***
Когда Джейн на утро выходила из отсека в компании Баррикейда, никаких подозрительных мыслей у неё не возникло. Так начинался практически каждый рабочий день. Сначала совместная «прогулка» по широкому центральному коридору, а потом расхождение на перепутье трёх более маленьких. Она после этого отправлялась сидеть под постоянным надзором порядком надоевшего Скальпеля в медбэе, а он — работать на благо дела десептиконов… Беспокойство поселилось тогда, когда мех подхватил её с пола, не очень-то аккуратно посадив себе на плечо. По сути, ничего нового, он часто переносил свою белковую таким образом, дабы другие не раздавили, но вот ведь развилка… Проводив взглядом заветный коридор, человечка непонимающе приподняла одну бровь. Темные глаза с немым вопросом уставились лжеполицейскому куда-то в висок. Пальцы сильнее сжали немногочисленные выпирающие детали, за которые приходилось держаться, чтобы не свалиться. Сколь бы не ждала — никаких объяснений не последовало. Чужое молчание приобрело чересчур мрачный, враждебный оттенок. — Баррикейд? Что-то явно было не так и от понимания этого голос позорно надломился. Он снова взял на себя ответственность принять какое-то важное решение без её ведома. Ах да, с каких пор мнение жалкой букашки вообще имеет значение? Хозяин определяет сам, что будет лучше для его собаки. Достаточно грубое сравнение для сложившейся ситуации, но охарактеризовать поведение разведчика иначе не получалось. Впереди замаячила камера лифта. Джейн ранее даже понятия не имела, что внизу есть ещё что-то. На самом деле оказалось, что там находится всё. Буквально. Этот ярус — лишь вершина огромного инопланетного корабля, погрязшего большей своей частью в земле. Однако до того ли сейчас? Взгляд мечется в поисках хоть какого-то спасения, когда десептикон входит внутрь, набирая на незаметной серой панели комбинацию глифов. Ржавые двери закрываются и кабина с натуженным скрипом начинает стремительно набирать скорость. Крайне ненадёжный, опасный механизм, тросы которого вот-вот грозились оборваться. Судя по тому, что системы трансформера начали гудеть сильнее, а алая оптика сверкнула недовольством — он считал также. Вцепившись до побеления костяшек в пластинку с надписью «protect and serve», девушка не побоялась всем телом прижаться к месту соединения манипулятора с туловищем. Всё-таки какими бы ни были их отношения с Баррикейдом, она нуждалась в его защите. Для последнего это — совсем не неожиданная новость, поэтому, при желании, порыв трусливого органика можно было проигнорировать. Но зачем, если это так тешило самолюбие? Да и наглядно показывало, что, сколь бы не отвечала пассивной агрессией, а всё равно слабая фемка, пусть пока и человеческая. Хмыкнув, мех протянул к ней свои пальцы, чтобы перестала трястись, как фанера на ветру. В свете старых ламп блеснул металлический кастет. Напуганная белковая обеими руками обхватила его кисть, даже не смотря на наличие холодного оружия в опасной близости от себя. Раздался тихий протяжный писк, информирующий об остановке лифта. Идиллия исчезла вместе с тем, как двери разъехались в разные стороны. Кибертронец грубовато избавился от чужой хватки и вышел в очередной коридор. Видимо, давно не использованный и заброшенный, через пару поворотов закончившийся большой автоматической задвижкой. Сюда они держали путь? Не очень приятная атмосфера, по правде говоря. Позади раздался тягучий зычный голос, вынудивший лжеполицейского частично обернуться к говорящему. Им оказался неизвестный девушке крупногабаритный трансформер с тёмной расцветкой корпуса. В принципе, как и подавляющее большинство десептиконов. Короткий разговор прошёл на кибертронском языке, из-за чего смысл для неё остался недосягаем. Оставалось только в очередной раз не к месту восхититься, как необычна всё же была их речь, неспособная к воспроизведению человеческим голосовым аппаратом. Она напоминала что-то среднее между турецким и древнеегипетским и сопровождалась разного рода механическими звуками, придающими окраску. Многозначительный обмен взглядами и оба заходят в отсек, более не задерживаясь. Помещение можно было назвать поистине просторным, даже не смотря на то, что оно было полностью заставлено непонятной техникой. Особо примечательной оказалась большая полу-прозрачная капсула с подключенными к ней проводами и кабелями, до краев наполненная мутной жёлтой жидкостью. Кажется, там что-то плавало? Передернув плечами, человечка обратила внимание на стоящую немногим дальше платформу, напоминающую своим видом хирургический стол. На ней было закреплено что-то ещё, но вглядеться не дали — разведчик подошёл к компьютерному терминалу, за которым работал белый механоид. Когти перестали клацать по клавишам. Красная оптика с прищуром, будто бы даже что-то анализируя, прошлась по белковой. Джейн же обратила внимание на то, что находилось за его спиной. Крылья-дверки закрыли только часть экрана, оставив видимым фотографию человеческого мозга крупным планом. Подождите-ка… Её притащили в навороченную инопланетную лабораторию? Сердце ухнуло куда-то вниз. Очевидно, что не для экскурсии. К сожалению, эта мысль осенила слишком поздно, поскольку «защитник» уже передал её в манипуляторы робота, зашедшего в отсек вместе с ними. — Кейд? — истерично вздохнула девушка, видя, что десептикон собирается уходить. — Нет, стой! П-подожди! Ты не можешь меня здесь… — Хватит орать! То, как на неё гаркнули, а после ещё и встряхнули в сжатом кулаке, действительно способствовало закрытию рта. Цепляться взглядом расширенных от ужаса тёмных глаз за широкую мощную спину, скрывающуюся в темноте коридора, пришлось абсолютно молча. Слезы ручейками расчертили щеки, капая на когти трансформера и заставляя того брезгливо кривить лицевые пластины. Не может такого быть… Он её бросил. За что? Почему? Она ведь делала всё так, как он хотел! Почти всё. Однако тот, кто превратил жизнь в непрекращающийся кошмар, просто взял и ушёл. Её же несут к платформе, на которой специально установлена маленькая койка с захватами. Р-раз… Два… Тр-ри… — Ба-аррике-ейд! Вопль человека и отборная ругань сознаковца доносится до аудиосенсоров лжеполицейского даже из-за закрытых шлюзов. Однако он не оборачивается, размеренным шагом удаляясь дальше по коридору. Ей не сделают больнее, чем должно. Как солдат с гораздо более высоким рангом, нежели тот же Грейбрейк, с которым он пересекся в коридоре, разведчик вполне справедливо мог упомянуть о трибунале, если начнет превышать должностные полномочия. Другое дело, не послали ли бы его после таких заявлений. Или прорычали бы, возвращаясь к тому же уставу, что самому процессор давно пора снести прямым выстрелом в голову за всё «хорошее». Они не автоботы — взаимоотношения между собой строят совершенно иначе. С одними на взаимной выгоде, а с другими на языке драк и не прямолинейных, но всё же угроз. Первое было не очень частым явлением, сила — не всегда действенной, поэтому Баррикейд держал практически на каждого сознаковца, в котором был не уверен, компромат. Причем достаточно весомый, чтобы того, на кого он был сделан, могли бы казнить. В этот раз мех обо всём позаботился, даже не заводя разговора — доктора все поняли и приняли к сведению по одному только ровному свету кроваво-красных линз. В лаборатории же в этот момент шла настоящая борьба за жизнь. Джейн изо всех сил сопротивлялась, пытаясь вырваться из чужих манипуляторов. Крутилась юлой, грозясь упасть с семиметровой высоты, но все равно оказалась уложенной и привязанной. Скальпель постарался, ловко закрепив на запястьях и лодыжках кожаные ремни, пока более крупный мех придавил её тело к кушетке. При этом он с титаническими усилиями сдерживал себя, чтобы не разорвать отчаянную человечку. — Ещё раз откроешь свой рот… — угрожающе прорычал кибертронец, но так и не закончил предложение, отвернувшись к десептикону у компьютера. Последний указал когтем на некоторую строку глифов, расположившуюся в правом углу экрана. Что-то протянул, изрядно сдабривая свою речь глубоким шелестением, с сомнением смотря на капсулу, в которой проступили очертания плавающей там хрупкой фигуры. Судя по неоднозначной реакции крупного серого трансформера, это было важно, но он грубо одернул своего коллегу. Потом повернулся обратно, дав застывшему маленькому врачу указания. Скальпель, стрекоча, принялся опутывать тело пациентки проводами. Двое идентичных ему маленьких роботов занялись подготовкой содержимого для двух будущих капельниц. Сам серый мех в это время проверял сплетения кабелей, ведущих напрямую к протоформе. Плохо, что все обсуждалось на инопланетном языке. К тому же не получалось нормально определить их эмоции по голосу — всегда казалось, что десептиконы или в ярости, или леденяще душу спокойны. Поэтому приходилось ориентироваться исключительно по действиям. Например, трубочки с катетерами определённо собирались присоединить к её рукам. Навряд ли требовалось уточнять, что содержимое не внушало доверия от слова совсем. Перед погружением игл в вены по девушке несколько раз прошлись сканирующие волны. Неосязаемо, к счастью. Белый трансформер за терминалом начал вручную набирать какие-то длинные комбинации, но вскоре техника сама продолжила за него трудоёмкое дело. Кабели засветились мягким жёлтым светом, передавая информацию безжизненной оболочке. — Загрузка в блоки памяти займёт несколько минут. Что делать с искрой? Второе сканирование показало тот же результат: силы нейронных связей не хватит для ее активации,— монотонно отчитался тот, повторно выражая свое сомнение. — Ввести человеку большую дозу ноотропов. — Мозг не выдержит. Летальный исход наступает от 0,9 грамм, — скептический взгляд сфокусировался на отражении в мониторе. — Я знаю. Перед смертью организма он наиболее активен, — махнув манипулятором, Грейбрейк даёт разрешение на введение препаратов. Скальпель, только того и ожидая, по очереди протыкает иглами вены на обеих руках девушки. Что странно, практически безболезненно, не причиняя дискомфорта больше, чем следовало. Прозрачная жидкость медленно но верно движется по трубкам, поступая прямиком в кровь. Перепроверив, нормально ли поставлены катетеры, и затянув потуже ремни, маленький доктор ненадолго оставляет пациентку. Спрыгивает с кушетки на холодную металлическую платформу и, цокая тонкими лапками о её поверхность, подбегает к самому краю. Не иначе решает вмешаться в чужой диалог. — Баррикейд в курсе, что получит энграмму, а не пересаженную личность человека? — окуляры-лампочки горят едва ли неравнодушно, что становится банально не понятно, зачем он вообще интересуется. — Нет. Какой в этом смысл? Она будет абсолютно идентична настоящей, — лениво доносится в ответ с явным нежеланием пояснять подробнее. Вопрос исчерпан. Остается ожидать проявления первых симптомов передозировки. К счастью или нет, недолго. Через какой-то лишний десяток минут Скальпель отмечает, что в пассивных попытках выбраться начинает проявляться потеря координации. Немногим позже конечности стали лихорадочно подёргиваться, пробиваемые мелкой дрожью, и расширились зрачки, переставая реагировать на прямой свет от фонарика. Последующий писк датчиков, информирующих о падении артериального давления, был ожидаем, но также остался проигнорирован. Кибертронцы молча наблюдали за показателями до тех пор, пока тишину не нарушил белый десептикон: — Скоро начнется фибрилляция желудочков. Грейбрейк заскрежетал дентопластинами, уже порядком разочарованный. Девчонка оказалась невероятно слабой, а активные зоны её мозга — немногочисленными. Сомнения сознаковца подтвердились. Какой идиот вообще считал процент выживаемости? Здесь от силы пятьдесят на пятьдесят. Взгляд угрожающе скользнул в сторону маленького паукообразного робота. Впору бы размазать его за отсутствие профессионализма, но и сам хорош — не стал перепроверять. Последнее, к слову, ни за что не будет допущено как возможная причина такой же возможной неудачи. Непомерная гордыня не позволит. Механоид подхватил с металлического пола утолщающийся у основания кабель и вставил в механизм, от которого к телу человека шли мелкие провода. По сути, что-то вроде преобразователя энергии. Манипулятор лёг на ручку рубильника и дёрнул её вниз — образовавшийся заряд чистой энергии устремился к раскрытому грудному отсеку сквозь крепкое стекло, ударяя чётко в искру. Никаких внешних изменений не последовало. — Человек умирает. — Да неужели?! — констатация факта со стороны заставила сорваться на гневный рык. Будто он без того ничего не видел. Показатели сходили с ума, хотя и Скальпель пытался как-то нормализовать состояние. Ещё один наглядный пример идиотизма. У белковой началась интоксикация печени. Грубо откинув маленького доктора, да так, что он улетел в другой конец отсека под свои же ругательства, Грейсбрейк протянул когти к неподвижному телу. Удар током должен был стимулировать нервную систему. Всё-таки даже в такой, казалось бы, безнадёжной ситуации он пытался что-то сделать. И тому была причина — заинтересованность в удаче эксперимента самого Мегатрона. Серый кибертронец опустил рубильник ещё раз, наблюдая, как более слабый сгусток энергии потянулся к протоформе. Вместе с тем в до сих пор сравнительно тихом помещении раздался писк. Остановка сердца. Мех раздражённо ставил воздух и сжал манипулятор в кулак. Пара секунд тяжёлой паузы. — Искра начала очень слабо пульсировать. Запустить слив масла из капсулы? — Да. Подключим её к аппаратуре и введём в стазис, чтобы стабилизировать работу внутренних систем. Всё-таки это — чистое везение.***
Период приведения новосозданной фемки в «чувства» занял порядка пары часов. Пока удалось установить нормальный ритм пульсации искры, пока последовательно прошли проверки на неисправности и ошибки, пока заправили практически пустую протоформу энергоном… Длительно и утомительно, в общем-то. Но самое интересное ждало после, когда тёмно-бордовая оптика активировалась. Корпус под чужими внимательными взглядами медленно приподнялся, принимая сидячее положение. Стальные пальцы коснулись лба и переносицы, натыкаясь на грани многочисленных пластин, ныне составляющих её лицо. — Боже, что со мной сделали? — совершенно не настроенным голосом просипела Джейн. Манипулятор, которым она оперлась о платформу, дрогнул. Подвижный металл фейсплейта вполне сносно передал растерянность и вместе с тем обиду. — Оказали огромную честь. Прочти все всплывающие окна и разархивируй информацию, что тебе загрузили, — бросил Грейбрейк, теряя к своему эксперименту всякий интерес. Последнее сканирование окончательно подтвердило, что протоформа функционировала удовлетворительно и можно было звать начальство. — Она поможет в освоении нового тела, — продолжил за него белый мех немногим мягче, вытаскивая из внушительного аппарата фрагменты вторичной брони. Серебристые, дымчатые, редко - чёрные, но все, как одна, аккуратные, ещё и по размеру. На самом деле переплавленные останки погибших десептиконов, так разумно не спущенные в утиль. — Потом можешь откалибровать под себя наши аналоги человеческих органов чувств и надеть наиболее значимые для защиты детали. Фемка без лишних вопросов сделала так, как сказали, и вскоре занялась самообучением таких банальных вещей, как походка… На самом деле это не было бы трудно, окажись у неё нормальные ноги с широкой стопой, как у других. Случай или чья-то неудачная шутка, но бывшему механику посчастливилось стать обладателем мысок с поднятыми вверх пятками. Такая конструкция могла напомнить строение задней лапы кошки и потому для человека казалась очень неудобной, с учётом резко возросшей массы тела. С другой стороны, не только в удобстве было дело... Она чувствовала, как верхняя часть корпуса перевешивала и грозила потерей равновесия в лучшем случае. В худшем хлипкие голеностопы не выдержали бы давления и лопнули. К счастью, подобную проблему заметили сразу, стоило только об этом сказать. Закрепили в области икроножных мышц, если переводить на человеческий лад, утяжелители. Поверх них Джейн самостоятельно нацепила по наколеннику и паре пластин вторичной брони. Позже попыталась приучить себя ходить как балерина, упираясь ладонями в свободную от техники стену. Пусть она и могла теперь без проблем стоять, не боясь упасть, но неудобства это не умалило. В итоге настолько зациклилась, что пропустила момент, когда оба меха повернулись к шлюзам и покорно склонили головы, прижав правые манипуляторы к честплейтам. В помещение зашёл Мегатрон, а следом за ним показалась и фигура Баррикейда.