Освободи мою душу

Он ушёл почти десять минут назад, а Мишель всё также не двигалась. Казалось, что её ноги срослись с паркетом. Она смотрела в одну лишь точку, эмоциональная стабильность сошла на нет, и девушка рухнула на пол, поджимая колени. Отопление в таких квартирах никогда не было тёплым, поэтому сейчас Шель лежала на холодном полу, пытаясь успокоиться. Она не радовалась, та эйфория, та сказка, которая была в парижском номере давно прошла. А осознанная реальность только сейчас ударила в голову, растворяя её самоуверенность в воздухе. Девушка ругала себя, сотни тысяч раз проговаривая, какая она идиотка, раз думала, что так спокойно сможет спать с ним. Мысли о том, что он не хочет пускать её в свой мир, били по самым дальним уголкам души. Дамиано боялся, светловолосая никогда не видела столько боли в глазах кого-то, сегодня он потерял контроль, и мокрые мужские ресницы были тому подтверждение. Сложно было разглядеть слёзы в темноте, но они были не только у неё. Мишель подписала билет в ад для них обоих. *** С того дня прошла неделя. Он не давал о себе ничего знать, молчание и безразличие. Мишель уже думала, что вокалист передумал, однако поздним вечером воскресенья ей пришла смс с коротким текстом. Выходи, я внизу. Находясь совершенно в подавленном состоянии, светловолосая неохотно сползла с дивана, её тело гудело, восьмичасовая съёмка давала о себе знать. Натягивая свободные джинсы и свитер, Мишель собрала кудрявые волосы, придавая им ещё больший объём. Прекрасная модель была похожа на запойную алкашку-домохозяйку, что вышла в магазин за очередным просекко. Его машина стояла посередине узкого дворика, мелкий дождь освежал лицо, вдыхая ночной воздух, Мишель даже улыбнулась, вытягивая руки вперёд. Привычный аромат салона ударил по рецепторам, практически впечатываясь в кресло, девушка подняла подбородок. Дамиано как обычно, не смотрел. Его руки мирно покоились на руле, а скулы были сжаты. Мишель всё гадала, зачем он согласился, если ему было так некомфортно. Зачем заставлять себя жить в напряжении, очевидно, он был мазохистом по отношению к себе. Волна холода окатила тело светловолосой, с ужасом она прохрипела: — Что случилось? — словно мышка, слова прозвучали настолько тихо, что нужно было прислушаться, чтобы что-то услышать. Прошло около минуты прежде чем он ответил, мышцы лица немного расслабились, принимая более привычный вид, Дамиано повернулся, протягивая небольшой конверт. Его глаза моргнули, мужчина отдал кусок бумаги, а сомнения мелькнули в его голове. Вокалист рассуждал, стоит ли это того, но выдохнув, он все же расслабил руку. Сжав губы, Шель вскрыла конверт. На белом листе было пять пунктов, напечатанных шрифтом среднего размера. — Это правила, — холодно ответил Дамиано, — которых мы с тобой должны будем придерживаться. Ироничный смешок почти слетел с её рта, прежде чем начать читать их, Мишель вдохнула полной грудью. На самом деле ей было страшно, какие ещё к черту правила, это должен был быть просто секс. Она не собиралась становиться заложницей своей же идеи. — Ты начитался пятьдесят оттенков серого? — съязвив, девушка всё ещё не решалась их прочесть. Слабо приподнимая уголки губ, Дамиано отобрал листок, разворачивая подбородок светловолосой к себе, в янтарных глазах сверкнул огонь, но погас в ту же секунду, грубо откинув руку, он поднял конверт. — Прочти внимательно. — холодно, словно лезвия ножа, его тон был убийственным. Атмосфера в воздухе накалялась, дышать становилось труднее. Сглотнув. Мишель кивнула, аккуратно вытаскивая из зажатых пальцев Дамиано конверт. — Я не склонен к БДСМ, — он кашлянул, — меня не привлекает такое. Разноцветные глаза бегали по пунктам, читая дальше, француженка всё больше не понимала, что движет человеком напротив, казалось у него были какие-то собственные мотивы на их уговор. 1. Встречи должны проходить в отелях, мы не должны присутствовать в квартирах друг друга. 2. Нам нельзя целовать друг друга в губы, во время секса и после него. 3. Не ревновать. — Ты думаешь, я собиралась? — выгибая бровь, Мишель сжала листок, третье правило ей пока что казалось самым адекватным. — Я для себя. — коротко произнёс Дамиано, всем видом показывая, что он не хочет это обсуждать. — Просто читай дальше. И она читала. Читала и с каждым пунктом дрожь в её теле увеличивалась. Казалось, что её оболочка стойкости вот вот сломается, и вся та сущность выпрыгнет наружу. 4. Встречи будут два раза в неделю, среда и воскресенье. 5. Нельзя прикасаться друг к другу в обычное время. — Ты серьезно? — волна гнева накрыла девушку, кровь постепенно закипала в её жилках. — Почему нельзя прикасаться? Взгляд вокалиста на пару секунд погрустнел, вздыхая, он поднял полные грусти глаза, казалось, в них можно было увидеть всё то, что он копил в себе эти дни. Весь тот страх и ужас, который терзал его душу. Недоверие. Боль. Отчаяние. Мишель и в голову не могло придти, что Дамиано продумает для них какие-то правила, изначально, она считала их уговор не таким серьёзным, но, видимо, брюнет воспринял всё иначе. Истинные мотивы, все те загоны у него в голове, именно это им двигало. — Ты всё ещё можешь отказаться. — почти шепотом произнёс мужчина. В его карих глазах читалась неуверенность, он действительно не знал, согласиться ли Мишель на такое. Однако помимо неуверенности в них была и надежда, совсем крохотная. Ведь нормальный человек, уважающий себя человек, ни за что не согласился бы на такое. Но Мишель тоже потеряла себя, по крайней мере она так думала. Дамиано был для неё как глоток свежего воздуха, который заставлял её чувствовать себя живой, хотя бы на какое-то крохотное мгновение. — Я уже говорил, что приехал в Париж просто что-бы помириться с тобой. — его острый взгляд резал пополам. — Всё то, что происходило в номере, — он замолчал, продолжая спустя мгновение, — не входило в мои планы. В её планы это тоже не входило, вся та жизнь, которую Мишель живёт сейчас, всё это не входило в её планы. Она должна была радоваться успеху, наслаждаться этой эстетикой, быть счастлива с Марко, в конце концов просто жить. В любви. Она хотела любви. Она нуждалась в ней, с самого первого дня своего существования. Одинокая душа с огромным сердцем, которая открывала его с той детской невинностью, что всё происходящее с ней в детстве казалось искренней заботой. Она не замечала того напора, что исходил от Софи во время очередного кастинга. Как девочка, только что вернувшаяся со школы этикета, проводила на фотосессиях оставшиеся часы свободного времени. А после приходила домой и репетировала дефиле до глубокой ночи. Как её мать заставляла Мишель по несколько часов стоять с книгой на голове, отрабатывая плавные движения руками. Как неудобные блузки мешали её движениям, пока всё одноклассники спокойно резвились в школьных коридорах на переменах. Светловолосая ничего не замечала, лишь слова, которые София говорила ей каждый божий день. Они все вырастут безобразными оболтусами, девочка должна быть изящной, словно перо. И даже когда педиатр отметил в больничной карте сильный недовес для двенадцатилетнего организма, который мог серьезно нарушить её физиологическое и репродуктивное развитие в дальнейшем, Софи продолжала придерживаться строгой диеты девочки, всячески исключая вредные продукты. — Я согласна, — чуть улыбаясь, Шель двинулась вперёд, — но при одном условии. Не успел Дамиано отреагировать, как тёплые губы накрыли его холодные, опуская руки на мужские колени, Мишель выдохнула, не разрывая поцелуй. Напряженное, словно камень, лицо мужчины дрогнуло, но в ту же секунду его ладони обхватили её лицо. От прикосновения светловолосая чуть приоткрыла рот, позволяя вокалисту проникнуть языком внутрь. Мишель ощущала вкус мяты и лёгкие покалывания в области живота, она чувствовала как его напор становился сильнее с каждой секундой, постепенно пальцы путались в волосах, оттягивая их назад. Это мгновение казалось бесконечным, пока Дамиано резко не откинул девушку от себя, возвращая обратно в сиденье автомобиля. Дрожащими руками он коснулся своих губ, медленно поворачивая голову, мужчина грозно посмотрел, казалось, он был готов придушить её своим взглядом. — Если такое повторится ещё раз, — Дамиано стиснул зубы, — предложение будет недействительно. Пытаясь успокоить тремор, вокалист посмотрел на своё отражение в переднем зеркале, глаза залитые чёрной краской, красные от поцелуя губы. Места, где Мишель касалась его своими руками, горели. Горели от желания и боли одновременно. — Мишель, ты нарушила сразу два правила. — наконец-то взяв себя в руки, мужчина посмотрел на неё. — Этими правилами ты разожжешь в себе ещё большее желание, — прищуривая глаза, светловолосая скрестила руки, — запретное всегда притягивает, поэтому, постарайся сам придерживаться их. Открывая дверь, девушка на секунду задумалась, а после встряхнула головой, кидая на прощание: — Увидимся в среду. *** Дни шли своей чередой, каждый вечер, француженка буквально валилась с ног. Мягкая кровать была единственным местом, где она хотела оказаться. Стрелки часов показывали почти двенадцать, с замиранием сердца Мишель следила как девятка сменяется на круглый нолик. Сердце ушло в пятки и девушка зажмурилась. Среда. Сегодня они должны были встретиться. Любопытство так и вырывалось из неё, вечер ещё не наступил, а она уже устала ждать. Она ненавидела ждать. Ненавидела сидеть в очередях на кастинги, ненавидела ждать своего выхода на подиум. Чувство неизвестности переворачивало всё внутри, закручивая тугой узел в самой сердцевине. Мужской голос на фоне напомнил ей о детстве, Лоран часто слушал пластинки по вечерам, запираясь в своей комнате. С их разговора прошло достаточно времени, а неприятные эмоции бросали в дрожь до сих пор. Разглядывая семейную фотографию, Шель выдохнула. Но её внимание привлекла другая, тусклая картинка, сделанная на старый плёночный фотоаппарат местным охранником. Позолоченная рамка и идеально чистое стекло, проводя маленькими пальчиками по холодной поверхности, Мишель закрыла глаза. Они с Софи стояли на летней веранде в школе этикета. Объёмная блуза матери обдувалась ветром и на секунду француженка вспоминала её аромат. Женщина пахла розами и свежестью, волосы были уложены в аккуратный пучок, закреплённые жемчужной заколкой, а строгая чёрная юбка придавала статности изящной женщине. Мадмуазель София де Вьен была одной из самых требовательных преподавательниц. На её уроках всегда стояла гробовая тишина, а за любую оплошность женщина брезгливо кидала взгляды, заставляя провинившегося самого додумывать себе наказание. Но в тот день, на веранде, она искренне улыбалась, аккуратно касаясь маленького личика Мишель. Рядом стояла другая фотография, погружённая в менее роскошную рамку. На ней Мишель в своей первый день старшей школы одиноко сидела в актовом зале, наблюдая за сдружившимися одноклассниками. Большим количеством друзей светловолосая никогда не могла похвастаться, если в детском доме её считали ненормальной из-за странной внешности, то с годами начинали завидовать. Аккуратно взяв первую рамку, Шель легла на тёплый коврик, прижимая холодное стекло к груди, слёзы самопроизвольно текли вниз, пока усталые веки не сомкнулись. Девушка уснула на полу, обвивая руками фотографию, из уголков её глаз сочились капельки, а пухлые губы были сомкнуты в тугую линию. *** Мишель проснулась после обеда, холодные конечности давали о себе знать, поморщившись светловолосая поднялась, вяла заваривая себе кофе. Время для сборов было предостаточно, однако допивая последний глоток, девушка сорвалась с места, вытаскивая почти всё нижнее белье из своего шкафа. Шелковая ткань так и ускользала из женских пальчиков, ей всё не нравилось. Красное было слишком неудобное, а кружевное холодным для такой погоды. Вдруг что-то мягкое и достаточно плотное коснулось её рук. Это был новый комплект, купленные на винтажном рынке пару месяцев назад. Белье не было открытым, наоборот больше походило на спальный комплект, шелковые трусики и хлопковый топ, украшенный разными рюшами. Выбор занял у неё намного дольше времени чем Шель планировала, встряхнув головой, француженка поплелась в ванную. Девушка всё рассуждала, волнуется ли он? Ждёт ли встречи, или только она сейчас как чокнутая выбирала нижнее белье, которое с неё сразу же снимут. Мишель долго думала каким он будет, ведь достаточно хорошо она его всё же не знала, тогда в Париже всё происходило слишком быстро. Их движения не были скованы какими-то правилами, она могла целовать его губы и прикасаться к коже. Дамиано настолько сильно мог скрывать свою сущность, что иногда казалось, что перед ней стоят совершенно разные люди. Мишель не удивилась если бы сегодня он приехал за ней на коне с хорошим настроением, а в следующую встречу в привычном чёрном костюме с каменным лицом. В конце концов они просто используют друг друга. Она, чтобы заглушить нарастающую внутри боль, а он. Он просто хотел прогнать через себя это странное влечение. Сообщение пришло около девяти вечера, схватив телефон, Мишель вздохнула. Она собралась два часа назад, а всё это время просто прокручивала в голове моменты, которые произошли с ней ранее. Уже привычная машина всё также стояла в центре, а ночной фонарь освещал водителя. Его волосы сегодня были убраны назад в маленький хвост. Дрожащими руками девушка открыла дверь, погружая своё тело в кожаный салон, где пахло его парфюмом. Вдыхая запах, Шель прикрыла глаза, совершенно забывая о присутствии мужчины рядом. Дамиано быстро посмотрел на неё, прежде чем коротко и холодно сказать: — Пристегнись. Облокачиваясь головой об стекло, девушка всматривалась в ночной Рим. Мишель так любила ночные города, потому что именно в них кипела жизнь. Жизнь полная свободы и любви. Жизнь ради азарта, жизнь в своё удовольствие. Молодёжь смеялась, пила и веселилась, проживая свои лучшие годы в одном из самых лучших городов Европы. — Я выбрал отель за городом, — начал мужчина, — так мы будем привлекать меньше всего внимания. Кивая, француженка продолжила молча смотреть в окошко, иногда сжимая ткань своего пальто. — Мишель? — останавливаясь где-то на пустой трассе, Дамиано чуть опустил голову, тяжело дыша. Её большие глазки посмотрели на него так по-детски. Словно маленькую девочку везут в какой-то интернат, и она прощается с семьей. — Да? — Не жди, что я буду таким же как в Париже. — наконец-то произнёс вокалист. Наигранная улыбка мигом возникла на её губах, рука слегка поднялась, она хотела дотронуться до него. Нельзя прикасаться. Пятое правило. Ей нельзя. Мишель опустила руку, сжимая кулак. — Я не жду, Дамиано, — ответила светловолосая, в её тоне читалась уверенность, как будто она знала, что он скажет такое, — посредственности, помнишь? Глаза мужчина поднялись, всматриваясь, он кивнул, вновь нажимая на педаль газа. Гнетущая атмосфера немного сошла на нет, ему нужно было сказать это. Казалось вокалиста терзали эти мысли с начала их встречи. Теперь он наконец-то мог спокойно вести машину, также ожидая вечера. — Мы ведь должны никому не говорить об этом? — спросила Шель, её голос был спокойным, умиротворяющем и мелодичным, словно она пропевала каждое слово. — Даже Итану, — кивнул вокалист, — я знаю, вы близки, ему не нужно знать, не думаю, что он поймёт. Оставшееся время они ехали молча, лишь изредка кидая друг на друга непонятные взгляды. При въезде их уже поджидал работник отеля, он был одет в строгую зелёную форму, а на голове красовалась шляпа в английском стиле. Это был не итальянский отель, скрытый за густым лесом. В носовые рецепторы сразу врезался свежий воздух, такой, которого в городе не было. Здесь хотелось дышать полной грудью, на высоких деревьях висели тысячи огней, переливающихся между собой. Десятки летних веранд были украшены традиционно в английском стиле, а весь персонал был одет в точно такую же изумрудно зелёную форму. — Мистер Давид, — женщина с ослепительной улыбкой протянула Дамиано пластиковый ключ от номера, — Мисс. Поблагодарив, вокалист жестком указал светловолосой двигаться к лифту. Внутри отель ещё больше поражал своим величием. В отличие от множества серых и бесчувственных помещений, этот же был полной противоположностью. Изумрудные потолки и отделка стен из тёмного дерева, на каждой из которых висел фонарь. Приглушённый свет создавал атмосферу спокойствия и волшебства, а классическая музыка на фоне идеально дополняла такой интерьер. Засматриваясь, Мишель немного отстала. За последние несколько месяцев работы моделью она видела немало красивых мест, но это её покорило. Мало того, что окружающая обстановка заставляла чувствовать себя необычно, так ещё всё это было в лесу, где-то позади Рима в солнечной Италии. — Да, мне тоже тут нравится, — остановившись, Дамиано скрестил руки чуть ниже спины, разглядывая потолок, напоминавший небо, — однако больше всего мне нравится их конфиденциальность. Поднимая голову, Шель почти открыла рот от изумления, электронная проекция казалось настолько реальной, что каждая звёздочка выглядела настоящей. — Мы как будто в Хогвартсе. — всё также не отрывая взгляда, Шель улыбнулась. Он смотрел на неё, сейчас, пока девушка занята разглядыванием потолка, Дамиано изучал каждую эмоцию. Её вьющиеся волосы на удивление сегодня были крайне послушны и уложены, а тонкая ключица блестела от шимера. Но самое главное глаза, в них отражалась проекция, огромные разноцветные глаза выглядели прекрасно. Приподнятый вверх носик иногда двигался, заставляя вокалиста на мгновение улыбнуться и забыться. Постепенно его взгляд спускался на алые губы, поблёскивающие под слоем прозрачного блеска. Сладкий вкус мгновенно появился на кончике языка, а руки задрожали, воспоминания как Мишель коснулась его тогда в машине, как целовала, тихо и неторопливо. Как только пара зашла в лифт по спине Мишель пробежались мурашки, серые стены окружали со всех сторон, сдавливая виски. Она так сильно ненавидела серый цвет, что даже простой лифт мог заставить чувствовать себя некомфортно. Ещё пронзительный взгляд, что испепелял её затылок. Их номер был на третьем этаже, нажимая кнопку, Дамиано заметил как Шель зажмурила глаза, отчаянно пытаясь взять себя в руки. — Что с тобой? От его холодного тона волосы встали дыбом, развернувшись, Мишель не подозревала, что вокалист стоял так близко. Почти касаясь своим лицом его груди, она взглянула наверх. Прищуренные глаза, чуть приподнятый уголок губ, облокачиваясь на правую руку, мужчина отошёл назад. — У тебя такой вид, как будто я веду тебя в подвал, чтобы убить, — позволяя смеху вырваться наружу, Дамиано закусил губу, слегка поглядывая на запуганную Мишель, — расслабься, если хочешь можем выпить. Это был не вопрос, а утверждение. Он тоже волновался. Лифт достиг нужного этажа, как только дверки раскрылись, Шель выбежала, хватая ртом воздух, которого ей так не хватало. Коридор был в таких же тонах как и остальная часть отеля, тёмный и загадочный. Номер триста одиннадцать, позолоченные цифры аккуратно красовались на двери. Прикладывая пластиковую карту, Дамиано открыл её. Ромбическое панорамное окно с вставками из тёмного дерева, штор не было, лишь вид на море, которое охватила глубокая ночь. Прошло примерно два часа, прежде чем они добрались до нужного места. Помещение было большим, тут, казалось, около трёх комнат, не включая ванной. Яркая мебель в желтых тонах, мягкий ковёр. Тут было так по-домашнему, что Мишель выдохнула. Ей не придётся проводить ночи в мертвых серых стенах, она мысленно благодарила Дамиано за такой выбор. Высокий потолок заставлял чувствовать масштабы помещения, ощущать себя настолько маленькой, что казалось, как будто этот номер был отдельным домом. Скорее всего, такое удовольствие стоит не мало, учитывая вид из окна и количество комнат. — Ты уже был тут? — словно зачарованная спросила Мишель, на что мужчина лишь кивнул. Вокалист скинул своё пальто, по хозяйки зажигая камин, который Шель даже не заметила. Наверное с Кейси, с кем ещё, подумала про себя девушка, однако сразу же закинула эти мысли на дальнюю полку своего сознания, проделывая те же самые махинации со своим пальто. — Я иногда пишу тут песни, — закатывая рукава чёрной рубашки, Дамиано присел на одно колено, дабы подправить неаккуратно лежащие дрова камина, — когда хочу побыть один, мне… — он замялся, сдувая выпавшую прядку своих волос с лица, — мне тут нравится, тут красиво. Она ведь даже не думала, что он такой, что также не любит минимализм. Мишель до последнего была уверена, что Дамиано приведёт её в какой-нибудь отель в центре Рима, где все номера были приготовлены для туристов, безжизненные и пустые. Закончив с камином, вокалист направился к бару, доставая оттуда два широких фужера, стеклышки которых ловили блики от ламп. — Красное или белое? — с мягкой улыбкой спросил мужчина. — Белое. — присаживаясь на кресло, светловолосая опустила спину, наслаждаясь мягкими подушками, что шли в комплекте. Холодный бокал с жидкостью коснулся её рук, Дамиано присел рядом, сохраняя дистанцию, однако в ту же секунду вскочил, быстрым движением хватая своё пальто, рыская в карманах. Разворачиваясь спиной и закрывая весь вид, он что-то открыл, а его голова слегка запрокинулась наверх. Пластмассовая баночка напоминала шум таблеток, также быстро вокалист вернул её на место, возвращаясь к бокалу. — И так, — раскачивая жидкость в разные стороны, он наблюдал как вино плавно стекает со стенок бокала, — ты сама разденешься или это должен сделать я? В его голосе не было усмешки, наоборот, он дрожал, но не подавал виду. — Мы будем тут? — испуганными глазами, Мишель бегала по комнате, осознавая наконец-то происходящее с ней сейчас. — Нет, — наконец-то разрешив себе, из губ вырвался смешок, — тут будет неудобно, ванная комната прямо по коридору, я буду ждать в спальне. Поднимаясь, Дамиано скрылся из виду, оставляя в воздухе летать нотки сандала и аккорда. Мишель дрожала, казалось бы, это была её идея, её предложение. Это она должна быть совершенно спокойна сейчас, а он волноваться. Но всё было наоборот, запуганная, словно овечка, с трясущимися руками, которые вот-вот уронят бокал. Выпивая залпом содержимое, она рванула в ванную, какие-то картины висели на лиловых стенах, словно стыдя девушку. Пытаясь не обращать внимание, француженка присела, обхватывая голову руками, пытаясь успокоиться. Большое зеркало в пол отражало жалкий вид, согнувшаяся девушка, сидящая за городом в отеле. Её румяные щеки побледнели, казалось, будто сотни призраков промчались мимо неё. Однако из призраков тут была лишь она, смотрящая на своё отражение. Одна в этой большой комнате. Стягивая одежду, Шель обхватила себя руками, ей было так холодно. Контрастность температуры была слишком сильная, тёплая гостиная с камином, сменилась на холодную ванную комнату. Босыми ножками Мишель шла по ледяному полу в полумраке, открывая дверь спальни. Дамиано стоял спиной, вглядываясь в пейзаж за окном и прокручивая в руках бокал вина. Свет был выключен, услышав шум, он обернулся. Луна освещала женское тело, и вокалист замер, рассматривая каждый участок. Скорее всего он ожидал увидеть что-то более откровенное, но никак не это. — Знаешь, в этом белье ты выглядишь слишком невинно. — с каждым произнесённым словом он приближался всё ближе. Расстояние сокращалось, пока не стало критическим, вдыхая аромат жасмина, мужчина закрыл глаза, лишь жестом указывая в сторону кровати. Расстёгивая свою рубашку вокалист пытался унять тремор, то и дело хватая левое запястье. Гробовая тишина стояла в комнате, лишь тяжелое дыхание Мишель нарушало эту идиллию. Правым коленом Дамиано чуть раздвинул ноги девушки, нависая сверху. Их глаза встретились, а тела почти соприкоснулись, и вокалист шепотом произнёс. — Теперь можно, — большим пальцем он провёл по её ключице, спускаясь к шнуровке топа, — ты можешь касаться. Прикосновения были словно удары маленькой иголкой, колючие и холодные. Дамиано водил пальцами по солнечному сплетению, пристально наблюдая за реакцией девушки. Но Шель лежала, не двигаясь, всеми силами пытаясь не встречаться с вокалистом взглядом. Его рука спустилась ниже, поглаживая животик, и ниже, сначала к внутренней части бедра, чуть касаясь промежности. В этот момент грудная клетка заболела, а внутри всё сжалось, незаметные слёзы брызнули из её глаз, а тело затрясло. Мишель была похожа на испуганную лань, попавшую в руки к хищнику, зажмурившись, она тяжело дышала, проклиная себя за всё происходящее. Темнота в глазах помогала справиться, уж лучше ей не видеть всего, что происходит в этой комнате, однако вес сверху в секунду испарился, а матрас прогнулся с соседней стороны. Он отступил. — Ты серьёзно думала, что сможешь? — в его голосе была неприязнь, Дамиано ожидал этого. — Успокойся, я не прикоснусь к тебе, если ты не хочешь этого. Он торопливо встал, накидывая на татуированное тело обратно свою рубашку. Всё это время Шель не двигалась, прижимая к соленым от слез губам свой кулак. Она выглядела такой жалкой, такой разбитой, но осознание, что через пару секунд вокалист покинет комнату было ещё большим ударом. — Я вызову водителя за тобой. — сказал Дамиано, и уже было хотел уйти, однако женская рука схватилась за край его рубашки, крепко сжимая. Усевшись на корточки, девушка смахнула слёзы, наконец-то взяв себя в руки. — Не уходи, Дамиано, — обрывистым голосом произнесла Мишель, — я просто…я должна была собраться с мыслями. Пару минут мужчина просто стоял молча, слегка прикусывая губы. В конце концов, кивая, он вернулся на место, вновь нависая сверху. В этот раз уже Мишель смахнула его рубашку, трогая плечи и спину. Сквозь кожу чувствовались кости и напряжённые мышцы, он так мало ел в последнее время. Светловолосая помнила его другим, сейчас же это была высохшая оболочка с непонятными тараканами в голове. Дамиано аккуратно снял топ, убирая его на соседний угол кровати, кончиком языка он провёл по животу, пальцами перебирая бёдра и грудь. Вздохи становились более глубокими, закидывая голову назад, Мишель запуталась в его волосах, вдыхая запах, пока вокалист целовал её тело. Голова постепенно переставала работать, Шель так хотела почувствовать его вкус, его мягкие губы и слегка колючую щетину. Третье правило. Нельзя. Она хотела этого с самой первой минуты их встречи, так хотела прикоснуться к коже, к широким плечам, к сомкнутым бровям. Касания были словно электрические импульсы, Мишель тонула в них, забывая о реальности. Вот то чувство, ради которого она лежала сейчас под ним. Та эйфория, дававшая ей не думать, позволяющая полностью заглушить душевную боль внутри себя. Внизу живота словно разлилась тёплая жидкость, а желание вырывалось наружу. Шелковая ткань была такой влажной, что почти прилипла к чувствительным местам, не в силах ждать, Шель сама стянула с себя нижнюю часть белья, хватая ртом воздух. Медленно он вошёл в неё, будто спрашивая, желая чувствовать Дамиано сильнее, Мишель подалась бёдрами вперёд, заставляя вокалиста издать тихий стон около её ушка. Толчки усиливались, постепенно наращивая темп. Интерьер комнаты поплыл перед глазами, а вздохи так и вырывались из женских уст. Она полностью обмякла в его руках. Но Дамиано держался, словно боялся потерять контроль, он так и не показал истинных эмоций, лишь соединяя их лбы, закрывал глаза. Чувствительность становилась выше, поднимая руки Мишель над головой, он резко посмотрел в разноцветную радужку, слегка замедляя темп. Приближаясь к губам, оставляя расстояние в миллиметры, выдохнул, а после рухнул рядом, пытаясь перевести дыхание. — Надеюсь ты пьёшь противозачаточные? — прислонив руку ко лбу, Дамиано повернул голову, наблюдая за девушкой. Та кивнула. Мишель развернулась, прикоснуться к мужской ладони было что-то по типу рефлекса, но вокалист успел убрать руку, перемещаясь на соседний край кровати. Не касаться.