Накидывая махровый халат, который приятно пах порошком, Мишель аккуратно касалась сухим полотенцем по мокрым волосам. В гостиной номера горела лишь одна лампа, где-то вдалеке комнаты.
Мужская спина, покрытая обтягивающей чёрной водолазкой, стояла напротив открытого балкона. Он переоделся. Клубы дыма от сигарет улетали в открытое пространство, волосы всё также остались собранными в небольшой пучок на макушке.
И Мишель могла поклясться, что ему безумно шла такая причёска.
— Я думал, ты уснула в душе, — не оборачиваясь, произнёс вокалист, ожидая пока девушка подойдёт к нему, — будешь?
Протягивая сигарету, кончик которой только что держали его губы. Такой жест показался Шель слишком близким, на секунду она даже задумалась о том, чтобы сделать затяг. Но вспоминая ощущение жжения, которое последует после, быстро отбросила эти мысли.
— Шучу. — вновь холодный тон, потушив докуренный никотин, Дамиано вновь потянулся в карман за пачкой.
— Ты так много куришь, — облокотившись назад, светловолосая наконец-то посмотрела в окно, холодная стена, что чувствовалась даже сквозь тёплый халат, доставляла дикий дискомфорт. Однако уходить не хотелось, ведь прекрасный вид на побережье и не менее прекрасный мужчина справа от неё, заставляли остаться.
Пару фонариков мгновенно зажглись, чья-то тень, там внизу, вышла в центр, неся в руках какой-то инструмент. Мужчина, лет шестидесяти аккуратно поставил складной стульчик, усаживаясь. Приятная мелодия постепенно заполняла пространство, звуки скрипки успокаивали, делая атмосферу поистине волшебной.
— Местный сторож, — тихо произнёс вокалист, — он играет по ночам каждый день у побережья.
Дамиано реагировал на это так обычно, с наслаждением, с такой внутренней идиллией. Видимо, он провёл здесь намного больше времени, нежели думала Мишель.
— Если бы я не умел петь, то определённо играл бы на скрипке. — сквозь закрытые глаза, с полной расслабленностью на лице, вокалист чуть дирижировал правой рукой в такт мелодии.
Он говорил искренне лишь о музыке, и всё что с ней было связано, мужчина был полностью откровенен. Выпавшие прядки обдувал холодный ветерок, а острые скулы под светом луны выражались ещё сильнее.
— Моя мамá тоже играла нам с братом, — неожиданно даже для самой себя прошептала Мишель, боясь нарушить такую хрупкую грань момента, — особенно на рождество, она учила нас с Лораном, но всё что у меня получалось, — в голосе начинал чувствоваться лёгкий смех, — это колыбельная медведицы.
Это действительно была самая простая мелодия на скрипке. Улыбка на лице мужчины появилась не сразу, но Дамиано улыбнулся, аккуратно закусывая губу.
— А ты умеешь? — спросила Шель.
— Умею, я играл в школе, — уже открывая глаза, вокалист направил взор на старичка, — и… — было видно, делиться такими подробностями для него было слишком личным, — до сих пор играю, иногда.
Почему то эта новость совсем не удивила девушку, наоборот, ей хотелось услышать лично, смотреть, как тонкие, длинные пальцы двигают смычок, скользя по натянутым струнам. Однако Мишель понимала, что такого никогда не случится, она никто для него, чтобы Дамиано играл для неё.
Лишь игрушка и персона для удовлетворения взаимных потребностей в близости.
— Почему ты предложила мне такое, Мишель? — этот вопрос он хотел задать с первых секунд, ещё тогда, в отеле Парижа.
Радужка глаз была чёрной, зрачки расширились, теперь его взгляд был направлен на неё. От такого зрительного контакта становилось не по себе, хотелось спрятаться, закрыть лицо мокрыми волосами, убежать далеко, в тот глубокий лес, что находился неподалёку.
— Просто у меня такой период в жизни, а это… — нужные слова как назло испарились, — это помогает забыться, возможно, ты помогаешь забыться.
Он смотрел ещё секунд пятнадцать, а после опустил напряженные плечи, удаляясь в центр комнаты, дабы взять своё такое же чёрное пальто, в цвет рубашки.
— Ты не останешься? — голос начинал дрожать, Шель не хотела оставаться одна в этом огромном номере.
— Нет. — ледяное и смертельно обидное слово. — Нужно внести этот пункт в правила, напомни мне.
Накидывая тяжелую ткань на плечи, мужчина распустил волосы, проводя по ним своей рукой, фигура медленно отдалялась, остановившись у двери.
— До воскресенья, если захочешь домой, просто позвони по телефону на тумбочке, водитель отвезёт тебя, я предупредил персонал. — после этих слов, Дамиано скрылся, оставляя принцессу в огромном, темном и холодном замке.
Недели шли, встречи были такими же молчаливыми, загадочными. Мужчина вёл себя отстранённо, настолько, что услышать от него предложение длиннее чем в три слова было бы чем-то фантастическим.
Сентябрь сменил октябрь, погода совсем испортилась, Дамиано слишком сильно сливался с серыми пейзажами, пропитывая тоской своё худое тело.
***
Наконец-то наступил день, который все так долго ждали. Восьмое октября, у длинноволосого должен был быть двадцать второй день рождения. Из-за большой занятости провести пышные празднования не получалось, работа над новым альбом, постоянные отъезды в другие страны, занимали всё свободное время молодых музыкантов.
Поэтому выбор самого драматичного участника остановился на небольшом коттедже, лишь с самыми близкими людьми, в стиле
преппи.
Единственное, у каждого приглашённого гостя был свой плюс один.
По просьбе самого Итана, Мишель всё же взяла с собой Марко, ссылаясь на то, что они с именинником очень хорошие друзья, а знакомство с группой давно входила в её планы.
Традиционно итальянский особняк возвышался, сливаясь с небольшим туманом.
Под скромными празднованиями понималось, видимо, человек пятьдесят. Дорогие автомобили, припаркованные вблизи сооружения дополняли атмосферу, а ночная подсветка и вовсе делала её волшебной.
Марко сильнее сжал руку Мишель, тяжело сглатывая. Мужчина не привык к такому обществу, да и Шель ещё не до конца, однако воспитание и наставления матери в детстве значительно помогали ей, поэтому девушка легко могла держать уверенную осанку и мило отвечать незнакомым ей людям, по шаблону естественно.
— Эй, — остановившись, она аккуратно обхватила лицо парня своими ладошками, — не переживай, я ведь рядом, и на самом деле, — делая небольшую паузу, дабы подобрать нужные слова, Шель продолжила, — они все такие же люди как и мы с тобой.
— Легко говорить, когда половину ты знаешь. — такой комментарий задел светловолосую, но отвечать как-то на него совершенно не хотелось, лишь вздохнув, девушка опустила свои руки.
Знакомый голос виновника торжества послышался где-то у входа, откидывая длинные волосы Итан подошёл к ним.
Как истинный джентльмен он сам лично встречал своих гостей, благодаря каждого за то, что те пришли к нему.
— Итан! — сильно обнимая парня, француженка буквально кинулась ему на шею, — поздравляю тебя!
Улыбка на лице мужчина готова была дотянуться до ушей, сильно сжимая плечи он прикрыл глаза. Простояв так секунд десять они всё-таки отпустили друг друга. Этот жест был таким близким. Мишель действительно привязалась к этому мужчине, и была искренне рада видеть его сегодня.
— Добрый день, — с некой дрожью в голосе произнёс Марко, — поздравляю с днём рождения, это от нас с Мишель.
Передовая очень большую коробку, парень наконец-то вздохнул, избавляясь от тяжести.
— Спасибо, рад знакомству, Марко. — одобрительно кивая, барабанщик принялся рассматривать только что подаренный подарок. — Да ладно? Ты серьёзно? Телескоп?
Глаза Итана горели, Мишель знала, он давно мечтал о таком, однако руки всё никак не доходили купить самому. Словно маленький ребёнок, мужчина скрестил ладони, благодаря присутствующих ещё раз.
Внутри царил полный хаус, громкая музыка, где-то в углу стояла аппаратура, которой на удивление заправляла Виктория. В роли диджея она выглядела чертовски круто.
— Дамы и господа, пришёл нас особенный гость со своей второй половинкой. — озвучив данную фразу в микрофон, басистка стала приближаться.
Естественно все взгляды мигом устремились на стоящую в центр пару. Как и
его.
Дамиано держал в руках бокал вина, покручивая, так же как и всегда, в каждую их встречу. Карие глаза бегали, лишь на секунду задержавшись на Мишель, весь его взор был направлен на Марко. Он смотрел пристально, рассматривая каждый сантиметр мужчины, вокалист словно оценивал спутника Мишель, делая какие-то выводы, а после резко направился в сторону Виктории, усердно пробивавшуюся сквозь толпу.
— Сегодня я ди-джей, — растягивая по слогам, девушка икнула, датчанка была уже под явным градусом.
Фигура в белом пиджаке стремительно приближалась, отдавая пустой бокал проходящему мимо официанту, Дамиано остановился в метре от прибывших гостей. Сейчас он мог подробнее разглядеть Марко. Вокалист значительно превосходил в росте, поэтому взгляд казался надменным, он словно с презрением смотрел на мужчину, незаметно выгибая бровь.
Интересно, что чувствовал в тот момент? Мишель долго думала, как пройдёт их встреча, начнёт ли вокалист вести себя как-то по-другому, может в нём в конце концов заиграет ревность.
Но нет, он был также холоден как и всегда, каменное лицо, лишенное эмоций, руки в карманах и надменный взгляд.
— Марко Моретти, — протягивая руку, мужчина слегка улыбнулся, чувствуя напряжение, — приятно познакомиться, Дамиано.
Пару секунд вокалист просто смотрел сквозь девушку, изредка стискивая зубы. В конце концов расслабляя лицо, он выдавил жалкое подобие улыбки, которую Мишель очень хорошо знала.
— И мне, — пожимая руку, Дамиано взглянул на светловолосую, щеки которой наполнились алым румянцем, он знал, что она нервничает и его это чертовки забавляло, — хорошего вам вечера.
На удивление Марко быстро нашёл общий язык с какими-то незнакомыми для девушки мужчинами, обсуждая приевшиеся интерьеры квартир. Покидая скучную беседу, Шель подошла к Томасу, который также как и она чувствовал себя немного не в своей тарелке.
— Будешь? — протягивая француженке какие-то закуски, гитарист мило улыбнулся.
Они практически не общались один на один, лишь в компании, поэтому некая напряженность всё же присутствовала в их диалоге. Томас казался Мишель скрытным, у него была лучшая подруга, с которой он проводил большое количество времени и пускать других в свою жизнь совершенно не хотел.
Взъерошенные волосы сегодня были уложены назад, а из-под строгой розовой жилетки торчала белая рубашка.
— Да, спасибо. — усевшись рядом, Шель аккуратно откусила кусочек пармезана, ища глазами Дамиано.
Вокалист стоял в компании подруг Виктории, непринуждённо ведя беседу, руки всё также покоились в карманах. Он собрал волосы, в пучок.
Такая причёска вызвала у Мишель приступ ностальгии, ведь каждый раз в отеле, после их ночи, он всегда его делал, дабы угомонить непослушные пряди.
Итан принимал поздравления, тысячный раз благодаря каждого за то, что пришли, а Виктория отрывалась по полной, соединяя между собой разные звуки.
— Она увлеклась, — показывая пальцем в сторону подруги, Томас рассмеялся, — ты останешься до вечера?
— Не знаю, я планировала уйти с Марко до двенадцати, завтра утренняя съёмка. — делая печальное лицо, Шель вздохнула.
— Мы будем петь после двенадцати, оставайся, ты ведь близкая для нас. — гитарист сказал это слишком искренне, что девушка подавилась.
Конечно, Мишель знала, что за это время она и группа очень сблизились, но сейчас это звучала так нужно. Эти слова дали понять, что она не лишняя здесь, что заслуживает быть на этом странном празднике.
Реальность ударила в голову. Она не шла к этому, это вообще не входило в планы, это все, вся эта дружба случилась сама собой. Её мамá никак не участвовала в этом, ведь после съёмок клипа они могли разойтись, так никогда и не встретившись. После поездки в Милан они могли все перестать общаться, забыть друг друга, но этого не произошло.
Осознание происходящего приятным теплом разлилось по телу, улыбаясь Мишель сжала ткань юбки.
— Спасибо Томас, — обнимая парня, она пустила несколько слез, незаметно вытирая их. — Да, конечно, я останусь.
Гитариста такой жест явно впечатлил, растерявшись, он выронил тарелку из рук, делая при этом совершенно невинное лицо.
После разговора с самым младшим участником настроение поднялось до критической отметки, взяв бокалы шампанского двое людей отправились в центр зала, танцуя совершенно неумелыми движениями, даже ледышка Дамиано удивился таким поступком.
Вечер прошёл достаточно быстро, голова от выпитого алкоголя потихоньку приходила в норму. Всё это время Марко провёл в компании тех же мужчин, найдя девушку лишь ближе к полуночи.
— Ну что, домой? — аккуратно целуя Шель в висок, мужчина отвёл её слегка назад, касаясь талии.
— Я останусь, пообещала. — боясь обидеть парня, светловолосая опустила взгляд, — может тоже, Марко?
Однако одобрения Мишель не получила, лишь искренний кивок. В этом кивке было доверие, он действительно доверял ей, надеясь на то, что в любом случае она была с ним, они ведь были парой, делили одну постель, готовили иногда вместе завтраки и ходили по субботам на общие пробежки.
— Прости, завтра много работы, хорошо проведи время, Шель. — чмокнув спутницу в губы, Марко вышел, оставляя девушку одну.
И лишь Дамиано наблюдал за такой
милой парой где-то издалека, признаться он наблюдал за ними весь чертов вечер, периодически унимая в себе порывы злости.
Свет погас, освещая лишь небольшую сцену, специально установленную для данного мероприятия. Большая часть гостей действительно разошлась, дышать становилось легче, недостаток кислорода быстро восполнился, благодаря настежь открытым окнам.
Мужской голос, пробирающий до дрожи костей, с некой хрипотцой оглушил помещение.
Обхватывая пальцами микрофон, Дамиано улыбнулся присутствующим.
— На самом деле, сегодня вышла наша новая песня, — в его голове чувствовалось веселье, ибо он говорил про музыку, про их совместное творчество, которое было для вокалиста самым главным в жизни, — и в честь нашего дорого Итана, — Виктория начала громко аплодировать, а спустя пару секунд к ней присоединились и остальные гости, — которому уже исполнилось двадцать два, — аплодисменты так и сыпались, бедный Итан уже устал всем кланяться, выражая весь вечер благодарность. — С днём рождения, Итан!
Приятная мелодия окатила пространство, а звуки инструментов начали звучать, подхватывая голос Дамиано.
The Loneliest — Måneskin
You'll be the saddest part of me
Ты будешь самой грустной частью меня,
A part of me that will never be mine
Частью меня, которая никогда не будет моей.
It's obvious
Очевидно же —
Tonight is gonna be the loneliest
Сегодняшняя ночь будет самой одинокой.
Мелодичное звучание, слова пробирались сквозь мужскую душу, зажимая пальцами микрофон, Дамиано закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от внешнего мира.
Петь такие песни всегда было сложнее, намного сложнее, ведь в них были эмоции, переживания, они были живыми. Эта песня была живой, настолько что даже самая сильная стена не могла сдержать поток мыслей, то и дело настигавших вокалиста.
Дамиано написал её пару месяцев назад, так быстро, что на утро пришлось проронить не одну слезу, перечитывая текст.
I see your face when I close my eyes
Когда я закрываю глаза, я вижу тебя,
It's torturous
Это невыносимо.
Tonight is gonna be the loneliest
Сегодняшняя ночь будет самой одинокой.
I'm sorry but I gotta go
Прости, но я должен идти.
На крохотное мгновение вокалист открыл глаза, смотря в правый угол, он знал где стоит Мишель, ему даже не пришлось искать.
Дамиано не должен был этого делать, смотреть сейчас на светловолосую было равносильно пытке. Он вылил в этот текст все запретные чувства, всю боль и отчаяние.
И видит бог, он ненавидел себя сейчас за то, что смотрел в разноцветные глаза, радужка которых практически скрылась за чёрными зрачками. Хотелось, чтобы Мишель знала, знала, что черт возьми всё это он пел для
неё.
Для неё одной, других не существовало, мир не существовал, были лишь он и она. Цветок и ветер, безжалостно срывающий лепестки, царапаясь кожей за шипы, а после залечивая раны в одинокой квартире.
I see your face when I close my eyes
Когда я закрываю глаза, я вижу тебя,
It's torturous
Это невыносимо.
Tonight is gonna be the loneliest
Сегодняшняя ночь будет самой одинокой.
Закончив, группа поклонилась, принимая поздравления.
Шель была под впечатлением, она никогда не слышала полных песен в живую, лишь отрывки на репетициях, но эту композицию девушка услышала впервые.
Боль, что пронзила сердце, текст был слишком личный. Такой отстранённый человек разве мог написать такое? Разве айсберг посреди океана способен на эмоции?
Да, если любил. А любил он лишь раз, много лет назад. Ту, которая разбила юношеское сердце, запечатывая душу под сотни замков, проклиная каждый участок тела.
Black Sea-Natasha Blume
Погружённая в собственные мысли, светловолосая не заметила официанта, подававшего красное вино гостям. Одним движением руки Шель опрокинула на себя жидкость, наблюдая как белая блузка становится алой, пропитываясь всё сильнее.
— Простите, ради бога, — молодой парень тут же спохватился, — позвольте я уберу пятно.
Под паникой, мужчина нечаянно дотронулся краешком ладони до груди девушки, от чего резко отскочил на приличное расстояние.
— Ничего страшного, лучше я сама, —смущенно ответила Шель, прикрывая горячее лицо, — не подскажите где тут ванная комната?
— Да конечно, на третьем этаже, там никого нет как раз, — делая виноватое лицо, официант соединил ладони, — простите ещё раз.
Вздыхая, Мишель поплелась наверх, так и не успев поздравить группу с новым релизом, после она обязательно скажет им нужные слова, однако сейчас большое красное пятно мешало её планам.
Третий этаж был полностью пустым, с пятой попытки светловолосая наконец-то нашла нужную дверь, и её взору открылась большая ванная комната, источником света которой были мигающие белые гирлянды на стенах.
Посмотрев на замок, француженка решила не запирать дверь.
Когда-то давно она застряла в каком-то туалете в кафе, где просидела около часа, пока Софи не подняла тревогу, с тех пор с замками Мишель обращается осторожно.
— Ладно, тут всё равно никого нет. — проговаривая вслух, девушка сняла рубашку, смачиваясь ткань тёплой водой.
Вино постепенно исчезало, а белоснежность возвращалась. Махая тканью в разные стороны, дабы высушить одежду, Шель присела на краешек ванной, ожидая хоть какого результата.
Спустя пару минут дверь открылась, подпрыгивая, светловолосая прижала рубашку к груди, прикрывая лифчик.
Дамиано повернул замок в нужную сторону, обрубая их связь с внешним социумом.
Он был подавлен, а на лице читалась усталость.
— Что ты тут делаешь? — испуганно спросила Мишель, они ведь сегодня даже не разговаривали.
— Пришёл к тебе, — музыкант приближался, чуть приподнимая уголки губ, — как тебе новая песня?
Француженка пятилась назад, всё ещё сжимая белую ткань на уровне ключиц, в конце концов, соприкоснувшись с плиткой, Мишель остановилась, настраиваясь на диалог.
Дамиано застал её в очень уязвимом положении, девушка была растеряна, а мысли творили невероятный хаос в голове. Все произошло так быстро, сначала сцена, общий зал, новая песня, потом разлитое вино и вот она стоит перед Дамиано в чужой ванне в одном лишь бюстгальтере.
— Красивая. — честно ответила француженка, наблюдая за действиями мужчины.
Вокалист подходил вплотную, пробираясь коленкой сквозь женские ножки, но не поднимаясь выше. От него совсем немного пахло алкоголем и дорогим парфюмом, его парфюмом, тем же, что и в первую встречу.
— Вы блядски милая пара. — он произнёс это в районе женской шеи, вдыхая запах.
Руки расположились по обе стороны плеч девушки, а корпус слегка ссутулился, дабы сократить разницу в росте.
— Зачем ты это говоришь сейчас? И почему ты так близко? — не желая играть в игры мужчины, которые он задумал, Мишель попыталась оттолкнуть Дамиано, однако быстро была возвращена на место, а белая рубашка отброшена в сторону.
Вокалист не ответил, он просто не знал что сказать. Правду? Признаться, что желает впиться в губы с того момента, как Мишель переступила порог особняка? Или как бы он хотел оказаться сейчас внутри неё, почувствовать тепло и спокойствие.
Пальцы медленно скользили по предплечьям, вырисовывая узоры.
Он нарушил своё же правило.
— Что ты делаешь? Сегодня даже не воскресенье! — возмутилась девушка, однако быстро стихла, когда почувствовала на своей ключице горячий поцелуй, плавно переходящий в укус.
Да, сегодня не воскресенье, а всего лишь пятница.
Он нарушил ещё одно правило.
— Замолчи, пожалуйста, Мишель, просто заткнись, прошу тебя, — он прорычал эти слова, втягивая воздух.
Холодная рука спускалась ниже, поглаживая кожу бёдер, слегка сжимая их. По телу бегали сотни демонов, вытаскивая желание наружу, двумя руками Дамиано порвал тонкую лямку бежевых трусиков, складывая их в себе в карман.
Оставаясь без нижнего белья, Шель пискнула, ощущая тонкие пальцы на своей коже там.
Массирующими и медленными движениями вокалист ласкал её, параллельно терзая нежную кожу укусами, спускаясь к груди.
Дамиано знал меру, поэтому следов не оставалось, завтра она поблагодарит его за это, ибо такой внешний вид значительно бы мешал съёмке.
Большим и указательным пальцем он трогал клитор, заставляя девушку выгнуться, а двумя другими проник внутрь, резко, без предупреждения.
Стон вырвался из губ, не в силах сдерживаться, Мишель обхватила мужские плечи, буквально опираясь на Дамиано. Её лоб уткнулся в грудь, а пальцы сжимали ткань пиджака.
Вокалист двигался постепенно, набирая темп, сильнее прижимаясь своим телом к девушке. Толчки усиливались, становились чаще, а женское сознание и разум полностью растворились в этой ванной комнате на одиноком третьем этаже.
Он буквально испытывал её, понимая, что совсем скоро настанет пик, останавливался, начиная всё сначала.
Стоны становились громче, включая воду, Дамиано шепнул:
— Ты ещё покричишь со мной, но давай не сегодня, такими темпами нас услышат.
Мужчина продолжал говорит какие-то фразы, однако француженка уже не слышала, полностью отдаваясь новым для неё ощущениям. Внутри словно случился пожар, готовый вырваться наружу, все её тело горело.
— Хочешь кончить, Шель? — Дамиано сам не заметил как произнёс её имя, так, как он давно хотел. Как всегда называл её в своих фантазиях перед сном.
От этого ноги затряслись, и тело стало невыносимо тяжёлым, настолько, что музыкант подхватил её, чтобы светловолосая не упала.
Волна наслаждения полностью накрыла девушку, вскрикнув, она зажмурилась, пытаясь сдержать подступившие слёзы, крепко прижимаясь к груди Дамиано.
Ей впервые было так приятно, Мишель никогда раньше не испытывала таких ощущений.
Давая Шель придти в себя, вокалист отпустил её, аккуратно подставляя до ужаса влажную руку под струю воды. От такого количества смазки Мишель смутилась, быстро отводя взгляд.
— Поздравляю с первым в жизни оргазмом, — направляясь к выходу, Дамиано остановился, — неужели твой недоумок-парень никогда не делал с тобой такого?
С этими словами он вышел, сжимая в правом кармане кусочек бежевой ткани, словно какой-то трофей.
***
И вот он сидит, одинокий, в своей пустой квартире, уже час пристально смотря на бежевую кружевную ткань.
Действительно, ебаный трофей.
У Дамиано не было фетиша забирать нижнее белье своих пассий, но в тот день он как будто хотел что-то доказать самому себе, забрать хоть какую-то частичку, чтобы та принадлежала ему.
