Вопреки всему

Подойдя к центральной площади, я все еще продолжал мелко дрожать. Весна, хоть и заявила о возрождении на календаре, до сих пор не вступила в законные права. Было чертовски прохладно, а больше всего на всего на свете я не любил именно его — этот зяблый, пробирающий до костей холод. Снег растаял. От метелей и буранов не осталось и следа, лишь мряка и невыносимая влажность. Казалось, будто сейчас не начало весны, а поздняя осень. День для прогулки был выбран неудачно, но я не имел право жаловаться: выбирал его я. День, когда я полностью свободен от работы, и мог полностью посвятить себя свиданию. — Я не понимаю, как ты мог согласиться?! Дамиану о своей небольшой прогулке с Адамом я рассказал лишь утром, чтобы тот не начал пилить мне мозг еще с вечера. За это время я уже успел выслушать все, что он думает обо мне и моем «адвокатишке». И его не волновало, что Дамиан юрист, да и не берет никакие дела в последнее время, ведь все его время урегулированием сотрудничества «D&C» с нашей компанией. Для того, чтобы все шло гладко, насколько это возможно, ведь мистер Диаз — партнер Адама, все еще не уверен на счет работы с мистером Мартинесом, Адаму пришлось лично встать у руля. Что мистер Диаз, что мистер Кармона — оба не были рады факту сотрудничества с Альваро, но как мне кажется, Адам в полной мере понял, что это им необходимо. К тому же, как он признался, так Адам мог чаще видеться со мной… — Взял и согласился, — спокойно ответил я. — Нет, ты сейчас серьезно?! Джером, ау! Ответь мне хоть что-нибудь! Дамиан выбежал передо мной, махая руками со стороны в сторону. Сейчас Гонсалес был похож не на телохранителя, а на ревнивого ребенка, чья мама решила настроить личную жизнь после развода. Хотя нет, это больше похоже на то, как заботливая мамочка отговаривает свою невинную дочурку не идти на свидание с парнем, боясь, что ее обидят. Вот только я-то знал, что кто-кто, но мистер Кармона меня не обидит. Осталось только довести эту мысль до Дамиану, который все еще видел во всем этом заговор. Я продолжал игнорировать мужчину, идя вдоль площади. За целых три года я так ни разу и не был на полноценной экскурсии. Историческая подоплека Мадрида обходила меня стороной. Поэтому, когда Адам предложил в качестве нашего первого свидания обычную прогулку и, как бонус, немного его знаний о городе, я мгновенно согласился. Спросите, как же я пришел к тому, чтобы согласиться попробовать что-то большее с Адамом? Все просто. Я спросил совета у каждого из своих близких. Альваро ясно дал понять, что не против. Его будто бы и не волновало то, что я буду встречаться с тем, кого он буквально заставил работать на себя шантажом. Мистер Мартинес хорошо отзывался о Кармона, как о партнере, да и человеке в целом. И, что немаловажно, его не заботило то, что его секретарь будет встречаться с одним из бизнес-партнеров. Альваро совершенно не волновало, что у него под носом развернется рабочий роман, если это можно было так назвать. Тобиас тоже не выразил никакого сопротивления. Наоборот, тот напомнил мне, как однажды сказал, что будет рад, если я начну отношения с правильным человеком. С его слов Адам Кармона — посланник Божий для всей нашей семьи, ведь он станет прекрасным отцом для Эберхарда и превосходным любовником для меня. Это его слова, не мои, честно! Что до Мэтью… Мы снова начали разговаривать с ним, что я считаю прекрасным началом. Он всячески поддержал меня и несколько раз повторил о том, что будет вовсе не против, если мистер Кармона станет частью моей жизни. Больше младший Мартинес не срывается на мне и ни слова не говорит о моей работе, пусть я и вижу, что он все еще настроен скептично. Господи, да даже Эберхард оказался не против! Я так боялся, сможет ли мой сын принять другого мужчину подле меня, кроме Рейна. Но, как оказалось, и на этом фронте я зря паниковал. Мне достаточно было удивленно кивнуть на ответ Эберхарда: «Если тебе хорошо с этим дядей, я не против. Если он будет обижать тебя, скажи мне, пап, я разберусь!» Даже Лусия, к которой я заезжал на днях в больницу, уже благословила нас. Она рассказала, что подозревала о симпатии Адама еще с той деловой встречи, когда я впервые встретился с мужчиной. Она лишь подтвердила свои догадки, когда Адам позвонил ей с просьбой дать ему мой личный номер. Миссис Морено больше удивило то, что я гей, нежели симпатия Адама ко мне. Пали пропадом ее грезы о соединении меня с девушкой из бухгалтерии. Один лишь Дамиан продолжал упираться. Гонсалес категорически отрицал любую связь с Адамом, как бы я ни пытался переубедить его в обратном. В любом случае, пять против одного — выбор очевиден. Простая арифметика. Я решил дать шанс Адаму Кармона. — Он тебе даже не нравится! Продолжать игнорировать Дамиана становилось все сложнее и сложнее. — Джером, неужели тебе, наконец, надоел целибат? — рассмеялся тот, перейдя на другую тактику ведения боя: из пассивно-агрессивной на обвинительную с участием козырей. Дамиан прекрасно знал, что я не люблю, когда тот заводит тему секса и его отсутствии в моей жизни. — Хочешь, я познакомлю тебя с каким-то парнем? Скажи мне, кто в твоем вкусе? Завтра же все парни Мадрида будут стоять у твоего порога, готовые ублажить… Тут я взорвался. Слушать этот бред больше не мог! — Мне не нужен парень на ночь! — крикнул я, пожалуй, слишком громко. Несколько людей обернулись на нас. Оставалось надеяться, что это не англоязычные туристы, понимающие нас. — Я хочу серьезные отношения, понимаешь? Чтобы это было надолго и… серьезно. — Но тебе ведь он не нравится, — настойчиво повторил Дамиан, остановившись прямо передо мной. Нравится ли мне Адам? Ну… нет? Честно, я не уверен. Когда дело заходило об отношениях, я всегда знал наверняка, но сейчас все словно вверх дном. Уже после первой встречи с Рейном я точно знал, что он мне нравится. Конечно, в том случае было множество нюансов, начиная с того, что тогда я состоял в отношениях с другим человеком, но в ситуации с Адамом все на удивление чисто и прозрачно. Вот тебе человек, идеал, иди к нему, никто не против, но тебя, увы, не тянет к нему так, как должно. Вот что сейчас чувствовал я. Однако я решил попробовать, рискнуть. Иногда чувства приходят со временем. Может, это наш случай. — Он нравится мне как человек. Этого достаточно. Гонсалес закатил глаза и молча продолжил идти дальше. У них с Изабель все было спонтанно, почти как у меня с Рейном, поэтому он не понимал, как можно вообще так, без эмоций, идти к человеку. Раньше я тоже размышлял так же, но сейчас… Почему-то я был уверен, что Адам тот, кто мне нужен. Возможно, он заменит мне то тепло, которого я лишился, уйдя от Рейна. К тому же, Адам, как никто другой, станет просто прекрасным отцом Эберхарду, а у моего сына появятся сестры. Еще когда был маленьким, Эберхард постоянно спрашивал, когда отец принесет в дом братика или сестренку. Думаю, у нас получится хорошая семья. Конечно, если Адам не передумает, узнав меня поближе… Я давно не был на свидании. Боюсь даже посчитать, когда был последний раз. Мой бывший муж всегда был занят. Времени на меня и ребенка он мог выделить разве что рано утром и вечером. Спросите, а как же выходные? Действительно думаете, что у самого Рейнхольда Каттерфельда есть выходные? Пф, это просто смешно! Рейн считал выходным тот день, когда утром он мог поспать не до шести, а до семи. И то, этот час он обычно тратил на близость со мной… Так вот, к чему я, времени на свидания у моего бывшего мужа совершенно не было. Лишь нашу первую встречу в кафе, когда на улице было давно за полночь и лил проливной лондонский дождь, я мог назвать полноценным свиданием. Сама мысль о грядущем свидании будоражит. Я пребывал просто в прекрасном настроении, даже несмотря на отвратительную погоду. Оставалось надеяться, что утренний дождь не решит вернуться в обед. Зонтик, увы, я взять не успел. Успеешь тут, когда Дамиан кричит на весь дом, а Эберхард пытается найти книжки в новую школу. Честное слово, это не дом, а дурдом. Кстати о школе. Уже в следующем месяце Эберхард пойдет в новую. Мы решили не ждать, пока начнется новый семестр. Точнее, Эберхард умолял меня не ждать. В последнее время тот и вовсе туда не ходит. Конечно, я немного побурчал, ведь как так сидеть дома, пока все учатся, но он вразумительно ответил: «Пап, я знаю все, о чем они не будут знать еще года три. Я же говорил, это плохая школа». Поэтому я со спокойной совестью позволил ему небольшие каникулы, пока я разбираюсь с его отчислением с прошлой школы. Иногда меня удивляет то, как быстро вырос мой ребенок. Никогда не думал, что из того маленького кричащего комка, с которым я не знал, что делать, вырастет такой большой и умный мальчик. Единственное, что меня огорчает: он полная копия своего отца. Пока что только внешне. Глаза приобрели оттенок металла, а волосы — отблеск пшеницы. Ничего от матери, которую подбирали по схожей со мной внешности. Ни темных волос, ни карих глаз. Ничего. Я стараюсь не задумываться об этом, пытаюсь не видеть в нем Рейна, но со временем это получается все хуже и хуже. Я пришел немного раньше назначенной встречи. На улице только недавно прошел дождь, и я решил не пытать счастье, садясь на лавочку. Гонсалес все недовольно пыхтел и пыхтел, но ни слова не сказал до этого момента. — Еще можно все отменить. Скажи, что заболел там, живот скрутило, внезапно появились планы… не знаю. — И как это будет выглядеть? — раздраженно посмотрел я на Дамиана. Скоро мое терпение лопнет. — Я пригласил его, а потом сам же не приду? — Так это ты пригласил адвокатишку?! — удивлению Дамиана не было предела. — Я просто спросил, есть ли у него свободное время в это воскресенье. На самом деле, это правда. Именно я стал инициатором. С нашей последней встрече и его вынужденного признания мужчина писал мне каждый день. По большей части это были обычные сообщение по типу «Привет, как дела?» или «Все хорошо?», а иногда и чисто по делу «Когда будет удобно занести бумаги или тебе отправить?» Я старался отвечать на каждое сообщение. Незаметно для себя я мысленно стал обращаться к нему по имени, без всякого официоза. Пару раз мы столкнулись в офисе, никогда бы не подумал, что может быть настолько неловко. В переписке я чувствовал себя спокойно, ведь нас разделяло расстояние, но встретиться лично… Я долго сомневался, но все же набрался решимости и спросил, не будет ли тот против встретиться на днях. Мужчина ответил мгновенным согласием. Адам не стал расспрашивать, согласился ли я на полноценные отношения, или, проще говоря, дал ли ему зеленый свет, он просто попросил выбрать любой выходной день и пообещал, что будет вовремя. Гонсалес обреченно вздохнул и направился в неизвестном направлении. Нет, он не собирался уходить от меня. Его работа телохранителя никогда бы не позволила ему отдать меня в руки страшного и подозрительного Адама Кармона. Дамиан пообещал быть где-то рядом на случай, если я захочу «врезать по морде адвокатишке» или «послать Кармона», с его слов. Честно говоря, меня немного напрягало, что на моем свидании будет Дамиан. Все же, несмотря на его специализацию, он мой друг. Это, как минимум, неловко. Пройдя вдоль улицы в поиске знакомого лица, я никого не обнаружил. Побродив и даже немного расстроившись, я посмотрел на часы и понял, что пришел раньше запланированного. Я заставил себя успокоиться и не нервничать. Все же это лишь моя первая попытка построить отношения после неудавшегося брака. Не страшно, если ничего не получится. Может, после нескольких неудач я и вовсе перестану забивать голову любовной ерундой и полностью сосредоточусь на ребенке и работе… Но пока я не хочу упускать шанс. Сейчас я как никогда открыт для новых свершений! Я узнал Адама издали. Он неспешно шел по брусчатке, ища меня взглядом, но не находя. Мужчина не изменял своим традициям: теплое пальто, перчатки и шарф. Кто-кто, но Адам никогда бы не замерз. Из нашей недолгой переписки я успел узнать, что тот следит за собой — «показывает пример дочкам». Для себя же я сделал отметку, что его любимые цвета — черный, коричневый и темно-синий. Все они безумно ему подходят, как и вся одежда, которую он носит. Кажется, что это не одежду шьют под Адама, а Адам создан для нее. Серьезно, он был бы идеальной моделью, если бы с головой не ушел в юриспруденцию. Адам Кармона, безусловно, следил за своим стилем - строгий, но удобный в повседневном ношении. Как-то раньше не подмечал этого, но сейчас, когда я пытаюсь уловить каждую деталь, это поражает. Мужчина упоминал, что слуг как таковых у него нет. Лишь гувернантка, которая два раза в неделю приходит готовить еду и убираться в доме. Стало быть, за своим стилем Адам следит самостоятельно, что поражало меня! Рейн вот никогда не задумывался об этом. У него был личный портной, который вдобавок и подбирал ему всю одежду. Генрих, наш дворецкий, всячески помогал ему в этом. Меня мода тоже никогда не заботила, поэтому я с радостью отдался в руки Генриха и портного. Сейчас же в одежде я не нуждался. Еще три года назад перед моим переездом в Мадридский дом Тобиас полностью забил мой шкаф разнообразной одеждой. С тех пор я выкинул только несколько заношенных до дыр свитеров, все остальное осталось чистым и нетронутым. Подняв руку, я помахал Адаму. Тот сразу же заметил меня и приветственно улыбнулся. Эти чертовски привлекательные ямочки мгновенно появились на лице. Признаюсь, если меня спросят, что мне нравится в Адаме больше всего, это будут определенно они. Не подкачанное тело, не широкая спина, не темные глаза и волосы с темными отливами. Нет, лишь эти небольшие углубления в щеках. Никогда бы не подумал, что после резких Рейновых скул мне может понравиться такая черта внешности. — Без букета? — И даже без конфет. Как ты просил, — улыбнулся Адам, показывая пустые руки. От цветов или шоколада могло стать еще более неловко. Мне всей этой неловкости хватает и без подарков. До сих пор не могу поверить, что это свидание. Не деловая встреча, а свидание в полном своем значении и со всеми вытекающими. — Пошли? Я кивнул, и мы неспешно направились вдоль площади. Я невольно осматривал ее и людей вокруг. Некоторые из них куда-то мчались, расталкивая толпу, некоторые с открытыми ртами осматривали площадь. К последним относился и я. К середине площади Адам замедлился, что сделал и я по инерции. — Ты уже бывал на Пласа-Майор? Смутно вспоминая, я понял, что Адам говорит о площади, на которой сейчас мы находимся. — Нет. Это первый раз. — Правда? Я думал, что ты давно живешь в Мадриде. — Этой зимой было три года, как мы переехали. — И ты ни разу не бывал здесь, на Пласа-Майор?! — мужчина изумленно поднял брови. — Эберхард был. Дамиан… мой телохранитель, помнишь его? — Адам кивнул. По выражению его лица он прекрасно помнил, кто такой Гонсалес и какого он о нем мнении. — Они вместе со своей женой провели сыну экскурсию, когда мы только приехали. А у меня… не было времени. Ремонт там, переезд, знаешь… В общем — дела. Дамиан продолжал улыбаться: он знал, что я вру, но промолчал. Лишь за это я ценю его общество. Как и обещал, он дал мне время. До сих пор дает. — Значит, у меня есть преимущество! Теперь ты всегда будешь вспоминать меня, завидев эти места. Что правда, то правда. Для меня и так уже многие места в Мадриде ассоциируются с мужчиной. К примеру, то кафе, в которое мы постоянно ходили на «деловые» встречи. В переписке Адам признался, что оно одно из его любимых. Там готовят просто отменные блинчики по утрам. Я согласился однажды опробовать их вместе с мужчиной, но не знаю, как сообщить об этом Дамиану. Думаю, Гонсалес не обрадуется выезжать еще раньше утром, дабы я позавтракал с каким-то там «адвокатишкой». — Ты бывал в Венеции? — спросил вдруг мужчина. — Нет. Я не много где бывал, — напрягши мозги, я попытался вспомнить, куда возил меня Рейн. — Лондон, Мюнхен… Еще Церматт, горнолыжный курорт в Швейцарии, если знаешь. — О, знаю, я люблю почти все активные виды спорта. По мужчине это заметно. Он выглядит замечательно в свои сорок один. Я предполагал, что тот ходит в спортзал, но, может, он занимается каким-то видом спорта? Интересно будет узнать. Меня никогда не интересовала тема активной и здоровой жизни. Я предпочитал пассивный отдых, и Рейн полностью меня в этом поддерживал. Хотя мой бывший муж иногда все же наведывался в спортзал, когда начинал набирать вес. Он это искренне ненавидел, и я понимал почему. Мне повезло с генетикой: что отец, что мать были худощавыми, хотя я был намного выше их обоих. — Но мы сейчас не о спорте, — напомнил мужчина, останавливая меня. Я с недоумением посмотрел на него. — В Венеции есть площадь Сан-Марко. Думаю, ты должен был видеть ее на разных буклетах о путешествиях. Я с трудом припоминал картинку. Действительно, на большинстве брошюр изображалась какая-то площадь. — Венецианская площадь много в чем похожа на Пласа-Майор. Большинство туристов удивляются их схожести. Правда, это лишь с первого взгляда. Стоит рассмотреть Пласа-Майор, и сразу начинаешь видеть различия. Сан-Марко более разрекламирована, думаю, в этом вся проблема. Мадрид далеко не такой туристический город, как Венеция. Мне оставалось лишь согласиться. Мужчина так уверенно об этом говорил, что не оставалось никаких сомнений. Я видел, что его печалил тот факт, что Мадрид не столь популярен, как пресловутый город каналов. — «Венеция — город любви», — вспомнил я когда-то прочитанную рекламу. — Кроме Рима, я нигде не был в Италии. Может, съездим как-то в Венецию? Было бы интересно посмотреть, чем же Сан-Марко отличается от Пласа-Майор. Эберхард тоже хотел куда-либо съездить. Я понимаю любопытство ребенка, но также и осознаю ситуацию, в которой оказался. Мне нельзя никуда ездить. Светить поддельным паспортом тем более… Адаму не понять, как это — жить в определенных ограничениях. Я-то привык, Эберхард тоже с возрастом поймет, для чего это необходимо, но вот Адам — нет. Ему, человеку свободному, никак не вовлеченному в те круга, никогда не нуждающемуся в телохранителях, не понять, как это — нуждаться в перестраховке и дополнительной защите. — Прости, это слишком? — Адам заметил, что я замешкался. — Если не хочешь, никуда не поедем. Я же не говорю прямо сейчас. Это просто предложение. На будущее. — Нет-нет, это не из-за этого, — улыбнулся я, пытаясь развеять возникшее недопонимание. — Просто не думаю, что у меня получится полететь с тобой. Куда-либо. Черт, это не должно было звучать так. — Это из-за работы? Я могу отпросить тебя у Мартинеса. Не думаю, что он мне откажет. — Нет, это… — Из-за телохранителя? Адам развернулся и посмотрел по сторонам. Он правильно угадал, Гонсалес был с нами, однако Адам — обычный человек, он ни за что не заметил бы профессиональную слежку. — Ты так и не рассказал, почему к тебе приставлена охрана, — напомнил между прочим Адам. Как нейтральный разговор о площадях пришел к этому? И как мне объяснить мужчине, почему за мной везде таскается Дамиан? Господи, за что мне это?.. — Давай не будем об этом… — Ты же понимаешь, что я так просто не оставлю этот вопрос. Мне интересно узнать. Ты говорил, что не связан с нелегальщиной Мартинеса, и я хочу тебе верить, но наличие телохранителя… Сам понимаешь, это необычно. Поднялся сильный ветер. Он небрежно трепал волосы мужчины, пока тот серьезно смотрел на меня. Адам ожидал ответа, которого я не мог ему дать. Не сейчас и, возможно, никогда. — Это не связано с мистером Мартинесом, — ответил я максимально открыто, чтобы мужчина понял: я не вру. — Телохранитель… он нужен мне по личным причинам. Безопасность моей семьи, моего сына, понимаешь? Ты можешь быть уверен: мои обстоятельства никогда не причинят вред твоей семье. У Адама две дочки, очевидно, что тот волновался, не грозит им какая-либо опасность, в особенности от человека, которого он хочет впустить в свою жизнь. Не думаю, что даже найди меня Рейн и реши похитить, он бы причинил вред Адаму или еще кому-либо. Это не в его стиле. Он любит все делать чисто и продуманно. Мой бывший муж, скорее, подсчитает время, когда я останусь наедине с самим собой, и лишь тогда похитит. Зачем ему кто-то посторонний? Прошло три года и, как сказал Тобиас, Рейн отпустил меня. Даже если бы он решил мстить, то не воспринимал бы меня в качестве бывшего любовника, лишь как предателя, врага. Вступи я с Адамом в отношения, Рейна бы это волновало в последнюю очередь. В первую же — мое предательство и похищение его сына. Наследника. — Моих девочек я смогу защитить сам, — вздохнул Адам. В следующее мгновение я почувствовал, как его руки коснулись моих. Он нежно взял мои ладони и несильно сжал. — Ты обещаешь рассказать мне об этом? Я не прошу сейчас. Просто когда-либо. Когда ты будешь готов. Когда ты поймешь, что я настроен серьезно на твой счет. — Я понимаю, что ты серьезен… — Итан, — настойчиво повторил Адам, сжав мои пальцы чуть-чуть сильнее. — Если после сегодняшнего я еще буду тебе интересен, — неловко улыбнулся я, и Адам вздохнул, хохоча. — Будешь, не переживай, — тихо прошептал тот, немного приблизившись. — Я не влюбчивый человек. Мне достаточно одного человека на долгое время. «Мне тоже», — хотел сказать я, но предпочел промолчать. Адам отпустил мои руки, удовлетворившись моим молчаливым согласием. Мы продолжили неспешно идти вдоль площади. Я тщательно осматривал архитектуру, пытаясь запомнить понравившиеся детали, которых было в действительности довольно много. К удивлению, я, который никогда не был предрасположен к созерцанию архитектурных творений, в отличие от той же Изабель, оказался заинтересован Пласа-Майор. Теперь я понимал, почему Адам так отчаянно отстаивал уникальность этой площади в отличии от ее итальянского брата. Что-то было в ней чарующее, вот только что, я был не в силах разобрать из-за переплетающихся мыслей о Рейне и Адаме… Дальше Адам повел меня небольшими улочками в неизвестном направлении. Я пытался разговорить его, куда же мы держим путь, но тот лишь загадочно улыбался, говоря: «Увидишь». Мы отошли от площади не очень далеко, как мужчина объявил о конечном пункте назначения. Войдя, я сразу же понял, что это ресторан. Изнутри заведения повеяло запахом чего-то неописуемо вкусного, и я был готов лететь навстречу ему. Адам оповестил хостеса о недавнем бронировании, и уже совсем скоро мы сидели в отдаленном уголке ресторана, ожидая официанта. Заведение явно не предназначалось для среднего класса, однако и для стариков, сорящих деньгами, оно не подходило. Тобиасу точно бы не понравилось. Ему нравилась благородная роскошь, которой в этом заведении не наблюдалось. Интерьер ресторана выполнен в сочетании белого и черного цвета. Но главной изюминкой стали многочисленные растения, которые оттеняли стены и мебель темно-зеленым цветом. Однако ресторан не выглядел как дешевое кафе, отнюдь! Каждая деталь была с определенной целью и идеей, создавая непередаваемое ощущение живой атмосферы. Я понимал, почему Адам привел меня именно сюда: это место не могло не понравиться. Светлое и просторное, наполненное жизнью. Из такого не хотелось уходить. — Это заведение было первым, что я увидел, переехав в Мадрид. — Кармона не всегда жили здесь? — удивился я. Насколько я знал, компания «D&C» — давний семейный бизнес. Почему-то я даже представить не мог, чтобы семья Адама жила где-то, помимо Мадрида. Главный офис «D&C» основан в Мадриде, а все ее филиалы в остальных городах построены уже за время руководства Адама и его друга, мистера Диаза. — Мне было пять, когда мы переехали. Отец развелся с мамой и не желал больше оставаться в Барселоне. В Мадриде жили все папины родственники, в особенности дедушка, который в итоге и передал мне долю Кармона в «D&C», как только я окончил учебу, — Адам улыбнулся и внимательно посмотрел на меня. Немного замявшись, тот добавил: — Однако вне зависимости от того, что родился я не здесь, Мадрид - мой дом. Да, это видно по тому, как Адам говорит о нем. Я не могу так сказать ни об одном городе. Ни о родном Уэльсе, ни о Лондоне и тем более ни о Мюнхене. Никогда не испытывал привязанности к таким вещам. К дому, месту жительства — да, но не к городам. Очевидно, Мадрид в сердце Адама занимал отдельную нишу. Меню, которое принес официант, оказалось на испанском. Я пытался вникнуть в то, что там написано, из картинок и некоторых слов, которые знал, но это оказалось выше моих сил. Адам заметил мои сложности и уже хотел позвать официанта, дабы тот принес англоязычное меню, но я остановил его, попросив Адама помочь мне с выбором, раз уж он здесь не впервые. Мужчине польстило то, что я доверился его мнению, и мы вместе сделали заказ. — Вы ведь с сыном тоже переехали? — спросил Адам, как только официант ушел. — Да… Из Мюнхена. — Германия? Я думал, что вы из Британии. Ты как-то упоминал Лондон. — Эберхард родился в Мюнхене, но моя родина — Уэльс, — честно ответил я. — Так вот почему у твоего сына такое имя, — протянул Адам. Однажды по привычке я назвал сына «Эберхардом», а не «Эваном», как значилось в поддельных документах. Пришлось объяснить Адаму, что моего сына зовут «Эван», но с детства к нему обращались, как к «Эберхарду». Тогда Адама очень удивил такой выбор имени, но он промолчал. Не стал расспрашивать и наседать на меня. Сейчас же у нас свидание, главной целью которого как раз и является получше узнать о жизни друг друга. — Я-то думал, что у вас какие-то немецкие корни. Просто по тебе не скажешь. Твоя внешность, скорее, как смесь чего-то испанского и английского. Утонченная и элегантная, но в тоже время страстная, жгучая. Даже не знаю, как правильно это описать. — Испанского? — рассмеялся я этому абсурду. — Что ты так на меня смотришь? — улыбнулся тот. — Да, именно испанского. Посмотри на свои глаза. Они такие темные. Не помню, чтобы у коренных англичан такие были. И у тебя чересчур густые брови, прямо как у меня, смотри! Он указал на свои, отчего я не сдержался и рассмеялся. Не знаю, как мои, но у него они точно были гуще густого. Я и испанская внешность? Нет, простите, но это действительно звучит, как шутка. У моих родителей не было испанских корней. Одни лишь уэльсцы. Коренные англичане, которые, должно быть, и за пределы Уэльса-то не выезжали. Тем более, что мне всегда говорили, что я похож на бабушку. Вскоре официант принес заказ, и мы неспешно начали есть. Адам не заказывал ничего алкогольного, ведь завтра ему нужно отвести одну из девочек на ночевку к подруге. Мужчина долго жаловался на то, что повелся на уговоры дочери и позволил ей остаться там на несколько дней, пропустив учебу. — Нет, ты представляешь, мы смотрели фильм, новый, недавно вышедший. Мелиса предложила поспорить на то, как он закончится. Я на свою голову подумал, почему бы и нет. Сказал сразу, что мы не будем спорить на деньги, как в прошлый раз. Нужно было сразу заметить, что она слишком быстро согласилась! В итоге я проспорил ей желание. И вот вчера она пришла ко мне и заявила, что едет к подруге в соседний город на ночевку. Да еще и пропустит несколько дней в школе! — Ужас, — смеясь, согласился я. Эберхард, к счастью, пока не спорил со мной. По крайней мере это нельзя было назвать спором. Максимум — детским лепетом, ведь в большинстве случаев я сдавался, позволяя ребенку делать все, что хотел. Кроме комиксов. Тут я был согласен с Рейном, не нужно было Эберхарду их читать, точно не в столь раннем возрасте. — А сколько Мелисе лет? Не опасно отпускать ее одну? — Мелисе пятнадцать. Она самостоятельная девочка, хотя иногда я не знаю, что происходит в ее голове, — Адам устало закатил глаза. — С Лаурой проще. Ей девять. Спокойный и скромный ребенок. Не пойми, я не расхваливаю ее, Лаура действительно такая. — Я понимаю. Мой Эберхард такой же. Все держит в себе. Еще с полчаса мы разговаривали с Адамом о детях. Как и ожидалось, мужчина очень любит своих дочек. Также мы нашли несколько общих проблем, связанных с воспитанием детей. Лаура и правда оказалось во многом похожа на моего сына, с одним лишь отличием — у нее были проблемы с учебой. Вскоре нам принесли десерт, и Адам угостил меня вкуснейшим чаем, который я только пробовал. Не думал, что в Испании, где чай пьют в подавляющем большинстве туристы, делают такой вкусный улун. В ресторане готовили исключительно вкусно, и я спросил мужчину, откуда тот узнал об этом месте. — Этот ресторан мне показала моя мачеха. Она быстро нашла подход ко мне, как и к моему отцу, через желудок. Правда, готовить она не умела, но места, где хорошо кормят, знала, — ухмыльнулся мужчина, но сразу же грустно добавил: — Хорошая женщина… После того, как мы бурно смеясь, жаловались друг другу на жизнь отцов-одиночек, печальный тон мужчины выбил меня из колеи. — Соболезную… — О, нет-нет! — мужчина замахал руками, едва ли не подавившись десертом. — С ней все хорошо. Просто мы давно с ней не виделись. Сейчас она вместе с отцом живет в Амстердаме. Они все там живут. Вместе с семьей Ксавьера, ты должен помнить моего партнера, Ксавьера Диаза, живут в одном большом доме. Мы с девочками иногда приезжаем к ним на выходные. Честно говоря, можно свихнуться. Мой семейка, конечно, те еще весельчаки, но когда они вместе с Диазами… Нужно будет познакомить тебя с ними. Из твоего милого личика сразу пропадет вся эта серьезность! «Милое личико». Даже Рейн такого не говорил. Он лишь после секса мог сказать, какой я красивый и как любит меня, а в повседневной жизни из него и слова не вытянешь. Адам же не стеснялся говорить об этом, как и о том, что я нравлюсь ему. Мне никогда никто так открыто не заявлял о симпатии и так ярко не выражал ее… Не надумывай лишнего, Джером. Это просто слова. Простой флирт, а ты уже готов залезть под стол от смущения. — Конечно, это место с годами немного изменилось, но не потеряло ту атмосферу от предыдущих владельцев. Как и шеф-повара. — Правда? — Да, сэньор Гаспачо работает уже больше тридцати лет на одной кухне. Вот что значит «найти дело всей своей жизни». У меня так не было. — Я думал, что ты рожден для юриспруденции, — признался я, нанизывая десерт на вилку. — О, к двадцати годам я даже не задумывался о чем-то настолько серьезном. Скитался от подработки к подработке, курил, пил и вел довольно разгульный образ жизни. И так продолжалась аж до того времени, пока дед не вставил мне мозги на место. Тогда я только познакомился с Сабиной, моей женой, и захотел выглядеть презентабельно в ее глазах. Ну, знаешь, она была серьезной девушкой, из хорошей семьи, а я… как бы это сказать… — Разгильдяем? — ухмыльнулся я. — Еще каким! Дед подсказал мне, что нужно делать и как. Я поступил в университет, закончил с отличием, ощетинился. Сабина, наконец, заметила меня и не прошло и года, как мы поженились. Потом родилась Мелиса и пришлось, как это говорится, соответствовать статусу «главы семьи». С годами я и позабыл обо всех своих приключениях юности. — Зато теперь твоя старшая дочка идет по стопам отца, — заключил я, все еще не представляя Адама в роли хулигана. — Ну почти, — улыбнулся тот, отпивая немного чая. — А что насчет тебя? Ты всегда был таким серьезным и… нелюдимым? Не в бровь, а в глаз. Адам мог как-то и помягче спросить. — Не сказал бы. Раньше я был более… раскованным. Не могу сказать, что встреча с Рейном кардинально изменила меня. Когда мы встретились, я был еще неотесанным подростком, который не мог насытиться свободной жизнью. Рейн заставил меня выйти из своего уютного мирка. За десять лет жизни с ним я вырос. Это было неизбежно. Просто единственным взрослым, на которого я стал равняться, был, как парадоксально, не кто-то из родителей, а мой партнер. Рейн был старше меня, уверенней, серьезнее. Я видел, как много власти сообщено в его руках. Хотелось стать хоть капельку похожим на него. Как итог, я стал намного собраннее и серьезнее, ну и малость потерял свой былой запал. А может, я просто вырос. Не знаю. — Это из-за твоих прошлых отношений? — Я уставился на Адама, в который раз удивляясь его проницательности. — Ты упоминал, что они были тяжелыми. — Тяжелыми не то слово, — вздохнул я. — Да, можно сказать и так. Они изменили меня, но я и раньше был таким, как ты говоришь, «серьезным и нелюдимым». Просто они все усугубили и я стал таким, как стал. — Ты говоришь об этих своих отношениях с бывшим, как будто это ящик Пандоры. Боюсь расспрашивать дальше. Адам попытался разрядить атмосферу, неловко улыбнувшись. Я видел, что ему неудобно затрагивать тему моих отношений с Рейном, дабы случайно не задеть. Спроси он о них раньше, возможно, и задел бы, но сейчас я спокойно могу говорить о них. Практика с Мэтью дала свои плоды. Тот тоже долго не мог разговорить меня на сеансах. Сейчас же я могу открыто говорить о своей проблеме, но только с людьми, которым доверяю. — Можешь спрашивать, — Адам поднял брови. Я успел отметить, что тот делает так, когда сильно удивлен. — Ты рассказал о себе, теперь моя очередь. Да, это было бы справедливо. Думаю, я могу рассказать мужчине малую часть того, что было. — Тогда… — мужчина задумался. — Сколько вы были вместе? — Десять лет. Мне было двадцать, когда мы встретились. Мужчина остановился разрезать свой пудинг, когда я назвал цифру. — Довольно долгое время, как для отношений, которые распались, — отметил Адам. — Почему вы расстались? — Он изменил мне. — После десяти лет вместе?! — Да. Это был его первая измена, но последняя для нашего брака. Пусть Адам думает, что это была измена. Пусть думает, что только из-за нее я бросил Рейна. Пусть думает, что я слишком гордый, чтобы простить. Не нужно Адаму знать о всех тех причинах, в том числе и нелегальных, из-за которых я ушел от бывшего мужа… Хотя кому я вру, именно измена стала последней каплей. Адам долго молчал, обдумывая сказанное. Думаю, он ожидал, что под «тяжелыми отношениями» я имел в виду бойфренда, с которым мы и года не провстречались, как тот разбил мне сердце. Увы, все было далеко не так. — А что насчет ребенка? Ты говорил, что ему восемь лет. Значит, он был вашим общим? Я имею в виду, вы с бывшим были его опекунами? Сказать, что Эберхард — сын Рейна? Тогда последуют вопросы, как я смог отобрать его у родного отца. Сказать, что мой сын приемный? Придется просить Эберхарда соврать, когда тот встретится с Адамом. Придется объяснить сыну, что он не является моим кровным родственником. Я не хочу этого. Пока Эберхард сам не задаст вопрос о нашем родстве, я ничего ему не буду говорить. Я сейчас будто на минном поле. Ступи не туда — и все закончится. Раз уж решил говорить правду по максимуму, значит, нужно придерживаться этого во всем, чтобы в будущем не завраться совершенно. — Эберхард — сын моего бывшего мужа. — Бывшего мужа? — осторожно переспросил Адам, совсем отставив десерт в сторону. — Мы были женаты. Адам не начал расспрашивать о ребенке, что заставило меня облегченно вздохнуть. Его больше волновали мои отношения с Рейном. Что же, в данный момент его заинтересованность в моей личной жизни играла мне на пользу. — Но это все в прошлом, — заверил я Адама. — Мы разведены. — Ты уверен? Я взял руку Адама в свою, немного сжимая. Теперь я понимал, почему это делал мужчина со мной еще недавно. Тактильный контакт — лучшее средство для стабилизации доверия. — Да. — Можно последний вопрос? Больше мы к этой теме не вернемся, — я уверенно кивнул. — Твоя охрана. Это из-за бывшего мужа? Ты боишься его? Я могу помочь, если так. Хах, помощь? Адам слишком наивный, если думает, что сможет с помощью правосудия побороть моего бывшего. Рейнхольд Каттерфельд — полная противоположность слову «правосудие». Не припомню, чтобы в его словарном запасе оно вообще было. С ним нужно бороться его же методами. Теми, что использовал Тобиас три года назад. Иными словами, подлый удар со спины, который я с мистером Каттерфельдом нанес Рейну предательством. — Тебе не о чем волноваться, Адам. За мной стоят люди, которые смогут помочь… Они уже помогли. Я три года не виделся с тем человеком. Все в прошлом. Все закончилось. — Это Мартинесы, да? Те, кто тебе помогли. — Ты сам сказал — лишь один вопрос, — ухмыльнулся я. Мужчина вздохнул. Он понял, что в этой битве победил я. Адам и так узнал слишком много, как для первого свидания. Если Тобиас и Альваро однозначно не дали бы мне зеленый свет, сказав, что Адам — полностью безопасный, я бы не решился даже на свидание, не говоря уже о том, чтобы рассказать о себе. Но те оба, словно заведенные, пытались меня сбросить на Адама, приговаривая, какой тот хороший и надежный, и что с ним я забуду обо всех, в том числе и «непутевом племянничке», как выразился Тобиас. Адам сдался, поняв, что больше ничего из меня не вытянет. Когда напряжение спало и вернулось прежнее витающее спокойствие, Адам предложил продолжить наше свидание прогулкой. Неспешно бродя по улицам, мы разговаривали на разнообразные темы. Я даже успел пожаловаться Адаму на свои проблемы с испанским и тот, дразня меня, иногда говорил на нем. С его быстрого разговорного испанского я не понимал ничегошеньки, пришлось просить мужчину повторять все медленно и объяснять незнакомые слова. Адам пообещал поработать над моим акцентом, как только я преодолею языковой барьер и перестану смущаться своего незнания. По его мнению, я все прекрасно знал, просто мне нужно больше практики, а он был рад помочь. Как и обещал, Адам в деталях объяснил, почему зимой нет грома и гроз. Мужчина оказался большим знатоком метеорологии. У Дамиана может появиться еще одна кличка для Адама — «синоптик». Если без шуток, я с удовольствием слушал рассказы Адама. Он оказался интересным и начитанным человеком, который с удовольствием отвечал на все мои порой даже глупые вопросы. Проходя мимо королевского дворца, Адам ввел меня в краткий курс истории Испании, которую, к удивлению, знал безупречно. Реконкиста, золотой век, Бурбоны — Адам знал все с особым уклоном на юридическое право. Видно, что Адам действительно любил свою страну и город, в котором живет. Пока еще светло и не стало слишком холодно, мы решили пройтись по садам Кампо-дель-Моро недалеко от дворца. Адам поведал мне историческую подоплеку этого места. И я был бы окончательно сражен знаниями мужчины, если бы речь не зашла о растениях сада. Как оказалось, Адам совершенно не разбирался в растениях. Конечно, пальму от других деревьев отличить он мог, но вот кедр от сосны — гиблое дело. Тут-то уже я подключил свои небольшие знания. В Мюнхене при поместье содержался небольшой сад. Не только клумбы из цветов, но и разнообразные деревья. По выходным мы с Эберхардом гуляли там. Осенью некоторые из кустов и деревьев давали плоды, и мы с сыном собирали их, помогая старому садовнику. Он же был тем, кто научил нас с сыном отличать съедобные ягоды от декоративных и некоторые деревья с цветами. Адам, казалось, не ожидал, что я могу с легкостью различать розы от всех остальных цветов, потому что он знал только их. — Знаешь, когда я впервые тебя встретил, на той встрече с Лусией, первое, о чем я подумал: «Где я прежде его видел?» Я невольно остановился. Где он мог меня видеть? Я редко посещал мероприятия в Мюнхене, он не мог видеть меня там. Да нет же, Адам даже в Мюнхене не был! Это чушь. Тогда где?! — Правда?.. — Да! Сначала я думал, что где-то на встречах, но так как с компанией Мартинеса мы работали не часто, я предположил, что, должно быть, это было какое-то мероприятие, но и это было неверно. Лишь через какое-то время я вспомнил, где именно. Я нервно сглотнул, судорожно пытаясь вспомнить, где именно мужчина мог меня видеть. — Это был зоопарк. В тот день я повел девочек в океанариум при зоопарке. Мелиса до последнего хотела остаться дома, но Лаура упросила ее. Младшенькая очень хотела увидеть новых рыб, которых недавно завезли. И вот, когда мы с девочками стояли возле одного из аквариумов, я заметил, как какой-то ребенок возле нас что-то активно рассказывает взрослому о рыбах. Меня удивило то, что именно ребенок, а не его предполагаемый отец, проводит экскурсию. Отец же внимательно слушал мальчика, кивая и что-то спрашивая. — Тем отцом был я? — Да. Тогда я впервые тебя заметил. Я облегченно вздохнул. Всего лишь зоопарк. Значит, Адам не знает, кто был моим бывшим мужем. Альваро ведь говорил, что Адам, вероятнее всего, даже не слышал о такой семье, как Каттерфельды. Что-то я запаниковал, растерялся. Слишком все хорошо шло. Мне нравится Адам. Как человек, правда, не как мужчина. Наше первое свидание ничего не изменило. Я не влюбился в него. Но мне, безусловно, нравилось его общество. Все эти разговоры, мимолетные шутки и споры о том, как лучше воспитывать детей. Мне нравилось все в этом свидании, кроме тех моментов, где Адам прямо соприкасался с моим прошлым. Вскоре начало темнеть. На улице похолодало, и мы решили расходиться. Адаму нужно было рано вставать, а продолжать кутить до утра — не наше. Как сказал Адам: «Мы уже не в том возрасте, чтобы таскаться по клубам всю ночь», и я полностью с ним согласен. Адам предложил подвезти меня, но я представил, какую истерику закатит Дамиан после этого… Пришлось скромно отказать и заверить, что мне недалеко идти. Мужчина сразу просек, что все дело в телохранителе. Адам закатил глаза и сказал, что Гонсалес носится со мной, как курка с яйцом. Я лишь рассмеялся, ведь это было чистейшей правдой. Иногда мне казалось, что его опека переходит все рамки. Удивительно, как тот вообще пускает меня в офис одного, зная, сколько там людей. — Мне нужно попросить разрешение куда-то тебя повести у этого твоего телохранителя? — спросил шутливо Адам. — Его зовут Дамиан, — улыбнулся я. — Нет. Мы можем ездить, куда захотим, в пределах Испании. У меня даже есть дом в пригороде Валенсии. — Значит, запрещены только поездки заграницу? В особенности Германия, как я понял, — я согласно кивнул. — Тогда готовься. Где-то через месяц я смогу взять тебя в наш дом в Аликанте. — Где это? — спросил я, совершенно не разбираясь в географии Испании. — Возле Валенсии. У меня там есть машина. Если хочешь, съездим к тебе. Не думаю, что это будет слишком далеко. Звучит, конечно, заманчиво, но я еще не представляю реализацию данной идеи. Хотя по виду Адама, тот уже в красочных картинах представлял наше будущее путешествие. Первое совместное путешествие. Через месяц? Как-то слишком быстро. С Рейном в наше первое мы отправились аж через год после моего переезда в Мюнхен, что обозначало официальное начало наших отношений. И то, улаживался этот вопрос за несколько месяцев. Расписанию бывшего мужа можно только позавидовать. Он привык, что вся его неделя, если не месяц, распланирован поминутно. Иногда мне даже казалось, что мое появление в его жизни тоже было заранее спланированным. Не хочу расстраивать Адама явным отказом. Сам ведь я не против небольшого путешествия. Вот только как это сказать Дамиану… Я уже представляю, какой скандал тот устроит. Гонсалес скорее закроет меня пожизненно в доме, чем пустит к Адаму на несколько дней без его присмотра. Интересно, а как сам Адам согласится на путешествие, зная, что за нами везде будет таскаться мой телохранитель?.. А вот Эберхард был бы рад даже на несколько дней выбраться за пределы Мадрида. — Можно мне взять Эберхарда? Он давно хотел куда-то съездить. — Что? Конечно! Мы говорим о семейном отпуске. Я возьму своих девочек, ты — своего сына. У нас большой дом. Всем места хватит. Мы подошли к парковке, где Адам припарковал машину. Пришло время прощаться и, как бы банально это не звучало, я начал волноваться. Я все еще не чувствовал того притяжения к мужчине, которое должен был. Не знаю, смогу ли ответить на его поцелуй искренне… Однако все мои волнения мигом рассеялись. — Не хмурь брови, — сказал тот, легко ударив меня пальцем по лбу. — Я не собираюсь ничего делать. — Я ничего не!.. — Я знаю, что ты «ничего не», — улыбнулся тот. Даже в темноте, освещаемой несколькими фонарями, я мог рассмотреть его ямочки. — Я же говорил, что дам тебе время. Ты должен привыкнуть ко мне перед тем, как мы перейдем к чему-то большему. Если бы умел, я бы зарделся. — Давай следующий раз встретимся у меня дома. Покажу тебе свою библиотеку и познакомлю с девочками. — Хорошо. Адам улыбнулся мне на прощание и пошел к машине. Я наблюдал, как он уезжает, оставляя меня на стоянке одного с собственными мыслями. Да, это не любовь, но с точностью могу сказать, что пропитался симпатией. Адам был всем тем, о чем я только мог мечтать в спутнике жизни. Не хочу потерять шанс на спокойное и стабильное будущее. С этим человеком я точно буду чувствовать себя любимым в мире и спокойствии. Именно он вернет мне то тепло, которого я лишился, потеряв Рейна. Адам это сможет, я уверен.