Вопреки всему

Встреча с Адамом, как ожидалось, не много что изменила в моей жизни. Я по-прежнему работал помощником Альваро. По-прежнему жил под одной крышей с Дамианом, выслушивая бесконечные истерики насчет моей небрежности к безопасности. По-прежнему разговаривал раз в неделю с Мэтью, дабы предотвратить внезапный взрыв эмоций. По-прежнему волновался, чувствует ли мой сын себя хорошо в Мадриде. Я по-прежнему жил своей жизнью. Единственное, что изменилось, — постоянное напоминание, что в моей жизни появился еще один человек, который волнуется и переживает за меня. Бесчисленные сообщения. Встречи после работы. Предложение поужинать или позавтракать. Я привык к Адаму. К его невинным прикосновениям к моим рукам, ко лбу. Я прекратил бежать от этого, как от огня. Напротив, мне было приятно, что кто-то заботится обо мне. Спрашивает, поел ли я утром, не забыл ли поужинать. Рейн никогда так не делал. Мой бывший муж, благодаря приставленной ко мне охране, знал обо мне все. Зачем переспрашивать у меня, верно? Но Адам таким не был. Его искренне волновала каждая деталь моей жизни. Не думаю, что его «Спокойной ночи, сладких снов» или «Доброе утро, как спалось?» когда-либо надоест. «Поужинаем? Обговорим планы на выходные». Я знал, на что Адам намекает. Он еще на прошлых выходных собирался познакомить меня со своими девочками. Однако Изабель решила сделать сюрприз и прилетела к нам как раз в те дни. Пришлось принимать ее, как говорится, с хлебом и солью. Готовить праздничный ужин в честь возвращения и гулять с Эберхардом весь следующий день, пока Изабель с Дамианом развлекались у нас в доме. Конечно, под словом «гулять» я имел в виду далеко не прогуливаться по улице с ребенком в одиночку. Отнюдь, это ведь очень опасно! Поэтому Дамиан сплавил меня Альваро, который с удовольствием принял нас в его доме. Что говорить, мне было дико неудобно, когда пришлось еще и ночевать в доме своего работодателя! Я жутко обиделся на Дамиана из-за этого. Они с Изабель могли снять комнату в мотеле, а не выселять меня с собственного дома! Альваро же, наоборот, с удовольствием принял нас с сыном. Пока Эберхард разбирал подарки от доброго дяди Мартинеса, мне пришлось выслушивать недовольство его ребятами, которые делают все не так, как он просит. Это я о тех самых бандюганах мистера Мартинеса, которые ходят у него по струнке смирно. Пришлось целый день провести с мистером Мартинесом, пока Дамиан не приехал и не забрал меня домой, проводив Изабель на рейс. Гонсалес и правда, как жена моряка, только в нашем случае — муж архитектора. И ладно бы Гонсалес. На радаре засверкала новая проблема: мистер Мартинес стал больше доставать меня. В смысле, проводить больше времени в моем обществе. Не знаю, что случилось с мужчиной, но тот буквально приклеился ко мне. Раньше весь рабочий день Альваро или был вне офиса, или сидел заперт в своем кабинете. Мы почти не встречались, кроме как утром или в конце дня. Теперь же тот таскал меня по всем своим встречам, даже неофициальным, знакомил со всеми, кем только мог, и, что главное, почти не выпускал из своего кабинета! За три месяца работы я привык к отдельному кабинету, где меня почти никто не видел. Теперь же Альваро звал меня посидеть с ним за чашечкой утреннего кофе, а уходил я лишь, когда приезжал Адам или Дамиан, чтобы забрать меня с работы. Работу, кстати говоря, я тоже всю исполнял прямо в кабинете мистера Мартинеса. Он любезно выделил мне стол в своем кабинете и почти не выпускал меня за его пределы. Как шутили девочки из бухгалтерии — меня взяли в заложники. Только вот почему и зачем — никто не понимал. Хотя нет, все же одно предположение такого поведение босса у меня было. «Давай». Словно старшеклассник, пряча телефон под столом, я написал короткий ответ Адаму. Мартинес разговаривал с кем-то по телефону и недовольно стучал по столу пальцем. Мужчина хмурил брови, периодически закатывая глаза. Что-то ему очень не нравилось. Быстро спрятав телефон, я продолжил потеть над бумагами. Нужно было сложить расписание для Альваро на следующую неделю. Моя самая нелюбимая, но как ни парадоксально, самая важная часть работы помощником. Договорив, Альваро устроился обратно на своем кресле. Не так давно он поменял четвертое по счету. Со слов мистера Мартинеса, ему нужно особенное, как было у него до этого, пока секретарь не разлила на него горячий кофе. Но как мне кажется, вся проблема в пояснице. Уж слишком часто в последнее время она у него болит, как бы он ни пытался скрыть это от других. Может, намекнуть ему, что пора сходить к врачу?.. — Кармона написал? Я, словно попавшийся школьник, ошарашено уставился на мистера Мартинеса. Как только увидел?! Я же был осторожен! — Да, — согласился я, решив, что нет смысла врать Альваро: тот сразу раскусит мою ложь. — Приглашает на свидание? — мистер Мартинес положил голову на сложенные руки и хитро ухмыльнулся темными глазами. — Ответь ему, что сегодня тебя отпустили пораньше. — Во вторник вы тоже отпустили меня пораньше! Нельзя так безответственно относиться к работе. Мне много чего нужно сделать до конца недели. — Лишь ты один будешь жаловаться на то, что его отпускают пораньше с работы. Ты просто удивительный, Джером! Сарказм был понятен даже идиоту. Я со всех сил пытался сдержался, дабы не закатить глаза прямо перед начальством. — Ну так что, я серьезно, что пишет Кармона? — Ничего. — Ну же, Джеро-ом! — Мистер Мартинес встал со своего места в центре стола и сел напротив меня. — Я жажду подробностей! Да, причину такой настойчивости к моей скромной особе я могу назвать только одну: мистеру Мартинесу было слишком интересно, как развиваются отношения его секретаря с главным юристом. Только все еще оставался вопрос: ему просто интересно, или это любопытство несет скрытый смысл? Я не собирался шпионить за Адамом или еще чего. Эти отношения вне работы. — Адам хочет познакомить меня с дочками. — Так это же прекрасно! Бери с собой Эберхарда и устройте семейный ужин. Я могу посоветовать заведения. Кармона точно там понравится. — Мы хотели провести его дома. — У тебя? Вместе с младшим Гонсалесом, который сорвал вам прошлое свидание на выходных? Я до сих пор не придумал, как его наказать… Мужчина азартно потер руки, представляю тысячу и одну пытку, которую можно применить к моему телохранителю. — Не нужно злиться на Дамиана. Я уже придумал ему наказание, только мне нужна ваша помощь. Адам уже две недели выносит мне мозги с поездкой в Аликанте. Вот только нужно сделать так, чтобы Дамиан остался дома… Вы понимаете. — Ты не боишься ехать без охраны? — мистер Мартинес помнил, как раньше я боялся выходить даже за пределы дома. — Со мной будет Адам. Рейн ничего не сделает, если со мной будет кто-то, в том числе и дети. Мой бывший муж, конечно, бессовестный, но не настолько, чтобы пугать детей. Он сам отец, — напомнил я мужчине. Альваро задумался. Вероятно, он понимал, что это риск, но не настолько серьезный, чтобы запретить мне первый за три года отпуск. — Ладно, — вздохнул тот. — Младшему Гонсалесу я найду работу в Мадриде на время твоего романтического путешествия. Нужно будет поговорить с Адамом. Не дай Бог узнаю, что он отошел от тебя хотя бы на метр. — Вы преувеличиваете, — не веря, улыбнулся я. — Нет, Джером. Ты сам сказал: твой главный враг — одиночество. Если ты будешь один — младший Каттерфельд точно что-то сделает. Тебе всегда нужно быть с кем-то. Мэтью был прав: ты слишком легко уходишь в себя. — Но Рейн-то не знает, что я в Мадриде, и тем более не ведает о моем отдыхе в Аликанте. Да и вы говорили, что Испания - ваша территория. — Это перестраховка. Ладно, оставлю все на мистера Мартинеса. Он точно знает, что лучше в ситуации с такими людьми, как Рейн. Я удивлен, что мужчина поддержал меня и разрешил оставить охрану в Мадриде. Очевидно, он осознает, что ни Адам, ни я не сможем расслабиться, если нам в шею будет дышать злой и раздраженный Гонсалес, который до сих пор не принял мои отношения с Адамом. Это еще Альваро не осознал, что я оставляю его один на один с кучей работы, которую он будет делать сам, пока я отдыхаю… Действительно, это чудо, что он не возникает насчет идеи Адама с путешествием. — Ты так и не сказал, где будет ваш ужин, — напомнил мужчина, игриво стуча пальцами по столу. — У него дома. Мужчина просвистел. — Это не то, что вы подумали! Мы будем с детьми! — Можете отправить их мне. Мне понравилось играть с твоим сыном. Видно твое воспитание, — похвалил меня мужчина. — Девочки Кармона тоже должны быть смышлеными. Что удивительно, Эберхарду тоже понравилось в доме Мартинесов. Ребенок сначала боялся мужчину, но Альваро быстро нашел общий язык с моим сыном. Пока я заканчивал недельную отчетность, они играли в монополию. Только вдуматься, мистер Мартинес научил восьмилетнего ребенка играть в монополию! У меня просто слов нет! Я не в первый раз замечал, как трепетно относится мистер Мартинес к детям. Как-то один из сотрудников привел в офис ребенка, которого не было с кем оставить, так Альваро до вечера провозился с ним в своем кабинете. Я не знаю, чем он сумел занять пятилетнего ребенка в четырех стенах, но это прекрасно у него получилось. Когда смотришь на то, как он улыбается детям, забываешь, кем на самом деле является мужчина… Иногда я задаюсь вопросом, как прекрасно относясь к чужим детям, мистер Мартинес поступил так ужасно с Мэтью? Даже если закрыть глаза на то, что он бросил его младенцем, оставив на волю судьбе одинокого ребенка, только потерявшего мать, как Альваро может так относиться к Мэтью сейчас, когда они только друг друга обрели?.. Их отношения выше моего понимания. — Все. Мне нужно работать. Вам тоже, мистер Мартинес. Я уставился в бумаги перед собой, игнорируя мужчину. Это расписание нужно закончить до конца дня, чтобы не появились проблемы. Альваро расстроенно вернулся за свое место и тоже продолжил работать. Однако, не прошло и часа, как в дверь кто-то постучался. — Адам Кармона, — протянул Альваро, увидев вошедшего. — Давно не виделись. — Извините, что без приглашения, но дело срочное. На Адаме не было лица. Я никогда прежде не видел его таким… серьезным. Я уже подумал, не случилось ли чего с девочками, но тогда бы мужчина точно не приехал в офис нашей компании. — Что-то случилось? — осторожно спросил я. — У Лусии начались схватки. До меня не сразу дошло, о чем говорит Адам. Лусия? Схватки? Я вспомнил, что миссис Морено говорила о том, что срок припадает на март. — Срок закончился еще в первую неделю марта. Врач сказал, что это нормально — в ее случае немного переносить, поэтому ждали, пока схватки начнутся сами по себе. И вот время пришло. На Адаме лица не было. Смуглая кожа сейчас казалась совсем бледной. — Чего мы ждем? Поехали в больницу, — произнес весело Альваро, побежав за верхней одеждой. Я знал, что тот бежал не поболеть за свою помощницу, а просто был рад слинять от работы. Пока Альваро радостно побежал на выход, я подошел к Адаму и взял того за руки. Они впервые были настолько холодны. — Все нормально? — Да-да, все хорошо, — тот сглотнул. Я не поверил ему. Что-то явно было не так, и это беспокоило меня. Неужели что-то с Лусией? Они ведь давно с ней знакомы, считай, дружат семьями. Лусия могла сказать ему, если что-то не так… Дальнейшую дорогу к больнице мы провели молча. Один лишь Дамиан за рулем пыхтел на то, что пришлось возить «надоедливого адвокатишку». Адам же, которому тоже не нравился Гонсалес, в этот раз на него даже не взглянул. Мужчина судорожно сжимал мою руку, продолжая смотреть в окно. К больнице мы приехали быстро, благо пробок по пути не оказалось. Дамиан остался в машине, а мы с Адамом и Альваро отправились внутрь. Одев специальные шапочки, халаты и бахилы, медсестра любезно провела нас в комнату ожидания. Здесь уже был Нейт — муж Лусии и отец будущих близняшек. Старших детей Лусии здесь не было, оба были в школе и, как сказал Нейт, даже рождение братиков не должно прерывать этот процесс. Нейт оказался старше Лусии почти на десять лет. Ему было около пятидесяти. Но что удивило меня больше всего, так это то, что они с Альваро были хорошо знакомы. Как только мистер Мартинес познакомил меня с Нейтом и мы перебросились несколькими словами, Альваро повел мужчину в неизвестном направлении, оставляя меня с Адамом наедине. Муж Лусии вовсе не волновался о жене. Казалось, что тот вовсе не переживает об исходе. Оно и правильно, насколько я знал, в Испании одна из самых развитых медицин в плане деторождения. Тем более, что Лусия лежала в больнице больше месяца и к родам ее готовили основательно, как бы она не возмущалась быть запертой в четырех стенах. Адам присел на диванчик в углу приемной, сложив руки перед лицом. Я тихо сел возле него и положил руку на его спину, которая сейчас казалась не такой уж и широкой. — С Лусией все будет хорошо, — заверил я Адама. — Она говорила, что опасный период миновал, помнишь? — Проблема не в этом. Я знаю, что все будет хорошо… — Адам нашел взглядом мою руку и вцепился в нее. — Нейт знает, как я боюсь родов. Самого процесса. Этого ожидания. Оно… мучительно убивающее. Адам перевел дыхание и повернулся ко мне. В его глазах плескалось столько боли, столько отчаяния. — Сабина, моя жена, тяжело перенесла последние роды. Она очень долго отходила. У нее было заражение. Почти месяц лежала прикована к постели, а потом… Жена Адама умерла от послеродовых осложнений. Теперь понятно, почему тот сейчас бледнее мела. Я невольно сжал его руку, поддерживая. У меня не было слов. — Мелиса была совсем еще ребенком, когда это случилось. Она понимала, что мама умерла, но не могла понять, почему та не возвращается домой. Она спрашивала меня, а я не знал, как объяснить все. Еще и новорожденная Лаура. Сабина всегда хотела назвать девочку так. Я не знал, что делать с маленьким ребенком, младенцем. Сабина все делала сама, когда родилась Мелиса. Я пропустил тот период, а после ее смерти пришлось учиться всему заново… Это был сложный период. Но сложнее всего было в больнице, когда Сабина еще была жива и мучалась от боли. Она страдала до последнего, Итан. Видеть, как любимый человек страдает, и быть не силах помочь… это самая тяжелая участь. Адам судорожно вздохнул. — Прости. Я хотел сегодня провести вечер вместе, а в итоге рассказываю о своей покойной жене, — измученно улыбнулся Адам. — Ничего, рано или поздно ты бы все равно рассказал мне. Хотелось успокоить мужчину, поддержать. Он был словно большой ребенок. Как Эберхард, когда расстраивался из-за плохой оценки, хотя знал, что я не буду ругать его. Когда сын был расстроен, я обнимал его и целовал в лоб, успокаивая. По инерции, я приобнял Адам и нежно коснулся губами его щеки. Она оказалась немного колючей. Очевидно, мужчина этим утром не брился. Рейн всегда был гладко выбрит, когда бы я его не видел. Адам удивленно посмотрел на меня, когда я отстранился. В следующее мгновение он положил руку мне на шею и нежно притянул, призывая к поцелую. Мне не хотелось отталкивать его, наоборот, я был не против, чтобы это свершилось. Я нуждался в большей близости все это время, как и он в данный момент. Я невольно вздрогнул, когда его рука переместилась в мои волосы. Я всегда придавал особое значение поцелуям. Рейн любил их так же, как и я. Его поцелуи всегда были наполнены искрой безумия. Возможно поэтому я помнил каждый наш поцелуй, каждую разделяемую с ним страсть… Этот первый отчаявшийся поцелуй с Адамом, когда мы оба изголодались по человеческой близости, тоже стал особенным для меня. Он показал, как сильно Адам нуждается в теплоте. Так же сильно, как и я. Мы оба зависимы от реакции наших партнеров. Оба пытаемся угодить другому человеку, не в угоду себе. Мы так похожи… Как я мог раньше этого не замечать? — Не думал, что в первый раз это произойдет в больнице, — неловко признался тот, разрывая поцелуй. Я искренне рассмеялся, касаясь его лба своим. — Никогда не думал, что буду целоваться в больнице. Адам залился смехом, снова взяв меня за руку. Мне нравилась его привычка вечно держаться за руки. Больше Адам не вспоминал за почившую жену. Он мало говорил, предпочитая слушать меня. Я рассказал ему о рождении Эберхарда. О том, что видел мать сына лишь на фотках. О том, как радовался, когда впервые взял малыша на руки. Как носился с ним по всему дому, пытаясь придумать, что делать с младенцем. О том, как няни бегали за мной, пытаясь отобрать молодого наследника, ведь боялись, что я могу по глупости уронить его. — Я всегда хотел ребенка, — произнес я, перебирая пальцы Адама в своей руке. — Еще когда жил в Лондоне, до встречи со своим бывшим мужем, я планировал, как это будет. Как у меня будет небольшой дом в пригороде, любящий парень и малыш. Девочка или мальчик — неважно. Просто кричащий комок, который любил бы меня, а я бы любил его — все просто. Мы с Адамом удобно уселись в углу приемной, где нас было сложно увидеть за автоматами с едой. Я, не боясь, что нас кто-то заметит, оперся на плечо Адама, положив голову поудобнее. Мужчина не был против. Наоборот, тот вдыхал запах моего шампуня с яблочной отдушкой, размышляя о том, что хочет такой попробовать. — Когда мы с бывшим мужем захотели ребенка… Мы хотели двоих. Один от него, второй от меня — мы не нуждались в деньгах, это не было проблемой, пойми. Мы оба прошли полное обследование перед поиском суррогатных матерей и… Оказалось, что я не могу иметь собственных детей. — Ты не пытался пройти обследования в других больницах? Не всегда один врач говорит правильный диагноз. Нужно второе мнение, чтобы убедиться. — В этом не было нужды, — грустно произнес я, перенесясь воспоминаниями в то время. Я вцепился в руку Адама, как в якорь, который бы не позволил мне утонуть в тех зыбучих песках. — Наш семейный врач был заведующим одной из лучших частных больниц в городе. Другие результаты ничего бы не показали… Я тяжело перенес это известие, но появление Эберхарда, пусть и не моего ребенка, значительно облегчило ту боль. — Давно ты проходил обследование? Я все же настаиваю, чтобы ты повторил здесь, в Испании, — не унимался Адам. — Давай пройдем вместе, если тебе страшно. — Нашел чего бояться, — пихнул я локтем в бок мужчину. — Я не боюсь, правда. Не думаю, что это даст хоть что-то. Зачем ворошить старые раны? Я смирился с тем, что у меня не будет родных детей. С появлением Эберхарда я позабыл ту давнюю историю. Одного ребенка вполне хватает для того, чтобы не жить скучно. Эберхард — мой, пусть и не генетически, но мой. Знания об этом достаточно. — И все же. Давай! — Не нужно… — Это не займет много времени. Ты сам слышал, Нейт сказал, что мы не увидим Лусию еще несколько часов. Мне нужно чем-то отвлечься, чтобы не думать о… ты знаешь. Под напором мужчины я сдался. Он предложил сдать общий анализ, чтобы проверить на всякий случай все возможные отклонения, и я согласился. Уже через полчаса все дела были закончены, а результаты обещали дать в течении нескольких следующих дней. Чтобы не сидеть на месте, мы с Адамом бродили по окрестностям больницы. Я видел, что мужчина все еще волнуется за Лусию, поэтому не отпускал его руку все это время. Теперь мне не было неловко. Вся неловкость ушла. Между нами установилась та связь, которой мне так не хватало. Хрупкое доверие расцвело в зачатках. Комфорт. Взаимопонимание. Вскоре мне позвонил Альваро с радостным известием: маленький Уго и Рафаэль увидели этот свет. Мы прождали до вечера, пока Лусия проснулась и отдохнула, чтобы навестить ее. Нам также показали малышей. Такие же боевые и активные, как их мать. Я видел, как Адам смотрел на еще красненьких младенцев с любовью. Мы проболтали с Лусией и Нейтом до того времени, пока не пришла медсестра и не начала выпихивать нас с палаты: приемные часы окончились и роженице нужен покой. Перед самым уходом Лусия остановила Адама и спросила: — Не хочешь стать нашим крестным? — Не рано ли думать о таком? — удивился тот. — Адам, — позвала того Лусия, улыбаясь. Она выглядела уставшей и уже последних минут десять не прекращала зевать, но все еще держалась перед гостями. Стальная женщина. — Ты же знаешь, что не отвертишься. От такого предложения нельзя отказываться. Адам и не собирался. Собравшись после небольшого потрясения, он с удовольствием согласился. Когда мы вышли из больницы, за окном давно сверкали звезды, однако на часах все еще не было поздно. Адам предложил поехать к нему, но я сказал, что нет нужды беспокоить девочек на ночь глядя, поэтому мы решили выпить ночной кофе. Дамиан снова хотел закатить истерику, что меня категорически нельзя отпускать без охраны, но Альваро, который все это время следил за нами, объяснил ему, что у меня есть партнер, который сможет за мной присмотреть. Адам лишь посмеялся, смотря на всю эту сцену. Честное слово, у меня нет слов. С Гонсалесом нужно что-то делать. Его гиперопека выходит за нормы приличия. Я понимаю, он мой телохранитель — ответственный за меня человек, но после того недопонимания с Адамом он слишком насел. Прав Адам, он носится со мной, как курка с яйцом. Это все больше похоже на паранойю. Адам отвез нас в то кафе, в котором мы встретились впервые. За последнюю неделю мы несколько раз завтракали блинчиками, которые советовал Адам, и пару раз обедали. Мужчина и правда прикипел к этому месту, здесь все его знали. Увы, блинчики готовили только по утрам, поэтому пришлось пить кофе без них. Адам предложил заказать еще какой-то десерт, но я не хотел. Больница всегда плохо влияла на мое настроение и, следовательно, на аппетит. Понимаю, почему Эберхард их не переваривает. Однако сегодня благодаря Адаму я чувствовал себя лучше. Я поддержал его, он — меня. Становится проще, когда ты не только принимаешь, но и равномерно отдаешь. — Тебе лучше? — спросил я Адама, как только официант ушел, принеся заказ. — Да, — тот отпил немного кофе. — С Лусией и детьми все в порядке — это главное. На лице мужчины появились ямочки, и я удостоверился, что тот успокоился. Не хочу когда-либо видеть его в таком состоянии. — Старшенький похож на Лусию. — Они одинаковые, — рассмеялся я. — Близнецы. — Нет. У старшенького такие же щечки, как у Лусии. — Они дети, у них у всех щечки! Адам помотал головой, ухмыльнувшись. — Вот увидишь. Каких-то десять лет и он будет копией своей мамы. «Говоришь так, как будто мы будем вместе и через десять лет», — хотел сказать я, но промолчал. Для меня десять лет — серьезный срок для проверки отношений, но вот для Адама это казалось само собой разумеющимся. Будто он уже видел меня в своем будущем, что казалось чем-то эфемерным, потому что, честно говоря, я не представлял свою жизнь даже через какой-то год. Адам привык к стабильности, но я знаю, что один момент в жизни может перевернуть все вверх дном. Не измени мне Рейн, мы бы уже тринадцать лет были в браке. Я бы до сих пор любил его и никогда не встретил Адама. Никогда бы не познакомился с Лусией, Дамианом и Альваро. Никогда бы не побывал в Мадриде. Даже не думал бы о том, что могу вступить в отношения с кем-либо помимо Рейна… Адам жестом попросил дать ему руку, и я протянул. Он немного сжал ее и переплел наши пальцы. Конечно, было дико неудобно пить, держа чашку в одной руке, но разрывать прикосновение не хотелось. Подумать только, еще две недели назад я боялся даже прикоснуться к Адаму, чтобы тот вдруг не так понял, а теперь не хочу отпускать, желая оставаться с кем-то подольше. Не представляю, как все это время жил без этого спасительного тепла? — В эту субботу точно? — Точно, — устал уверять я. — Девочки уже хотят познакомиться с папиным ухажером. — Ухажер?! — чуть не подавился я кофе. — Мне кажется, все было как раз таки наоборот. Это ты начал первым ухаживать за мной! — Хорошо, папин бойфренд, — согласился Адам, смеясь. — Это не столь важно. — А как они отреагировали на то, что… ну… — не знал я как правильно спросить. — Что я мужчина, а не женщина. Я об этом. Адам рассмеялся, чуть не пролив кофе на стол. — Они знают, что мне не важен пол. Скажем так, Мелиса уже раз застукала меня с бывшим парнем. Он мне не нравился, но парень был настойчив, поэтому я решил дать ему шанс. Как я думал, все наши отношения строились лишь на сексе. Я даже не помню, как звали того паренька. И уж тем более я не уговаривал его, как сейчас кое-кого, познакомиться с моими девочками. — А младшенькая?.. — А что Лаура? В отличие от Мелисы, она не помнит свою мать, поэтому не будет ревновать тебя к ней, если ты так об этом переживаешь. — Значит, Мелиса может? — Господи, Итан! — вскрикнул Адам. — Это две девочки-подростка, они не кусаются. Я не понимаю, почему ты так боишься. — Я не боюсь! Просто… Ладно, я боюсь. Мне страшно, что девочки не примут меня. Я не знаю, как бы принял я, будучи подростком, если бы кто-то из родителей привел незнакомого человека и сказал, что это новый член семьи. Я боюсь, что не понравлюсь им. Чем я вообще могу понравиться? Кроме Эберхарда, я не общался с детьми. Тем более с пятнадцатилетним подростком, как Мелиса. — Итан, послушай меня, даже если ты не понравишься кому-то из девочек, я не расстанусь с тобой. Я говорил тебе и повторюсь еще раз: я серьезно настроен. Наши отношения не одноразовые, уясни это, и нам станет проще двигаться дальше. Проблема не в том, что я не верю Адаму. Как раз таки наоборот, чересчур верю. Верю так сильно, что готов делать все, что он считает нужным. Я торможу не из-за проблемы доверия. Я боюсь, что что-то может пойти не так. Что-то произойдет, и моя стабильная жизнь прекратится. Я очень этого не хочу. Мне нравится то, что я сейчас имею. У меня есть все, чего я хотел: дом, ребенок, любящий мужчина. Чего еще желать?.. — Я знаю это. Поверь, я знаю… — Тогда что не так? — Адам сжал сильнее мою руку. — Я не читаю мысли, расскажи мне, и мы подумаем, что сделать, вместе. — Ты не поможешь. Это моя проблема. Она тут, — постукал я по голове. — Однажды все тоже было хорошо. Прямо, как у нас сейчас. А потом в один момент все пропало. Я боюсь, что это произойдет снова, когда все только начало налаживаться. — Ты про измену бывшего? Я кивнул. — Итан, ты же понимаешь, что раз я так упорно пытаюсь вовлечь тебя в свою жизнь, то не разрушу все это, переспав с кем-то? Это глупо. — Понимаю. Говорю же, мне нужно время, чтобы переварить все это. — Иногда мне кажется, что твой бывший тот еще козел. Я тихо рассмеялся. Рейн козел? Еще какой. Только он скорее монстр, жаждущий власти и подчинения. Адам далеко не такой. Он не стремится покорять все вершины. Он занял определенную высоту и не собирается карабкаться вверх или спускаться. Его устраивает стабильная жизнь, а вот Рейну всегда нужен был фактор азарта. Что-то, что делает его жизнь интереснее, дает искорку. Этим и стал старый семейный бизнес, связанный с продажей оружия. — Ты же возьмешь с собой сына? Он будет отвлекать моих девочек от тебя. И я с ним познакомлюсь. — Ладно. — Мои девочки полюбят тебя. Может, Мелиса и не сразу, но вот Лаура — точно. Да и как моим дочкам не может понравиться тот, кто нравится мне? — игриво ухмыльнулся Адам. Мы еще недолго посидели в кафе, обсуждая, что будем готовить на выходные, и решили расходиться. Завтра всем на работу, да и негоже возвращаться домой поздно — плохой пример детям. За несколько раз Адам хорошо запомнил месторасположение моего дома. Больше всего его удивил тот факт, что я живу с Дамианом под одной крышей. Он уже не раз высказался, что думает на этот счет. — У меня большой дом, — устал повторять я. — Места всем хватит. Мы стояли у крыльца дома, прощаясь. Я все время посматривал в сторону окна спальни Дамиана. Там горел свет и я прекрасно знал, что он ждал меня, чтобы устроить взбучку. Оставалось надеяться, что тот не подглядывает за нами. С Рейном наличие охраны под боком меня не заботило. Бывший муж мог целовать меня или обнимать — мне было все равно, смотрят ли на нас телохранители. Питер и Дитер хоть и были со мной хорошо знакомы, не стали так близки мне, как Дамиан. — Это ненормально — жить с телохранителем под одной крышей. — Он мой друг и муж моей подруги, которая, ко всему прочему, является тетей Эберхарда. Я не могу выставить его за дверь, да и не хочу. — И все равно мне не нравится все это, — фыркнул Адам. — Думай о том, что я всегда надежно защищенный. Мы с мужчиной тихо рассмеялись. Адам приблизился ко мне вплотную. — В эти выходные, Итан. Не отвертишься. — Не отверчусь, — согласился я. — И не хмурь брови. Рука мужчины снова нырнула в мои волосы. Я сам потянулся за поцелуем. К вечеру щетина стала еще жестче. Мне нравилось ощущать легкое покалывание на своей коже, и Адам заметил это, поднеся мою ладонь к его щеке. Словно огромный кот, он потерся ею об мою руку, поцеловав на прощание в ладонь. От последнего движения табун мурашек пронесся по телу, даря давно позабытые ощущения. — Суббота. Три часа. Адам попрощался и уехал. — Суббота. Три часа… — повторил я, прикасаясь к тому месту на руке, где остался его поцелуй.