Вопреки всему

— Ноутбук, сменная одежда, зубная щетка. Эберхард стоял с небольшим рюкзачком в руках, отчитываясь, что взял с собой к Адаму. — Домашнее задание, — напомнил я. — Ну, па-ап! — протянул тот. — Я могу сделать и в школе. — Когда? На перемене? — скептично отнесся я к идее сына. — Мне все равно скучно, а так будет, чем заняться. Это логично. Я выразительно посмотрел на Эберхарда и тот, вздохнув, все понял без слов. Ребенок развернулся и отправился в дом брать книжки и тетрадки. Я же продолжил осмотр нашего небольшого багажа, не забыли ли мы ничего. — Фрукты, овощи, свежее мясо… вино? Я внимательно посмотрел на бутылку, которую не покупал, когда готовился к поездке. Откуда она здесь взялась?! — Уже нашел? Отлично! Дамиан вышел из дома, смотря на то, что я держу в руках. Мужчина подбежал и забрал у меня ее из рук, положив обратно в коробочку, дабы не разбилась. — Что это? — Как что? До черта дорогущее вино! — Дамиан, — повторил я. У меня и так настроение шаталось, как маятник. Я слишком волновался и боялся что-либо упустить из виду. — Босс посоветовал уладить все с тобой. — Мистер Мартинес? — Дамиан кивнул. — Ты же понимаешь, что это не со мной нужно улаживать. Уладь все с собой. У тебя явно какой-то бзик насчет Адама. Я ощущал, что Дамиан был очень близок ко взрыву, но заставил себя быстро успокоиться. Ничего себе! Это же что нужно было сказать Дамиану, что тот так посмирнел. Еще несколько дней назад он точно бы накричал на меня, и мы снова поссорились. Мистер Мартинес, как фея-крестная! Хотя меня все еще смущает его заинтересованность в моих отношениях с Адамом. У него слишком длинный нос, когда дело заходит о чужом белье. Даже Тобиас не расспрашивает детали. Его «он тебя не обижает?» и мое «нет, конечно» достаточно мистеру Каттерфельду для полного удовлетворения. — Хорошо. Ладно. Я сглупил. Твой Кармона — нормальный мужик. — Ничего не нарыл на него? — ухмыляясь спросил я. — Да, — признался тот. — Считай, это мое извинение ему. Выпьете вместе. Зная Гонсалеса, тот бы в жизни не сказал Адаму «прости» в лицо. Только через меня. Что ж, ладно, на одну проблему меньше. — Но пообещай мне, что ты не будешь выходить за пределы его дома. Я закатил глаза. Проблема никуда не пропала, лишь трансформировалась в новую: опасно бедному Джерому ходить без Дамиана — его единственного защитника. Как же бедный и беззащитный Джером справится сам в этом большом и ужасном мире?! — Обещаю, — успокоил я мужчину. Вскоре вернулся Эберхард. Он был жутко недоволен тем, что я заставил его взять с собой домашнюю работу, но не высказывал недовольства. Тихо сел на заднее сидение и молчал всю дорогу, пока нас вез Дамиан. Я пытался его разговорить, но тот упорно смотрел в окно, не поворачиваясь ко мне. Прямо, как Рейн. Тот тоже, когда обижался, играл со мной в молчанку. Как дети малые, честное слово. Хорошо, что отходили они так же быстро, как и обижались. Ехать, несмотря на пустую дорогу, было долго. Более сорока минут. Дом Адама находился на втором конце города, и теперь я понимал, почему Адам после каждой нашей встречи так долго не отвечал на мое «ты доехал?». Однако его жилой массив мне понравился больше нашего. У нас, хоть риэлторы и кричали о семейном массиве, дома покупали далеко не пары с детьми. Место для богатых — вот, где расположился дом, который мистер Мартинес любезно отдал нам с сыном. Спустя три года я не видел, чтобы кто-то из соседей приезжал даже на выходные. Здесь же по улице неспешно ходили женщины с колясками, бегали бушующие подростки и парочки. Даже присутствовал небольшой парк в центре массива, где выгуливали собак. Дом Адама оказался ненамного больше моего, правда, разительно отличался в стиле. Вкус Изабель был во многом схож с чувством стиля ее отца. Тобиас предпочитал скромную роскошь, что отобразилось в моем доме после ремонта под ее руководством. Адам, в свою очередь, предпочитал модерн. Большие окна, светлые стены и почти что плоская крыша. Впервые я собирался побывать в подобном доме… Хотя нет, вру, дом Мартина, моего старого друга из Мюнхена, был во многом похож на этот. Интересно, внутри у Адама тоже все выполнено по технологии «умный дом»? Как только Гонсалес высадил нас с пакетами под домом, я услышал, как кто-то направляется прямиком к нам. Двери ворот отворились и перед нами предстал Адам. — Увидел вас из окна, — объяснился тот. Завидев ребенка, Адам улыбнулся Эберхарду и просунул руку для рукопожатия. немного пригнувшись. — Я Адам. Приятно, наконец, познакомиться. — Добрый день. Эберхард пожал руку и деловито кивнул, выпрямив спину. — Теперь понятно, почему ты такой серьезный, Итан, — рассеялся мужчина. — Это у вас семейное. Адам тыкнул ребенка прямо посреди лба и Эберхард непонятливо уставился на меня. — Дядя Адам говорит не хмурить брови, малыш. Ребенок еще больше запутался, и мы с Адам тихо рассмеялись. Наверное, Эберхард не ожидал, что Адам, о котором я столько рассказывал, будет… таким. Возможно, на подсознательном уровне ребенок ожидал, что моим избранником станет кто-то похожий на его отца — такой же строгий и властный. Адам же далек от такого описания, хотя и мягким его назвать сложно. Скажем так, у него были колючки, которые он показывал только когда было нужно. Небольшие такие, но колючки. Мужчина забрал у меня часть пакетов, и мы направились в дом. Внутри оказалось очень просторно, в особенности благодаря белым стенам, которые оттенялись немногочисленной мебелью. Отобрав у меня остальные пакеты и сложив все на кухне, Адам решил первым делом провести нам экскурсию. — Снизу кухня, гостиная и библиотека, — неспешно шел мужчина, показывая, что где находится. — Та, о которой я тебе говорил. — Помню, — кивнул я, поняв, что сегодня меня ожидает бесплатный тур в славноизвестную библиотеку семейства Кармона. — Наверху четыре спальни: моя, Мелисы, Лауры и гостевая, в которой сегодня будете спать вы. Она последняя слева в конце коридора. Эберхард, который все это время молча слушал мужчину, потянул меня за рукав. — Пап, можно я пойду в нашу комнату? Заподозрив что-то неладное, я сказал: — Я надеюсь, ты идешь делать домашнее, а не то, о чем я подумал. — Конечно… — Я не проверял твой рюкзак только потому что доверяю тебе, Эберхард. Мой кредит доверия не бесконечный. Малыш невинно похлопал голубыми глазками и, получив разрешение, радостно побежал наверх. — Комиксы, — объяснил я уставившемуся на меня Адаму. Тот явно не ожидал такой строгости от меня. — Он читает их везде. В школе, в машине, дома. Утром, днем, ночью. Некоторые из них зачитанные до дыр. Парочку прячет под кроватью, думая, что я не знаю. И это ты еще не видел историю в браузере с прочитанными комиксами, которую Эберхард не всегда вспоминает почистить. Это напасть какая-то. — Забросил учебу? — понимающе спросил Адам. — Нет-нет. Я не борюсь с этим активно только потому, что он еще не забыл об учебе. Он ответственный ребенок. Просто… мне не нравится его хобби. Лучше бы читал книжки. — Говоришь, как консервативный старик, — скривился Адам и я легко пихнул того в руку. — Главное, что учится. Моя Мелиса, как только перешла в среднюю школа, сразу же позабыла о получении знаний. — Тоже комиксы? — Хуже. Мальчики. Адам тяжело вздохнул и попросил не спрашивать детали. Мужчина повел меня в сторону кухни. Так как мы давно планировали эту встречу, меню тоже было давным-давно спланировано. Так как Адам был занят, пришлось вчера закупаться в одиночку, каждый раз переспрашивая мужчину, то ли я купил и подойдет ли то, что я взял. Все еще неуверенный насчет выбора, я заставил Адама пересмотреть то, что купил, чтобы не пришлось ездить в магазин во время готовки. Адам перебрал все, поставив часть продуктов в холодильник, и дошел до коробочки. — Что это? — спросил он, доставая вино. — Я ведь просил не покупать. Если не веришь, вот смотри, у меня целый бар вон там. Знаешь, как клиенты любят благодарить чем-то. Мужчина поднял дверцу одного из шкафов. Включилась небольшая подсветка. Больше дюжины бутылок подсветились и заиграли разноцветными красками. — Ого… — И это ты еще не видел то, что в подвале. Если прогорит «D&C», могу торговать элитным алкоголем. Подарочек от предков. — Ты говорил, что и библиотека тебе досталась в наследство, но дом не выглядит старым… — Потому что я полностью перестроил его. Мужчина начал подготавливать место для готовки, доставая дощечки и миски. — Вместе с компанией дед дал мне и землю, доставшуюся ему от дальних родственников. В то время здесь еще был пустырь, лишь несколько домов на всю округу. На участке стоял просто огромнейший дом. Мы с Сабиной подумали и решили, что жить в той рухляди с детьми никто не будет, и снесли ее под ноль. Кстати, именно тогда мне и сказали, что под домом спрятан огромный погреб, который я не нашел при осмотре. Он был затоплен, и пришлось выкачивать воду, дабы облагородить его. Почти все бутылки уцелели, но так как я практически не пью, они лишь припадают пылью. — Не было жалко сносить дом предков? Память все же. Адам хотел начать резать овощи, но я забрал у него это простую работу, отправив включать духовку. — Ты просто не видел, в каком состоянии он был. Да и дед дал денег после свадьбы для постройки. Конечно, для задуманного проекта их не хватило, поэтому пришлось обставлять дом по мере того, как зарабатывал. Да и ты знаешь, что компания пошла вверх, как мы с Ксавьером прибрали ее к рукам. Когда Мелисе был годик, мы полностью достроили и оборудовали дом. А насчет библиотеки… Перед перестройкой дома мы вынесли целую гору книг от прежних владельцев. В плане нового дома не было отдельного помещения для книг и Сабина хотела отдать их в местную библиотеку, но я уперся. Купил книжные полки и захламил свой кабинет ними. Адам достал еще одну доску и начал помогать все нарезать, пока духовка для будущей индейки разогревалась. — И вообще мы не об этом. Зачем ты купил алкоголь? — Это не я, а Дамиан. Он так извиняется за вытрепанные нам нервы. — То есть теперь он не будет мне угрожать, если я захочу забрать тебя после работы? Вспомнив ту ситуацию, я не смог подавить смех. Если бы я не вмешался, кажется, эти двое с удовольствием бы померялись кулаками. Хотя Адам пытался разрулить все мирным способом, в отличие от Гонсалеса, который сразу же полез драться. Говорю же, гиперопека Дамина что паранойя в последнее время. Ему пора сходить к Мэтью на сеанс. Не зря же они лучшие друзья, Мэтью сделает скидку. — Не будет. В особенности, если рядом будет мистер Мартинес. Это он надоумил Гонсалеса не вмешиваться в наши отношения. — Не ожидал, — протянул Адам, отойдя от шока. — Зачем это ему? — Не знаю. Он вообще в последнее время странный. Я, конечно, понимаю его интерес, но это чересчур. — Ты о чем? — не понял мужчина. Он скинул все нарезанное в миску и уставился на меня. — Мистеру Мартинесу очень интересно, как развиваются наши с тобой отношения. Ты представляешь, он после каждой нашей встречи спрашивает, как прошло! — Думаю, он считает себя ответственным за нас. — Я недоуменно уставился на Адама. — Когда он заметил мой интерес к тебе, он стал всячески намекать, что ты… ну, готов к отношениям с мужчиной. Это было еще до того, как Лусию положили в больницу. Мы разговаривали с ней о тебе, я пытался узнать твой номер, и вдруг пришел Мартинес. Лусия как раз говорила мне отказаться от этой идеи, потому что ты точно не заинтересован в таком, но Мартинес мимоходом сказал: «Нельзя быть ни в чем уверенным, пока не попробуешь». Дамиан может дать своему боссу новую кличку — «сваха». Теперь понятно, почему Альваро интересуется каждой деталью, едва ли не как часто мы целуемся и как скоро дело дойдет до постели. Понятен и тот разговор, когда мистер Мартинес прямо сказал, что лучше Адама я никого не найду. Только вот какой смысл заботиться о моих отношениях? Я вижу лишь два варианта: или попросил Тобиас, который когда-то намекал, что старая любовь лучше забывается новой, или Альваро просто решил помочь от скуки. Последнее очень-то в его стиле. — Нужно будет пригласить его на годовщину, — улыбнулся Адам, проверяя, достаточно ли нагрета печь. Незамысловато болтая, мы готовили праздничный обед. Хотя праздничным его назвать сложно, разве что приветственным. Адам готовить не умел, как он сказал: «Салаты сделаю, все остальное на тебе». Поэтому как только печь разогрелась, я засунул в нее нашу индейку. Вскоре мужчина закончил с нарезкой и салатами, поставив их в холодильник. Когда все дела были сделаны, а главное блюдо запекалось, мужчина предложил выпить чего-то горячего. — Я люблю кофе, но если хочешь, у нас есть чай. Мужчина открыл еще один шкаф, внутри которого сразу же включилась подсветка. Тысяча и одна пачка разнообразного чая. Слишком много для Адама — заядлого кофемана. — Это Мелисы. Она у нас любитель скупить полмагазина сухой травы. Решив не трогать «святые запасы», как назвал их Адам, и не тревожить собственность ребенка, я выбрал кофе. У Адама была небольшая кофемашина, которая сделала все за него. Мы расположились за барной стойкой, вдыхая аромат свежезаваренного кофе. В доме Адама было так тихо и спокойно. Это не мой дом, по которому постоянно бегают или Эберхард, или Дамиан, или они оба друг за другом. Если хочешь насладиться тишиной, живя с этими двоими, лучше съехать. Поэтому я так удивился тому, что в доме, где живет два подростка, настолько тихо. — А где девочки? — спросил я, поняв, в чем заключается причина гробовой тишины. — Думал, ты уже не спросишь, — ухмыльнулся ямочками Адам. — Ты так боялся с ними познакомиться, но от волнения забыл о них на месте. — Адам! — Ладно-ладно, — мужчина поднял руки вверх, сдаваясь. — Мелиса выгуливает Кайло. — Кайло? — Наш пес, зовут Кайло. От Кайло Рен. Ну, персонаж из «Звездных Войн», не смотрел? Смотрел, правда, это было давно, и уж точно не новые части. Рейн не смотрел фильмы. Совершенно. Я даже не видел, чтобы тот прикасался к телевизору! Он висел для красоты в гостиной столько лет и лишь Эберхард, когда был мал, смотрел на нем мультики. И то, под строгим надзором Рейна и дворецкого, дабы не дай бог не вбить юному наследнику в голову неправильные мысли. Представляю, как в мыслях Рейн откручивает мне голову, когда узнает о том, что его сын читает комиксы… Я отрицательно покачал головой. Такого персонажа я точно не знал. — Только не говори Мелисе. Это ее любая серия фильмов. Культовые, как она говорит. Заставит смотреть все части за раз. Поверь, я знаю, что это такое. Она заставила меня посмотреть «Гарри Поттера» за одну ночь! И все же у Адама была собака. Я был прав, говоря, что тот типичный семьянин: большой дом, дети и собака. Даже женат был, правда, стал вдовцом… — А какая порода? — поинтересовался я. — Или у вас дворняжка? — Дворняжка? Пф, Мелиса ни за что не тягалась бы с уличным псом. Она и Кайло, как я подозреваю, стребовала с меня только ради того, чтобы похвастаться друзьям. Это бы Лаура приютила всех бездомных псов и котов окрестности, но не Мелиса, — закатил глаза Адама, говоря о старшей дочери. — А порода у нас — грюнендаль. Овчарка, пудель, доберман, далматинец, чихуахуа, такса и лабрадор — все, что я знал о мире собак. Мои скудные знания точно не знали о грю… грюндель? Грюнендаль? Нет, точно не знаю. — Не слышал. — Бельгийская овчарка. Красивая конечно, но сколько с нее шерсти… Гувернантка каждый раз спрашивает, не хотим ли мы сдать ее в собачник. Я рассмеялся, вспоминая, как Эберхард когда-то хотел кошку. Представляю, как бы Рейн отирался каждое утро от шерсти или кричал повару, что у него в еде шерсть. Если бы не его измена, в нашем доме, скорее всего, жил бы огромный пушистый кот. Он облюбовал бы нашу с Рейном кровать и мой бывший муж постоянно просил бы убрать животину из комнаты. Да, так бы и было… — А что насчет Лауры? — Мелиса должна забрать ее от врача в три. — Врача? Что-то случилось? — взволновался я. — Она ходит к логопеду, ничего серьезного. Картавит, — объяснил мужчина, отпивая кофе. — Я вот сейчас так подумал: а как Лаура будет произносить имя твоего сына? — Она совсем не выговаривает «р»? — Адам отрицательно покачал головой. — Тогда пусть называет его Эван — его первым именем. Эберхард когда-то был в восторге от того, что к нему будут обращаться, как к Эвану, но не думаю, что сейчас тот будет рад. Даже в школе, насколько я знаю, он просил всех называть его Эберхардом. Для него оказалось сложно привыкнуть к чему-то такому, в отличие от меня. «Итан» стало для меня таким же родным, как и «Джером». Я привык к нему в особенности благодаря Адаму, который постоянно зовет меня своим утробным «Ита-ан», не представляю, что бы было со мной, если бы он растягивал «Джером» на свой испанский манер… Это сумасшествие. — Нет, пусть пытается выговаривать правильно. Ей нужно учиться это делать, — Адам на мгновенье задумался и продолжил: — Она, как ты, когда дело касается испанского. Лаура тоже боится опозориться перед всеми, поэтому предпочитает молчать, хотя я говорил ей: это нормально, не нужно стыдиться картавости. Черт, испанский… Я с вероятностью в девяносто процентов уверен, что ни Мелиса, ни Лаура не знают английского. Как мы тогда будем общаться?.. — Не смотри на меня так. Я не буду переводчиком сегодня. Говори на испанском, развивай его. Тем более, что у тебя есть прекрасная возможность перенимать его у носителей. Ты же знаешь немецкий и английский, какой-то испанский ты должен щелкать как орешки! Сколько ты там уже учишь его? — Три месяца. Три года с перерывами, но Адаму об этом не обязательно знать. — Не пора ли начать пытаться вести диалог? — Адам приподнял бровь. — Я помогу, если ты чего-то не поймешь или не будешь знать, как сказать, но не на постоянной основе, Итан. Ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть. Не знаю, как Адам себе это представляет. Буду сидеть и помалкивать. Как говорится, молчание — золото. А ведь еще и Эберхард… Конечно, он занимается с репетитором и за три года в испанской школе успел нахвататься кое-чему в общении, по сравнению со мной, но все же… Чтобы скоротать время, Адам провел мне экскурсию по первому этажу, в том числе мы заглянули и в библиотеку, которая была еще и его кабинетом. С его слов «небольшая кладовка» оказалась больше, нежели библиотека в поместье Рейна. Я назвал ему пару книг, которые мне нравились, и он быстро подобрал что-то похожее. Он дал мне одну из них и сказал, чтобы за следующей возвращался только после прочтения первой и что отдавать обязательно нужно у него дома. Эдакий намек на то, чтобы я приходил к нему почаще. Прекрасно, кроме новых отношений, меня, словно школьника, запрягли литературой. Далее мы решили проверить Эберхарда и поднялись в гостевую спальню. Она была маленькой, но комфортной. По планировке я мог предположить, что на этом этаже самой большой является спальня хозяина в центре дома. Одна из комнат девочек больше, а вторая немного меньше. С рассказов Адама про своих дочек несложно предположить, кто именно забрал — или как Адам говорит, «отжал» — просторную спальню. Эберхард, как добросовестный ребенок, которому пригрозили, делал задание, что дал ему репетитор. Думаю, сын еще не знает, что ему предстоит эдакая практика испанского в скором времени. Пусть пребывает в благом неведении… Ребенок показал мне проделанную работу, и я похвалил. Эберхард спросил, не знаю ли я, как построить одно вопросительное предложение, и я мигом сбросил работу на Адама, сказав, чтобы тот сближался с моим сыном. На самом деле мне чертовски не хотелось делать испанский. Мне на своих курсах достаточно задают. Повезло, что мой босс не столь требователен в этом плане. Альваро сказал, что ему все равно, на каком языке читать отчеты, хоть на немецком. Очевидно, нахватался от Тобиаса. Вскоре мы услышали, как кто-то открывает входную дверь, и Адам потащил меня вниз. Эберхарда оставили, чтобы тот закончил с оставшимся домашним, пока мы будем накрывать на стол. Мелиса оказалась в точности такой, какой описывал Адам. Темные длинные неряшливые волосы с несколькими высветленными прядками и ярко накрашенные черные глаза. Рваные джинсы и летний топик, прикрытый зимней курточкой. Все так и кричало — буйный подросток. Лаура же оказалось точной противоположностью сестры. Конечно, внешностью те были очень похожи, но черты лица, в особенности ямочки на щечках, достались ей от отца. Девочка, как только завидела меня, спряталась за огромной дутой курткой сестры. Первым со мной решил познакомиться Кайло. Мелиса, должно быть, сняла с него поводок еще во дворе. Черное мохнатое чудовище в мгновение ока перепрыгнуло половину прихожей и оказалось у моих ног. Я забыл, как дышать, пока Кайло обнюхивал меня со всех сторон. Все молча смотрели на пса, который в эту минуту решал, несу ли я опасность его семье. Как вердикт, мохнатое чудовище завалилось у моих ног, довольно высунув язык. — Кайло, — рявкнул Адам, но пес не повел даже ухом. — Мелиса, я ведь предупреждал, что у нас сегодня гости. Вот тебе и испанский… Так, это предложение я смог понять, даже несмотря на то, что все слова для меня слилось в один непонятный каламбур. — Ко мне, — Мелиса похлопала об бедро, но пес продолжал так же лежать на моих ногах, грозясь их отдавить. — Пап, он понравился Кайло, я ничего не могу сделать. Девушка развела руками и начала раздеваться. Лаура, следуя примеру сестры, тихонько начала снимать верхнюю одежду. — Это Итан Нотинберг, — представил он меня, когда девочки разделись. — С его сыном вы познакомитесь позже, он наверху. — Мелиса, — старшая сестра протянула руку, и мне ничего не оставалось, как пожать. Как для девочки-подростка хватка у нее была деловая. Младшенькая так и стояла за сестрой, лишь выглянув немного из-за куртки. — Это Лаура. Малышка кивнула, но так и не вышла, прячась за сестрой. — Можете звать меня Итан, — улыбнулся я, всеми силами пытаясь не выдать акцента. — Если я буду фамильярничать, папа отгрызет мне голову. — Мелиса! — еще громче рявкнул Адам. Отец семейства подошел ближе ко мне, положив руку на плечо. Мелиса продолжала улыбаться, но даже я видел, что это скорее ухмылка, нежели приветливая улыбка. Адам, оставшийся довольным знакомством, приказал всем брать тарелки и накрывать на стол. Сказать, что мне было неловко — ничего не сказать. Рейну не нужно было знакомить меня со своей семьей. Его родители умерли до того, как я пришел в его дом, а с Тобиасом, его ненавистным дядей, Рейн и не собирался меня знакомить, как и со своими кузинами. Поэтому я не ощущал никакого дискомфорта в начале отношений. У Адама же была семья. Большая семья — Мелиса, Лаура и даже пес! Нужно было к каждому найти подход, каждому понравиться. Пока что продвижения были только с псом. Он таскался за мной по пятам, чего-то ожидая. Лаура все время молча сидела за одним из столов, пока я, Адам и Мелиса носили еду. Адам расспрашивал дочку об учебе, но та только фыркала, говоря, что в старшую школу ее пропустят. Да, подростки — это страшно. Не знаю, как Адам справляется. — Пойду позову Эберхарда, — сказал Адам, и я глянул на него умоляюще. Он собирался оставить меня наедине с девочками! Но тот лишь закатил глаза и ушел в направлении лестницы. Как только мужчины не осталось на горизонте, я быстренько убежал из столовой на кухню, пытаясь создать видимость занятости. Я решил помыть использованную во время готовки посуду, потому что делать второй раз кофе за пару часов казалось самоубийством. Но не успел я помыть и нескольких, как возле меня оказалась Мелиса и начала вытирать помытую посуду. За ней пришел и Кайло, снова улегшись у моих ног. — Вы ему нравитесь. Я глянул на Кайло. Пес довольно лизал лапу, внимательно нас слушая. — Это первый пес, которому я понравился. — Я не о Кайло, а о папе. Тарелка едва ли не выскользнула у меня из рук. Теперь стало понятно: прямолинейность у Кармона в крови. — Он еще никого не приводил в дом после мамы. — Ты не… ревнуешь? — попытался я вспомнить испанский глагол. — К кому? К маме? — девушка рассмеялась. — Папе ведь не ходить все время в монахах. Действительно. Однако я пока еще не думал о чем-то интимнее, нежели поцелуи. С Рейном в начале все было как-то сумбурно. Я не был девственником, для меня не было в новинку все то, что делал Рейн. Мы переспали еще в первый месяц наших отношений. То, что было между нами, нельзя обобщить одним словом. Это были страсть, безумие, желание. Все смешалось в одном флаконе. Ни он, ни я не могли удержаться, да и не желали. С Адамом я действовал осторожно. Мы и к поцелую-то шли долго и упорно. Если бы мне не захотелось утешить его, возможно, я так бы и не решился, а все тянул и тянул. Я боюсь, если перейду черту, что-то потеряю. Не знаю. Не могу объяснить… Пытаюсь не думать об этом. Когда придет время, тогда и посмотрим. Адам не настаивает, и я очень этому рад. Адам пришел не скоро. Будто специально оставил меня наедине с дочерями, хотя я просил так не делать! Пришлось разговаривать с Мелисой. Хотя полноценным разговором это назвать сложно. Я спросил ее о коллекции чая и девушка минут пять рассказывала о всех своих сортах, не прерываясь. Повезло, что она не начала расспрашивать меня о чем-то. Разговора о чае, а позже и о Кайло было достаточно, чтобы занять девушку до прихода ее отца. Бытовой разговор, который как-то смог поддержать со своим скудным знанием языка. Завидев Адама, я побежал к нему и весь оставшийся вечер пытался ходить за ним хвостиком, дабы тот не решил оставить меня снова. Вскоре мы сели за стол и приступили к трапезе. Адам сел во главе стола, по правую сторону разместились девочки, а мы с Эберхардом — напротив. Мой сын вообще ничего не говорил. Думаю, сейчас он понял, что Мелиса и Лаура разговаривают только на испанском, и пребывал в небольшом шоке. — Пап, где ты его отрыл? — спросила Мелиса, но я не понял последнее слово. — Мелиса! — Я имею в виду, что он иностранец. Я непонятливо уставился на Адама, все еще ничегошеньки не понимая. Тот закатил глаза и перевел мне: — Она спрашивает, откуда ты. — Я британец. — Вы жили в Лондоне?! — восхитилась Мелиса. — Я родился в Уэльсе, но после того, как сбежал из дома — в Лондоне. Да, я решил заработать очки в глазах Мелисы. Такой подросток, как она, точно восхитится от моей истории. — «Сбежал»? Должно быть, ты подобрал неправильное слово. Он еще не совсем уверенно говорит на испанском, — пояснил Адам девочкам, нервно улыбнувшись. Я рассмеялся. — Нет, Адам, сбежал, — повторил я аналог на английском. — Почему?! — у Мелисы прямо-таки засветились глаза. — Скажем так, родители не приняли мои… как это называется… предпочтения. Мелиса удивленно просвистела. — Папа, он мне уже нравится. Девушка продолжила расспрашивать меня о жизни. Я рассказал, что жил более десяти лет в Германии, что работал в большой компании главой отдела. Мелиса удивленно слушала, спрашивая чуть ли не о каждой детали. Адам все время исправлял меня, если я неправильно ставил ударение или говорил слова не в том контексте. К концу я расслабился и уже не заикался на каждом слове, боясь его произнести. Мелиса снова завела разговор о псе, не переставая нахваливать его. Кайло удобно устроился под столом у моих ног и иногда я давал ему со стола что-то вкусненькое, когда Адам не видел. Мелиса успела предупредить, что тот ненавидит, когда она это делает. Лаура и Эберхард сидели тише воды, ниже травы. Адам увидел это и обратился к дочке: — Иди покажи Эберхарду Лею. — Лею нужно покормить? — тихо спросила девочка, впервые подав голос. — Можете покормить. Только не доставайте ее из аквариума. Не хочу вытирать потом полы. Младшенькая встала и направилась в сторону второго этажа, подождав Эберхарда. — Лея? У вас есть еще одна собака? Мелиса залилась хохотом. — Собака в аквариуме? Это черепаха, — объяснила девушка, успокоившись. — Тетя Лусия подарила ее мне на день рождения, но Лауре она понравилась больше. — Как раз в то время мне пришлось купить Кайло, чтобы Мелиса отдала Лауре Лею. Это был дурдом, когда они не могли поделить бедное животное. — Похожий пес был у моего парня, и я хотела в точности такого. — Парня? Мелисе только пятнадцать лет, а у нее уже есть парень?! Ладно, Джером, если бы Сэмми, твой сводный брат, принял признание, у тебя тоже были бы отношения в таком возрасте… Видимо, с возрастом я становлюсь консервативнее, как и говорил Адам. Как представлю, что у Эберхарда может быть кто-то через каких-то восемь лет… становится плохо. Не знаю, как буду объяснять ему, что на него будет вешаться много искателей денег. Даже представить боюсь, когда он приведет кого-то знакомиться со мной. У меня будет инфаркт, честное слово… — Папа не рассказывал вам?! У-у, — протянула Мелиса, хихикая. — Чертов байкер, — недовольно прорычал Адам. — Ему двадцать, представляешь?! Что у него может быть с пятнадцатилетней девушкой? Это абсурд, слишком большая разница в возрасте! Я скромно промолчал, что у нас с Адамом восемь лет разницы, а с Рейном было и вовсе четырнадцать. Каких-то пять лет между Мелисой и «чертовым байкером» не казались для меня чем-то слишком. Однако это была дочь Адама, к тому же несовершеннолетняя, и я понимал его чувства на этот счет. Собрав тарелки и спрятав недоеденную еду в холодильник, Адам отправил Мелису делать всем чай к сладкому, а сам решил показать мне черепаху. Когда мы пришли, дети как раз кормили Лею. Не кормом, а сырой рыбой! Лаура дала Эберхарду палочку, на которую было нахромлено рыбье филе, и сказала засунуть внутрь аквариума, прямо в воду. Лея оказалась небольшой черепахой, сантиметров десять в диаметре. Она медленно подплыла к филе, на несколько секунд зависла возле него, а потом в мгновение ока глотала весь кусочек, сняв его с палочки. Я был так же сильно поражен, как и мой сын. Дети еще несколько раз проделали кормление, пока Адам не сказал, что хватит. Увидев заинтересованность Эберхарда, Адам тоже решил заработать несколько очков в глазах моего сына и разрешил выпустить черепаху из аквариума. Почему-то я всегда думал, что те медленные и немые, но это оказалось далеко не так. Во-первых, она ползала очень быстро, во-вторых, она шипела! Мы минут пятнадцать смотрели за Леей, и я уже чувствовал, что назревает серьезный разговор с Эберхардом: тот хочет какое-то животное. И здесь была проблема, как к новому жителю отнесется Дамиан. Не думаю, что мужчина будет рад хотя бы кому-то, неважно, будет ли это пес, кот, рыбки или даже черепаха. К вечеру все разошлись по комнатам. Лауру, как и Эберхарда, мы всей толпой уложили спать. Мелиса еще не ложилась, но громко разговаривала с подружкой по телефону. Мы же с Адамом удобно умостились на первом этаже в гостиной. Мужчина принес две бутылки: одну — Дамиана, вторую — со своих запасов. Я не особо разбирался в алкоголе, но вот Адам, похоже, хорошо знался в винах. — Вроде уснула, — сказал я, как только бубнеж Мелисы со второго этажа прекратился. Я удобно устроился на груди Адама, закинув ноги на диван. Попивая вино, мы молча слушали, о чем говорит Мелиса на втором этаже. Даже с хорошей звукоизоляцией девушку было прекрасно слышно на первом этаже. — Нет. Просто теперь она до полуночи будет переписываться. — У нас отбой в десять. По крайней мере, в десять выключается свет. — Говоря об этом. Я даже не думал, что ты так строг к сыну. Мне казалось, ты более мягкий родитель, в отличие от меня. — Строгий? Пф, ты еще не видел строгих родителей, — рассмеялся я, вспомнив о Рейне. — Мой бывший муж был как раз таким. Если бы я вовремя не ушел от него, к Эберхарду пришел бы репетитор по латинскому. — Латинский? Не шути. — Нет, это правда! Мой бывший, он серьезно взялся за нашего сына, как только тому стукнуло три. Хотел перевести его на полное домашнее обучение до средней школы, но я настоял на школе. Хотел социализировать его. — Чтобы не был, как ты? — ухмыльнулся Адам, и я больно пихнул того в бок. В последнее время я даже очень социальный благодаря работе на Альваро. — С твоих слов складывается впечатление, что твой бывший — непростой человек. Я напрягся. Что-то я слишком расслабился в присутствии Адама и позабыл, что некоторые части своей биографии, в особенности имена, лучше не называть… Я предпочел промолчать. Не нужно Адаму во все это лезть. Когда первая бутылка закончилась и мы оба смягчились, Адам с нежного перебирания волос перешел на шею. То ли алкоголь меня расслабил, то ли эта легкая интимная атмосфера, витающая между нами с тех пор, как мы остались наедине. — У тебя есть родимое пятно? — Да, у меня их много, — кивнул я. — Есть еще маленькое на ключице и локте, совсем незаметные. И на спине, снизу под лопаткой. Вот. Я привстал и потянул на себя свитер, оголив спину. — Видишь? Адам увидел. Сначала я почувствовал пальцы на спине, в области правой лопатки. Вскоре последовал совсем незаметный поцелуй туда же. — Что ты делаешь? — тихо и крайне смущенно спросил я, будто боясь, что нас кто-то застукает. — Ничего, — прошептал тот прямо над ухом. — Ничего плохого. Мужчина помог опустить свитер и заставил меня развернуться к нему лицом. Он усадил меня к себе на колени, несмотря на мои возмущения. Благодаря кофте с широким вырезом Адам смог сразу же найти родимое пятно на ключице. Он проделал с ним точно то же, что из пятном на спине, оставив горячий влажный след. — Адам!.. — прошипел я, удивленный действиями мужчины. — Здесь дети! Да, это было именно удивление. Не отвращение или жесткое отрицание, а удивление. Адам никогда не проявлял активности свыше меры. Во всем виновато вино! Я слишком расслабился и опустил оборону. — Мы ничего не делаем. Это всего лишь касания, Итан. — Не такие же!.. Но мужчина не слушал, медленно подняв свитер спереди, он продолжил исследовать тело тем же способом. Мне оставалось лишь мелко вздрагивать, когда холодной кожи касались горячие губы мужчины, иногда покалывая своей щетиной. — У тебя действительно много родимых пятен, — сказал мужчина, закончив исследование. — Да неужели?! — саркастично спросил я, решив промолчать про те, которые находятся под брюками. Не хватало, чтобы мужчина еще и там все обследовал своим излюбленным способом. Адам, довольный тем, что я позволил себя немного помять, и поцеловал меня в губы. Я решил, что теперь моя очередь издеваться над мужчиной и продолжил наш поцелуй, углубив его так, как раньше не делал. Однако, увидев, что Адаму понравилось и это, укусил того за губу, чтобы он прекратил. — Что за ребячество? — смеясь, произнес тот, касаясь боевой раны. — Ты первый начал. Комната залилась хохотом. Я упал на грудь Адама, и переплел наши пальцы. Мне давно не было так хорошо и легко. Очень давно. Я забыл, что так бывает, погряз в своей апатии. Я забыл, что может быть приятно от присутствия другого человека. Я забыл, как приятно иногда привязываться. Я забыл, как это — ощущать себя любимым. Я забыл, как это, когда тебе дают то, что действительно нужно, а не то, что кто-то считает нужным. Я забыл, что кто-то может считаться с моим мнением. Я забыл… Я так много забыл, и Адам так много помог мне вспомнить. — Ты мне нравишься, Итан. Очень нравишься. Ты это знаешь? Адам знал, что я на волоске от того, чтобы провалиться в сон, но все равно задал этот важный для него, для нас, вопрос. — Знаю, Адам, знаю…