Milk&Blood

Дождь снова наведался к Сеулу в гости с самого раннего утра. Хотя оно и не удивительно — недавно началась осень, лето уже отыграло, вот и плачет. Или это осень проставляется в честь прихода — щедро поит все живое. В любом случае Пак Чанёль проснулся простывшим — езда вчерашней холодной ночью не пошла на пользу и откликнулась эхом в форме простуды средней тяжести. К тому же вчера парень отдал Бэкхёну свой шарф, находившийся под курткой, так что его продуло. Он не удивился, а лишь позавтракал и принял необходимые таблетки для того, чтоб сбить температуру и приемлемо функционировать на протяжении дня. Затем выпил кофе, покурил, привелся в порядок — душ, бритьё, — и уже почувствовал себя получше. До выезда на съемки оставалось два часа, он решил позвонить Сехуну и справиться о делах в организации. — Доброе утро, господин Пак! — Привет, Сехун, — раздался осипший голос. — Как там у нас? Что-нибудь есть нового? — Да, в семь утра звонил некий Ястреб и просил о встрече с Вами. — Что за Ястреб? Чем он занимается? — Откровенно говоря, наркотиками. — Так и сказал? — Да. Уверял, что высший класс. Он попросил перед встречей показать Вам его «резюме», так сказать. Я переслал Вам на e-mail. — Посмотрю. Это всё? — Да, больше ничего не было. — Хорошо. Ёль открыл электронную почту. Действительно есть сообщение с вложением документ. «Ястреб. Занимаюсь исключительно качественной продукцией, сырье выращивается поблизости от деревни Чире. Сам из Пусана, корни моего бизнеса заложены в Токио, но хочу расширяться, поэтому решил не делать ошибок и сразу же обратиться к Вам. Надеюсь заинтересовать Вас, ведь мой товар пользуется огромной популярностью во многих городах Японии. Буду рад встрече в любое удобное для Вас время. Прикрепляю свои контакты. » Ёль набрал нужную комбинацию цифр и позвонил, само собой, с «рабочего» телефона. — Алло? — Ястреб? — Да. — Пак Чанёль. — О, добрый день. Не ожидал. — Если бы не ожидали — не оставляли бы, прости, Господи, резюме. — Голос Чанёля звучит бездушно, как и всегда при рабочих беседах. — Вы меня раскусили, — сходу пробует паясничать Ястреб. — К делу. У меня пара вопросов. Кто твоя крыша в Японии? — Мой отец. — И почему ты начал оттуда, а не со своей страны? — Потому что мой отец — мэр Токио. — А родился ты в Пусане? — Да, там запутанная семейная история. Поделюсь с Вами при встрече, ведь она очень долгая! — Не думаю, что стану уделять этому время и внимание. — Этому — это чему? Мне или истории? — Истории. А сам сегодня являйся в мой офис в 19:30. — Понял. Спасибо Вам! — Это всё. Уже без пяти минут час — время выключать телевизор, тушить сигару и снова с головой окунаться в такой неоднозначный мир детсадовцев — идти и забирать Бён Бэкхёна из его же квартиры, а затем везти его на съёмки. Снова только спустя несколько звонков в дверь исполнитель показался на пороге — сегодня одетый в просторные джинсы, белоснежную водолазку, тёпленькую куртку и чёрные Dr.Martens. А вот директор слегка отличается: пальто тёмно-зелёного цвета, черный тёплый свитер с высоким воротом, обтягивающие скинни-джинсы того же цвета и уже знакомые нам почти такие же ботинки. Ах, еще и оливковый шарф! — Добрый день! — радостно поздоровался Бэкки. — Да уж, добрый, — прохрипел Ёль в ответ. — Идем. — Что с Вами такое? — пока они спускаются в лифте, Бэк обеспокоенно осматривает директора. — Вы неважно выглядите. Точно! — Он подкусывает губу и хмурится. — Заболели, — вздыхает и еще раз смотрит ввысь на директорское слегка сероватое лицо. — Мелочи, — отмахивается Чан. — Нет уж, не мелочи… — младший с каждой секундой всё смелее допускает предположение, что он каким-то образом причастен к нынешнему состоянию Пака. Съёмки рекламы ресторана прошли быстро и без затруднений, если не учитывать того, что поначалу для Бэкхёна не могли найти достойный костюм — все, что находились в студии, были неподходящих размеров. Но вскоре вмешался младший господин и уладил эту ситуацию одним лишь звоночком — через четверть часа был доставлен нужный размер наилучшего костюма. На протяжении дня Чанёль сильно кашлял и время от времени ёжился от озноба. Он сидел в том месте студии, где располагался угловой кожаный диван, и особо ни с кем не разговаривал. Бэкхён то и дело обеспокоенно косился на него в перерывах между дублями. Сехун несколько раз приносил ему чай, и он пил какие-то таблетки. Бэк переживал, было даже немного совестно — из-за него ведь Чанёль простыл, ему ведь он отдал шарф прошлой ночью. — Чанёль, — ненавязчиво тянет Бэк, подходя к директору по окончании работы и садясь рядышком. — Вам нужно домой, в постель. — Мне еще в офис, Бён Бэкхён. Так что домой ты уж с водителем. — А давайте в офис потом, сразу же, как только Вам станет лучше? — настаивает певец. — Нет, — твёрдо отвечает Чан. — Сехун, пойдем. — Он зовёт ассистента, а когда поднимается с места, ощущает легкое головокружение. — А ты, — взглядывает на Бёна, — напиши, как доберёшься. — Хорошо. А это зачем? — Чтоб я знал, что на тебя не напали где-нибудь, скажем, в лифте. «Кажется, Его Величество Сердце-во-льду за меня переживает.» — Бэкхён кивает, еле заметно усмехаясь, удаляется со съемочной площадки и намечает себе в голове план, который в очередной раз подчеркнёт, что он тоже, между прочим, не черствяк. Молодой человек японо-корейской наружности, на коже которого красуются многочисленные татуировки, уже сидит в приёмной господина Пака и ожидает его, накручивая на палец прядь черных блестящих волос, стриженных под каре. Секретарь сделал ему чай. — Проходите, — отрезает Ёль, широким шагом направляясь в свой кабинет. — Ты пока что свободен, — кивает он Сехуну. Ассистент воспринял и вступил в беседу с секретарём, а Ястреб подскочил и поспешно направился вслед за Чанёлем. — Итак, чего вы хотите? — Пак усаживается в свое кресло и внимательно осматривает юного наркодилера. — Вашего покровительства, — тот мостится на стул, находящийся напротив стола директора. — У меня качественнейший товар, можете сами убедиться. — Он спешит достать из внутреннего кармана кожаной куртки свёрток бархатной ткани тёмно-синего цвета. — Уберите, — командует Чан тут же. — Вам… не нравится? — Ястреб, кажется, озадачен. — Я не употребляю. Какой у вас план вообще? — снова возвращается к делу Пак. Выйдя из аптеки, Бэкхён укладывает пакетик с лекарствами на заднее сиденье авто рядом с купленной пятью минутами ранее едой, усаживается рядом и обращается к водителю: — В офис господина Пака, пожалуйста. — Но директор велел доставить Вас домой, — мешкается тот. — В офис господина Пака, пожалуйста, — повторяет Бён не терпящим возражений настойчивым тоном. — Если Вы меня одобрите, я пущу по Сеулу своих людей, и со временем собираюсь вытеснить отовсюду остальных дилеров. Вы же в курсе, кто теперь здесь снабжает людей? — Да, я о них знаю отдалённо, контакт поддерживаю только с главным человеком. В Сеуле главный Джек, но… — Джек?! — перебивает Ястреб, кажется, даже дёрнувшись, и начинает волноваться, теряясь в сведениях. — Так его же убили недели две назад… — Это были слухи. С ним все в порядке. Так вот, я договорю. — Паку очень не понравилось, что его так бесцеремонно прервали, поэтому голос сделался строже. — Джек не оценит внезапное появление конкурента, поэтому я откажу. Вы решили пробиться в Сеул, потому что думали, что Джек погиб? — Да, я хотел занять его место, — пожал плечами гость. — Не выйдет, — мотнул головой директор, как будто бы отмахиваясь от назойливой мошки. — А если бы слухи оказались правдой, Вы бы выделили мне место? — Я не стану рассуждать об обстоятельствах, которых не существует. — Чанёль закашливается и берёт в руку стакан с водой. — Это все, вы можете идти. Ястреб, как и все, знает, что в случае отказа, полученного от господина Пака навязываться бесполезно — успеха все равно никакого не последует, а вот гнев его накликать можно запросто, поэтому он лишь покорно кланяется, тихо произносит безысходное «До свидания» и покидает кабинет. Он, конечно, расстроен, но не безнадёжно — утешается тем, что в его власти всё еще сосредоточено наркозависимое общество Японии. — Сделайте, пожалуйста, два зелёных чая, один с мёдом, — сходу, не глядя, обращается к секретарю Бэкхён, с гордо поднятым носиком врываясь в приёмную. — Добрый вечер. — Опешив, Сехун низко кланяется и толкает секретаря, с которым они до сих пор точили лясы, в плечо. — Здравствуйте, — поспешно выдаёт тот, подбирая челюсть и, наконец, кланяясь. — Два чая, Вас понял. — Один с мёдом! — подмечает Бэк еще разок, важно поднимая указательный пальчик, а затем с пакетом в руке следует в кабинет директора. Пак сидит за столом, и, сжимая в пальцах чёрный носовой платок с вышитыми на нём золотыми нитками узорами, разбирает какие-то бумаги. — Добрый вечер! А я к Вам. — Бэк входит без стука (почти выносит дверь с ноги, если честно — настолько преисполнен решимостью) и сразу же спешит поставить пакет с едой на диванчик. Чан ошеломленно зависает на несколько секунд, стопоря взгляд на фигуре, почти полностью прикрытой пухлой расстёгнутой курточкой. — Это что это значит? — бубнит старший, сглатывая горьковатую от выпитых недавно кофе и каких-то пилюлей от температуры слюну. — Это значит, что Вам нужно как следует подкрепиться, — певец принимается расставлять перед директором одноразовые контейнеры с едой, кажется даже, совсем не обращая внимания на сидящего перед ним. — Что ты здесь устраиваешь… — бубнит тот, осматривая свой дорогущий стол красного дерева, и качает головой. Секретарь занёс напитки и удалился, снова поклонившись. — Зачем ты приехал? — начинает разговор Ёль, неспешно ужиная. — Я должен был позаботиться о Вашем самочувствии. Как и Вы о моём тогда, — отвечает Бэкхён потише и отводит взгляд. — Мелочи, — снова отмахивается Ёль. — Знаете, вот не мелочи ни разу! — импульсивно повышает вдруг тон Бён, хлопает ладонью по столу и смотрит директору в глаза. Затем остепеняется и отпивает из чашки. — Ты взял то, что мне нравится, — примирительным тоном говорит Пак, указывая на еду. — Я тщательно выбирал, — улыбается младший. Из офиса ехали вместе, на машине Пака. Как ни крути, а он был тронут приездом Бэкхёна, и даже рад. Очень рад. Как же так, Чанёль? Ночью, где-то в час, почти одновременно повыходили на балконы и встретились снова. Закурили. — Как Вы себя чувствуете? — поинтересовался Бэкхён, кутаясь в тёплый халат. — Благодаря тому, что ты напоил меня лекарствами — лучше. — Пак покосился на него и невольно усмехнулся — он очень умилителен в капюшоне. — Вот видите, — легко улыбнулся Бэк. — Всегда буду рад помочь. — Ты, кажется, нравишься Минсу, — заговорил старший, выдержав небольшую паузу. — Да полно Вам, — махнул ручкой собеседник и тихо засмеялся. — Я серьёзно. Он падкий на красивых мальчиков. — В любом случае, я не стану с ним встречаться. — Почему? — Чан явно заинтересован в нынешней беседе (не посему ли ее начал?). — Не могу я так вот взять и вступить в отношения с каким-то посторонним простым парнем. — Как давно у тебя кто-то был? — Уже и не помню, где-то после старшей школы, и то недолго. А у Вас? — Хён интересуется скорее машинально, в ответ, ведь понимает, что директор чрезвычайно закрыт, и вряд ли он может рассчитывать на откровенность. — Давно, очень, — неожиданно правдиво отвечает Пак. — Это иногда просто съедает, — вздыхает Хён. — Один, не знаешь, куда податься и кому что-нибудь рассказать. Что угодно, даже вот как я Вам сейчас. А иногда бывает — встретишь человека, — он делает паузу и коротко почти печально усмехается, — вы можете контактировать даже просто по делу, но когда долго его нет — ненароком начинаешь скучать. Ждешь хоть чего-то. А когда увидишь его — все становится на порядок лучше. Понимаете? — Понимаю. — А все почему? Потому что в жизни, в которой до этого ты был один, появляется кто-то хороший, действительно стоящий, к нему привязываешься. — Я тебя понимаю, как никто другой, Бэкхён, — хрипло отзывается Пак. — Сам так живу. — Вы стали привязываться к кому-то? — Младший одаривает его кратким взглядом и шмыгает носом. — Думаю, что да. — Старший пожимает плечами и поднимает брови в жесте, похожем на удивление. Он, похоже, и сам пока еще не осознал до конца, что кому-то удалось привлечь и увязать за собой его внимание, мысли. — Надеюсь, Вам повезёт с этим человеком, — ощутимо холоднее бросает в ответ Бён. В тот вечер он резко ушел и заперся внутри, оставив Чанёля в рассеянности. «Он обиделся? — думалось тому. — Если да, то на что? И как это исправить?» Следующим утром, ровно в девять часов, Чанёля разбудил телефонный звонок: отец. — Алло? — Привет, сынок. — Голос отца, как всегда, мягок и добр. — Ты еще спишь? — Уже собирался вставать, — приврал Ёль. — Как у вас там дела? — поинтересовался господин Пак. — С тобой всё в порядке? — Да, в полном, — пожал плечами сын, снова говоря неправду, ведь озадачивать родителя своим недугом совершенно не желал. — А ты как? — Отлично, что со мной будет? — засмеялся отец. Ёль улыбнулся. — А как там твой подопечный? — Бэкхён? С ним тоже всё хорошо. — Я рад, что вы в порядке, ведь сегодня ночью у вас самолёт. — Какой самолёт?! — подскочив, Чан принял сидячее положение и протёр глаза. — Все наши работники трудились очень усердно, и поэтому отель на Сейшелах уже готов. Остались детали, на их доработку уйдёт совсем немного времени, а вот рекламой пора заняться уже сейчас. — Неожиданно… — пробубнил Чан. — О сроках сильно не волнуйся, сын, в запасе время есть. Просто считаю, что лучше бы вам приступить уже сейчас. Расположитесь в нашем же отеле, а после съёмок, пожалуйста, не забывай отдыхать. Это пойдёт тебе на пользу. — Хорошо, пап. Тогда я начну собираться? — Конечно. Успехов тебе, Чанёль-и. Я еще позвоню. После этого молодой господин принял решение уведомить о предстоящих планах своего подопечного. «Рано, конечно, ему в такое время звонить, но надо» — подумал он, прокашлялся и набрал номер. Чего и следовало ожидать — трубку Бэкхён не взял. И в первый, и во второй, и в третий раз. Вместо четвёртого Ёль укутался в халат, вышел из квартиры и, пройдя лестничную площадку, позвонил в звонок на соседской двери. Несколько затяжных и крайне настойчивых сигналов, и вуаля! — дверь открывается, на пороге стоит с полуприкрытыми глазами Бэкхён, а надета на нём шелковая белоснежная рубашка (очевидно, что ночная), многим выше колена, открывающая вид на привлекательные бедра. Ёль думал было начать раззговор, но, увидев младшего, отчего-то закашлялся. Скорее всего, от простуды, конечно, но эта интересная ночная сорочка, кажется, имела к этому не самое последнее отношение. А ноги, выглядывающие из-под неё, наверное, самое первое. Лидирующее, чёрт возьми. Бэк трёт глазки и осматривает пришельца с ног до головы. — Доброе утро, — произносит он, сладко причмокивая и все еще немного щурясь в ответ на яркий свет из окон на лестничной клетке. — Доброе, — отвечает Чан, наконец заимев такую возможность. — Ты не брал трубку, вот я и пришел. — Да, я выключаю звук на ночь. Что-то случилось? — Бён заглядывает директору в глаза. — Нет, ничего. — Тот прокашивается еще раз. На всякий случай. — Просто тебе, скорее всего, понадобится целый день, чтоб собраться, поэтому начинай уже сейчас. — Куда собраться?! — заметно бодрится артист. — На Сейшелы. — Пак чешет затылок, задумываясь о том, что ему тоже стоит собрать свои вещи. — Вылет сегодня ночью. — Вы серьёзно?! — восклицает юноша. — Тогда я немедленно примусь за дело! Собирались оба. Только Ёль это делал размеренно, рассудительно и не спеша, а Хён наскоро, суетясь, грёб практически всё, что попадалось под руку; Ёль собирал только те вещи, которые ему действительно пригодятся, а Хён брал и про запас (про очень большой запас…). Среди дня у Чанёля зазвонил телефон: «Минсу». — Алло? — раздается ответ после недовольного вздоха Пака. — Привет, Пак Ёль! — слишком громкий и недопустимо радостный для Чана тон. — Привет, привет. — Он пьет кофе на кухне, размышляя, что бы не помешало взять с собой еще. — Ты летишь сегодня на Сейшелы? — Ким слегка взволнован предстоящим приятным путешествием. — Конечно. — Ёль, напротив, спокоен, как удав. — И ты летишь? — Да! Это отлично, что летим вместе! — Минсу, кажется, становится счастливее с каждой секундой. — А Бэкхён? Он когда будет? Он полетит с нами? — Он летит со своим директором, — невозмутимо отрезает Чанёль. — Так он же… — мешкается Су. — Ты же его директор. — Все верно. — Младший господин отчего-то предельно холоден со своим другом. — Вы летите вдвоём? — запал в голосе товарища исчезает. Неужели он так резко разочаровался? — Бён Бэкхён летит отдельно, со своим директором и ассистентом, — ледяным голосом произносит Пак. — Ладно, я понял, — вздыхает Мин. — Как твои дела, Минсу? — неожиданно дружелюбно заговаривает Чанёль, как только дело перестаёт касаться Бэкхёна. — Дела? — опешил друг. — Да всё в порядке. Ладно, я пойду собираться, встретимся уже в отеле. Хорошей вам дороги. — И тебе счастливого пути, — вежливо произносит молодой господин. Стоит отметить, что Чанёль сразу же, еще до этого звонка, позаботился о том, чтоб он, Бэкхён и ассистент летели обособленно от всех, а тем паче от назойливого товарища Кима. Что же происходит, Пак? Ты решил прятать от него прекрасную звёздочку? Лететь до Сейшельских островов из Инчхона, конечно же, довольно долго. В двенадцать часов следующего дня самолет должен приземлиться в аэропорту, и до отеля ехать на авто еще примерно с тридцать минут. А из Инчхона самолёт вылетает в 11:30 РМ. Так что в 8:50 РМ тройка удалая (Чанёль, Бэкхён и Сехун) уже должны выдвинуться из Сеула. — Алло? — в трубке Чанёля слышится голосок его подопечного. — В 8:50 выходим, — предупреждает Ёль. — Ты понял? — Понял, понял. — В 8:50 я жду тебя на лестничной клетке, Бён Бэкхён. Не позже. — Он повторяется, но каким-то шестым чувством ощущает, что его все равно поводят за нос. — Да, мой господин, — играючи слащаво промурлыкал Хён и положил трубку. «Вот это было смело…» — тихо произнёс старший, оказавшись немного (много, при том очень!) обескураженным. Вождение за нос уже стартовало? Ровно в 8:50 РМ Ёль уже стоял у двери младшего с рюкзаком на плечах и аккуратным небольшим черным чемоданом. Через минуту дверь звезды отворилась и из квартиры послышалось кряхтение, а затем тихий стон отчаяния — Бэк вытаскивал за порог тяжелый чемодан. — Что ты там возишься? — спрашивает директор, стараясь не оглядываться в сторону квартиры, чтоб ненароком не выдать свою заинтересованность. — Тут эти вещи… — охает Бэк. — Их много… Вы мне не поможете? — Его голосок зазвучал мягко и невинно, но нотку требовательности убирать нужным он не счёл. — С чего бы? — с напускным равнодушием на лице Ёль подходит и заглядывает в дверной проём. Сразу же хвалёное безразличие как ветром сдувает — вместо него влетает, нет, — врывается, явственное изумление. — Зачем тебе столько всего? — округляет глаза он. — Как это зачем? — не меньше удивляется юноша. — Это всё ну-ужно, — тянет он, ручками в воздухе обводя два здоровенных чемодана. — Да ты и половиной из этого пользоваться не будешь! — Пак усердно жестикулирует в сторону багажа. — Так! — напирает Бён. — Мне это очень пригодится, господин Пак. — Он даже притопывает носочком ботинка, для пущей убедительности. — Идём, — Чан, так и не находя смысла оспорить, с легкостью перемещает чемоданы через порог, берет один из них, и свой тоже, и направляется к лифту. Младший, хоть и с самодовольной ухмылочкой, но всё же не без усилия волочет за собой второй. Когда вещи уже были погружены в багажник внедорожника, в котором директора и подопечного ждали водитель и ассистент, второй открыл перед Чанёлем переднюю дверь, на что тот тихо ответил: «Сядь туда», а сам разместился сзади. Для певца уже давно дверь открыл водитель, и тот поудобнее устраивался на заднем сидении. — Господин Пак? — переставая гнездиться, Бён переводит удивлённые глазёнки на директора. — Почему Вы здесь? — А где я, по-твоему, должен быть? — спокойно, якобы даже безразлично отвечает тот, поднимая брови и смотря на дорогу. — Спереди, — кивает Хён в сторону Сехуна. — Нет. — Пак пожимает плечами, делая вид, что вовсе не понимает, с чего вдруг подопечный вообще так решил. — Хотите покушать? — Бэк придвигается к директору поближе, так, что касается его плеча своим. — Ты еще и еду с собой взял? — Чан обречённо вздыхает и прикрывает глаза. — Только пирожные, господин Пак! — поспешно предостерегающе заверяет Бён. Вдоволь наевшись пирожными (Ёль тоже не устоял — отведал парочку), Бэкхён начал засыпать. Еще и дождь пошел — в сон клонило всех, но лишь певец позволил себе поддаться этому искушению. Вскоре пахнущая нежным шампунем и ещё каким-то эликсиром для шевелюры голова мягко опустилась на соседское плечо. Завидев это в зеркало, Сехун тепло улыбнулся. Чанёль умиротворённо прикрыл глаза, откинув голову на подголовник. Ехали тихо — никто не разговаривал, чтобы не нарушать сон Бён Бэкхёна. До аэропорта добрались за час. Чем заниматься еще полтора часа в VIP-зале ожидания? Ёль с ассистентом взяли по чашке кофе и сели отдельно, чтоб обсудить рабочие вопросы. Бэкхён же расположился на одном из комфортнейших кожаных диванов и уставился в телевизор, в котором показывали передачу про швейцарские горы. Вскоре подошел сотрудник зала и поинтересовался, не желает ли юноша чего-нибудь заказать. Тот счёл идею замечательной и уже через десять минут сидел с большим стаканом сладкого латте. Пока Бэкхён чуть ли не разбил лагерь на своём диване, Чанёль с Сехуном сидели на таком же, слегка поодаль, пили кофе и общались кое о чем однозначно интересном. — Что там с Ястребом? — справлялся Пак. — Не объявлялся больше? — Пока нет, — отвечал О. — Я навёл о нем справки у людей из Токио. Говорят, тип довольно прозрачный, но навязчивый. Право, я думаю, что к Вам он больше не посмеет являться. Еще… Одна организация — «Rose Wine». Вы же знаете, что у них девушки и юноши проститутками работают, одни добровольно, другие — нет? — Слыхивал, — сосредоточенно кивнул Пак. — Так вот, «Rose Wine» заинтересовались Бэкхёном. Буквально сегодня утром их человек звонил в приёмную и просил передать Вам (дословно): «Его кукла скоро будет нашей». — О неловко говорить боссу такие слова, но он знает, что должен передать всё, не утаивая. — Моя кукла, значит… — младший господин посмотрел куда-то в сторону и усмехнулся. — Спасибо тебе, Сехун. — Он взглянул в глаза ассистента. — Ты — моя правая рука, и так будет всегда. А еще я выпишу тебе премию. — Чанёль заметно повеселел и подмигнул О, вставая с места. — Ой… — тот широко улыбнулся. — И я Вас тоже люблю, господин Пак! — Он подскочил вслед за директором и крепко сжал его в объятиях. — Это ты так премии радуешься? — тихо засмеялся Чан. — Нет! Это я нашему с Вами тандему радуюсь! — искренне рассмеялся Сехун. — Ну, и тому, что совсем скоро мы летим на Сейшелы. — Этому и я несказанно рад, — тихо произнёс Пак, на мгновение выискивая взглядом подопечного. — Ну всё, всё, хватит этих нежностей, идём. На местах в углу зала их ожидал Бэкхён. — Вы уже здесь. — Он ласково сощурил глазки. — Сехун-а, принеси мне фреш, пожалуйста, — обратился он к О невинно, но так требовательно, что обоих мужчин пробрало. — Простите? — к такого рода просьбам Хун явно готов не был. — В отеле при аэропорте на втором этаже есть ресторан. Мне нужен ягодный фреш с цитрусовым сиропом. — Понял, — кивнул Сехун. На самом деле он понял только задание, но мотив дачи его так и остался неразгаданным. — Господин Пак, Вам что-нибудь нужно? — В ответ отрицательно мотнули головой. Когда ассистент удалился, Чанёль, легонько ухмыляясь, обратился к певцу: — Почему бы просто было не попросить Сехуна оставить нас? — Но там и вправду готовят вкусный фреш. — Бён пожал плечиками и невинно похлопал ресницами. — Как Ваше здоровье? — Сегодня уже лучше. Я принимаю те антибиотики, что ты купил для меня. — Вы взяли их с собой? — А как же. Директор, выдержав короткую паузу, во время которой собрался с мыслями и духом, подвинулся к юноше поближе и серьёзно заговорил: — Слушай. Почему ты ушёл в тот вечер? Ни с того, ни с сего. Нет, не подумай, что я как-то задет или обескуражен, кхм. — Стараться сохранить безразличный облик уже почти не выходило — тот рассыпался с каждой секундой всё звонче (ведь Пак никогда не переживал о чужих чувствах, а сейчас…), мелкими и не очень осколками падая к ногам юноши, сидящего напротив и смотрящего теперь так внимательно. — Я просто, наверное, сказал что-то не то, да? — опустив плечи, Чан почесал затылок и очень озадачено, даже почти виновато посмотрел на Бэкхёна. Тот сразу же отвёл взгляд, а на устах на мгновение вспыхнула, кажется, грустная усмешка. Кажущийся бесчувственным, отпускающий острые комментарии и едкие замечания при любой удобной возможности, ты ли грустишь? — Дело в том, что Вы упомянули об увлечении каким-то человеком. — Он сглотнул и продолжил. — Так вот, я просто решил поскорее уйти, чтоб не задерживать Вас, ведь вдруг в тот вечер этот человек, возможно, собирался Вас навестить или ждал внутри. — Бэкхён соврал, натянул доброжелательную улыбку и посмотрел на директора. — Бэкхён, ты… — «Ты дурак или притворяешься? Этот человек был со мной на соседнем балконе!» — сразу же захотелось выдать Паку, и он почти успел это сделать, если бы не явившийся с фрешем Сехун. — Ваш напиток, — учтиво сказал он, протягивая Бэку стакан. — Отдай господину Паку, пожалуйста, — спокойно отвечал Бэкхён, указывая в сторону руководителя и устремляя взгляд в телефон. — Ему сейчас нужны витамины. Ассистент, устроившись по правую руку от директора, молча передал ему напиток, и оба они ничему не удивились. — Бэкхён, — глухо продолжил Пак, — ты заблуждаешься. — В чём? — оторвался Хён от телефона и отрешенно посмотрел на директора, словно уже и забыл о только что прервавшейся беседе. — В том, что кто-то меня ждал, или… — Хорошо, Чанёль, — кивнул тот, снова натянуто улыбаясь. — В любом случае я рад за Вас. — Мы еще вернёмся к этому разговору, — Чан решительно кивнул и, откинувшись на спинку дивана, приступил к насыщению организма витаминами. За время ожидания троица чем только не занималась. Бэкхён скачал на смартфон какую-то онлайн стратегию, сим действом заинтересовался Сехун, рубились они целый час, а затем остыли. Чанёль успел начать просмотр какого-то фильма о гангстерах, но вскоре и ему наскучило. Он всё больше смотрел на Бэкхёна, который то показывал Сехуну смешные видео, то пинал его в плечо со словами «Вот, где нужно построить этот замок!», и который украдкой поглядывал на спокойного директора в те моменты, когда тот опускал глаза в телефон и якобы не замечал взглядов, замешанных на тонких искрящихся эмоциях, природу которых Ёлю, как бы ни желал, почуять пока никак не удавалось. Скорее всего, он и сам испытывал что-то подобное, о чем только мог догадываться, ведь Бэкхён тоже упоминал о вдохновенности каким-то человеком, и это почему-то побуждало колючее напряжение возникать где-то у старшего внутри и не давать ему покоя. Он даже смел робко предположить, что Бён, возможно, испытывает что-то похожее. Но вскоре стыдливо старался отогнать эту мысль, ведь с чего бы вдруг Бэкхёну и такое? Вообще глупости. Так ведь? Ходили на ужин всё в тот же ресторан, а про многочисленные перекуры вообще говорить незачем. В конце вечера, ближе к одиннадцати часам, Бэкхён уснул. После вкусного насыщения и от мягкого тепла, царящего в помещении, его окончательно разморило, и он свернулся калачиком на том самом кожаном диване. Директор, для улучшения качества отдыха, накрыл его одним из тех пледов, которые предлагались пассажирам в зале ожидания. — Нужно господина Бэкхёна разбудить, — шепотом отозвался сидящий рядом с боссом ассистент, когда близилось время посадки. — Разбуди, — казалось, совсем безучастно тихо ответил тот. — Господин Бэкхён. — О немного привстал и потрогал певца за плечо. — Господин Бэкхён, — громче повторил он. Бэк зашевелился и вздохнул. — Что такое там? — протянул он, протирая глазёнки. — Пора садиться в самолет. — Ассистент слегка улыбнулся, умиляясь. Бэкхён взглянул на Чанёля. — Поторопись, иначе останешься здесь, а мы улетим без тебя, — наигранно серьезно обратился к нему руководитель. — Ой, а как же это вы без меня рекламу снимать будете? — Хёни ехидно сощурил глазки и стал собираться. — Это уже чисто производственные вопросы. — При диалоге с младшим Паку, может быть, и захотелось (очень захотелось) заулыбаться, но он умело сдержал этот порыв. В самолете директор сел рядом с певцом (не стоит уточнять, что маленький наглец поспешил занять место у окошка). Утро у Пак Чанёля началось неприятно: от нагрузки и смены обстановки поднялась температура, следовательно, всё тело ломило, и он пребывал в ужасном настроении. Сехун знал, что господина в таких случаях лучше вообще не трогать, а вот Бэкхён настойчиво уговаривал его позавтракать, чтоб на сытый желудок принять антибиотик, жаропонижающий препарат и улучшить тем самым самочувствие. Чанёль слабо мог сдерживать себя от того, чтоб не нагрубить юноше, но тому, кажется, было всё равно. Сехун отвёл его в сторонку и объяснил, что не стоит сейчас надоедать боссу. Бэк принялся упорно доказывать, что так будет лучше (он был прав), на что ассистент лишь покачал головой: «Как только он немного придет в себя — обязательно позавтракает, Вам стоит просто подождать» — заверил его О. Тогда Бён, затихнув, расположился поодаль и начал завтракать в одиночку. Чанёль действительно заказал стюардессе порцию где-то через полтора часа после пробуждения. Бэкхён обрадовался, наконец к нему подходя. — Примете лекарство? — Приму, — хрипло отвечал Пак. Бэкхён сел рядом и находился там всё время. Чанёль хорошо поел и выпил таблетки, ему стало определённо лучше, но до конца перелёта он то засыпал, то просыпался, ведь болели голова и горло. Бэкхён даже попросил принести ему молока с мёдом, чтоб смягчить слизистую горла, а от воздействия этого нежного средства снова стало клонить в сон. В сейшельском аэропорту их уже ожидал водитель, все организованно и незамедлительно отправились в отель, а там для младшего господина подготовили один из самых лучших номеров, и никто не смел нарушать его покой. Даже Хён поутих и ушёл на пляж. Эти полдня им выделены на адаптацию и отдых, а к съёмкам должны приступить на следующий. На пляже при отеле юношу увидел Минсу, прибывший на острова ранее. — Бэкхён, привет. — Он подошёл к нему, сидящему на шезлонге и потягивающему через соломинку безалкогольный мохито. — Минсу? — певец обернулся, удивляясь, затем легонько улыбнулся. — Садись. — Он указал на находящийся рядом шезлонг. — А ты-то здесь какими судьбами? — Прилетел с отцом по работе. Он ведь совладелец этого отеля, — простодушно отвечал парень. — Да ладно? Это здорово. — Бэкхён постарался поддержать беседу, но беспокойство всё-таки и не думало отступать. Су не упустил из внимания того, как юноша устремил вдаль, на океан, невесёлый взгляд, а потому несмело спросил: — Что-то случилось? — Господин Пак болеет, — тихо отвечал Бён. — Что? Чем? — насторожился Ким. — Кажется, что простуда. Хотелось бы, чтоб просто простуда, а не воспаление лёгких, чего доброго… — Он опустил глаза и отставил стакан с коктейлем на столик. — Где он сейчас? — В номере. Только не ходи к нему, он отдыхает. — Ты очень переживаешь, да? — Понимаешь, Господин Пак заболел из-за меня. — Минсу недоумённо приподнял брови. — В тот вечер, когда мы ездили на мотоциклах, он отдал мне свой шарф, и застудил дыхательные пути, — с каждым сказанным словом Бэк поникал всё сильнее. — Я чувствую себя слишком огорченным из-за этого. Проговорили они недолго — Бэкхён совсем расстроился и ушел к себе в номер. Легче ему стало только тогда, когда зазвонил телефон, а на экране высветилась подпись контакта: «Mr. Park». Директор проснулся и позвонил ему, чтоб узнать, всё ли в порядке. Бэкхён спросил у него разрешения на визит, и Чанёль, разумеется, его дал. Уже через две минуты Бён робко скрёбся в дверь соседнего номера. — Да, — раздался хриплый низкий голос. — Господин Пак… — Бэк засунул голову в дверной проём и увидел, что Чанёль обедает. Сердце сразу же радостно затрепетало. — Заходи, — Ёль, сидя в постели, не без аппетита уплетал рост биф. — Чанёль, — певец улыбнулся и присел на край кровати. — Вам уже лучше, да? — Он с надеждой уставился он на директора. — Конечно. Ведь если мне будет худо, то кто будет следить за тем, чтоб ты завтра хорошо работал? — нарочито строго произнес Чан, из-подо лба сурово смотря на юношу. — Ой, — тот смущённо закусил губу, — а можно я Вас обниму? — и, естественно, не дожидаясь ответа, подорвался и с небольшой силой осторожно сжал сидящего директора в объятиях, чей исходящий от тела жар начал сразу же ощущать сам. В этот момент Чанёль почувствовал поддержку и заботу Бэкхёна. Такие искренние, тёплые объятия, кажется, были для него совсем новы; тонкие изящные руки и приятный запах духов, всё тех же, как в первый день, — вот, что его окружило в тот момент. Уже через мгновение младший отстранился и прокашлялся, понимая, что, может быть, поступил совершенно неуместно, и его совсем не так поймут. Ёль остолбенел. Его сердце теперь заходилось в бешеном волнении, он не знал, чего отвечать и куда деваться. Хёну даже показалось, что старший покраснел, но он списал это на температуру. Бэк уложил руки на колени и облизал пересохшие губы, поглядывая на болеющего. Он понимает, что нужно хоть что-нибудь сказать, ведь возможно, с каждой секундой увеличивается риск того, что Пак неправильно его поймет. Но тот опасался другого: того, что подобное не будет ждать его больше никогда. — Я очень рад, что Вы поправляетесь, — наконец прошептал младший. — Спасибо тебе, — нашелся с ответом директор. — За что? — За лекарства. Они сильнодействующие, быстро ставят на ноги. — Я тщательно консультировался с фармацевтом, — кивнул Хён, ощущая на собственном лице жар от приливающей крови.