Ебала я вставать так рано. Как хорошо, что я демон, и сила Веры меня бодрит лучше, чем кофеин. Даже синяков под глазами не было. И все лишь для того что бы узнать про вампиров по больше… А единственным руслом, впадающим в эту огромную реку, была девочка Кристина. Утром все здоровались со мной, не ожидая, что я появлюсь внезапно, но разве же они достойны моего внимания? В добавок эта высокомерность увешивала меня в их сознаниях ещё сильнее, мне нравятся эти взгляды, как они пытаются прикоснуться к чему-то неуловимому. Когда я достигла своей новой «подруги», за партой у окна в третьем ряду, самооценка всех в классе упала ещё ниже.
– Доброе утро, Кристина. Я сяду с тобой?
Ее взгляд чего-то тоже да стоит. Она была брошена в океан с хищными обитателями дна, лишь только ее верования помогали ей не сойти с ума. Но сердце ее было пустым, черная тоска по человеку дала о себе знать не только оттенком одежды, стоило мне лишь нечаянно вчера на него надовить. Она видела прекрасную сирену, завлекающую несчастную своим голоском к себе. Она протягивала ко мне руку, желая дотянуться и наконец выплыть из этого океана. Вот, что показывали ее глаза.
– Да, конечно. – сказала она.
Жаль будет ей признаваться в том, что я не собираюсь ее вытаскивать из этого омута, я собираюсь им править, и ей останется довольствоваться находится под моим плавником.
Довольная собой, я уселась на место рядом с ней, но нечаянно задела ее локтем, и почувствовала укол, то была защита, напитанная истинной верой. Я быстро отдернула свою руку.
– Извини. – быстро произнесла я, не половая виду.
– Да ничего, бывает.
Мое резкое действие привлекло взгляды других одноклассников. Они не понимали, почему лучшая девочка в классе вдруг повелась с худшей. Однако озвучить они это не решались. Какие хорошие смертные, молчат, когда я хочу.
– Шпевак, а че ты с этой вдруг села? – прервал гармонию мальчишеский голос сзади.
– Мальчишкам не понять, по кому болит девичье сердце. – начала я загадочно-игриво, но потом мой голос и взгляд стали угрозительными. – «Эта» - моя подруга и ее зовут Кристина. Сделай одолжение засунь свое мнение о ней в задницу сам, или я тебе помогу.
– Оля, спасибо, что стоишь за меня, но не нужно так грубить. – вмешалась она.
– Крися, если ты не можешь постоять за себя, не отказывайся от помощи других. Живее будешь. – поучительно-властным тоном ответила я.
– Но не в такой грубой форме же.
– Вот видишь, какая она хорошая? Она за тебя-идиота заступается, а ты к ней так относишься? Таких девушек не то, что обижать нельзя, их на руках носить надо.
Моя новая подруга покраснела и это мне только на руку. Эта же волна моей экспрессии привела моего оппонента в неловкое и задавленные состояние, он попросту не нашел, что ответить. Ну а я задрав подбородок выше, развернулась обратно вперёд. Глазами зацепила ее благодарный взгляд. И под ее этим смущением именно благодарность, смешанная с порицанием, лишённая и капли боготворения, свидетельствовала о ее крепком духовном стержне. Я уже представила, какой значимой слугой она для меня станет. Такая верующая, да ещё и с обалденными ножками.
И ногами продолжать любоваться не мешал даже начавшийся урок. Лишь учительница отвлекала меня на вопросы от созерцания прекрасного, но удовлетворив ее интерес, я сразу же возвращалась к своему.
– А это у тебя зрение плохое, что ты щуришься, когда на доску смотришь? – отвлек меня теперь Кристинин шепот.
– Вроде того.
– А очки где?
– В новый год перебрала с напитками, и не нашла их. Да и все равно, не нравились они мне…
– Минус один?
– Да.
Не спрашивая лишних вопросов, она быстро полезла в рюкзак и достала оттуда черный глянцевый футляр.
– Надень мои, я линзы ношу, а на тебя смотреть больно, когда щуришься.
Не знаю от чего мое сердце затрепыхало так сильно, но этот жест доброй воли меня тронул. Открыв футляр там лежали маленькие очки с небольшой круглой оправой. Видно, что ими давно не пользовались, так что я их немного протёрла, и возложила их на свой нос и уши. Мир вокруг не сильно изменился, но стал чуть более четким, но в то же время искаженным. Световые волны поступали в мои глаза более сфокусированными. Кажется ещё отзвуки Знания, которое я выгрызла у другого брата, или она была сестрой? Не важно. Это было приятное чувство в груди, но мне нужно больше.
– Они тебе очень идут.
– Спасибо. Я их верну потом. – Быстро шепнула я, стараясь сохранять невозмутимость голоса.
– Можешь подержать их у себя сколько хочешь. Считай подарком.
Подарком… На столько близких друзей у меня ещё не было. Гормоны или что, чуть не взбудоражили во мне нерациональное чувство коснуться источника этого пламени веры, что сжигает нечестивое. Но я взяла себя в руки. В конце концов она всего лишь раб и относится к ней надо соответствующе. Во всем виноваты конечно же ее ноги, которые сейчас приняли более точные формы. Я видела, как сеточка на правом бедре стягивала плоть, слегка вдавливая ее.
– Я тебе дала очки не для того, что бы ты на мои ноги смотрела. – снова ее шепот отвлек меня и даже пристыдил.
И скривив губы от скуки я уставилась на скучную классную доску. Благо урок уже заканчивался, и мы уже собирали сумки что бы переходить к следующему.
– Можно нескромный вопрос? Почему чулок только на одной ноге? – спросила я.
– Тебя только это волнует? Ох... Это прикольно смотрится, в глаза бросается, вызывая некоторый разрыв шаблона. Да и позволяет на них экономить ещё, они ведь парами продаются.
– Здорово. Глаз не оторвать.
– Я заметила, – усмехнулась она, – Пойдем.
Кажется ее также радовал мой повышенный интерес к ее ногам, хоть она и смущалась, но за этим смущением крылось облегчение и даже радость. В том самом океане, она рада смотреть в хищные глаза сирены. Обалденное чувство. Мои гормоны уже во всю малевали красками в воображении самые непристойные сюжеты с ней. Подогревало это все близость большой перемены, когда я ее хотела увести в туалет, что бы остаться наедине. Мужчины чувствовали трепет, видя истинную меня. Они хотели меня. Как отреагирует Кристина? Вдруг мы займемся "этим" прямо в школьном туалете? Красная краска из мира грез вылилась прямо на мою кожу. Разумеется, я уже давно не изучала ее ноги, я их запомнила, но и уроком я не интересовалась.
– Ты вся красная. Опять давление поднялось? – обеспокоенно прошептала она?
– Давление поднялось? – робко повторила я, все оказалось как в тумане.
А эта девочка встала и заявила на весь класс, что собирается отвести меня в медпункт. Господь, ты предвидел это? Вопреки всем кошмарам, что ты наслал на них, вот он святой человек. И знаешь, что я сделаю, я не оскверню ее мраком, которым ты замарал меня, я оставлю ей заслуженную свободу
А в прочем. Она такая желанная. Яркая и красивая. Она должна быть моей!
Но мерзостное желание прошло, как только она взяла меня за руку. И это касание не жгло, оно согревало. Из-за оглушивших меня чувств и идей я не сразу успела понять, что мы вышли из класса и устремились в медпункт.
– Сильно плохо? – спрашивала она, но я не отвечала, дышать не могла.
Ее аура не позволяла мне нормально манипулировать энергиями Веры. Сейчас я целиком оказалась в ее власти. Да и жар этот. Он меня истощал. Не удивительно, что я потеряла сознание. Я даже почувствовала снова ее.
Тяжесть. Бездна тянет.
Но мрак развеялся в глазах свечением фонарика. Девушка-врач из медпункта осматривала меня.
– Я ещё жива? – простонала я
– У тебя поднялось давление, а потом температура, и ты потеряла сознание. – сказала она, отвлекаясь от свечения мне в глаза. – Ты как себя чувствуешь?
– Как в отходняке после целой таблетки экстази. – неживо произнесла я, и этим ответом привела женщину в шок. – Шутка.
– Дам направление на анализ крови, на всякий случай.
– А может не надо? У меня отец президент города. – уже живо заявила я.
– А может не надо. – согласилась она – Но отцу твоему все равно сообщу, советую тебе не баловаться наркотиками, что бы подобного не происходило.
– Хорошо. А где Кристина?
– Та странная девочка? Дотащила тебя сюда, и наблюдала, когда прозвенел звонок с урока, вот недавно, я убедила ее, что разберусь с твоим недугом.
– Она не странная, а вообще-то милая. – даже для себя резко возразила я и попыталась встать.
– Хорошо, как скажешь. – врач двусмысленно улыбнулась. – Ты бы легла. За тобой все равно скоро приедут. Наверное сразу надо было сообщить.
– Отец что ли?
– Нет, его представитель.
– Пиздец… – тихо произнесла я, и резко заявила, побуждая аккумулированные мною Веру к регенерации – Да мне уже лучше в общем, можете давление и температуру измерить, я здорова как бык!
– Впервые встречаю ребенка, который так яро хочет остаться в школе.
– Учиться хочу, да!
– А настоящая причина?
По началу меня взбесила ее проницательность. Она была отвлечена бумагами, и не уделяла мне своего внимания, но теперь, она была повернута ко мне и своей мерзкой натянутой улыбкой пыталась внушить доброжелательность. И когда люди вдруг стали такими хорошими?
Кристина является причиной. Но не потому что у меня к ней какие-то мнимые чувства, а потому что её родители на столько ебнутые, что умудрились не проморгать вампиров. Но в улыбке девушки напротив я заметила одну вещь, она уже некоторое время не слезала с ее лица. Что я такого сказала? Неужели моя случайная защита..?
– Кристина. – тихо и быстро ответила я, зажмурив глаза.
Мой голос, интонация, поведение мышц лица, все настроилось на новые значения, смущения влюбленной наивной девочки. Хотя в основном их пришлось выжимать из себя самой, просто не оставила своей гордости, и массу других чувств. Сейчас я даже вспомнила то покалывание в сердце, которое было. Кажется, оно было связано не только с ее щитом, но и с моими чувствами? Ну и ладно.
– Мы только вчера начали дружить, она такая хорошая. Она заботится обо мне и об окружающих. А ещё она мне свои очки подарила. Я уже чувствую, что хочу с ней проводить больше времени. – Добавила я.
– Пиздец… – тихо произнесла она.
Я ошиблась. Видимо действительно слишком близко приняла ту девочку к сердцу. А врач думала про мальчика, наверное, или про что-то ещё. Самоуверенность и собственные чувства сыграли против меня злую шутку. Но больше всего я бесилась от собственного признания. Как мне, демону, который слышал и поддержал идеи неких Фаустианцев об использовании человека как инструмента, относится к этому самому инструменту с чувствами? Сука!
– Я пойду. – мрачно огласила я факт. – Скажите, что не надо за мной приезжать.
Но ошарашенная девушка даже не стала возражать. Наверное мой гневный вид ее ещё больше ошарашил. При мне не оказалось рюкзака, наверное остался в классе, так что я вернулась туда. За время хождения удалось привести свои мысли в порядок. Даже успокоиться, но новая картина меня возмутила на сей раз. Я подозревала, что Кристина соберёт все мои принадлежности, и прибережет для меня, эта часть сбылась. Что она останется тут, и будет собирать вместе с учителем все свои вещи по всей площади пола в свой рюкзак, этот факт меня взбесил ещё сильнее. Я просто забрала свой рюкзак, и задала один единственный вопрос.
– Кто это сделал?
– И́ванжук. – ответила грустно она, но следом, взглянув на меня, поняла, что своим ответом обрекла этого человека на нечто ужасное. – Подожди! Что бы ты не хотела сделать, не делай этого.
Блять, и не даст ведь покоя мне эта принцесса. Диапазоны волн моего поведения и речи изменились. Абсолютно спокойно и интеллигентным тонном я ей собиралась высказать ложь во благо ее самой.
– Можешь не волноваться, я просто с ней поговорю. Я же пользуюсь авторитетом в классе и попрошу что бы она так больше не делала и извинилась.
***
Вложив обращением силу, обратную Силе Архимеда в удар, я направила лицо этой сучки в кафельный пол в туалете. Не с ней эту перемену я должна была быть тут и все же обманными махинациями сюда я привела ее. Небольшой ручеек крови на желтых плитах смог удовлетворить мою жажду насилия. Теперь оставалась чистая прагматичность. Для пущего эффекта я достала наконец тот пистолет, предохранитель только снимать не стала, я же не хочу убивать, только припугнуть. Я перевернула эту девочку на спину, и уселась сверху. Накал моего собственного гнева не давал мне придать этой позе какой-то пошлый оттенок, и тем не менее в некоторой интерпритации он присутствовал. Холодное дуло пистолета я сунула ей в рот.
– Ещё раз обидишь Кристину, я не побрезгаю использовать это. А теперь промывай свой лоб, с началом урока, или после него, ты перед ней извинишься. Да ещё так, что бы мне понравилось. Поняла?
Девочка с разбитой бровью и потекшей тушью от слез, которая на одном из глаз смешалась с кровью, кивнула. Я извлекла обслюнявленное дуло пистолета и собственными губами вытерла его.
– Умничка. – подытожила я, и позволила своим мыслям прочувствовать те самые интерпретации всей этой сцене в целом.
***
– Коха́ник, прости меня пожалуста, я была очень не права, раскидав все твои вещи. – И́ванжук с пластырем на брови предстала перед нами, как я ей и приказала.
– Я принимаю твои извинения. – сказала Кристина, а потом добавила, – И ты меня прости, что моя подруга так с тобой обошлась.
– Ничего, я заслужила.
– Умница. – повторила я свою похвалу.
Справедливость была восстановлена. А негодяи из этой истории вынесли урок. Конечно, я не ожидала благодарности от своей святой подруги, но посмотрев на нее, когда мы остались наедине, я увидела огромный вес осуждения.
– Я не приму твоих нравоучений. Я постояла за твою честь, и даже не прошу за это благодарности.
– Извини, но, давай мы не будем сидеть вместе. – грустно произнесла она. – Я не держу на тебя зла, но я вижу, на какие нехорошие поступки тебя толкает мое несчастье, я не могу брать такой грех на свою душу.
Человеческое тело примерно на 80% из воды состоит ведь. Моменты оцепенения можно вполне сравнить с заморозкой, твое тело превращается в лед. Ты не можешь двигаться, не можешь думать, все твои органы, желудок, сердце, мозг, все останавливает свой ход, и все безумно болит. Но самые сильные - слова боли в застывшей голове, они стекают дальше, образуя острый сталагмит, и когда их смысл становится наконец понятен, он обрушивается и вонзаются в сердце, из-за чего на нем появляется скол. Эта сосулька проскальзывает все дальше в хрупкий сосуд, трещина на нем оказывается все больше, и в конечном итоге оно оказывается разбито. Наверное, именно так ощущается разбитое сердце. Никогда не влюблялась так что мне это знакомо лишь по этой метафоре со льдом.
Хотя нет, это чувство все же знакомо, одна из его интерпретаций. Это обида. Когда-то Падшие Ангелы и для людей стали Демонами. Те, кто взращивал их как своих детей, стали предметом ужаса, а в худших случаях и гнева в их глазах. Я думала, она особенная, но, оказалось, что она как и все, просто странная. Ну и пошла она в таком случае, сама с вампирами разберусь. Ещё с верующими мне ебли не хватает.
Я молча встала с не сводя своих глаз с нее. Боль наполнила меня, но я не истеричка, не стану ее вещи разбрасывать, или бить, хотя такие мысли посезвли мою голову. Разочарование меня просто вынудило отплатить ей чем-то равноценным, так что я сняла ее очки. Одним движением пальцев они оказались на полу, а вторым движением поворачивающейся пятки, они оказались разбиты. Я ухожу, мне больше тут нечего делать.
