Осколки

      В тот вечер Саша с Костей почти сразу уехали из Москвы в Петербург, не оставаясь ни на какие празднования. Екатеринбург позвонил Челябинску и предупредил, что их не будет. О причине они решили не распространяться.       Екатеринбург ждал каких-то эмоций от Саши по поводу произошедшего. Потому что, честно говоря, он до сих пор был бы не против съездить Московскому по его столичной физиономии. Но Петербург молча снял верхнюю одежду и прошел на кухню. — Костенька, чаю? А то я что-то устал ехать. А теперь придется часто бывать в столице, надо пересаживаться на самолет. А на поезде мне нравится больше, атмосферно так. Чай в подстаканниках и стук колес. Костя, садись, что ты стоишь в дверях. Хм, неужели у меня к чаю ничего нет, — Саша задумчиво постучал пальцами по губам и отвернулся к плите.       Екатеринбург настороженно наблюдал за ним, но зашел на кухню и сел за стол. Вопросов было очень много, а он не спешил их задавать, боясь, что Саша сорвется в еще одну истерику, как в том кабинете. И поэтому он старался очень аккуратно разговаривать с Петербургом, не давая никаких поводов для резкой реакции. — Да, давай чаю, спасибо. Может я быстро сбегаю в магазин, возьму что-нибудь вкусненькое? — Да, хорошо. Я тогда пока приму душ, — Петербург дал Косте ключи, а сам пошел в спальню взять домашние вещи, чтобы потом переодеться. Когда он оказался в душе, то на него накатили воспоминания о недавней сцене после совещания. Он начал сильно тереть кожу в попытках смыть прикосновения Московского. Но из головы так просто мысли не сотрешь. Он сел в ванну, обнял себя руками, и время для него как будто застыло. — Саш, все нормально? Саша, сколько ты тут сидишь! Я пришел уже как минут 20 назад, — очнулся он только, когда в дверь ванной постучал Екатеринбург, а затем открыл ее и увидел Сашу, ссутулившегося под бегущей из лейки водой. Петербург посмотрел как будто сквозь него. — Да, да, все нормально, просто задумался. Сейчас выхожу уже, — Костя недоверчиво посмотрел на него и пошел в очередной раз ставить чайник. «Как хорошо, что есть Костя. Заботится обо мне. А что я? Ною и втягиваю в разборки с Московским. Ненамеренно, конечно, но все равно. Ему ссориться со столицей точно не нужно, иначе регион пострадает. Надеюсь, Москва все вспомнит и больше не будет к нам лезть. А еще, что наши отношения с Костей не повлияют на их деловые отношения со столицей, — Саша посмотрел на себя в зеркало и вздохнул. Затем вытерся, промокнул волосы, оделся и вышел в коридор.       Он зашел на кухню и увидел, как Костя бесцельно гоняет конфету по столу. — Спасибо за чай. Когда ты уезжаешь к себе? — Да, пока не знаю. Съезжу и возьму билеты на самолет в кассах сначала, а потом видно будет — на какое ближайшее время есть рейс. А ты меня уже выгоняешь? — Екатеринбург вопросительно посмотрел на Сашу. Он вообще перестал понимать, что сейчас происходит. В его развитии ситуации Саша должен был или бегать по кухне и говорить, какой Москва невоспитанный хам, или сидеть у Кости на руках, и Екатеринбург должен был его успокаивать и говорить, что любит больше жизни. Такой безэмоциональный Петербург нехило настораживал. — Нет, что ты. Оставайся, сколько хочешь. Мой дом — твой дом, ты же знаешь. Я пойду прилягу, а то устал как-то с дороги. — Ты же совсем ничего не поел. Саш, скажи, точно все нормально? — Да что ты привязался! Все нормально. Прости. Нормально все, просто устал. — Хорошо. Я приду чуть позже, — Костя поднялся, чтобы вылить нетронутый Сашин чай и вымыть кружки. Пока Екатеринбург стоял у раковины, то прокручивал у себя в голове всю ситуацию по кругу, чтобы понять, что происходит. У него не то, чтобы хорошо было с эмпатией, намеками и всем подобным. Говорил он всегда прямо, чего и хотел от других. Но Петербург от других отличался. И Костя до сих пор только учился разгадывать его эмоции по малейшему движению бровей, по взгляду, по взмахам рук. Сейчас же Саша не делал ничего и был как чистый лист, отчего Костя и не знал, что предпринять. В итоге он просто везде выключил свет и пошел в спальню.       Петербург лежал на самом краю, отвернувшись от двери. Костя разделся и лег с другого края. Обычно Саша сразу же подкатывался к нему, разбрасывал свои конечности или просто утыкался носом в Костину грудь и обнимал. Сейчас же они первый раз уснули на разных концах кровати. А уже под утро Екатеринбург почувствовал осторожное прикосновение к своему лицу. Он приоткрыл глаза и увидел, как Саша лежит почти нос к носу с ним и смотрит на него. — Саша? Родной мой, еще же так рано. Ну что ты, хороший мой, что случилось? Иди ко мне, — Костя широко зевнул, повернулся на спину и раскрыл объятия. Петербург молча придвинулся к нему и обнял изо всех сил. Екатеринбург чуть поморщился, но ничего не сказал. Спустя мгновение он уже спал. Но объятия так и не пропали до самого утра. И то ли во сне, то ли наяву ему показались слова «Я люблю тебя, не оставляй меня, пожалуйста».       На следующий день Костя аккуратно встал с постели, чтобы не разбудить Сашу. И с самого утра пошел в авиакассы за билетом в Екатеринбург. Билеты нашлись уже на сегодня, поэтому его пребывание в Петербурге подходило к концу. Он решил завернуть на Апрашку в поисках чего-нибудь интересного для Саши. Костя долго ходил по рынку и увидел фиолетовую олимпийку с логотипом известной футбольной Питерской команды. Вещь была настолько не в духе Саши, что ему было интересно, как бы она на нем выглядела. Он немного поторговался и в результате приобрел ее. До самолета оставалось около 6 часов, и нужно было поторопиться, чтобы успеть еще немного побыть с Петербургом.       Когда он зашел в квартиру, было очень тихо. Костя подумал, что возможно Саша вышел в магазин, и решил пока пойти покурить на балкон. Он только поджег сигарету, как услышал какие-то шорохи из квартиры. Значит, Петербург все-таки дома. Он быстро перекурил и пошел его искать. Когда Екатеринбург зашел в спальню, то просто не нашелся, что сказать. Если бы для измерения любви, восхищения и вообще каких-либо положительных чувств к другому человеку существовал прибор, то он бы просто взорвался от превышения всех мыслимых значений. Костя привалился к дверному косяку и просто смотрел на Сашу. Который невероятно растрепанный сидел в одеяле, протирал глаза и зевал. После того как Петербург увидел, что за ним наблюдают, то начал быстро приглаживать волосы и искать очки на тумбочке. — Костя! Ну не смотри, я же не причесан и вообще, — в итоге Саша кинул в него подушку и нахмурился. — Саша, как ты меня вообще еще умудряешься стесняться? Родной мой, я люблю тебя любым. С твоим характером, с твоими непричесанными волосами или же когда они у тебя идеально уложены, с сонным лицом с отпечатком подушки, одетого ли, обнаженного ли, я люблю тебя всего, — Екатеринбург поймал подушку, подошел к Саше и залез к нему под одеяло. — Ну Костя, ну куда в одежде. Ну, мы ведь тут спим. Еще бы ты в уличной обуви сюда лег, — Петербург принялся ворчать и пытался выбраться из-под одеяла и Костиных рук. Костя разжал объятия, решив, что Саша хочет уйти. Но Петербург взял его за руки и вернул их на место. — Ты что еще и отпустить меня хочешь, после того как завалился сюда? — Но ты же сам меня отталкивал! И, кстати, у меня еще и рейс вечером. Я купил билет. — Не хочу слышать, зато хочу, чтобы ты меня обнимал и не уходил! Вот же глупый… — Саша, черт, какой ты… — Костя резко прижал его к кровати и заткнул рот глубоким поцелуем. Петербург в свою очередь обхватил Костю за шею и прижал к себе максимально близко, обвивая своими ногами его ноги. Последней Костиной связной мыслью было не опоздать на самолет. Расцепились они уже, когда почти подошло время выезда в аэропорт. — Родной мой, я же тебе купил интересную вещицу. Сейчас найду только, куда я бросил сумку, — Костя оделся и вышел в коридор. После нескольких минут шуршания, он принес и бросил на Сашины ноги какую-то фиолетовую ткань. — Что это? — с любопытством начал разворачивать вещь Саша. — Спортивная куртка. Подумал, что ты бы в ней выглядел не менее сногсшибательно, чем в своем неизменном пальто. Примерь. Конечно, не сейчас, зимой, ее носить. Но вдруг тебе понравится. — Выглядит крайне странно, но хорошо, сейчас примерю. Отвернись. — Саша, мы вроде совсем недавно обсудили твое стеснение. Но хорошо, пойду пока чего-нибудь перекушу перед вылетом, — Екатеринбург закатил глаза и пошел на кухню поискать что-нибудь в Сашином холодильнике. После тяжелого блокадного времени теперь у Петербурга в холодильнике всегда была еда. Но Костя решил обойтись парочкой бутербродов. Он порезал сыр, достал хлеб, собрал все вместе и с наслаждением откусил. Услышав кашель, он повернулся и чуть не подавился. Саша стоял перед ним в одной почти расстегнутой куртке и нижнем белье. Он выглядел невероятно. В этой олимпийке с расстегнутым воротом, в который виднелись Костины засосы на Сашиных тонких ключицах. — Саш, я понял, сидит отлично, ты выглядишь прекрасно. Только прошу оденься теперь нормально, иначе есть шанс, что я никуда не улечу. — Так это же отлично. Оставайся, — промурлыкал Петербург и подошел ближе. — Родной мой, мне нужно в Екатеринбург. Утром звонили, там какие-то проблемы. Надо лететь, — Костя отложил бутерброд и невольно притянул Сашу ближе и уже ласково оглаживал его тело. — Я понимаю, Костенька. Хорошо, тебя проводить? — Саша взял второй кусок хлеба с сыром и вопросительно посмотрел на Екатеринбург. — Да, думаю, доберусь. Такси вызову, — Костя с сожалением отпустил Сашу и, доев свой бутерброд, начал собираться. И вот ему перезвонили и сказали, что такси будет примерно через 15 минут. Он вышел в гостиную, где на диване сидел уже нормально одетый Петербург и листал какую-то книжку. — Машина уже скоро приедет. Я прошу тебя, пообещай мне не ходить никуда по ночам и не ввязываться в неприятности. Сейчас очень беспокойное время. Я знаю, мы будем видеться каждую неделю, но, пожалуйста, в остальные дни веди себя чуть более аккуратно, — Костя за руки поднял Сашу с дивана и прижал к себе. — Хорошо, я обещаю. Ты тоже в свою очередь веди себя осмотрительнее и не лезь на рожон. И не влезай ни в какие разборки, Костенька, — Саша провел руками по Костиному лицу и оставил легкий поцелуй на губах. — Обещаю. Все, люблю тебя. Скоро увидимся, — Екатеринбург напоследок сжал его руки и ушел.       Саша потянулся и подумал, что надо бы позвонить Гатчине и встретиться с ней. Давненько они не виделись. Та семейная встреча Нового года так и не состоялась. Всю неделю они с Костей наслаждались обществом друг друга. Поэтому теперь он чувствовал небольшую вину перед ними. Софья согласилась приехать через пару дней и сказала, что предварительно наберет, как будет выезжать.       Через 4 дня ему надо будет присутствовать на очередном собрании в Москве. Петербург тяжело вздохнул и принялся просматривать криминальные сводки за последнюю неделю. Наркоторговля, организованная преступность, воровство — и это был далеко не весь перечень, творящихся на улицах города бесчинств. Что с этим всем делать? Частично он понимал людей, идущих на все это беззаконие. Им нужно было кормить свою семью, быть уверенными в завтрашнем дне, иметь стабильную занятость. Но с другой стороны, мало что могло оправдать творящийся беспредел на улицах Санкт-Петербурга. Ему уже несколько предлагали расслабиться и хорошо провести время, когда он подходил к своей парадной. А это был на минуточку самый центр. Что же тогда творилось в отдаленных районах? Единственным выходом было ждать стабилизации обстановки в стране. А по поводу плана борьбы было бы неплохо проконсультироваться с другими городами, может где-то нашли более менее приемлемый выход.       Софья позвонила, как и обещала, через пару дней с утра и сказала, что приедет на электричке ближе к вечеру и останется с ночевкой, если он не против. Саша ответил, что не против и вообще встретит ее на вокзале. На том и порешили. Петербург подумал, что надо бы приготовить что-нибудь вкусненькое к приезду Гатчины и остаток дня провел у плиты. Когда посмотрел на часы, понял, что уже почти опаздывает к электричке. Саша собрался и быстрым шагом направился в сторону вокзала.       Ему в очередной раз предложили «лучший продукт во всем Петербурге, шаришь, парень, самый качественный товар, тебе скидку сделаем», на что он лишь брезгливо отмахнулся и пошел дальше. Темнело зимой в городе рано, и сейчас Саша шел уже по самым сумеркам. Он довольно быстро добрался до Балтийского вокзала и теперь ждал Софью. Вскоре объявили, что прибыла электричка из Гатчины, и он начал высматривать свою родственницу. — Александр Петрович! Я здесь, — Петербург повернулся и увидел Софью. Он раскрыл свои объятия, и девушка влетела в них, обнимая Сашу в ответ. — Добрый вечер, Софья. Как добралась? Пойдем скорее домой, а то уже совсем стемнело. — Привет, Саша. Да добралась отлично, тут ехать совсем ничего. Идем. Расскажи, как ты тут. Справляешься? А как Константин? Вы до сих пор вместе? А нас еще не познакомил, — шутливо упрекнула Сашу Гатчина. — Софья, не перегибай палку. В городе обстановка стабильно тяжелая, не знаю, куда броситься в первую очередь. На отслеживание наркотрафика или ликвидацией многочисленных преступных группировок. — Ох, сейчас с этим у всех совсем все плохо. Иногда я вспоминаю прежние времена. Как же было хорошо. — Да, Софья, я тоже часто вспоминаю, как было, — Саша чуть задумался и совсем не заметил группу из нескольких человек, двигающихся к ним навстречу. — Ты глянь, какая цыпочка! Эй, брось этого ботана! Пошли с нами, повеселимся. Я покажу тебе лучшие места Питера, — проговорил один из парней, когда они подошли вплотную и остановились. Петербург на мгновение подумал, что именно это Костя назвал «не ввязываться в неприятности». — Молодые люди, давайте мы просто уйдем, как будто ничего не было. Софья, пойдем. — Слышь, братан, мы молодые люди, — расхохотались парни, но также и продолжали стоять перед ними. — И мы вас никуда не отпускали. Отпусти куколку с нами и разойдемся. А хотя, может у тебя еще что есть? Выглядишь приличненько. Типичный маменькин сынок. Аж бесишь. Выворачивай блять быстро карманы, — Софью схватил за руку и потянул к себе один из бандитов. Хотя каких бандитов, видно было, что это просто молодые парни, не ведавшие, что творили. — Хорошо. Только отпустите девушку. — Не тебе решать. Я жду, выворачивай карманы, — как назло у Саши в карманах пальто не оказалось ничего. Совсем. Кошелек он оставил дома, потому что до вокзала планировал идти пешком, и возвращаться тоже. — У меня ничего нет. Отпустите девушку, и мы уйдем. — Хрена с два. Она пойдет с нами. Пошли давай и не упрямься, целее будешь, — они потянули Гатчину за собой. Саша резко дернул ее к себе, отчего девушка упала рядом с ним, а тот, кто ее держал, чуть не потерял равновесие. — Ах ты ж, сука! — ему прилетело в нос, отчего очки улетели куда-то в снег. На фоне зарыдала Гатчина. Внезапно он почувствовал резкую боль в боку, и что-то теплое потекло по его руке, которую он приложил к этому месте. Где-то вдалеке протяжно завыли сирены. — Пацаны, менты едут! Бросайте его нахуй. Сматываемся! — Петербург слабо слышал, что парни еще кричали, пока убегали от них. Гатчина подбежала к нему, хватая за руки. Он растерянно посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на свою окровавленную кисть. Тем временем подъехала патрульная машина, и оттуда вышли милицейские. — Саша! Саша, пожалуйста, не теряй сознание. Помогите, пожалуйста, он ранен. Ему нужно в больницу срочно, — Софья прислонила к себе Петербург, пока общалась с мужчинами. — Софья, Сонечка, передай, пожалуйста, моему Косте, что я его очень люблю, а Московскому, что простил, простил за все. Я, кажется, я сейчас потеряю сознание, — и Саша начал заваливаться на нее. После его накрыла темнота.       Когда в следующий раз Петербург открыл глаза, то вокруг все было белое, а к руке тянулась капельница. Он в больнице. Выжил. Что ж. Саша чуть приподнялся и покрутил головой, отчего в боку неприятно кольнуло. Сколько он так пролежал? Через мгновение дверь с грохотом и криками открылась. Петербург поморщился от шума и чуть заторможено повернулся лицом к двери. Там стоял Костя и что-то выговаривал врачам, которые пытались не пустить его в Сашину палату. Петербург чуть прокашлялся. — Пропустите его. Он друг семьи. Пусть пройдет, — хрипло проговорил Саша, продолжая кашлять. — Но, Александр Петрович, вам еще нужен покой хотя бы несколько дней, — врач зашел в палату, подкрутил капельницу, проверил реакцию на свет и осмотрел повязку. — Я нормально себя чувствую. Можно я долечусь дома? Не люблю больницы, — Петербург начал потихоньку подниматься с кровати. — Нет! — раздалось с двух сторон. Саша поднял взгляд. — Пожалуй, я оставлю вас. Хоть кого-то я не могу упрекнуть в отсутствии благоразумия, — врач поджал губы и вышел из палаты. — Костя, ну что ты говоришь? Вообще, какой сегодня день? Неужели я пропустил собрание глав регионов в Москве? А если не пропустил, то надо срочно вылетать. Я же еще не подготовил отчет и план действий, — Саша опять попытался начать вставать, но Екатеринбург рукой прижал его обратно к кровати. — Собрание уже прошло. Оно было вчера. — Но…но как же теперь? Кто же будет теперь отвечать за наш округ? Может Великий Новгород или Петрозаводск. — Саша. Саша, стоп. О чем ты думаешь? Тебе сейчас просто нужно поправиться. Округ остался за тобой, не переживай. Гатчина звонила мне и обрисовала ситуацию. Кстати, она где-то в больнице и тоже хочет тебя увидеть. Так вот, она позвонила, и я передал Московскому, что ты не сможешь присутствовать. И он тоже порывался поехать, но его остановили какие-то типы на крутых тачках, а я не стал его ждать. Нечего ему тут делать. Родной мой, как же ты меня напугал. Еще Софья рыдала в трубку, и было почти непонятно, что точно произошло. Я пока летел сюда, успел передумать самое страшное. Придумал тоже передать через Софью, что любишь меня и прощаешь Московского. Даже не думай так со мной прощаться. Я тебя обратно вытащу на белый свет, что бы мне это ни стоило. Москве передал твое прощение. Он вообще на собрании был как не в себе. Память что ли вернулась? Ну, ничего, ему полезно подумать над своими прошлыми поступками. Представляешь, он вроде как планирует проводить какие-то дурацкие экскурсии для американцев по нашим предприятиям. Прикинь, мы тут из последних сил пахали на его дебильные идеи, а он готов продать их. Ну да ладно, черт с ним. Как вообще все было? — Екатеринбург нежно погладил Сашу по руке. — Да я даже не понял до конца. Но все произошло настолько быстро, что я даже не успел среагировать. Думал только о том, чтобы они не увели Софью. — Понял. Значит, следующим номером нашей программы будет научить тебя драться. И даже не вздумай спорить со мной. — Хорошо, как скажешь. Люблю тебя. Очень сильно люблю. А еще похоже я потерял свои очки. Вижу я вроде нормально, но ощущаю себя без них некомфортно. А еще это ведь был твой подарок, прости. — Родной мой, ну за что ты извиняешься? Я сейчас пойду полить цветы у тебя в квартире и могу зайти в оптику и взять тебе очки без диоптрий, если ты хочешь. — Хочу, спасибо, Костенька. Ты самый чудесный. — Ну так и договоримся. Судя по звукам, там Гатчина хочет к тебе попасть. Я быстро, хороший мой, даже не успеешь опомниться, как я вернусь, — Екатеринбург поцеловал Сашу в щеку, сжал его руку и покинул палату.       Тут же в палату стремительно вбежала Гатчина. Софья в слезах благодарила Петербург за то, что он не оставил ее. Сначала она крепко сжала его в объятиях, но после того как Саша чуть зашипел от боли, Гатчина немедленно отстранилась и сбивчиво начала бормотать извинения вперемешку с благодарностями. — Софья, ну что ты, успокойся, пожалуйста. Я не могу поступить иначе. Все нормально. Я жив, а ты развела тут сырость. — Александр Петрович, вы самый лучший. Хорошо, сейчас я постараюсь успокоиться. Когда вы потеряли сознание, я так испугалась. Милицейские взяли вас под руки и положили на заднее сидение. Мы очень быстро доехали. Но рана была неудачной, и ты потерял много крови, поэтому долго приходил в себя. Как же я рада, что ты очнулся, — Софья опять принялась рыдать и благодарить Петербург. — Все, дорогая моя, все хорошо. Успокаивайся, я жив, а скоро буду совсем здоров. Костя обо мне позаботится. — Кстати, о Константине. Он очень любит тебя. Это так заметно. Когда он вбежал в больнице, то всех поднял на уши, чтобы узнать, где ты и что с тобой. Потом его очень долго не хотели пускать. У вас же разные фамилии, в отличие от нас с тобой. В итоге он почти с боем пробился к твоей палате, ну а дальше ты уже знаешь. Тебе с ним невероятно повезло. — Я знаю, Софья, знаю. А теперь, прости, но я хотел бы немного отдохнуть, — Саша мягко сжал ее руку. — Да, да, конечно, Александр Петрович. Спасибо вам еще раз, я перед вами в неоплатном долгу. Я еще приду вечером. Поправляйтесь. — Спасибо, — Софья еще раз тихо шмыгнула носом и вышла из палаты.       Так значит собрание прошло. Ну, в общем, ладно, сейчас надо немного отдохнуть. К нему еще зашел врач, посмотрел повязку и отключил от капельницы, потом пожелал хорошего отдыха и ушел. Значит, скоро можно будет поехать домой и подготовить документы к следующему собранию. А то нехорошо так относиться к возложенной на него ответственности. Саша зевнул и уже через пару минут уснул.       Петербург проснулся уже через несколько часов. Рядом сидел Костя и читал какой-то потрепанный детектив. Саша протянул руку и погладил его по коленке. Екатеринбург поднял голову, посмотрел на него и улыбнулся. Он достал из кармана брюк две коробочки: побольше и поменьше. — Я по пути к тебе зашел в оптику и взял оправу, почти точь-в-точь похожую на твою предыдущую, — он протянул Саше коробочку побольше. Петербург радостно принял ее и сразу же открыл. Очки были прямо в его стиле и действительно почти не отличались от предыдущих. Саша примерил их и пока что убрал обратно в футляр — Костенька, спасибо большое. Это именно то что нужно. А что там, м? — Саша поцеловал его в щеку и потянулся к следующему подарку. — А это…это… Когда я понял, что в очередной раз чуть не потерял, то… Так, сейчас подожди, я соберусь. В общем, может это ничего и не будет особо значить, но я хочу, чтобы ты принял мой подарок в знак того, что я тебя очень люблю и всегда думаю о тебе, и беспокоюсь. Знаю, что в нашей ситуации многое невозможно. Может это и будет звучать по-дурацки, но пусть это будет просто между нами и для нас, и никто об этом не узнает… — Костенька, я сейчас умру от ожидания. Не томи, — Саша чуть приподнялся на постели. Тем временем Екатеринбург опустился со стула на одно колено перед кроватью и открыл коробочку. Там лежало тонкое кольцо из белого золота с алмазной гранью. Петербург растерянно посмотрел на Костю. — Ты выйдешь за меня?