***
Я проснулся в холодном поту в своей комнате. Я в панике огляделся, и осознав, что это был лишь сон, в облегчении лёг обратно на мокрую подушку. Я убрал её и просто лёг на простынь. Мысли в моей голове текли в неопределённом направлении, и я вновь задался вопросом, что это было за чертовщина. Бред? Что-то значащая фигня? Или вообще и то и другое? По всем критериям это было похоже на сон про какую-то психушку, из которой я, по иронии судьбы, попытался сбежать. Однако, похоже, не вышло, довольно забавно. В последнее время у меня начали иногда сниться бессвязные и довольно безобидные сны, но порой сняться и такие, после которых я просыпаюсь весь в поту. И это был один из них. Что он значит? Почему я там снова в черно-синей спортивке? Кто же этот мужик в лабораторном халате и почему он обратился ко мне как “Мистер «А»”? Непонятно. Порой мне кажется, что мой же собственный мозг играет со мной в злые шутки... Переодевшись, я пошёл в ванную и умылся. Я посмотрел в зеркало, и со мной встретилось взглядом всё то же смуглое лицо. Не знаю почему, но во мне будто что-то заклинило, и я простоял так несколько минут, пока наконец не очнулся из забытья. Мысли путались, в голову лезло множество догадок касаемо этих каким-то образом связанных между собой снов, но каждая из предположений была по своему невероятной и фантастической, казалось, такого просто не могло случиться в реальности. Я приготовил кофе и подошёл к окну. Из нашего штаба открывался вид на далёкую дамбу, которая сейчас находится в ремонте. Я напряг глаза и увидел возле неё стоящий конвой, из которого выгружают новые стройматериалы. Вдруг моё внимание вцепилось в работающих возле нашего штаба работяг. Они реконструировали ближайшие к нам здания, и несколько зевак толпились в стороне, с интересом наблюдая за их работой. Возле них стояли люди в касках, я узнал в них тех самых экспертов, делающих какие-то пометки в планшетах. Допив кружку и выйдя из комнаты я пошёл к моему рабочему кабинету, по пути поздоровавшись с несколькими клерками. Обменявшись порой слов с банкиром возле входа, я ключом отпер дверь и зашёл внутрь. Всё было также, как и всегда. В тусклом помещении единственным источником света было солнце, что освещало заваленный кипами бумаг и файлов стол. Частички пыли беззаботно витали в воздухе, в очередной раз напоминая мне о том, что мне стоит здесь наконец немного прибраться. Но, может, как-нибудь в другой раз... Я обогнул стол и сел, сразу же схватившись за проект по созданию специального отдела внутренней безопасности, который я не успел дописать вчера. Этот отдел включит в себя все наши предыдущие службы, которые раньше не слишком успешно сражались с мятежом в интернете и вообще всём информационном пространстве, и станет гораздо эффективнее и самостоятельнее своих предшественников. Оно будет неким подобием ФБР, а если быть точнее – ФБР в афганской интерпретации. Так... Отдел Внутренней Безопасности... Значит, ОВБ? Хорошо, пусть будет так. Солнечный свет из окна позади удобно падал на документ, и я принялся за работу... Расправился с этим проектом я довольно быстро, и вскоре мне подали отчёты. Эта рутина чиновничьей жизни среди бумаг и резолюций отдавала каким-то своим шармом, но при этом быстро утомляла до состояния чемодана на ножках своей однообразностью. В этих отчётах не писалось ничего нового кроме того, что были наконец приняты меры, чтобы население было более-менее просвещено про делишки интернетных повстанцев. В них также упоминалось, что силы мятежников, бунтующих в соседнем регионе, стали подтягиваться к нашей границе на севере, что не сулило ничего хорошего. Дабы не испытывать судьбу, я приказал усилить пограничные войска и охрану маршрута северного конвоя. Скоро повстанцы ступят на наш регион, а может, они уже ступили, просто мы ещё не в курсах?.. Ко мне в кабинет зашла директор, и предложила план по восстановлению дорог и автострад. Этот план позволит привести дороги в удобоваримый вид и даже заметно повысить скорость наших конвоев, что как нельзя кстати – чем быстрее мы закончим с этим огромным куском бетона, тем легче нам будет потом расправляться с остальными проблемами. Ещё я мысленно порадовался тому, что всё-таки отменил инициативу на бронированные конвои, а то наши грузовики были бы не быстрее улиток. Я охотно утвердил план и отправил его банкиру, так как главной заведующей финансами у нас является она, и по сравнению с контрабандистом она более великодушно тратит деньги на подобные инициативы. Однако, как гласят отчёты, уровень поддержки среди населения поднимается относительно медленно, и с этим надо было что-то делать. Я решил, что найм местных жителей региона в команду иностранных подрядчиков, работающих над дамбой, послужит нам хорошим пропагандистским ходом, а новостным СМИ будет что втирать людям о нашей доброжелательности. А когда мы ещё и начнём восстановление шоссе и дорог, то здешние люди, надеюсь, наконец начнут понимать, что мы никакие не мрази с другого конца света, а приличные такие джентльмены с небольшими неоимпериалисткими замашками... Не так давно к нам на работу устроились два техника-смотрителя: Джабаль и Кадир. Два молодых парня, и по совместительству друганы со школьной скамьи. Наняли мы их из-за того, что некоторые улучшения, которые сделала директор в нашем штабе благополучно накрылись медным тазом и нуждались в починке. По первому впечатлению они обыкновенные афганские парни и мастера на все руки, поэтому я особо не беспокоился и был уверен, что никаких проблем не возникнет. И ох, как же я ошибался... Я понял, что что-то не чисто уже тогда, когда во время ремонта того навороченного японского лифта я в течение трех часов слышал пулемётные очереди отборного афганского мата аж по то сторону двери, когда работал в своём кабинете. Видимо, они были не готовы столкнуться с настолько высокими технологиями, поэтому я просто в тихую прыснул в кулак. Однако ещё один их диалог во время починки какого-то принтера заставил меня усомниться во многих вещах. — Джабаль, ты какого дьявола засунул сюда чернильный картридж? — Ну так чем он печатать тебе будет? Святыми духами? — Это лазерный принтер! Тут нужен тонер, а не твои долбанные чернила! Ты вообще ослиноголовый?! — Но вот, смотри! — донесся звук печатания, и шорох бумаги, — Вуаля! Оно печатает и так! — А теперь попробуй и прочитай то, что на ней написано. — А? Оу... — На ней всё размазано, как говно на твоей жопе после Тако Белла, доволен теперь? Погоди... Ты чуешь этот запах? — Эм... Это я сбою, или принтер дымит? — Бл*ть! Вырубай! Вырубай! ... Джабаль и Кадир – парни с очень обычными характерами, но... кхм, "необычным" интеллектом. А точнее, "особенным". А если ещё точнее, то они, оказывается, хреновы дегенераты! Откуда такая резкость? Да оттуда, что эти дебилы чуть не устроили пожар, пока меняли лампочку! Похоже, у них один мозг на двоих... В лучшем случае. Я удивился, как их ещё не уволили, но, видимо, другие Губернаторы просто в тихую ржут над ними, эти двое у нас теперь как этакие придворные шуты. Но как бы их "спектакли" не стоили нам жизни...***
Эксперты закончили обустройку центрального района города, сам город стабилен, как и прилежащие к нему зоны. Директор уже предоставила мне план, по которому будет перестроена и остальная часть. Но когда я увидел, сколько всё это будет стоить, понял, что придётся ограничиться пока одним только центром. Хоть банкир у нас и матерая дама с кучей бабла, но не думаю, что её кошелёк вывезет это... Вместо этого я послал экспертов на запад, помогать восстанавливать дороги для конвоев и рядовых граждан. Пока строительство и заручение поддержкой у местных – это один из наших главных приоритетов на ряду с починкой дамбы. А пока конвои со стройматериалами текут нескончаемой змейкой в наш регион, сейчас мы нуждаемся не только в рабочих ручках, но и в мозгах, которые помогут нам этими самыми рабочими ручками вылепить себе небоскрёбы и отгрохать автобаны похлеще немецких... И директор с её молодчиками в этом нам помогут! А чтобы эксперты были чуть эффективнее, их ряды были пополнены менеджерами проектов, которые помогут команде работяг сосредоточиться на работе. Мы также предоставили им внедорожники, для перевозки снаряжения и личного состава, а то лошади как-то не особо подходят для подъёма большого количества оборудования. И всё было бы хорошо, но к нам в штаб начали приходить письма с жалобами от местных жителей. Казалось бы – почему? Вот, мы им понастроили торговых центров, школ, больниц и жилых домов, чё им не нравиться? А им досаждают постоянные конвои, что портят дорожное покрытие и имущество. Портят "имущество"? Какое имущество? Наши водители там им через стены в дома врываются или что? А, да, точно... Я уже начал забывать, в каком мире я нахожусь... Я решил не изобретать велосипед вроде ограничения скорости в городских зонах, или уменьшения размера конвоев, а просто пообещал возмещать ущерб, что наши горе шоферы будут приносить, мы не можем терять времени. Наш бюджет скоро от таких издевательств, мне кажется, сделает сеппуку, и будет он потом как Император из Вархаммера или как кот Шрёдингера – живым и мёртвым одновременно... Ну, не впервой! А между тем мятежники, похоже, не особо спешат топать к нам. Они, конечно, могут прямо сейчас что-то втихую делать с дамбой, а мы об этом даже не знаем, но это же практически невозможно провернуть, верно? Верно же..? Но а если серьёзно, то относительно скоро дамба будет уже восстановлена, осталось ещё пару крупных работ, и можно уже сворачиваться. Но повстанцев как не было, так и нет и сейчас. Они что-то замышляют? Что-то готовят? А может, это я просто параноидальный ублюдок и мне стоит успокоиться? Возможно, но опыт подсказывает мне, что эти засранцы с Калашами не так просто не предпринимают сейчас никаких активных действий. За эти несколько лет я уже понял их основные шаблоны поведения, и могу с уверенностью сказать – прямо сейчас они не сидят сложа руки и думают, как бы нам от души поднасрать...***
Я устало вышел из парадных дверей нашего штаба. В мои ноздри ударил свежий весенний воздух, дышащий городскими ароматами. Я поправил галстук, в очередной раз перепроверил содержимое чемодана, и пошёл вниз по улице, оглядываясь по сторонам. Было ранее утро, и пока на улицах ходило не так много сонных лиц. С ближайшей закусочной шёл запах афганской кухни: зернистый и масляной, с отголосками зелени и приправ. Где-то неподалёку слышалось пение птиц, что изредка обрывалось машинами, проезжающими мимо. Остановившись возле здания местной мэрии (сооружения нашей операции и местных властей разделены, хоть и последние нам подчиняются), я посмотрел на наручные часы. Без пяти семь. Как раз вовремя. Это здание было на редкость построена со вкусом, и разительно отличалось от обычных кирпичных коробок, коими являлось большинство мэрий здешних городов. Фасад украшало несколько колонн, а проработанный до мелочей экстерьер и явная попытка в модерн могло сбить с толку ничего не знающего об Афганистане человека. Внутри меня ждал практически полностью пустой зал. Здесь стояло пару служителей порядка да парень в деловом костюме – один из здешних чиновников. Завидев меня, он с искренней улыбкой поприветствовал меня и повёл в кабинет, за нами следом пошли полицейские. В комнате меня встретили два новых человека: бальзаковского возраста городской мэр и его морщинистый казначей с хитрыми, глубоко посаженными глазками, к которому сегодня у меня есть некоторые претензии. Я подошёл к столу, бахнул по нему чемоданом и посмотрел на казначея: — У вас есть слова в своё оправдание? — Что? — спросил он, делая вид, что не понял, с чего я к нему вдруг докапываюсь. — Ну, вы же знаете, что конвои с материалами, что регулярно здесь проходят, останавливаются неподалёку для дозаправки и перерыва? — Да, сэр, конечно. — Так вот, дело в том, что вместо партии железобетона – бетона с арматурой, то есть. Некоторые грузовики привезли на дамбу ничто иное, как долбанную... — я сжал руку в кулак в немом гневе, — гипсовую смесь. Я встал, и уставился на казначея, что то и дело косился на мэра, надеясь, что тот за него заступиться. Но мэр, похоже, был даже не в курсах, что происходит, он в непонимании бросал взгляд то на меня, то на своего подопечного. — А... Вы можете объяснить, что произошло? — сказал мэр старческим голосом, — И почему здесь полиция? — У нас есть подозрения в коррупции — ответил парень в костюме, — Этот мистер позавчера, — показал он на уже краснеющего от злобы морду, — когда конвой проходил здесь, обогатился на несколько тысяч долларов, сэр. — Абсурд! — лицо казначея взорвалось в злобе и было похоже на томат, — Я компетентный работник на своей должности уже как два десятка лет! И откуда вам знать, что я якобы набил свои карманы? В ответ я полез в чемодан, вынул оттуда файл с отчётами и сунул их ему. — Вот здесь написаны все ваши транзакции за эту неделю, и здесь чёрным по белому написано, что три дня назад вы купили партию гипсовой смеси. Позавчера вы отправили неким третьим лицам сравнительно небольшие суммы чтобы они повернули всё как надо, а уже вчера вам на счёт поступило приличное количество денег после перепродажи награбленного, я прав? В его маленьких глазах сверкнула ненависть, и я понял, что на правильном пути. — А откуда у вас эта информация? — ответил он, — Можно легко напечатать какую-нибудь чушь, и выдать её за правду. — К вашему сожалению, у нас в операции работает авторитетный банкир. Думаете, она не сможет получить такую легкодоступную для нее информацию? И ещё – вы даже не удосужились поразмыслить над последствиями. Знали ли вы, что гипсовая смесь ужасно чувствует себя во влажной среде? А если и использовать её в подобном окружении, то это может привести к ее осыпанию, появлению плесени, трещин... Трещин... А не ваша ли вина, что дамба так быстро пришла в негодность? — Моя вина? Говорю вам, я здесь не при чем! — И не вы ли говорили, что были "компетентным" работником два десятилетия? Похоже, вы притрагивались к постройке дамбы около двадцати лет назад, не так ли? Его лицо было искажено широкой палитрой разных чувств: от злости и напряжения до печали и отчаяния. — Я... — Что вы, мистер? Дальше вы будете оправдываться уже перед судом. У нас есть неопровержимые доказательства, что вы взяточник, причём со стажем! Джентльмены, — обратился я к двум молодчикам в фуражках, — Пакуйте его. Казначей не сопротивлялся, и только перед выходом он бросил на меня гневный взгляд, на что я просто улыбнулся, мол, удачи там, в каторге. Мэр молча наблюдал за этой криминальной документалкой наяву и посмотрел на оставшихся двоих людей в комнате. — Что это все значит? — спросил он. — Вы сами всё видели, сэр, — ответил ему парень, — Я уже с самого начала моей работы здесь понял, что что-то с ним не так. Вы, я полагаю, довольно долгое время работали с ним? Лицо старика изобразило какую-то грусть. — Я с ним был плечом к плечу все эти два десятка лет, и не думал, что он способен пойти... На это... — Вау-вау, тут мэры могут больше двадцати лет сидеть на своей должности? — встрял я в разговор, и тут же прикусил язык: Страна третьего мира, что ты хотел, болван?! — Эм... Ну, спасибо вам за сотрудничество, уважаемый! — пожал я руку чиновнику, моему ровеснику, если можно так выразиться, и попрощался с мэром, что как-то приуныл и печальным взглядом смотрел в окно. Вернулся я в штаб в хорошем расположении духа, на одну административную опухоль стало меньше. Однако, меня ждали бумаги, и день обещал быть тяжёлым. Пока я пытался вникнуть, что пишут в этих длиннющих текстах со смертельной долей канцелярита я и не заметил, как наступил обед. Солнце висело высоко над горизонтом, и начало немного печь. Кондиционер спасал мало, и я начал припоминать, куда я засунул прошлогодний вентилятор, как ко мне в кабинет зашёл контрабандист. Причём не один, из его спины я услышал обезьяние крики, и на его плече вдруг материализовалась мартышка. Я в ошеломлении смотрел то на барыгу, то на обезьяну, и про себя вдруг заметил, что не вижу между ними особой разницы. Контрабандист взял обезьяну на руки и подошёл ко мне. — А что ты так глаза выпучил? Обезьян, что-ли, никогда не видел? — ехидно спросил он, гладя млекопитающее по голове. — Да нет, одну перед собой я уже как несколько лет вижу... — буркнул я. Барыга сначала вопросительно поднял бровь, и осознав, что я имею в виду, еле слышно рассмеялся. — Кто бы говорил... Так, к чему это я? А, так вот, представляю твоему вниманию Боба, — сказал он, и торжественно сунул обезьяну прямо мне в лицо. Я отпрянул, и несколько секунд тупо смотрел на животное перед собой. —... Боба? — Да, Боба. — И... На какой чёрт ты принёс его сюда? — Да-да, сейчас объясню. — он наконец убрал обезьяну с моего лица, — Дело в том, что Боб – необычная обезьяна, а обученная. — А... То есть он срёт, где надо? — И не только это! Он ещё умеет считать! Например, Боб, у меня три шоколадки, одну ты слопал, сколько у меня осталось? — Обезьяна некоторое время стояла в задумчивости и показала два пальца, — Верно! А если у меня, например, есть пять пачек денег. Одну пачку я отдам киллеру, чтобы он убрал моего конкурента, и ещё одну пачку я потрачу, чтобы мне перевезли все товары, что у него были на складах. И с этих товаров я выручил ещё пять, сколько теперь у меня пачек зелёных? — Эм, братан, это, конечно, клёво. Но не слишком ли это жёстко для обезьяны? — Тц! Обезьяна стояла раздумывая заметно дольше, но через время она наконец подняла две руки и показала восемь пальцев. — Молодца! Ну, как он тебе? — Славный малый, кто его обучал? Он очень даже хорош, тут только два варианта: либо его обучал какой-то гений, либо сумасшедший. — Его обучал я. — Значит, сумасшедший... Так что ты хотел? — Я хотел бы назначить его советником. Я посмотрел на него выжигающим взглядом, так и говорящим: «Ты дебил?». Контрабандист все понял, и поспешил со своим маленьким друганом сворачиваться. — Ну, раз не хочешь, не надо, чего так смотреть-то... — неловко проговорил он, и скрылся с обезьяной за дверью. Я лишь облегчённо вздохнул. Надо же, обезьяны в советники... Чем он думает? И тут я вспомнил, что такой советник и вправду был в игре. Обученной обезьяной там, вроде, лаконично звалась, и давала весьма сомнительный бонус в виде того, что она случайно выбирала решения для ивентов. Я её никогда не брал из-за довольно понятных причин, нет, но правда, нахрена она вообще..? Поразмыслив над этим немного, я просто отмахнулся и обратно приступил к работе. Вечер наступил быстро, и, вырвавшись из завала бумаг, я поплелся в свою комнату. За окном светила луна, необычайно ярко для этих краёв. Я лёг в постель и закрыл глаза. ... Но сон, как я не пытался, не шёл ко мне. И я невольно начал задумываться ещё раз о смысле своего нахождения здесь, и о себе в принципе. Я так и не вспомнил своего полного имени, в моё сознание так и вклинилась эта единственная, проклятая буква – «А». Я без понятия, как я попал сюда, но могу поклясться, что всё здесь ощущается реальностью, а не каким либо сном. А если бы это и был сон... То это какой-то чертовски долгий сон, я торчу здесь уже больше десятка лет. Остаётся либо кома, либо состояние схожее с ней. А может я в бреду и лежу в той самой психушке из моего сна, я не знаю... Я вообще ничего не знаю, а если бы знал, то уже давно бы начал что-то делать, но я не знаю! Похоже, мне и правда ничего не остаётся, кроме как просто плыть по течению. Пожалуй, единственная схожесть моей нынешней жизни и прежней в том – что я просто плыву по течению. В каких-то аспектах человек просто никогда не меняется... Была ещё какая-то мысль, что кружилась у меня в голове, но прежде, чем я успел вцепиться в неё, я наконец-то провалился в сон.