***
Директор привезла с собой своих молодчиков экспертов. Танкист всё ещё горд своей первой бригадой государства, что дало мятежникам прикурить в прошлом регионе. А у банкира и контрабандиста до сих пор натянутые рабочие отношения, и порой кажется, что они терпеть друг друга не могут, и отчасти это даже правда. Лето близится к концу, и скоро будет сбор урожая, а вместе с ним и, похоже, опия. Мы начали те же инициативы, что принимали в начале нашего пребывания в любом регионе и раньше: основы здравоохранения, водоснабжения и санитарии, а вместе с тем назначили районных представителей и начали проводить перепись населения в регионе. Судя по отчётам, основной доход и источник рабочих мест региона лежит на выращивании опиума. Опиум сам по себе – важный ингредиент для производства некоторых лекарственных препаратов, таких как морфин. Он также важная составная часть ещё одного популярного наркотика – героина, поэтому спрос на опий не только на мировом, но и на черном рынке довольно высокий (контрабандист злорадно потирает руки). И тут дело в том, что Афганистан, если я не запамятовал – крупнейший экспортер опиума. Хоть в чем-то мы лучшие, правда, это весьма сомнительная причина для гордости... И тут выплывает на поверхность множество проблем, одна из них – это то, что колоссальное количество местных жителей буквально выживает за счёт взращивания опиума. Если мы просто запретим им выращивать опий, то это не только вызовет недовольство, но ещё и создаст мятежникам огромную кучу потенциальных рекрутов в виде разорившихся фермеров, чего нам всеми силами нужно избегать. Тут есть и вторая проблема – наркозависимые, с ними тоже надо что-то решать, а не просто оставлять их на обочине. Вообще лечение от наркотической зависимости – дело геморройное, и насколько мне известно, гораздо труднее, чем избавиться от, например, курения. Я уже предчувствую, как наш бюджет будет просить о пощаде на фоне стольких затрат, но на что только не пойдёшь ради того, чтобы заручиться у местных деревенщин поддержкой... Итак, займёмся сначала первой проблемой – если выращивание опиума приносит местным нормальный доход, а другие рабочие места для них попросту отсутствуют, то какой им резон вообще переставать его производить..? Логично же? Поэтому нам нужно будет создать новые рабочие места в различных отраслях, и я подумал, что банкир и директор смогут мне в этом помочь. Обсудив наши возможности и состояние бюджета, мы поняли, что многого мы на данный момент сделать не сможем, но доступных нам вариантов всё равно было предостаточно. В итоге было решено разработать программы разведения скота и выделить для пастухов пастбища для развития животноводства. Был также основан банк развития, который будет оказывать помощь для развития и расширения бизнесов. И с помощью этого же банка мы поддержали производственные проекты и обустроили местные рынки. Этого должно более чем хватить на первое время, чтобы население потихоньку стало переходить на другие источники дохода. Эксперты директора же в это время должны будут привести наш штаб и ближайшие к нему районы города в порядок. И таким вот образом, мы плавно переходим ко второй проблеме – повальной наркозависимости. Мне кажется, что во всей Мексике нет столько наркокартелей, сколько есть у нас в одном лишь городе. Поэтому, как только в наш бюджет поступили новые финансы, я провел набор в местную полицию, чтобы позже устроить во всем городе ночную облаву, когда для этого настанет время. Я также поручил начать разработку программы по лечению наркозависимости среди населения, что станет основой нашей борьбы с опиумом. А борьба с опиумом должна стать нашим главным приоритетом, ведь за счёт опиума, похоже, живут не только местные жители... Не так давно начали ходить слухи о неких тайных маковых полях, которые, по некоторой информации, набивают карманы мятежникам. За счёт профита с этих полей они могут накупить кучу красивых РПГ, что чуть погодя разнесут ко всем чертям наш штаб... И с этими не самыми успокаивающими мыслями я создал отдел для борьбы с торговлей опиумом. Если действовать, то лучше уж решительно и немедленно. Я приказал солдатам начать патрулирование региона в поиске маковых полей, и в случае обнаружения было наказано уничтожать их поджогом, а их работников устраивать на другую вакансию, чтобы они, если что, не остались с голой жопой. С такими затратами я наконец дал бюджету на время отдохнуть. Я сделал всё, что от меня зависело, а как будут разворачиваться дальнейшие события, уже не в моей компетенции. Иногда полезно просто перестать беспокоиться и терять контроль, будь что будет, мы будем разбираться на лету...***
Поздним, тёмным вечером разразилась сильная осенняя буря. Завывал пронзительный ветер, а в оконные стекла яростно хлестал дождь. Я читал новостную газету, в которой говорилось об очередном антирекорде нашего региона – количество наркозависимых, по нашим оценкам, за это лето увеличилось ещё на шесть процентов. Я лишь печально вздохнул и выглянул в окно, за которым была пустынная, безлюдная улица. Редкие фонари освещали раскисший и блестящий от дождя тротуар. Я завороженно смотрел, как капли дождя скатываются по стеклу, но раздавшийся шум подъезжающего автомобиля вернул меня в чувства. По дороге проезжала чёрная машина, что остановилась прямо перед дверьми нашего штаба. Сначала я подумал, что это бизнесмен, но потом вспомнил, что у его машины другая марка. Пассажирская дверь открылась, и оттуда вышел какой-то мужчина, что тут же подставился под зонт, из-за чего сверху я видел лишь приближающийся к дверям нашего штаба купол. Я отложил газету и поспешил спуститься вниз, кого это привело к нам в такую погоду? Снизу я встретился лицом к лицу с каким-то бородатым мужиком. На его голове была синяя арафатка, одет он был в белую рубашку и жилет. В растительности его лица местами блестела седина, но несмотря на это он казался весьма энергичным из-за уверенной и лёгкой походки. Вдруг мне пришла в голову мысль, что я его где-то уже видел, и внезапно с горечью осознал, что передо мной стоит самый отмороженный ублюдок на всём известном свете – Полевой Командир, етить его! — Ну здравствуй, молодой человек, — сказал он басовитым голосом, собирая зонт, — Я у вас новый Губернатор, прошу прощения за вторжение, — после этих слов я безотчетно захотел перекреститься, хотя я по идее атеист. — Ага... А вы проходите, проходите, что стоите то... Я показал ему свободный кабинет и комнату, и он без лишних слов удалился в свои покои. А я же пошёл к себе, закрыл дверь, и шлепнулся лицом о подушку. Мне хотелось заорать, но сдержался, от этого лучше не станет... Вы можете спросить, а что я так на какого-то старого пердуна реагирую? Дело в том, что этот самый старый пердун, пожалуй, ещё хуже, чем контрабандист. Если у барыги и есть хоть малейшая капля гуманности, то у Командира как таковая гуманность отсутствует напрочь. Стоит мне только вспомнить то, что за этого мужика можно было вытворять в игре, я непроизвольно покрываюсь мурашками, а если он окажется таким же конченым и здесь? Хотя говно вопрос, без сомнения он окажется таким же! И что теперь будет с нашими солдатами, которых за любую оплошность Командир будет заставлять вставать в позы из Камасутры? А его никуда не годящееся ополчение, которому не платили со времен палеолита? Ну нахрена нам такой Губернатор сдался?! Целая куча контрабандистов будет лучше, чем один этот утырок!!! Я пялился в потолок в немой досаде, не зная, сброситься ли мне с окна или зайти в оружейную за своим табельным пистолетом, но в конце концов решил, что ничего уже не поделаешь. То, что свершилось, уже не вернёшь. — Просто плывем по течению... Снова... — равнодушно пробормотал я, прежде чем забыться крепким сном.***
— Так вот, господа, — сказал Командир, положив на стол какие-то бумаги, — Это никуда не годиться. У ваших солдат вконец нет дисциплины, разве так можно? Пока я думал, что было бы, посмотрев он на наших солдат годов так пять назад, Брюс склонил голову. — Прошу простить меня, дисциплина солдат по моей части, я попытаюсь исправить свою ошибку, — сказал он тоном, в котором были нотки покаяния. — А нет, поздно! Вам повезло, что у меня сегодня хорошее настроение, а то дело бы на одном выговоре не обошлось. А вы? — обратился он к танкисту. — А я? А я что? — спросил он, закуривая свою неизменную сигару. — А вы всё, мистер! Это что за цирк у вас в первой бригаде? — А что там? — спросил танкист таким беспечным голосом, что я на секунду засомневался, что он этой бригадой командует. — Смотрите! — командир достал телефон и показал нам видео, в котором на башне танка трое солдат пляшут на фоне арабского фонка. Так, не ржать! Не ржать! — А что в этом плохого? — ответил танкист, явно гордый своими подопечными. — Вы это серьёзно или смеётесь надо мной? И как они будут бороться с мятежом? Танцами? А вы? — обратился он ко мне. — А? — Б! Вы почему с этим ничего не делаете? — Эм... — твою мать, он решил докопаться и до меня! — Как по мне, это простое валяние дурака. В регионе сейчас мирно, так почему бы им не коротать время таким вот образом? — Таким образом они будут коротать лишь срок до их казни! — сжал он кулак с некоторой досадой, — Нужно быстро заставить войска следовать приказам, а то так не пойдёт... — Так они и так им вроде следуют... — сказал танкист. — Так, не испытывайте моё терпение, я воевал здесь ещё до того, как америкашки припёрлись сюда, поэтому я знаю что да как! И на этой неопределённой ноте мы закончили наше совещание. Командир танкисту сразу не понравился, говорит, цитирую, «с его шириной он бы сгодился только как танковая мишень», мол, он толстый. Хотя как мне кажется он не толстый, а скорее грузный, но это не отменяет того факта, что он тот ещё мудила. Он и правда воевал здесь ещё задолго до того, как сюда припёрлась Коалиция. И у него есть куча так называемых ополченцев, что раньше сражались с врагами бок о бок с ним. Он лидер суровый и даже скандальный, почти все это знают, но под его жёстким командованием войска всегда показывали невиданный результат... Коррупция и торговля опиумом снова начали выходить из-под нашего контроля. Судя по доходам депутатов, мировой наркотрафик проходит через местное правительство. А судя по принимаемым законам, там и заканчивается... Однако есть небольшая надежда, что всё это можно исправить в кратчайшие сроки. Прямо сейчас наши бригады рыщут по региону в поиске маковых полей, но пока особых результатов они не добились. Поэтому было решено оснастить их дронами с современными камерами и несколькими объективами. Это должно намного упростить их поиск. А что касается коррупции, то тут я решил всё предоставить новоиспеченному отделу внутренней безопасности, дав им небольшой бюджет, чтобы они всё провернули сами. Я лишь в пассивно-агрессивной манере пригрозил контрабандисту, что нахрен заморожу все его активы, если он хоть на секунду посмотрит на опий как на источник личного обогащения. Похоже, сработало, хотя черт его знает, что он ещё может учудить... Командир однако основательно занялся нашими солдатами, и уже ввёл строгие правила, в которых за дезертирство вполне могут расстрелять, а семьям дезертиров будет грозить «круговая порука». Брюс был категорически против этих изменений, но командир послал его далеко и надолго. Танкист же сидит в своём полном сигаретного дыма кабинете, о чём-то размышляя и выкуривая уже вторую пачку за день. А банкиру, контрабандисту и директору по большей части наплевать на то, что там в армии у нас происходит, поэтому вправлять мозги новому Губернатору решил пойти я. Я застал его за тем, что он отчитывал солдата за нечищенные ботинки. Это был какой-то юноша, осенний призывник, который и оружия толком в руках ещё не держал. Он ответил командиру что-то едкое, и лицо этого бородатого черта вспыхнуло в гневе. Я похлопал командира по плечу, но он не обратил на меня внимания и начал яро осыпать молодого солдата отборной руганью. Я не выдержал и силой повернул его лицом ко мне. — Слушай, ты что тут устроил? — сказал ему я, подав знак юноше, что он свободен. — В каком смысле «что устроил»? Ты посмотри на них – в голове ветер! И как они собираются бодаться с мятежниками? — Они прекрасно с ними расправлялись и до этого, а эти твои расстрелы за не так прозвучавший чих опускает нашу армию в глазах общественности прямиком в античность. Только-только нас за современную армию считать начали! — Тьфу ты! Да кого волнует эта "современная армия"! Главное – дисциплина и мотивация людей умереть за свою страну! Понимаешь меня? — А зачем им умирать за страну, которая даже не дорожит их жизнями и расстреляет за любую оплошность? Эта "мотивация" когда-нибудь обернётся боком. Я удивлён, что твои же ополченцы всё ещё не пошли против тебя за все эти годы... — А зачем им идти против меня? — сказал он, улыбнувшись. — А что если все твои солдаты разом поймут, что так продолжатся больше не может? История знает много примеров, когда генералы умирали от рук своих же солдат именно из-за того, что ты сейчас делаешь. Улыбка мгновенно пропала с его лица. — И что ты хочешь этим сказать? — Я думал, что объяснил доходчиво. Ну, тогда объясню ещё раз – то, что ты сейчас делаешь, так это роешь себе могилу. — И насколько глубока же эта могила? — Достаточно глубока, чтобы поместить троих как ты. Осталось лишь, чтобы кто-нибудь наконец толкнул тебя туда... Он уставился на меня в смятении. Я сам не понимал, что делаю, я действовал скорее на эмоциях, чем на холодном расчёте, и именно это внесло в меня сомнения касаемо правильности своих же слов. — Ладно, — проговорил он наконец, — К черту, я лучше займусь своими людьми, чем буду пытаться вставлять мозги вашим... Сказал он перед тем, как уйти прочь. Похоже, теперь у нас разделенная армия... Что же, посмотрим, как он...