На широком подоконнике стоял притащенный из учительской граммофон. Тихо потрескивая, играла пластинка со старыми французскими песнями. Драко вновь торчал у котла, аккуратно отсыпая в чайную ложечку толченый имбирь и между делом едва слышно подпевая под нос «Ne me quitte pas, ne me quitte pas, ne me quitte pas…», а Гарри, упершись подбородком в сложенные на столе руки, с любопытством наблюдал за процессом. Наблюдение — единственное, что ему хотелось делать с зельями. Интерес к предмету Снейп отбил напрочь. Как слизеринец ни старался, завлечь Поттера репетиторством не смог.
— Я же не буду тебя унижать, как он.
— Забудь. Не хочу. Мне неинтересно.
Таков был вердикт. Драко и сам не считал себя спецом, прекрасно отдавая отчет, что для этого требуется некая творческая жилка, понимание взаимодействия ингредиентов, знание химии в конце концов — в общем всё то, чего у него отродясь не было. Но надеялся, что с исписанным пометками учебником Снейпа что-нибудь да уразумеет. Или хотя бы просто запомнит несколько полезных рецептов на будущее.
Парень покосился на задумчивого Поттера, в очках которого отражалось бирюзовое мерцание булькающего отвара. В такие минуты шрамоголовый даже не бесил, да и в целом не бесил в последнее время. Разговаривал мирно, на злые шутки не реагировал, вечно придумывал им всякие сумасшедшие занятия. То экзамен по выученным атакам устроит, гоняя по лабиринтам школьных коридоров во время занятий, то потащит на фестралах кататься, хихикая над чужой паникой, когда под задницей ничего кроме воздуха не видишь. Настоящий сгусток энергии — не ожидал он такого от Поттера.
Ведёт себя так, будто они — ха! — приятелями стали. Драко улыбнулся нелепости этой мысли и продолжил машинально помешивать варево.
— А на тебя… правда дементоры напали летом?
Слова вырвались спонтанно, незапланированно. Причудливый и бесконтрольный порыв души. Он и не собирался поднимать эту тему, но построенный годами образ Поттера в голове потихоньку рушился. Осыпался мелкими осколками старой краски, являя совершенно иной портрет. Чем больше открывалось глазу, тем сильнее хотелось поскорее соскоблить остатки, чтобы увидеть подлинную личность.
Гарри навострил уши, по-собачьи склонив голову набок. Фыркнул.
— Типа того.
— Как это случилось?
— Я гулял на улице. Под вечер столкнулся с Дадсом… с моим кузеном. Мы немного повздорили, а потом… всё вдруг потемнело. Как будто луну и звезды погасили. У меня сразу будто под ложечкой засосало. Нехорошее предчувствие, тянущее такое. Нюх уже, наверное, выработался на всякую дрянь… И в общем, дементоры… они атаковали нас со всех сторон, я еле сумел Патронуса вызвать. С третьей попытки, может. Еле отбился. А если бы не вышло, то… Без понятия, как бы они убийство магла замяли…
— То есть тебя судили… за самозащиту? — тихо уточнил Драко, чуя, как холодеют пальцы рук.
— Да. Но это еще ладно. Ты главного не знаешь. Когда мы с мистером Уизли прибыли в министерство, совершенно случайно выяснилось, что мне время и место слушания без оповещения перенесли. Чтобы я опоздал, и дело могли тихой сапой прикрыть.
— Чего? — из ладоней с грохотом выскользнул ковшик. — Это насколько надо быть конченными?
— Надо быть Фаджем, — развел руками Гарри.
— Старик совсем крышей поехал. В Святого Мунго ему давно пора, в психиатрическое отделение.
Слизеринца история порядком ошарашила. В груди тлели искорки гнева. Летние статьи из «Пророка», косые взгляды однокурсников в сторону Поттера, тирания Амбридж — всё складывалось в уродливую, перекошенную мозаику, которая причиняла его избалованной легкой жизнью душе явный дискомфорт. Привыкнув, что за ним-то всегда стоит авторитет в лице отца, готового подстраховать в чрезвычайной ситуации, здесь Драко впервые ощутил абсолютную беспомощность. Поттера шпыняли, как щенка, сильные мира сего, а он только терпел сквозь зубы.
— Раньше я тоже злился, но сейчас… День сурка реально заставил иначе взглянуть на вещи. Я словно другую жизнь начал. Спокойную. Где никто не дергает. И знаешь, что? Мне она нравится.
— Похоже, у нас у обоих есть причины оставаться в петле.
— А у тебя какие?
— Сам подумай, Поттер, — Драко вдруг тяжело вздохнул, отпуская ковшик во второй раз, и тоже облокотился на стол, чтобы быть с гриффиндорцем на одном уровне. Ему показалось, момент как никогда подходил, чтобы снять с души камень. — Слушай… извини, что издевался по поводу Темного Лорда. Я знал… точнее, ммм… отец не говорил ничего напрямую, но… я догадывался. Понимаешь, его поведение изменилось, всё лето перед пятым курсом он дома неделями не бывал. А как-то раз сказал, что… что совсем скоро грядут перемены. Я… наверное, не хотел верить. Но знал. Всегда знал.
Выдохнув, словно в грехах исповедавшись, Драко украдкой покосился на Поттера. Ждал ответной реакции.
— Спасибо за извинения… наверное… — стряхивая наваждение, гриффиндорец задумчиво поскреб загривок. — Хоть и странно это всё.
— Что именно?
— В течение года ко мне многие подходили сказать, что верят моим словам. Но ты-то, получается, на стороне врага. И твой отец был… на кладбище. Поэтому и странно. Слышать такое.
— Я никогда не спрашивал, но… что именно произошло… ТАМ?
Гарри поднял на него округлившиеся глаза — в них коктейль из смятения вперемешку с глухой скорбью.
— Не переживай, даже те, кто спрашивал, многого не добились, — безучастно усмехнулся он.
Закусив губу, Драко мысленно выругался. Ну да, разбежался, так он сейчас всё и выложит! Кто он Поттеру, доверенное лицо что ли?
Но Поттер неожиданно заговорил. Поначалу медленно, раскачиваясь, максимально аккуратно подбирая слова, ища красивые метафоры, но потом срываясь, галопом несясь вперед, как спринтер у финишной черты. Коротко, отрывисто, с дрожью в голосе, которая парализовывала, в унисон резонировала со страхами Драко. Парень затаил дыхание, хмурясь, озадачиваясь, дрожа. Воображение само подсовывало ужасные картины: мрачные, поддернутые туманом надгробия, десяток людей, жаждущих расправы, бездыханное тело с широко распахнутыми в небо, невидящими глазами. Желудок туго стянуло струнами паники.
Салазар… если бы он был на месте Поттера… там… он бы… он бы… не выбрался точно.
Все те ядовитые реплики, что он кричал Гарри в спину весь учебный год, стали казаться последней мерзостью. И несправедливой по отношению к Диггори. Даже не зная его лично, Драко, как и многие в Хогвартсе, все равно вопреки воле уважал пуффендуйца. Он был довольно популярен, и погибнуть таким образом…
Лежать на земле…
В нескольких шагах от безукоризненно начищенных ботинок отца…
Драко передёрнулся, неосознанно сжимая кулаки. Навязанные семьёй идеалы и установки оказались погребены под обломками совершенно недетских реалий, образовывая грандиозную мешанину, разбирать которую не было сил.
— Я не знал, что всё было так, — пробормотал парень, когда Поттер завершил историю.
— Будем честны, ты вообще мало что про мою жизнь знаешь, — с едва читаемой желчью в тоне заметил Гарри.
— Я имею в виду, что… — рука потянулась расстегнуть верхнюю пуговицу, ибо от стыда стало душно, — я ни от кого подробностей не слышал. В газетах, понятное дело, не напишут, но даже слухи по школе ходили совершенно другие…
— Этот рассказ целиком слышали только Дамблдор и Сириус. Ну, теперь и ты. Даже Рон и Гермиона… они никогда… не выуживали конкретики. А я старался избегать любых разговоров, вот и всё.
Поттер держался так безмятежно. Будто не описывал пять минут назад, как его чуть не убили. Будто давно привык, что его жизнь постоянно висит на волоске.
— Самое обидное, что меня даже не сам Грюм обратил в хорька, — нарушил тишину Драко, неумело пробуя пошутить, чтобы растопить поскорее тонкую корку льда между ними.
— Сам виноват, нечего было в спину атаковать.
— Ну, теперь-то я исправился, — слизеринец подавил усмешку. — Слушай, Поттер… раз уж мы на этой теме… Скажу, как есть. Мне кажется, я не могу Патронуса вызвать, потому что, ну… тревожно мне.
— Тревожно? — скептически изогнул бровь Гарри. — Тебе?
— За родителей. За себя. За то, что будет, когда начнется… ну… война. Понимаешь, почти все мои счастливые воспоминания — из детства. Из дома. И я как начинаю на этом концентрироваться, мысли совершенно не о том получаются. Беспокойные. Нерадостные.
— Нет… нет-нет-нет… — Гарри покачал головой. — Вряд ли дело в этом. Скорее всего я плохо учу, если даже из тебя не могу Патронуса выбить.
— Что значит «даже из меня»? — оскорбился Драко.
— А то и значит. У тебя база гораздо сильнее, чем у многих моих учеников была, когда начинали. Но ничего, я что-нибудь придумаю. Не переживай.
— Вот теперь начинаю.
***
Утро. Знакомо урчащий живот. Сладко потянувшись в предвкушении нового дня, Драко откинул одеяло и отточенным за годы движением спустил ноги с кровати. Ступни скользнули по тяжелому бархатному балдахину, что плотным кольцом закрывал его от посторонних глаз.
Всё бы хорошо, однако… занавески каждое утро были
распахнуты. Сонливость как рукой сняло. Напрашивался один единственный вывод: кто-то здесь был ДО его пробуждения. И это мог быть лишь один человек.
Внимательно осмотревшись по сторонам, Драко нашел на соседней половине кровати сложенный лист бумаги. Записка.
«Встретимся через час в главном холле. Оденься во что-нибудь поприличнее.
— Г.»
Волшебник недоумённо приподнял брови, перечитывая послание раз за разом, словно надеялся отыскать в нем потаённый смысл. Оставалось только догадываться, каким способом сюда попала записка и что запланировал Поттер.
Тайны. Снова с этим придурком сплошные тайны. Сдавливая лёгкие и обвивая хищными лентами желудок, внутри рождалось неуловимое, но неизменно будоражащее до самых основ волнение. Драко буквально чувствовал, как участился пульс и к щекам прилила кровь, словно из зоны комфорта за шкирку выбросили. Неужели, настолько засиделся в четырех стенах, что внешнего мира стал бояться?
Из задумчивости выбил глухой стук падающего тела: это сонный Блейз неуклюже споткнулся об тапочки. Прозвучало, как сигнал к действию. Чем сидеть в оцепенении, Драко решил лучше навести утренний марафет. В ванной он долго рассматривал своё отражение в зеркале, решая, какая степень «приличия» имелась в виду. Стоит ли уложить волосы гелем, или оставить как есть? В итоге идею отбросил, с прической возиться долго не хотелось — да и для кого стараться? Всё одно — завтра забудется. Он побрызгал на лицо водой, потёр уголки глаз, почистил зубы и целенаправленно пошёл к сундуку с личными вещами. Главное, вопросов бы лишних не задавали. Но вот удача: Забини уже не было, Тэо, которого разбудить никто не удосужился, мирно сопел в подушку, а Винса с Грегом опасаться не стоило. Эти тупицы нос не в своё дело совать не рискнут.
Основательно порывшись в вещах, после долгих дум слизеринец выудил-таки классические брюки, водолазку и шерстяной пиджак, в которых ехал в поезде. Сгрёб одежду в кучу и отправился искать пустой кабинет, где переодеться, и желательно поближе к выходу. А иначе, разгуливающего по школе без мантии в учебный день, его быстро учителя сцапают.
***
В назначенное время Гарри уже стоял на нужном месте, прячась подальше от любопытных взоров в небольшом закутке. Глаза цепко следили за галдящими учениками, которые торопились на свои занятия, в попытке не пропустить знакомый силуэт. Но, как всегда бывает с толпой, его заметили раньше.
— Поттер! — не успев ничего понять, парень оказался утянут в ближайшую кладовку. Под ногами загремели швабры и вёдра, а затем, на секунду ослепив, темноту пронзил иссиня-белый огонёк Люмоса. — Ты что удумал, колись.
— Нам надо развеяться. Вот что. И лучше всего это сделать за пределами ш…
Гарри запнулся, оторопело рассматривая облачение Малфоя.
— Что, нормально выгляжу?
— Хорошо, ага… «Презентабельно».
— Слышь, это что за тон? — сердито оскалился Драко, заметив, что из парадно-выходного на очкарике была только рубашка. И та — клетчатая! Накинутая сверху на красную футболку! — Сам написал, «поприличнее».
— Да ты так упреешь! — Гарри поспешно прикрыл ладонью рот, чтобы не рассмеяться.
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь недовольными рычащими звуками, которые издавал слизеринец, решавший для себя: устроить ссору или отступить. Но гордость гордостью, а правда была не на его стороне. Плюс двадцать семь по Цельсию в тени — всё-таки не шутка.
— Ладно. Пойду переоденусь. Жди здесь.
— …да погоди ты!
— Здесь стой, сказал! — угрюмо рявкнул блондин, ткнув пальцем в пол.
Оставшись в одиночестве, Гарри прислонился к стене и с улыбкой откинул голову к заплетенному в паутину потолку. В поведении Малфоя уже не было былой агрессии, это ощущалось и в тоне, и в языке тела.
Отрадно. Волшебник был жутко доволен, что смог найти к нему подход. И дело было не в снедавшем одиночестве — нет, он понял, что за плоской карикатурой на мелкого вредителя, с которой мирился пять курсов, прячется живой человек со своими мыслями и чувствами.
Человек, с которым, если отбросить всю шелуху про светлые и темные стороны, он действительно неплохо ладил.
Через пятнадцать минут в дверь три раза стукнули.
— Выходи. Горизонт чист.
Распахнув дверь, Гарри встретил Малфоя. Переодевшегося — слабо сказано. Скорее, целиком сменившего стиль. Джинсы, футболка и тонкая одноцветная рубашка с подвёрнутыми до локтя рукавами. Слизеринец перекатывался с носка на пятку, явно ожидая вердикта, и, судя по пронизывающему исподлобья взгляду, отрицательный ответ не принимался. Но зря нервничал — должный эффект он произвести сумел.
— Ого, впервые тебя таким вижу, — с трудом вымолвил Гарри.
— Больше не увидишь, если опять ржать будешь.
— Нет, ты не понял… я даже не думал, что… Просто вы, волшебники, всегда так нелепо одеваетесь…
— «Мы, волшебники»? А ты кто ж тогда такой?
— Ты знаешь, что я имел в виду.
— Волшебники разные бывают, — выделив второе слово, пробурчал Драко. — Кстати, куда мы всё-таки сейчас?
— Кхм… да. Точно. В общем, сначала за метлами, летим до Хогсмида, а оттуда летучим порохом до Лондона.
Обронив последнее слово, гриффиндорец робко замолк. Он больше всего боялся, что Драко откажется. И тут… его как током проняло до самых костей. Совместная учеба и общение — всё же часть школьного быта. Так он и с Невиллом, и с Луной при желании мог. Но сбежать на целый день в столицу с человеком, которому раньше глотку перегрызть мечтал? Безответственная авантюра. В какой момент ему стало не плевать на моральный дух этого грубого, своенравного, эгоистичного слизеринца? Абсурд, возведенный в абсолют. А Малфой словно это и подчёркивал. Господи, каким же
нормальным он выглядел в магловской одежде! Обычный подросток, пускай и с флёром самодурства в уголках губ.
— Чего завис? — перед носом пощелкали пальцами. — Я говорю, заставишь меня какой-нибудь магловской хренью заниматься?
— Сюрпризом будет, — глухо отозвался Гарри, взяв себя в руки. В груди защекотал, будоража кровь, всполох искорок. — Если ты не можешь сфокусироваться на старых счастливых воспоминаниях, то нужно создать новые. Этим и займемся.
— Ладно, ладно. Я и не спорил. Только на кой хер тебе сдался Хогсмид, если у Амбридж есть работающий камин?
— Тебе хочется лезть к старой жабе?
— Мне хочется не тратить полчаса на то, что займет пять минут, — парировал Драко, уверенно направляясь к лестнице.
— Я даже не проверял…! в смысле… не планировал туда идти! А если кто-то поймает? — гриффиндорец устремился следом, пытаясь остановить неугомонного Малфоя.
— Не знаю, как ты, а я уже настроился развлекаться, поэтому если кто-то рискнет меня остановить, — для наглядности перед лицом помахали палочкой, — опробую на них пару заклятий. И вообще, Поттер, ты как записку умудрился подбросить?
— Ты же сказал, что всегда просыпаешься в 8:26.
— И?
— А я — в 8:10.
— Не говори, что ты за шестнадцать минут спринтанул до подземелий.
— Может и «спринтанул», — вызывающая ухмылка. — И никому даже на глаза не попался.
— Ну какой же позёр, а, — беззлобно прокомментировал Драко, останавливаясь у нужного кабинета. Не заботясь о возможных свидетелях, он мощным взрывом снес дверь с петель и подошел к камину. — На Косую Аллею, значит? Прошу. Дамы вперёд.
Устало закатив глаза, Гарри первым зачерпнул горсть пороха, и уже через секунду оказался в книжном зале «Флориш и Блоттс». Вскоре из камина вывалился и Малфой. Кожу приятно покалывали мурашки. День обещал быть потрясающим.
