Система Реабилитации для Главного Злодея, или В финале Шэнь умрёт

      Вернувшись во Дворец Тьмы, Ло Бинхэ бессильно упал на руки своего стража.       Этот юноша был сыном генерала Цзяна, издавна преданного императорской семье. Один из девяти сильнейших воинов, Цзян Сяоган искренне восхищался Ло Бинхэ.       – Ваше Величество, вы ранены? – встревоженно спросил демон, осторожно поддерживая его за плечи.       Тот устало покачал головой и молча поплёлся к собственной опочивальне. Всё тело священного императора пронзала острая боль и он подозревал, что дело в древесном ядре, что он поглотил.       Ему немедленно требовалась помощь. Очевидно, что слиться со столь мощной энергией сам он едва ли сможет.       Однако, учитель Мэнмо заключил духовные узы с девятиуровневым тигром, что обладал грозовыми меридианами и с удовольствием занимал его тело. Отыскать его теперь было бы сложной задачей.       Ло Бинхэ всё глубже погружался в боль. Он больше не мог сделать и шага, повиснув на сильных руках стража. Его рот полнился чёрной густой кровью, а нутро, словно израненное сотней клинков, взрывалось ослепительными, мучительными вспышками.       Однако, Цзян Сяоган неспроста носил звание одного из девяти стражей императора – к ним уже спешила помощь.       Священный император был бережно доставлен в Зал Огненной Крови, где властвовал сильнейший целитель Царства Демонов – старейшина Цзян.       – Дедушка Цзян! – взмолился юный теневой страж, что приходился великому врачевателю младшим внуком. – Его величество, он...       – Ступай! – мрачно приказал тот, указав на дверь. – В Павильоне Трав отыщи пятицветный гриб линчжи, три цветка пурпурного лотоса и корень синей речной травы.       – Есть! – почтительно сложив руки, ответил тот, бросившись исполнять приказ.       Цзян Сяоган недоумевал, как великий цзюнь-шан оказался изранен? Ведь он отправился во дворец ветви Ли. Разве они не обещали позаботиться о нём? Разве он не должен был вернуться, обретя немыслимый ранг?!       Боги, неужели Ли-Гуй Фэншуань, этот человеческий ублюдок, эта грязная кровь посмел отравить его?!       Юный Цзян Сяоган был предан Ло Бинхэ, словно пёс. Готов разорвать его врагов на куски, ведь юный император когда-то спас его семью от позора и смерти...       Змей башэ был проклятьем Цзян не одну тысячу лет! Преследуя их, он требовал приносить ему в жертву редкостных красавиц клана каждые пятнадцать лет! И в тот год ей должна была стать любимая сестра Цзян Сяогана – Цзян Цуй.       Нежная и ласковая, словно весенний ветер, прекрасная, словно алые цветы мэйхуа под густым снегопадом, Цзян Цуй горько оплакивала свою судьбу, в тщетных надеждах освободиться от цепей, удерживающих её на ритуальной площадке. Огромные чёрные глаза девушки тонули в слезах, а тонкие белые пальцы дрожали, пытаясь разорвать тяжёлые железные звенья.       Семья Цзян Цуй, посмевшая воспротивиться клану, была заключена в темнице на последнем, чудовищном пике хребта Майгу.       Дедушка Цзян вот уже пять лет был отравлен неизвестным ядом, а Цзян Сяоган изранен в неравной схватке со старейшинами. У этих детей не было никого, кроме старого лекаря. Родители Сяогана и Цуй погибли в бою с заклинателями, пытаясь отомстить за смерть императора Тяньлан-цзюня...       Казалось, статус старейшины и величайшего целителя убережёт детей от жестоких нравов земель тьмы. Но, как оказалось, даже этого недостаточно... Когда подошёл срок новой жертвы, никто не пожелал отдать свою дочь башэ.       В тот горький час и явился в клан Цзян юный наследник императора. Разбив цепи своим чудовищным мечом, он укрыл рыдающую деву плащом, а затем, рискуя жизнью, целую ночь сражался с башэ.       Когда чудовище было повержено и псы клана Цзян посмели поднять голос, требуя отдать им ядро зверя и его кожу, Ло Бинхэ расхохотался.       Спустя три стражи и десятки сражений, он доказал свою мощь, лишив демонических сил старейшин Цзян и повергнув ниц самого главу.       Когда дедушка Цзян, покинув тюрьму, увидел юного героя, он пал на колени и, не скрывая слёз, поклялся ему в верности. Этот юноша... Он и впрямь был похож на портрет Тяньлан-цзюня, что позже Цзян Сяоган увидел в одном из залов Дворца Тьмы.       Позже Ло Бинхэ сумел исцелить старика от яда, накормив его мясом убитого башэ.       Цзян Цуй с первого взгляда полюбила юного императора и, несмотря на протесты, сопровождала его, надеясь когда-нибудь стать супругой или... наложницей Ло Бинхэ. Девушка согласилась бы и на это, только бы не разлучаться с возлюбленным.       Цзян Сяогана огорчало то, что его сестра была не единственной девушкой так беззаветно любившей Ло Бинхэ. Священный император построил целый город, назвав его Нефритовым Садом, где и жили эти прекрасные цветы.       На самом деле, теневой страж не замечал, чтобы цзюнь-шан отдавал кому-то из них предпочтение, хотя был частым гостем драгоценных палат. В подарок Ло Бинхэ то и дело присылали свитки портретов и стихов. В ответ в Нефритовый Сад отсылались шелка и драгоценные ядра.       Ни одна красавица не чувствовала себя обиженной. Каждая из них надеялась завоевать его сердце. Однако Ло Бинхэ, хотя и был любезен, так и не остановил свой выбор ни на одной из них...       Может быть, всё дело было в том, что этот властелин тьмы стремился завоевать дочь самого небесного императора Шан-ди?       Но неужели эта дева прекрасней Цзян Цуй?!       Печально покачав головой, Цзян Сяоган поспешил собрать нужные травы и вернуться в Зал Огненной Крови.       Ло Бинхэ, не смеющий даже вздохнуть от чудовищной боли, с трудом открыл глаза и взглянул на лицо старейшины Цзяна. Он не сразу смог понять тихий вопрос, что тот задал:       – Что за ядро ты поглотил, Бинхэ?       Целитель Цзян любил этого мальчишку больше, чем собственного внука и упрямо обращался к нему по имени, порой вызывая негодование знати. Имя императора под запретом! Никто не смеет звать его так!       Схватив старейшину за руку ледяными дрожащими пальцами, Ло Бинхэ взмолился о помощи:       – Дедушка Цзян... Помоги мне, дедушка Цзян...       Тот с трудом удержал слёзы. Святые небеса, этот мальчишка изранен так, словно проглотил сотню клинков!       – Ведь пилюлю ци готовил Ли-Гуй Фэншуань! Неужели он посмел предать тебя?!       Ло Бинхэ помотал головой и сглотнул кровь.       – Нет... он... отыскал чистейшее древесное ядро...       Старейшина Цзян побледнел и с гневом закричал, потрясая кулаками:       – Древесное ядро?! Ло Бинхэ! Ты забыл, какой у тебя дух?! Это же демонический лис! Когда же ты перестанешь испытывать свою удачу?! Да во всех трёх мирах не сыскать и десятка тех, чьё древесное ядро понравится твоему капризному духу! Святые небеса! Впервые вижу такого глупца! Что за зверь это был?!       Хрипло выдохнув, император закрыл глаза и прошептал:       – Это не зверь.       Старейшина Цзян замолчал. В мгновение ока под сводами повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь беспорядочным дыханием раненного императора       Лишь теперь, под давлением гнева этого славного, доброго, справедливого целителя Ло Бинхэ впервые подумал, что его поступок был... неправильным.       – Разве дедушка не говорил, что древесное ядро человека в разы сильнее, чем ядро зверя? И что его легко поглотить с любым духом? – спросил позади Цзян Сяоган.       – Ах ты щенок! – рявкнул целитель, влепив внуку подзатыльник и выставив за дверь.       Лишь оставшись наедине с раненым демоном, он, принявшись готовить эликсир, с гневом произнёс:       – Бинхэ... Ты отнял жизнь заклинателя ради собственной силы?       – Дедушка Цзян... Всё не так... Этот человек... Он... Он был чудовищем, прикрывающимся образом невинного, светлого, благородного человека... – пытался оправдаться Ло Бинхэ, ужаснувшись тому, как жалко это звучит. – Дедушка Цзян, ты ведь знаешь, сколько шрамов и ран на моих меридианах, сколько раз я впадал в искажение ци... как сильно изранено моё ядро! Ты ведь видел всё это... Ты ведь знаешь, что мой рассудок на грани помешательства от ненависти и гнева!.. Сколько раз ты сам дрожал от ярости, спасая меня? Всё это... вина человека, чьё ядро...       – Всё-всё, хватит! – ворчливо прервал его лекарь, приподняв Ло Бинхэ и осторожно поднося пиалу с лекарством к сухим бледным губам. – Вот, прими это. Что сделано, то сделано. Ничего уже не исправить.       Когда чаша опустела и боль отступила, Ло Бинхэ погрузился в странное оцепенение.       Однако целитель продолжил разговор.       – Каким духом обладал этот человек?       – Цветок... – выдохнул цзюнь-шан, пытаясь вынырнуть из спутанных мыслей. – Он был ароматен... словно осенние цветы...       – Тц, – покачал головой старейшина и горько прошептал. – Ты даже не понимаешь, что натворил...       – Его дух? – очнулся демонический император. – Лотос. Да... Это был белый лотос...       – Белый лотос? – прошептал тот с отчаянием. – Помнится когда-то давно Тяньлан-цзюнь уничтожил целый клан ради того, чтобы убить дитя с древесным духом белого лотоса. Предсказатели говорили, что этот ребёнок не позволит сыну императора достичь небес... но тот человек был предназначен тебе самой судьбой! Никто... Никто не должен был вмешиваться в это!       Он вздохнул, прервавшись.       – Что? – вынырнул Ло Бинхэ из волн сна. – Что ты говоришь, дедушка Цзян?       – Говорю, что думаю! – сурово ответил тот. – Этот человек был твоей судьбой! Заклинатель, ставший ступенью для твоей новой силы и мощь которого изранила тебя – тот, кого ты должен был любить и беречь!       – Что за вздор... – выдохнул Ло Бинхэ, закрывая глаза. – Я знаю, кто является моей судьбой. Она ждёт меня в землях богов...       Лекарь Цзян не ответил. Он лишь вздохнул, укрывая засыпающего императора. А затем тихо прошептал:       – Если ты веришь, что этот человек был чудовищем... Я открою тебе одну важную тайну – чем чище древесная энергия, тем прекраснее душа, что её питает. Цзян никогда не встречал столь тёплой и ясной ци, как та, что живёт в тебе...       Ло Бинхэ нахмурился, услышав его слова, но так и не смог ответить.       Он не хотел верить в это. Ведь Шэнь Цинцю... Шэнь Цинцю был одним из тех, кто утопил его в отчаянии...       Над головой израненного Ло Бинхэ развернулась сияющая печать, поддерживаемая пятью целителями. Она должна была помочь властелину тьмы справиться с поглощённым ядром, слиться с ним.       Ло Бинхэ всё глубже погружался в воспоминания, уснув крепким сном...       На самом деле, этот Ло... никогда не знал счастья.       Но сейчас он чувствовал, что кто-то держит его за руку. Такое нежное, тёплое, осторожное прикосновение... Священный император давно позабыл, каково это – когда к тебе прикасаются с такой заботой и... любовью.       Открыв глаза, он увидел улыбающееся лицо.       – Лекарь Шэнь Юань? Почему... вы здесь?       Тот рассмеялся в ответ. Словно серебряные колокольчики вдруг звенели вокруг.       – Ты поглотил моё ядро, – ответил он. – Где же ещё мне быть? До тех пор, пока древесная ци не растворится в венах, я буду с тобой.       – Так ты... Ты... Учитель?! Но... Почему ты выглядишь так?!       – Ничего не бойся, – произнёс тот, потрепав его по макушке, но не ответив на вопрос. – Пусть тебе предстоит тяжёлый путь. Но я верю, что ты сможешь его пройти.       Склонившись, лекарь коснулся губами белого пылающего лба и, ослепительно улыбнувшись, растворился в дымке.       Ло Бинхэ протянул руку вслед, пытаясь удержать исчезающий мираж. Туман вокруг рассеялся и священный император понял, что вернулся в раннее детство. Именно это было его первым воспоминанием. Тем самым, что долгое время казалось ему счастливым. За него он цеплялся, не давая себе утонуть во тьме.       Едва ли тогда Ло Бинхэ исполнилось больше двух. Он помнил себя несмышлёным ребёнком, тонущим в солнечном свете, ярких пятнах цветов и горьковатым аромате осени. Помнил, как тянул руки к нежным распустившимся головкам, срывая их и пробуя на вкус.       Помнил гневный крик злобного старика, которого боялся и не любил:       – Зачем ты притащил этого ублюдка! Нам самим нелегко! Ты даже собственные раны исцелить не можешь, но тратишь силы на других!       Помнил, как тонкие руки подхватывали его, прижимая к хрупкой, юношеской груди.       – Мастер У! – слышал он над ухом нежный серебристый голос. – Мастер У, он совсем дитя! Как же мы можем бросить его на улице в сезон холодов? Он погибнет! Где ваше милосердие? Отняв его у своры оголодавших псов, я не могу позволить, чтобы он умер чудовищной смертью!       – Вот щенок! Опять притворяешься белым лотосом? Забыл, что мы должны отправиться на Собрание Союза Бессмертных? Или ты собираешься всю жизнь прозябать в неизвестности? Я принял тебя в ученики, рискуя быть казнённым за твои преступления! И где благодарность?! Ты говорил, что ненавидишь детей! Но что я вижу? Мой ученик Шэнь Цзю, что безжалостно расправился с сотней врагов, ищет приют какому-то ублюдку?!       Ло Бинхэ помнил протянутую руку старика, пытающуюся ухватить его за ворот. Помнил, как отвратительно морщиниста она была и жестка на вкус. Помнил его яростный вой и заливистый смех юноши, что держал его на руках.       – Учитель У, вы впадёте в искажение ци, если не возьмёте себя в руки!             Шэнь Цзю...       Ло Бинхэ так долго не мог вспомнить его имени!       Момент расставания был ужасен. Как бы Ло Бинхэ не вопил, захлёбываясь слезами, его юный спаситель ушёл, вручив тяжёлый кошелёк и заботу о нём пожилой паре.       Ло Бинхэ помнил, как тосковал, как ждал дни и ночи напролёт. Как пытался бежать... на поиски своего благодетеля.       Время шло. И Ло Бинхэ невольно стал думать, что недостаточно хорош для того, чтобы его любили.       Он позабыл лицо своего спасителя и его имя, сохранив в воспоминаниях горький осенний аромат...       Со временем надежда превращалось в злость, а привязанность – в ненависть. Медленно и больно горькие мысли отравляли кровь. Ло Бинхэ казался себе никчёмным и бесполезным. Вещью, которую можно вот так, не задумываясь, выбросить в грязный городской ров.       Старики, что заботились о Ло Бинхэ, умерли, едва ребёнку исполнилось три...       Тяжёлые мысли убивали его. Мальчишка не смел защищать себя от жестокости окружающих, считая, что заслужил это отношение. Он жил, словно уличный пёс. В поисках пропитания Ло Бинхэ бродил по городским улицам, вымаливая мелкую монету или лепёшку... Пытался научиться ремеслу, заглядывая в лавки. Иногда мальчишке позволяли помогать раздуть меха в кузнице или помочь с уборкой в дешёвом трактире... Всё же вокруг него были и те, кто искренне жалел попавшее в беду дитя.       К несчастью, гораздо чаще он сталкивался с неоправданной, необъяснимой жестокостью... Увидев бедно одетого ребёнка, подающего позабытую в винном доме шляпу, молодой господин, вместо благодарности, ударил его кнутом.       Ло Бинхэ слышал насмешки и издевательства каждый день – такие же бродяги, как он прогоняли его прочь. Они были сильней. Стоило ему заработать мелкую монету, как её тут же отнимали другие...       Сколько раз Ло Бинхэ спасался от собак, вырвав из оскаленной пасти кусок грязной лепёшки! Сколько раз ему приходилось в страхе бежать прочь, завидев плеть! Сколько раз он голодал, не в силах отыскать пропитание, спал на холодной земле, не имея ни одежды, ни клочка соломы, чтобы устроить постель!       Когда ему исполнилось шесть, Ло Бинхэ заболел. Худое маленькое тело терзала тяжёлая лихорадка, но некому было позаботиться о нём. Он хотел пить, слизывая первый снег с каменной мостовой.       Но словно этих страданий было мало, городской страж приказал ему убираться прочь. Не дождавшись ответа, он ударил дитя тяжёлым сапогом.       Задыхаясь от боли и страха, мальчишка полз прочь, слыша насмешки и проклятья позади. Он не мог совладать с подступившей дурнотой. Однако, стоило ему остановиться, пережидая приступ кашля, как разъярённый страж подтолкнул его, ударив древком копья. Плечо Ло Бинхэ онемело. Долгие годы после этого оно мучило его невыносимой болью, стоило немного простудиться.       С трудом поднявшись на ноги, он смог уйти, держась за каменные стены. Однако, не пройдя и половины ли, упал замертво...       Судорожно вздохнув, священный император распахнул глаза. В голове стоял туман, а сердце билось в бешенном ритме – прошлое всё ещё пугало его. Своды Зала Огненной Крови, окружающие его демоны, линии печати... всё кружилось в странном мучительном вихре, утопало в тоске, в горечи целебных эликсиров, в аромате хризантем...       – А-Цзыю... – прошептал он невнятно. – А-Цзю...       Пылающих губ коснулась живительная влага травяного настоя, принеся облегчение. Священный император вновь задремал, не понимая, откуда взялись эти зелёные искры, что кружились вокруг.       Ло Бинхэ вновь оказался рядом с улыбающимся лекарем и в его груди вспыхнула боль. Ах да, он ведь поглотил древесное ядро Шэнь Цинцю...       Протянув руку, он удивился, увидев свою маленькую ладонь. Неужели он всё ещё дитя?       – Смотри, а ты вырос! – рассмеялся Шэнь Юань, потрепав мальчишку по макушке. – Скоро ты станешь ещё сильнее.       Опустившись на колени рядом с ним, мастер Шэнь обнял дитя и прижал к себе.       – Послушай меня, Бинхэ, – произнёс он тихим ласковым голосом. – Когда ты очнёшься, помни, что вокруг тебя всегда найдутся те, кто готов помочь. Ты должен справиться с ненавистью и злостью. Эти чувства разрушают тебя.       Его голос казался таким странным, словно эхо, отдающееся в голове... тающий, растворяющийся в аромате осенних цветов и ярких головок хризантем...       Ло Бинхэ стоял среди вихря зелёных огней и ласкового солнечного тепла. И ему хотелось смотреть на ослепительную улыбку этого человека снова и снова.       Он кивнул. А спустя мгновение вновь провалился в прошлое.       Больного, изголодавшегося ребёнка приютила прачка богатой семьи. И пусть они жили немногим лучше, чем прежде, вдвоём переносить чудовищные жизненные испытания было легче.       Тогда Ло Бинхэ спасла забота этой доброй женщины и его собственная демоническая кровь... Он искренне любил и заботился о своей приёмной матушке, впервые за долгое время получая столько ласки и тепла.       Как жаль, что это кончилось так быстро!       Когда Ло Бинхэ исполнилось семь, эта добрая женщина, что верила в его будущее, откладывая каждый шу, встретила на своём пути нечестного на руку заклинателя... проходимца, что, использовав иллюзию, обманул женщину, продав ей подделку вместо высокоуровнего кушанского нефрита...       Священный император Ло Бинхэ мог бы вымостить этой драгоценностью все мостовые столицы Царства Демонов...       Но тогда его мать смогла скопить лишь двести монет. Это казалось огромным богатством, хотя за них невозможно было купить и десятка духовных камней.       Кушанский нефрит стоил сотни тысяч...       Бедная женщина никогда в жизни даже не слышала о подобном! Она и представить не могла, что нефритовая безделушка может быть настолько дорогой...       Когда она пришла в себя и поняла, как жестоко обманулась, слушая насмешки и сочувствующие увещевания проходящих мимо людей, горевала так, что подорвала своё хрупкое здоровье. Немолодая, не видевшая в жизни и толики счастья, она брала всё больше работы, надеясь оставить приёмному сыну хотя бы немного монет.       Ло Бинхэ исполнилось семь...       Он помогал матери всем, чем мог. Убирал и готовил, грел воду и, забравшись ещё слабыми маленькими ногами в лохань, с удовольствием плескался, топча бельё.       Он был единственным лучиком света в её несчастной жизни. Когда его улыбка расцветала ямочками на щеках, а смех оглашал крохотную хижину, она тоже могла смеяться...       Но болезнь брала своё. Она всё реже поднималась с постели, несмотря на трепетную заботу приёмного сына.       Ло Бинхэ сам относил чистое бельё в богатое поместье и забирал то, что требовало стирки, без конца подвергаясь насмешкам детей прислуги. А порой, попавшись на глаза господским сынкам, бывал избит.       Однако, он твёрдо решил бороться с трудностями и старался спасти мать.       Лекарь, жалея несчастного ребёнка, порой тайком давал ему эликсир или пилюлю, от которых женщине ненадолго становилось лучше...       Ло Бинхэ много слышал про заклинателей и алхимиков. Порой он замечал в себе мощные потоки ци и мечтал отправиться на обучение в одну из школ...       Когда в одном из колодцев дворца градоправителя поселился злобный дух, в город прибыли адепты величайшей заклинательской секты.       Ло Бинхэ с восторгом бежал за повозкой до самых ворот и даже решился проскользнуть сквозь собачью нору, преодолев свой страх перед этими зверями и жестоким наказанием. Ведь поймай его слуги дворца, наверняка забьют палками до смерти. Но дабы спасти родного человека, он готов был пойти и на это.       Ло Бинхэ последовал за юными заклинателями. Один из них, изящный юноша в одеждах цвета цин, привлекал его взгляд. Ло Бинхэ тянулся к нему, словно к солнцу.       Спрятавшись среди густой высокой травы, мальчишка принялся наблюдать.       – Говорят, если заглянуть в колодец, можно увидеть, как отражение улыбается вам и манит к себе, – звонким голосом зачитывал свиток невысокий хрупкий юноша в голубых одеждах. – Но если вы поддадитесь – утонете… А ещё там можно увидеть умерших предков…       – Эммм, шисюн Шэнь, шиди Лю, может, всё-таки выслушаете? – беспомощно спросил он, видя, что спутники вовсе не обращают внимания на его слова.       – Хм, – ответил тот, с которого Ло Бинхэ не сводил глаз, прислонившись спиной к стволу старого баньяна и уткнувшись взглядом в книгу.       А вот адепт, одетый в серое, сурово сдвинув брови на красивом строгом лице, отважно заглянул в колодец.       – Там ничего нет, – заявил он мрачно.       Хрупкий адепт робко улыбнулся юноше в одеждах цвета цин.       – Может быть тогда... Шисюн Шэнь попробует?       Ло Бинхэ шёпотом повторил это про себя – «шисюн Шэнь», радуясь тому, что смог услышать часть его имени.       Сменив книгу на веер «шисюн Шэнь» равнодушно заглянул в колодец, но также ничего не добился.       – Как странно, – пробормотал невысокий адепт, уткнувшись в свиток. – Здесь же написано...       – Может быть ты попробуешь сам? – с насмешкой спросил «шисюн Шэнь».       Содрогнувшись, тот осторожно заглянул в колодец и, вздрогнув, сглотнул.       – Он... Оно... машет мне... ру-рукой! – испуганно прошептал он.       – Уходи! – рявкнул адепт в серых одеждах и его сияющий меч ринулся в глубину колодца, откуда тут же послышались отчаянные стоны и вой.       Внутренний двор окружил густой демонический туман. Ло Бинхэ поёжился, но не отвёл глаз.       Из колодца показались озлобленные человеческие головы и, шипя, бросились на юношу в сером.       Маленький адепт, закатив глаза, рухнул наземь.       «Шисюн Шэнь», обнажил меч и, встав за спиной спутника, яростно сражался, словно защищая его от разгневанных духов.       Ло Бинхэ, затаив дыхание, следил за каждым движением его изящного меча. От изумительной красоты и смертоносной силы этого человека захватывало дух.       Он ведь поможет ему? Этот прекрасный человек обязательно спасёт его матушку!       В этот момент случилось что-то такое, чего Ло Бинхэ так и не смог понять – юные заклинатели вдруг рассорились!       Ему казалось «шисюн Шэнь» хотел защитить адепта в сером и случайно толкнул его в плечо...       Между ними вспыхнуло пламя вражды. Позабыв о злобных духах, заклинатели схлестнулись в бою.       – Совсем ослеп? Не видишь куда бьёшь?       – А не ты ли это первый начал?!       Маленький адепт попытался их образумить, но тут же вновь рухнул наземь, едва избежав атаки.       Ло Бинхэ не знал, что и думать. Его пугала чудовищная мощь и ужасающий темперамент этих людей. В конце концов, обменявшись десятком ударом, они всё же избавились от духов и двинулись прочь.       Мальчишка видел, как по губам адепта в одеждах цвета цин скользнула улыбка разочарования. Видел, как дрожат его пальцы – «шисюн Шэнь» далеко не сразу смог зачехлить меч.       Однако, даже это не вызвало в нём зловещих предчувствий. Решив, что лучшего момента не сыскать, он бросился к заклинателю. Юноша отстал от остальных, крепко сжимая меч, очевидно, не в силах справиться с обуревающими его чувствами.       Его руки всё ещё дрожали.       – Господин, – прошептал ребёнок, осторожно коснувшись руки заклинателя.       Вздрогнув, тот отпрянул, с ужасом глядя на дитя.       – Хм? – усмехнулся адепт в серых одеждах, обернувшись. – Что случилось? Шисюн Шэнь испугался дитя, приняв его за призрака?       – Ты! – в ярости прошипел тот, уставившись в ответ и сжав ножны меча так, что они скрипнули.       – Что здесь делает мальчишка? Я же сказал, никого не пускать! – рявкнул он гневно.       – Постойте, господин! – попытался остановить его Ло Бинхэ, задыхаясь от страха и хватаясь за полу одежд.       – Шиди Шан! – произнёс тот, побелев от ярости. – Убери от меня этого...       – Эй, – рассмеялся адепт в сером, подхватив мальчишку поперёк живота. – А ну идём. Шисюн так кричит, что точно доставит тебе проблем.       Подмигнув маленькому заклинателю, он, словно птица, взлетел на стену, ограждающую дворец, унося Ло Бинхэ прочь.       Позже, когда Ло Бинхэ рассказал ему о себе, тот лишь досадливо цокнул и покачал головой.       – Не думаю, что шисюн стал бы тебе помогать. Хотя он и сведущ в целительстве, но... У него дурной нрав. А я... Вот, возьми, – протянул ему горсть духовных камней юноша. – Этого хватит, чтобы её осмотрел лекарь.       Однако, мальчишка, округлив глаза, отказался. Это было огромным богатством! Он едва ли сможет уберечь его. А если принести камень лекарю, его наверняка обвинят в воровстве!       Поникнув, он не знал, как быть. В это время появился маленький адепт.       – Шиди Лю, – произнёс он. – Нам пора возвращаться.       – Мне не по пути с тем, кто бьёт в спину! – возмутился тот.       – Шиди Лю, ты неправильно всё понял! Шисюн Шэнь, он...       – И что же он? – раздался ледяной голос позади.       Ло Бинхэ невольно поёжился. Надо же, словно льдинки в весенней реке.       – Шисюн Шэнь, я ничего не говорил! – перепугался маленький адепт.       – Так чего ты здесь стоишь? – оскалился тот. – Долго мне вас ждать?       Его взгляд скользнул по лицу дитя и прекрасный заклинатель вздрогнул.       – Шисюн Шэнь, говорят ты само воплощение добродетели, – вдруг произнёс «шиди Лю» с тенью насмешки. – У этого ребёнка больна мать. Помоги ему.       Тот с недоверием и яростью уставился на своего спутника. Очевидно, эти двое и впрямь не терпели друг друга.       – С какой стати я должен помогать каждому встречному? – спросил он тем же ледяным тоном.       – Другого я от тебя и не ожидал, – с презрением ответил «шиди Лю» и, сунув горсть камней в маленькую ладонь дитя, отправился прочь.       «Шисюн Шэнь» смотрел ему вслед со странным выражением лица.       Хрупкий адепт поспешил к экипажу, испугавшись новой ссоры. Даже не взглянув на ребёнка, юноша вдруг протянул ему маленькую бутылочку.       – Будешь давать по одной пилюле перед сном. Но не надейся на чудо. Если она смертельно больна, её ничего не спасёт.       Бросившись на колени, Ло Бинхэ готов был слёзно благодарить этого человека. Но тот, отпрянув и одарив его взглядом, полным отвращения, поспешил прочь...       К несчастью, болезнь приёмной матери Ло Бинхэ была неизлечима. Пилюли поддержали в ней жизнь, продлив её ещё на полгода... Но едва они кончились, матушке стало совсем плохо. Она едва могла бы подняться с жёсткой соломенной постели.       Ло Бинхэ готов был исполнить любое желание матушки и им стала чашка белого риса.       Больше не сомневаясь, мальчишка, сжав в маленькой ладони духовный камень, помчался в ближайшую таверну. Ведь он мог бы купить что угодно, но... Человеческая подлость оказалась глубже, чем Бесконечная Бездна. Жадный торговец приказал отнять сокровище и обыскать ребёнка. Вдруг он нашёл клад?       Ло Бинхэ с трудом удалось убедить его в том, что камень ему дал щедрый заклинатель... Святые небеса, он потратил столько драгоценного времени, но так и не смог ничего сделать! Не в силах смириться с подобным, мальчишка отправился к повару в поместье, где служила его мать.       Тот был добрым человеком. Узнав, что женщина так больна, он вручил ребёнку пиалу каши с восхитительным ароматом мяса, зелени и имбиря...       Ло Бинхэ так спешил, что не заметил одного из сыновей хозяина поместья. Узнав, что этот жалкий ублюдок смеет есть то же, что и он, юный господин впал в ярость – Ло Бинхэ не смог избежать удара плетью, оставившего алый рубец на его спине...       Едва ступая от усталости и боли, он вернулся в прохудившуюся сырую хижину.       Исхудавшая рука безжизненно свисала с узкой дощатой постели. Пожелтевшая, сухая, морщинистая, она казалась прозрачной...       Рыдая, Ло Бинхэ опустился на колени, прижимая к губам ледяную ладонь.       Не в силах разбудить матушку, не желая верить глазам, он схватил оставшиеся духовные камни, и, доверившись судьбе, помчался к городскому лекарю.       Однако, так и не смог его повидать. Слуга, что встретил мальчишку на пороге оказался на редкость безжалостным и жестоким человеком. Вмиг смекнув, как обмануть дитя и заставить молчать, он выманил камни, дав взамен дешёвый травяной отвар...       Без единой монеты, избитый плетью Ло Бинхэ, оставшийся один на один со своим горем, возненавидел весь мир, погрузившись во тьму отчаяния.       Он не помнил, как нёс тяжёлое тело матери на гору, где росло её любимое персиковое дерево. Словно в полусне он долго рыл могилу, изранив детские пальцы в кровь.       Ему было всего восемь...       Похоронив единственного дорогого человека, Ло Бинхэ поклялся безжалостно мстить тем, кто причинит зло ему и его близким, поклялся больше не проливать слёз и стать сильным настолько, чтобы изменить этот чудовищный мир!       Сжимая в руках подвеску из поддельного кушанского нефрита, погубившего его матушку, Ло Бинхэ отправился в свой долгий путь к заклинательской школе, твердя про себя её название.       – Цанцюн... Я обязательно стану учеником секты Цанцюн!..