Mi sono appena innamorato della guerra (Я всего лишь влюбился в войну)

В тюрьме все сторонились его.  В первые дни, само собой, новичка пытались всячески эксплуатировать. Непонимание и состояние аффекта, что так часто застают врасплох новых заключённых в тюрьмах, создают для уже знающих местные понятия преимущество. И в силу желания вернуть себе потерянное при таком неприятном первом знакомстве все, без исключения, были готовы воспользоваться слабостью новоприбывшего.  Гьяччо не был исключением. Над ним в первые дни поизмывались по полной. Разница лишь в том, что он не сломался.  Первое убийство как первый поцелуй. Подобные события меняют человека. Однако упёртости Гьяччо всё ещё не занимать. И эта упёртость, это желание выжить выливались из желания вырваться наружу. Первое убийство как первый поцелуй. После первого раза всегда хочется больше. Ты больше не можешь остановиться. Гьяччо не собирался останавливаться. Он хотел продолжения. Из слухов он узнал, что Микола выжила. Чудом. И не просто выжила. Из-за страха того, что Гьяччо, покинув пределы тюрьмы, снова нападёт, вся семья переехала и сменила свои имена и фамилию. Никто и подумать не мог, что подобное может произойти. Что Гьяччо способен на убийство. Он сам этого не знал. Но теперь, он не мог оставить всё незавершённым. Раз уж его наказывают, то пусть наказывают за то, что он проделал до самого конца. То, чего Гьяччо точно хотел. Он долго размышлял о том, стоил ли тот поступок того, и, вопреки своим ожиданиям, да. Он не жалел о содеянном. Гьяччо не привык жалеть. Его злость на всех и, прежде всего, на себя, вырвалась наружу. К тому же для него лишение способности кататься было равносильно убийству. Глаз за глаз, всего-то. Незавершённость дела не давала ему покоя. Непрекращающийся зуд, назойливый и навязчивый, - он разъедал мозг Гьяччо. Тем более всё, что было нелогично, раздражало его. Этот зуд был нелогичным и до того сильным, что однажды он не выдержал и сбежал. За год заключения Гьяччо осознал свои сверхъестественные способности. Холод следовал за ним по пятам, везде. По этой причине никто не хотел стать его соседом по камере. Одной ночи хватало на то, чтобы все стены покрылись инеем. Иногда так получалось случайно, а иногда Гьяччо делал подобное намерено, дабы запугать. Его не особо интересовал источник собственных сил, в силу своей непостижимости, он считал это просто приятным сюрпризом судьбы и пользовался даром по максимуму.  И дар сполна помог ему сбежать.  Гьяччо не составило труда найти новый дом семьи Санто-Традиторе, теперь Гвидиче. Преступная деятельность ему на удивление хорошо давалась. Даже слишком. Второе проникновение в дом увенчалось успехом. Лезть в окна с более-менее зажившей лодыжкой было куда легче.  Однако что-то всё-таки пошло не так. Похоже кто-то тоже покусился на жизни жильцов. Кто-то уже был в доме. В гостиной находились двое - мужчина и девушка, которую первый, судя по всему, пытался запугать.  - Твой папаша запоздал, дорогая. М-да, мне почти жалко старика. Так вляпаться… Или его долги платила ты, а? Судя по информации, что мне дали, так скорее всего и есть. Тогда чего же ты бросила большой спорт? - Ха-ах… П-прошу..! - Вы так неожиданно залегли на дно, ты потеряла свою карьеру. Ну да ладно, я сюда не отношения решать пришёл. Ты, наверное, не понимаешь, что вообще происходит. Скоро мы пойдём кое-куда… Пассионе найдёт тебе применение, раз уж по-человечески платить вы не собираетесь. Я так понимаю, твоих дома нет? Идеально. Оставлю им записочку, предупреждение. Микола тряслась от страха на холодном полу. В последнее время она не желала от жизни многого, лишь самых простых вещей, таких как спокойный сон. Но теперь всё, окончательно, кончено. Она загнала себя в полный тупик своими амбициями и, в первую очередь, непоколебимым желанием добиться своего любой ценой. Такая страсть, граничащая с помешательством, и приводит к Пассионе. Загадочный мафиози пришёл по её душу. Гьяччо мгновенно понял, что его призрачный шанс вот-вот ускользьнёт. Сейчас или никогда.  … Глаза Бьянки были очень странными… Сейчас, вместо человеческих, они точь-в-точь походили на глаза стэнда Формаджио. Мало того, была странной ещё одна деталь: на одном из её пальцев был длинный коготь, тоже как у Little Feet. И этот коготь нежно поглаживал горло бездыханного Мелоне в руках женщины. - Как ты, блять, выжила?! Я своими руками вскрыл тебе глотку! - Вскрыл, но слишком медленно! - резко ответила Бьянка. - Сразу видно дилетантов. Нынче в Пассионе пускают вообще кого попало… O tempŏra, o mores! Но ничего не поделаешь. До того, как ты добрался до моей шеи, я сама её вскрыла. С помощью ключа! Тонкими, смуглыми пальцами она провела по своей шее. И действительно, на ней красовалась незаметная щель. Таким образом, она избежала серьёзного урона. - Вас едва ли можно назвать убийцами. Эх… Я-то надеялась на то, что меня позабавят киллерами поинтереснее, а то так совсем скучно. Меня недооценивают, ну конечно… - Синьора…  - Не стоит нервничать, mia piccola, всё схвачено. Я не могу позволить таким, как tabula rasa, прикончить нас. Не для этого я принимала нашу клятву! Pacta sunt servanda. Бьянка надавила когтем на вену в шее Мелоне. Кровь потекла по когтю. - Н-да, я сегодня не планировала рожать. Бесит же меня этот тип, а?! Из последних сил оставил тут свой глаз, якобы чтобы дать вам сигнал. Ну, ладно, хватит разговоров. “Panem et circenses!”, как говорится. Давайте я скажу вам напрямую. Вы двое физически не успеете помешать мне убить вашего дружка. Никак. К вашему сожалению, мой стэнд, Play the game, на голову выше ваших. Светящийся предмет, что до этого был в руке Капрезе, внезапно появился в свободной руке Бьянки. Оказалось, это игральная кость, четырёхгранная. Белая кость, на которой вместо цифр блестящей краской были выведены странные символы, что не принадлежали ни одному языку мира. И это её стэнд? - Play the game… Так, насколько я понял, - подал голос Гьяччо, - принцип твоего стэнда в том, что он дарит подобравшему брошенную кость чужую способность? Так ты можешь обладать несколькими способностями подряд, и при этом дарить их другим!  - Одна поправка, tabula rasa. Я могу подарить только одну способность за раз. Когда человек берёт кость во второй раз, то ранее подаренное улетучивается, и заменяется новой способностью. И, если человек пожелает, то может отказаться от силы. А так, молодец, tabula rasa! Неплохо, как для новичка. Мне бы сейчас стоило чувствовать безнадёгу от того, что меня раскрыли, однако это ничего не меняет. Я прикончу вас в любом случае. Если вы сдвинетесь хоть на дюйм, Мелоне конец, а потом и вам. Если бы он не удерживал Капрезе, Гьяччо начал бы грызть ногти. - Итак… Готовы ли вы сыграть со мной? Прочувствовать азарт? Готовы ли вы рискнуть жизнью своего товарища по оружию, своими жизнями, ради призрачной надежды спасти всех? Или же вы сделаете рациональный выбор и сдадитесь? - … - Синьора… Вы..! Как же вы прекрасны! С улыбкой в глазах, Капрезе внезапно двинулась в места. Её тело изменило агрегатное состояние на жидкое, и волна плоти обволокла парня за её спиной. На теле Гьяччо плоть застыла - его покрыл слой отвратительно пульсирующей кожи и мяса, что сложно было до сих пор называть живым существом, не то что человеком. И всё же, два глаза, покрасневшие, вне своих глазниц, внимательно смотрели на Гьяччо. Рот Капрезе, что расположился где-то на его плече, медленно подполз к его шее. Горячее дыхание ощущалось даже сквозь слой плоти, и было настолько же жутким. Незаметно для Гьяччо, ногти Капрезе забрались ему в рот, и впились в трахею изнутри. - Синьора… Вы, как всегда, лучшая. Я обожаю вас. Я ни секунды не жалею о том, что отдала вам своё положение в Пассионе, свою жизнь и своё сердце. Формаджио не на шутку психовал. Молча, застыв на месте как статуя, но психовал. Он не мог просто так потерять союзника и провалить задание снова, он не мог позволить себе подобного. И даже если Формаджио выживет сейчас, то в штабе его наверняка добьют к чёртовой матери. Способности его союзников пугали. Капли холодного пота начали стекать по всему его телу. - Вот почему тебе не стоило соваться в дела мафии, Гьяччо. Если тебе так хотелось сдохнуть… То почему ты полез?! - Формаджио… Ты неправильно меня понял. Когда я сказал Ризотто, что жизнь мне не дорога, я имел в виду не то, что хочу умереть. Наоборот! Если бы я вызвался работать с вами, если бы вернулся в тюрьму… Тогда я бы умер, как человек. Когда я убил впервые, когда я убил Миколу, я родился заново. Я почувствовал вкус жизни, тот адреналин, которого я никогда не ощущал на себе из-за страха! Если я зол, если я бьюсь в конвульсиях и кричу, это значит, что я жив. По-настоящему. И я не хочу отпускать это. Ни за что. Лучше я умру быстро, но со вкусом кипящей крови во рту, чем буду жить, умирая. Я хочу ещё. И поэтому… Я сделаю это. - Ч-что?! - За Мелоне глаз да глаз… Мы упустили его. Гьяччо сорвался с места и побежал к Бьянке. Ногти Капрезе впились в его глотку ещё глубже, горячая кровь начала заливать лёгкие. И он бежал.  - ИДИОТ, TABULA RASA! ТЕБЕ КОНЕЦ! ПОПРОЩАЙСЯ СО СВОИМ..! Гх..!  Что-то сломало пальцы Бьянки. Пальцы, среди которых был и палец с когтем Little Feet. Осколки стекла разлетелись по полу. Это был стеклянный глаз Мелоне. Формаджио успел подобрать его, ещё задолго до её выхода, и только что бросил в её руку, дабы помешать убийству.  - Т… Твою ж мать! И чего ты пытался достичь этим?! КАПРЕЗЕ, БЕГИ! БЕГИ ОТ НЕГО! БЕГИ!  Но Гьяччо не останавливался. - Ты совершаешь те же самые ошибки, Капрезе. - Чт… Чего? ЧЕГО?!  - ПОЛУЧАЙ!  - А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! Полуживая плоть на теле Гьяччо заморозилась, и немой крик застыл в её горле. Плоть превратилась в настоящую ледяную броню. Этот вид заставил Бьянку продрогнуть до глубины души. Она хотела атаковать Гьяччо, она хотела, она должна была, но не смогла даже поднять руку. - M… Mia… MIA PICCOLA-A-A-A-A-A-A-A-A!!!!!!! Гьяччо уже схватился за Бьянку. Он поднял свою ногу. На ней образовался конёк. И теперь, его лезвие резало её, вихрем сильных ударов. Один за другим, они обрушились на Бьянку и превратили её в кого-то неузнаваемого. Бессильная она упала на пол. На её глазах Гьяччо треснул Капрезе на своём теле, разбив в осколки.  … - Мне не нравится это... Я не хочу быть капо. На самом-то деле ты ведь всем заправляешь..! - О, mia piccola, без паники! Всё идёт по плану. - К… Как ты меня назвала, Капрезе? - Хм? А что? - Я, вообще-то, на две головы выше тебя! И где твоё уважение к твоей начальнице..? - Ху-ху-ху, я же говорю, тебе нечего волноваться. Нет разницы в том, кто из нас капо, кто из нас на самом деле управляет всем, кто что делает, что говорит… Мы с тобой всегда будем вместе. Мы - одно целое. И это правильная тактика. Запутать противника… Вот что действенно. Пока мы будем прикрывать друг другу спины, всё будет в порядке. - Моя синьора… Я не устаю восхищаться. - Это взаимно, mia piccola.  - … Как думаешь… Что нас ждёт..? - … - ..? - … Scio me nihil scire. Но как бы там ни было... Мы сделаем эту дыру лучше. Мы вернём мафии её прежнее величие, став ликом справедливости, что и не посмеет думать о соображении "выживает сильнейший", к которому так привык наш Босс. … - Г… Гх… О, Гья… Гьяччо… Кх-кха! Ты убил… меня… И… И самым болезненным методом… Угх… Ты убил мою душу. - Оставь свои бессмысленные речи. Лучше скажи… - Формаджио присел у обездвиженной агонией Бьянки. - На кой вам предавать Пассионе? - Я… Не с тобой говорю… Слизняк… Я буду говорить только со своим убийцей. - … Тц! Гьяччо..? - Да. Ну, Бьянка? Зачем? И зачем ты скрывала свою личность? - Ох-х-х… Босс… Разве не так же выживает..? - ..! - Формаджио вздрогнул при одном упоминании Босса. - Босс… Он слизняк. Он тоже прячется. Бху! Гхах..! - она захлёбывалась кровью. - … И он будет прятаться до самого конца. Его образ жизни… Противоречит сам себе. Однако… Босс не может всё бросить. Он… Он влюбился в войну. А это… Это самое страшное, что может стать с человеком. И ты… Гьяччо… Ты тоже влюбился в войну. Словно мальчишка..! Даже… Даже… Даже смотреть на это зрелище грустно… - Что ты, блять, имеешь в виду?! Хватит говорить загадками!  - Вы ведь из новенького отряда убийц, верно? Да… Я знакома с парочкой из ваших. Вы предадите, я чувствую это. Тот, кто не способен быть честным с собой, быть верным себе, никогда не сможет быть верным кому-то на все сто. Вы предадите. И даже реквием не будет играть по вашим мёртворождённым душам… Гьяччо и Формаджио нечего было сказать. В глубине души, возможно, они знали, что это правда. - Гьяччо… Больяско - моя родина. И умереть на ней, после того, как долго меня тут не было, знаешь ли… Несладко. От всей души я желаю… Чтобы ты умер на своей родине, Гьяччо. - … - … Memento mori. - ДА ЁБ ТВОЮ Ж МАТЬ! РА-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!! Как вне себя, Гьяччо начал наступать лезвиями на и без того полумёртвую Бьянку.  - ХВАТИТ БРОСАТЬСЯ ЁБАНЫМИ ФРАЗОЧКАМИ НА ЛАТЫНИ! КАК ЖЕ ТЫ ЗАЕБАЛА МЕНЯ, СУЧКА!!! ДУМАЕШЬ, ВСЕ ТУТ ДОХЕРА ЗНАЮТ ЛАТЫНЬ?! ДУМАЕШЬ, ТЫ ТУТ САМАЯ УМНАЯ?!! Я ТЕБЕ, БЛЯТЬ, ПОКАЖУ, КТО ЗДЕСЬ САМЫЙ УМНЫЙ! ГОВОРИ, БЛЯТЬ, НА ИТАЛЬЯНСКОМ! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ!  И последний удар пришёлся прямо посредине. По щели в шее. Гьяччо вжал Бьянку в стену. Она смотрела пустым, но чем-то радостным взглядом. Давление дошло до предела, и конёк отрубил её голову.  Капрезе Моретти и Бьянка Канноли… были убиты.