Морская история

Примерно через час я перестал убеждать себя, что мне весело. На улице уже совсем стемнело, но множество горящих огней делали главную площадь пансионата достаточно светлой. Музыка играла громко, многие танцевали, даже наша классная с физруком. Хотя они и не забывали приглядывать за нами, так что желающим уединиться приходилось искать укромные местечки. Многие парами ускользали на скамейки и качели, и мне показалось, что Фёдор Николаевич иногда отвлекает внимание Марины Андреевны от целующихся парочек. Я был потерян. Перед поездкой я заглядывался на Вику и так же, как остальные парни ждал этого вечера. Но вот я здесь, и Вика кажется мне пустой и громкой, и вместо удовольствия от танцев я мечтаю сбежать отсюда, чтобы… Что? Я затравленно огляделся, посмотрел на часы. Была половина двенадцатого. До отбоя ещё полтора часа. С внезапной решимостью развернулся и направился в сторону наших домиков. Идти было всего несколько минут, так что я быстро добрался до домика Оксаны. Внутри было темно. Неужели легла спать? Мне было совестно будить её, но во мне ширилось необъяснимое ощущение нарастающей паники. Страх, что я упускаю что-то важное. Так что я собрал волю в кулак и постучал. Подождал и ещё постучал. Ничего не происходило. — И что же ты тут забыл, парень? — раздался у меня за спиной мужской голос, и я чуть не взвизгнул, как девчонка. Рывком обернувшись, увидел Фёдора Николаевича, расслабленно прислонившегося к дереву. Он крутил в руках какую-то веточку и с прищуром смотрел на меня. — Я... Ммм... — я пригладил волосы чуть дрожащей рукой, лихорадочно соображая, что ответить. Почему физрук вообще здесь? Разве он не должен приглядывать за всеми на дискотеке? — Мне нужно кое-что срочно спросить у Калининой. Едва сказал и тут же мысленно застонал от того, насколько глупо это прозвучало. Фёдор Николаевич хмыкнул, не скрывая насмешки. — Так срочно, что надо будить девушку среди ночи? — спросил он. Я махнул рукой на попытки объясниться и в изнеможении прислонился к двери. Бояться, что пойдут слухи от него точно не стоит, но ситуация всё равно отнюдь не тешила моего самолюбия. Плюс Оксана, кажется, не хочет открывать мне дверь. Маловероятно, что она не проснулась от моего стука или от нашего разговора. Я ощутил горечь во рту. Мне показалось, что ей было интересно со мной, так же, как мне с ней. Принял желаемое за действительное? Возможно ли, что я слишком тороплю события? Мы не замечали друг друга на протяжении многих школьных лет, и за одну ночь вряд ли можно это изменить, так? Но ведь я изменился. Со мной это произошло, настолько стремительно и сильно, что голова кругом идёт. — Кажется, тут никого нет дома, — сказал вдруг Фёдор Николаевич. Я вздрогнул — совершенно забыл о его присутствии. Он продолжал подпирать дерево и пристально меня разглядывал. — Что? — тупо спросил я. — Хотите сказать, что она пошла на дискотеку? Её там нет. Да и Оксана никогда не… — Она не на танцах, — оборвал меня физрук. Я заткнулся и посмотрел ему в лицо. Вспомнил, как он отвлекал внимание не в меру строгой учительницы от флиртующих парочек. — Где она? — спросил я, и прозвучало это довольно грубо и требовательно. Фёдор Николаевич промолчал, что подействовало лучше, чем если бы он наорал. — Извините, я просто… Не могли бы вы сказать, где Оксана? Физрук подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки и серьёзно посмотрел в глаза. — Зачем тебе знать, Совин? Я замешкался, внезапно ощутив массивность сорокалетнего мужчины напротив. Дураком я не был, и понимал, почему он опасается оставлять меня наедине с одноклассницей. Да послушать только похабные мысли всех старшеклассников! Честно говоря, я бы на его месте точно не стал бы доверять. Но Фёдор Николаевич знал всех нас как облупленных. Я вдруг понял, что если бы у него были определённые сомнения на мой счёт, он бы не давал мне возможности объясниться. И решил, что в этой ситуации сработает только искренность. — Я, — с усилием прохрипел я, — хочу говорить с ней. Узнать её. — Слова давались с трудом, подобная откровенность даже перед самим собой была тяжела, не то, что перед посторонним. Но если я упущу сегодняшний вечер, мне кажется, буду сильно жалеть. — И рассказать ей о себе. Чтобы она увидела меня. Понимаете? — Я заставлял себя смотреть в глаза Фёдору Николаевичу, хотя сам сгорал от стыда и нерешительности. От подобного коктейля у меня внутри всё бурлило и шипело, прорываясь некими подобиями дерзости и злости. — Да, она красивая! Я знаю, что вы думаете. Но я не. Она… — Я глубоко вдохнул и спокойно закончил: — Волноваться не о чем. Я обещаю. Физрук ещё некоторое время рассматривал меня, ища что-то в моём взгляде и выражении лица. А потом улыбнулся и крепко схватил меня за плечо. — Я знаю. Ты хороший парень, Виталий. Я глубоко выдохнул, чувствуя, что прошёл некий экзамен, который будет поважнее ЕГЭ. — Она отправилась на дополнительный пляж. Вон туда. — Он указал направление. Я непонимающе посмотрел в ту сторону. — Зачем? Купаться ночью? Фёдор Николаевич ухмыльнулся: — Сам увидишь. Передавай ей привет от меня. И не забудь, — он предостерегающе вскинул палец, — к часу быть обоим на месте! Я рьяно кивнул и развернулся было в сторону пляжа. Потом остановился. — Фёдор Николаевич, — окликнул я его, и мужчина вопросительно вскинул брови. — Откуда вы знаете, что она там? — Потому что она тоже хорошая девочка, — ответил физрук. — И предупредила заранее, где она будет и когда. В отличие от некоторых оболтусов, которые сбегают, ничего никому не сказав. Я стоически стерпел заслуженный щелбан и посмотрел вслед удаляющемуся физруку, который насвистывал под нос какую-то весёлую мелодию. Крутой мужик. И побежал к пляжу.