***
Высокий и худощавый, даже когда он прислоняется к дверному косяку, Сынмин представляет собой образ типичного бойфренда: аккуратно застёгнутая рубашка, мягкие кудри, строгие очки на носу. Единственным несоответствием является воротник, плотно прилегающий к его кадыку, хотя сине-зелёный геометрический рисунок листьев идеально сочетается с его одеждой. Ты можешь практически почувствовать нервозность, исходящую от него, наблюдая за ним через зеркало, когда ты почти заканчиваешь с приготовлениями. Когда ты, наконец, тянешься к его поводку, ты не замечаешь, как он оживился. — Давай, щеночек, пора идти играть.***
Есть что-то опьяняющее в том, какой большой Сынмин: огромные долговязые конечности, похожие на лапы, как у щенка, который не дорос до размера взрослой собаки — он мягкий в любом случае, и это значит, что всё будет по-твоему. Слишком большой, чтобы быть комнатным псом, но ты всё равно тащишь его туда, наслаждаясь тёплой тяжестью его тела на своих бёдрах, он прижимается к твоей шее, пока ты играешь с его членом. Так можно часами, что хныканье сменяется мольбами и рыданиями. Гладишь его волосы, прижимаешься поцелуями к его пухлым щёчкам, пока ты, наконец, не позволяешь ему кончить, сжавшись в твоих объятиях.***
Нет ничего лучше, чем сломать его, скрестить «хорошее» и «плохое» с приказами, которые заставляют его путаться в мыслях. Выражение его лица такое сладкое, что у тебя начинают болеть зубы: брови нахмурены, нижняя губа надута, тёмные глаза расстроены и полны слёз. — Всё в порядке, щенок, просто отпусти. Сынмин вопит, тёмное пятно мочи растекается по его боксерам, когда он сдаётся, бёдра дрожат, когда моча стекает по его ногам тёплым потоком. Его награда — прильнувшие к его губам твои губы. Твоя рука обхватывает дёргающийся член. — Хороший мальчик.***
Иногда невозможно устоять перед тем, чтобы не избаловать своего щенка. Он просто выглядит таким милым, прислонившись к подушкам — да, ты из тех, кто пускает свою собаку на кровать. Ты не можешь отрицать, что ты слаба, когда дело доходит до Сынмина. Ты чмокаешь его мягкий живот, вонзаешь зубы в бёдра, нежно посасываешь то место за его яйцами, которое заставляет его бёдра вздыматься, а скуление становится рваным и диким. Твой рот поднимается вверх, его яйца полны, тяжелы и горячи на твоём языке, от солёной кожи у тебя текут слюнки, когда ты втягиваешь их в щёки. Сынмин сминает простыни и извивается под твоей нежной пыткой, пока не кончает нетронутым. Ты прокладываешь поцелуи по его слишком чувствительной длине, уже смягчающейся под твоими губами, до прикосновений к горько-сладким струйкам спермы, украшающим его кожу. Он беспомощно скулит, когда ты наклоняешься обратно, чтобы взять его мягкий, вялый, маленький член в рот, зная, что ты не остановишься, пока не насытишься им. Ты сладкоежка, и единственное, что тебя удовлетворит — это твой щенок.