Вдохни и не выдыхай

– …И потом он сказал, что я слишком много болтаю, - добавила Серебрянка, перескакивая через ограждение. – Я думаю, он прав, но ничего поделать не могу. Как будто внутри тебя взрывается фейерверк, и, если ты не одаришь им окружающих, тебя попросту разорвёт. Крутобок внимательно слушал девушку. На самом деле, ему нисколько не надоедал её голос, он даже прислушивался к некоторым историям, так как звучали знакомые имена. Парень сделал вывод, что Серебрянка идеальна, в какой-то мере даже нереальна, потому что единственный недо-недостаток, который он видел – болтливость. И то, всё же можно исправить. – Я тебя прекрасно понимаю, но вынужден прервать. Мы скоро придём? Крутобок был заинтригован: какой-то концерт, пускай и непопулярной группы. Он впервые в жизни присутствовал на подобном мероприятии, и слегка волновался. «Чёрт, я же во вчерашней майке», - внезапно осенило его. – Серебрянка, насколько эти друзья тебе близки? – прошептал Крутобок. – Я ощущаю себя очень неловко… – Можешь вообще не беспокоиться. Они тоже со мной на курсе, мы снимаем все вместе одну квартиру, так что видели все скелеты друг друга. Ну, и тела соответственно, - хихикнула Серебрянка. – Мы врачи, и не такое увидим. Крутобок вошёл в здание, с фасада напоминающее заброшенный продуктовый магазин, но потом догадка оказалась еще круче – бар. Он, конечно, бывал в подобных заведениях с Огнезвёздом, но особо много не помнил, потому что приходил с единственной целью – напиться с горя. Но сегодня все выглядело странно уютно, он ощутил даже тепло, исходящее от людей, которые пришли послушать музыку никому не известной группы, подбодрить их. – Сегодняшний концерт мы посвящаем нашей неподражаемой Серебрянке! – прозвучал голос со сцены. – И не забываем про паренька, который и послужил причиной отсрочки нашего выступления. Надеюсь, ты того стоишь, чувак. Серебрянка рассмеялась. Её смех был таким добрым, искренним и детским, что Крутобок мысленно поблагодарил Звёздное племя, что она не оказалась какой-то гламурной дурочкой. – Это Жёлудь, - прошептала девушка. – Рядом с ним стоит Оцелотка, а позади – Невидимка. Сейчас всё сам увидишь. Оцелоткой оказалась довольно невысокого роста девушка с золотистыми волосами, и в её взгляде читалось, будто кто-то заставляет её играть в группе. А Невидимка оказалась полной противоположностью: имея очень схожую с Серебрянкой внешность, она отличалась длиной волос (они, к слову, развевались до поясницы) и простотой. Взглянув на них лишь раз, можно было сразу оценить их по одежде: Невидимка выбирала то, что поскромнее, а Серебрянка – то, что ярче. Участники группы стали разминаться и настраивать инструменты. Серебрянка куда-то отошла, и Крутобок остался один. Он критично рассматривал интерьер и понимал, что на это ушли немалые деньги – бар явно был не рабочим. Неужели кто-то выкупил это место, чтобы здесь могли выступать начинающие музыканты? – Пей. Серебрянка появилась будто из-под земли, протягивая интересного вида коктейль. На вид будто чай, пах точно так же, только с легкой примесью алкоголя. Крутобок собирался было отпить, как вдруг вспомнил, что сегодня еще предстоят занятия. «Чёрт, а ведь уже день. Вышел пробежаться, называется.» – Не сочти за грубость, но пить я не буду. – Крутобок оттолкнул от себя руку девушки. – Это была проверка, - подмигнула Серебрянка. – Подходи к сцене, сейчас будут выступать. Тот, кого девушка назвала Жёлудем, подошёл к микрофону и начал рассказ о своей группе. Крутобок невольно подумал о Серебрянке и даже сам себя спросил: «А не все ли они такие болтливые?» – …Однако сегодня – особенный случай. Нам предстоит сыграть нашу совершенно новую композицию, которую, к тому же, написала неподражаемая Серебрянка! – Зал разразился аплодисментами. – Давайте поддержим нашу скромницу и попросим её выйти на сцену! Крутобок открыл рот от удивления, когда увидел, как Серебрянка поднимается на сцену. Походка словно у модели, кудри, которые он недавно испортил, хоть и лежали неаккуратно, но это лишь придавало ей некий шарм. Она выглядела так, будто идёт на фотосессию для обложки известного журнала. – Песня называется «Амбиции»*. Сначала Крутобок не понимал слов, потому что рассматривал недавнюю знакомую, но текст песни будто проникал в его сознание. – Сегодня здесь, завтра там. Успеть оставить частицу себя людям, городам. Все деньги мира не влезут в карман, Но я куплю чартер на край земли своим друзьям. Это было нечто похожее на рэп, но Оцелотка подпевала Жёлудю, и со стороны казалось, будто всё так и должно быть. Крутобок никогда не слушал ничего похожего, это было каким-то открытием, но больше всего поражало то, что автор текста – Серебрянка. – Спуститься глубже, чем метро, Или подняться выше облаков. Люди уходят со дворов, ну а я, Я хочу уйти на сцене Он покачивался в такт мелодии, и даже Огнезвёзд сейчас не смог бы вытащить друга на улицу. Говорят, нельзя влюбиться с первого взгляда, может возникнуть лишь симпатия, однако сейчас Крутобок чувствовал, что влюбляется. И в песню, и в девушку. – Это где-то в твоей голове, Это где-то внутри твоих вен. Делать максимум, лёжа на дне, С самого детства стремиться наверх. К песне присоединялась Невидимка. Она плавно вошла в мелодию, и музыка забренчала, будто колокольчики на ветру. У неё был сильный и немного необычный для девушки голос, но это придавало словам еще больше чувственности. – Амбиции либо поднимут, либо погубят, Но я рискну собрать кубик Рубика. Будет трудно, но рядом будут мои люди, И я вновь на студии в будни, в стеклянной будке Серебрянка покраснела от неловкости: люди покачивали руками в знак полной гармонии со словами, музыкой и самими исполнителями. Казалось даже, что Крутобоку открылась другая сторона Серебрянки: застенчивая, неразговорчивая, скромная и тихая, как мышь. Парень не сводил глаз с неё. – И мне за прошлое совсем не стыдно, Не сказал бы, что фартовый, но порой фартило. Порой, конечно, вилы, но повадки львиные, И про нас снимут когда-нибудь фильмы. Желудь, Невидимка и Оцелотка стали петь втроём припев последний раз, и на этот раз к ним присоединилась Серебрянка. Сначала тихо, потом нарастая силу голоса, она пропела свою собственную песню. Крутобок заметил, что в её глазах блеснули слёзы, но никто из зала не уделил этому особое внимание. Когда песня закончилась, и отзвучал последний аккорд, он притянул девушку к себе и крепко обнял. Серебрянка не сопротивлялась, поддаваясь порыву. Она чувствовала себя полностью обнаженной, как телом, так и душой: впервые в жизни зазвучала её песня. Девушка потратила на это несколько ночей, пока не довела до идеала, и только она сама об этом знала. – Было прекрасно, - нежно сказал Крутобок. – Я бы никогда так не смог. – Я ничего такого не сделала, - отмахнулась Серебрянка. – Глупость, всего лишь написала песню друзьям. – Они даже не просили, ты сама, - утверждающе проговорил парень. – Теперь я хочу как-то отблагодарить тебя за это. Я услышал твою душу, твои эмоции, и это только через текст песни. Я думаю, ты заслужила подарок. Теперь моя очередь вести тебя в такое место, где ты еще не бывала. Оп-оп, что это? Неужели снова недо-НЦа, недо-Рка? Дым вылез из-под одеяла, опустился на подушку и тяжело выдохнул. Он улыбнулся и провёл пальцами, чуть касаясь, по щеке Песчаной Бури. Она совсем не выглядела расслабленной, наоборот, какой-то напряженной и задумчивой. – Что-то случилось? – поинтересовался Дым, заметив морщинку между бровями у подруги. – Да так, Саша приехала, знатно подпортила настроение, но сейчас поехала по магазинам. Честно говоря, не хочу про неё говорить, слишком много внимания одной ничего не значащей персоне. – Зачем ты так говоришь о своей подруге? – возмутился Дым, запуская руку под одеяло. – Тем более, она приехала не к родственникам, не к близким друзьям, а именно к тебе, это же что-то значит. Песчаная Буря почувствовала холодные пальцы парня у себя на животе и слегка вздрогнула. Этот разговор о Саше был ей откровенно неприятен. – Давай не будем об этом? Мне кажется, мы занялись совсем другим… Песчаная Буря перевернулась и нависла над Дымом. Он понял, что игра пошла совсем не по его правилам, и решил сменить тактику. Что-то подсказывало ему, что разговоры отвлекут Бурю, и он сможет получить то, чего хотел. – Тебе было бы приятно, если б обстоятельства вынудили тебя вернуться в родной город, а к родным идти – слишком стыдно, и, придя к подруге, ты бы выслушала нотацию о том, как ты плохо поступила несколько лет назад? Лично мне – нет. И я ни в чем её не обвиняю и не осуждаю, заметь. Дыму нравилось играть с Песчаной Бурей, нравилось смотреть, как в ней просыпается жажда игры и спора, это было великолепно. – Наверно, я заслуженно обвиняю? И дело не столько в её жажде играть в кино, сколько в мании величия, завышенной самооценке и во многом другом, о чем даже вспоминать не хочется. Буря села на Дыма сверху и приблизилась к его носу своими губами, но так и не поцеловала. Парень осознавал, что играть с ней опасно, но ничему жизнь не учит, как, впрочем, и саму Песчаную Бурю. – Давай закроем эту тему? Я начал, я и закончу. Плюс, у нас осталось незавершенное дело… Девушка уже ничего не хотела, кроме спора. Она загорелась азартом, как обычно бывает в играх, и это уже не остановить. Дым попытался совладать с ней и мягко перейти к тому, с чего начали, когда Саша ушла, и Буря была не против, но ей было просто необходимо отстоять своё мнение. – Мне не нравится, когда моё мнение не разделяют. Тем более, тот человек, которого я люблю. – Буря слегка прикусила нижнюю губу Дыма, тот тяжело задышал. – Хорошо, я с тобой соглашусь. Как пожелаете, ваше величество, - прошептал парень и потянулся к Песчаной Буре, но та неожиданно слезла на пол. – Ты что? – Я думала, ты всё понимаешь. Какое, к черту, ваше величество? Я не Саша, чтобы мне так нравилось! Вот и иди к ней, если так ко мне обращаешься, я тысячу раз повторяла, что… Дым про себя уже решил: «И пойду.»