Двухполярный мир

— Хен, зачем мне это все учить? Вот ты — врач. Как часто ты на работе используешь свои знания об этих проклятых эрах? Ну, стояли эти материки там, ну, жили там какие-то моллюски — сейчас же все по-другому! — Это прошлое, Кюхен-а, без которого невозможно наше настоящее. Может быть, если бы какая-нибудь плита не передвинулась, ты бы вообще не родился. Нам нужно знать, в какую сторону двигаться. — И еще тысяча отмазок, чтобы я тут помер... — Кюхен упал на кровать и накрыл лицо учебником. — Господи, в чем я провинился? За что мне все эти страдания? — Ты не ляжешь спать, пока не расскажешь мне эту главу идеально, — невозмутимо сообщил ему Сонмин, передвинув свою фигуру на доске. — Шах, — усмехнулся младший, сделал сразу же свой ход. — Ты рано или поздно тоже захочешь спать. Может, к черту это все? Поужинаем, ляжем спать, а там оно само... — Что оно само? — Выучится... — в какой-то момент Кю перестал следить за игрой. Он снова лег на спину вместе с учебником, ожидая, когда же Сонмин решится сделать ход. Медлительность хена его совсем не настораживала, а даже умиляла, ведь Кюхен мог в голове представить сразу несколько ходов и их последствия. — Вот если я выиграю, то тут же выкину эту книженцию в помойку... — Не обольщайся. — Кюхен и сам не заметил, как через несколько ходов оказался в дураках. — Мат, — мило улыбнулся Мин. — Что за... Ты же сказал, что не играешь в шахматы! — Сонмин пожал плечами. — Я тебе поэтому и поддался! — Да-да, конечно. — Старший с усмешкой покачал головой. — А теперь книгу в зубы и учить. — Я требую реванш! — все равно возмущался Кю. — Я никогда не проигрывал в шахматы! Ты видишь эти кубки на полке?! Это мои победы во всех школьных турнирах! Ты не мог просто взять и... — Но хена его слова совсем не волновали. — Ты можешь хоть в чем-то быть неидеальным?! — Надувшись, Кюхен взял учебник и спрятался с ним под одеялом. — Если хочешь знать, я все детство играл в го и всегда побеждал своих хенов. Шахматы, видимо, не сильно отличаются. — Но я тебе поддался! — послышалось недовольное восклицание. Кю знал, что его хен способен на многое и простил бы что угодно, но не шахматы. Он мог уничтожить Сонмина за несколько минут, но не поступил так: делал лишние ходы, давая ему надежду на победу, и сам надеялся, что Мин примет такую заботу. Однако Сонмин так бесстыдно водил его за нос и без всяких угрызений совести поставил мат! — Просто белый — это мой цвет, — с улыбкой сказал старший и погладил выпирающую под одеялом руку. — Твой цвет — черный, — обиженно отвечали ему. — Как у настоящего зла. Мин находился на грани того, чтобы замурлыкать от умиления. Этого человека хотелось до бесконечности тискать, обнимать и целовать, что было явно не характерно для Сонмина. Прикосновения к другим людям обычно не приносили ему удовольствия — только при особых обстоятельствах. Сонмин лег сзади Кю и положил подбородок на его плечо. Тело под одеялом зашевелилось, но хозяин не высунулся. — Кюхенни, — тихо позвал его Мин, — вылезай. — Отстань. Я учу твои чертовы эры. — Если ты мне сделаешь что-то приятное, то я разрешу тебе не учить. — Ты даже не представляешь, как замотивировал меня читать дальше. — Сонмин не воспринял эту колкость всерьез и лишь сильнее прижался к спине младшего. — Так я для тебя идеальный? — уточнил он с милой улыбкой на лице, но ответа не услышал. — Я для тебя красивый? — Мин приготовился к очередному язвительному ответу, однако... — Да. — Сердце Сонмин больно ударилось в груди, отчего легкое, казалось, перестало вбирать воздух. — Кретин конченный, но красивый. — Мин поднялся и с каким-то непонятным чувством посмотрел на то место, где лежала голова Кюхена. — А что самое красивое? — спросил он с неподдельным интересом. — Улыбка, — спустя какое-то время ответил Кю. — С ней твои морщины у глаз выглядят естественней. И Сонмин ярко улыбнулся. Многие люди делали ему комплименты, но слышать это от Кюхена оказалось в разы приятней. На его лице одновременно читались и смущение, и радость, и обожание. Он еле сдерживал себя, чтобы не вытащить этот милый комочек из его убежища и не зацеловать до смерти. А сердце в груди билось в ускоренном темпе. — Я выучил, — сообщил Кю и вынырнул из-под одеяла. Он так боялся, что увидит сейчас эту улыбку и вмиг обо всем позабудет. Собственно, страхи оправдались: Сонмин смотрел на него, смущенно и радостно улыбаясь. И было непонятно, отчего в комнате стало так тепло и так светло: от растянувшихся губ или от теплого взгляда. Кюхен глубоко вздохнул и закрыл глаза, стараясь не отвлекаться на хена и воспроизводя в голове изображения страниц учебника. — Катархей начался с момента образования Земли и длился... Кю старался как можно точнее воспроизвести текст книги, однако его учителю было совсем наплевать на эти старания. Сонмин даже не пытался вслушаться в его слова. Старший грел его лучами своей улыбки и завороженно наблюдал за движением искусанных губ. Сейчас они выглядели по-особому очаровательно. Не отдавая себе отчет, Мин потянулся к ним, чтобы поцеловать. Он не понимал, почему ему так резко захотелось это сделать: от раннее сказанных теплых слов или от их соблазнительного вида. Находясь лишь в миллиметре от лица Кюхена, Сонмин вдруг осознал, что перед ним сидел тот самый мальчик, застенчиво прикрывающий свое тело в душе и стесняющийся раздеваться. Нет, Кю ни за что в жизни ему этого не простил бы. Мин резко дернулся назад, даже не представляя, как Кюхен желал этого поцелуя. Раздался стук в дверь, а после голос матери Кю: — Уже поздно, сынок, ложитесь спать. — Я уроки делаю, — ответил ей Кюхен и недовольно посмотрел на Сонмина. Ему показалось, что еще несколько секунд назад о чувствовал дыхание хена у своих губ. Женщина все же немного приоткрыла дверь и заглянула в комнату. — Тогда дай мне свою форму. Тебе надо ее погладить. — Не беспокойтесь об этом, госпожа Ким, я все сделаю, — с улыбкой сказал ей Мин. — Это мой сын, Сонмин-а, а не твой. Ты и так много для него делаешь. Я чувствую себя из-за этого неловко. — Я самостоятельно глажу с девяти лет, потому что моя мама слишком уставала на работе и я не мог позволить ей лишний раз трудиться. Я уверен, что у Вас еще полно забот. — Твоя жена будет самой счастливой женщиной на свете, Сонмин. — С этими словами мама Кюхена ушла из комнаты. — У меня куда-то пропала рубашка, — сообщил старшему Кю. — Пиджак и брюки в шкафу, а ее найти не могу. — Пятно на ней не отстирывалось, и я ее выкинул. — Мин пожал плечами и поймал на себе гневный взгляд. — Выкинул? Мою рубашку? Вы не слишком много на себя берете, дядя?! — Возьми мою, а потом купим тебе другую. Она чистая, не переживай. — Сонмин стал расстегивать пуговицы, но, заметив на себе обжигающий взгляд Кюхена, остановился. — Примерь, пожалуйста. — Да, конечно. Поднявшись с кровати, Кю взял рубашку Мина и отвернулся, чтобы снять футболку. Мягкая хлопковая ткань была еще теплая, от нее веяло все теми же духами, все теми же препаратами, но в большей степени, конечно же, телом Сонмина. Кюхен неуверенно просунул руки в рукава, закрывая спину, на которой уже пожелтели синяки от недавних игр. Безусловно, рубашка оказалась ему велика, будто он взял ее у своего отца, и в ней Кю был далек от той сексуальности, которую она придавала Сонмину. — Как-то так... — Застегнув все пуговицы, Кюхен повернулся лицом к старшему. — С пиджаком, может, не будет так заметно... — Что? — Вопросительно приподнял бровь Мин. — Что я в ней утонул. — С недовольным выражением лица Кю поднял руки, и, поскольку ткань была достаточно тонкая, силуэт его тела под ней хорошо просвечивался. Стало более заметно, насколько Кюхен был худой по сравнению с Сонмином. — Плечи у меня не там, где им нужно быть. Подмышки почти у ребер. Ну, по длине хотя бы как раз. Спасибо за это. — Это потому что ты не ел ничего! — осудил его хен и подошел поближе. — Тебя можно на лекции по остеологии отправлять как реквизит. — Это ты много жрешь. — А как, по-твоему, должно выглядеть здоровое мужское тело? — Мин заправил эту несчастную рубашку Кюхену в штаны, чтобы посмотреть, как это примерно будет выглядеть с брюками. — Где у тебя галстук? — Я не ношу его уже три года, — сообщил младший с лицом типичного подростка, которого заставляют делать что-то против его воли. — Я не это спросил. Прохныкав, что с ним он чувствует себя как висельник в петле, Кю достал из шкафа галстук и протянул его Сонмину. Тот умело за несколько секунд завязал его и оценивающим взглядом посмотрел на Кюхена. — Какая же красота прячется в этом терновнике... Мин снова почувствовал непреодолимое желание поцеловать этого несносного мальчишку, который сейчас выглядел слишком зрело и слишком привлекательно. В эти минуты Кюхен действительно излучал ауру взрослого мужчины, из-за чего создалось впечатление, будто он в самом деле вырос. Сонмин подумал, что Кюхен — самое труднообъяснимое явление в природе. Как человек вообще может вызывать в других людях одновременно и умиление, и желание? — Тебе, наверное, надо найти футболку. — Мин вопросительно взглянул на младшего. — Ну, тебе завтра на работу. Если поспать ты можешь и так, то в больнице ходить без верхней одежды как-то не очень. — Точно... — Сонмин улыбнулся и отвел взгляд. Отчего-то ему казалось, что в его глазах читалось все то, чего он боялся сказать. — Поищи что-нибудь. Но, если вдруг станет некомфортно, то ты всегда можешь меня раздеть. — Кю закатил глаза и, вручив хену брюки с пиджаком, выгнал его из комнаты. Сонмин разобрал в гостиной доску и принялся гладить форму. Он тут же вспомнил, как еще совсем недавно стирал и гладил свой школьный костюм. Рубашка, брюки и пиджак с эмблемой так быстро сменились на белый халат, что никто и моргнуть не успел. Глядя на расправляющиеся рукава, Мин представлял, как снова наденет эту форму и вернется в то время. Как много ошибок он смог бы исправить... Той мило улыбающейся девочке, что дарила ему конфеты на каждый День Святого Валентина, он пожелал бы удачи с другим мужчиной. Тогда его донсэн не услышал бы тех разбивающих сердце слов, что новая семья будет лучше этой, и не улетел бы в другую страну. Своего лучшего друга он бы отговорил от затеи с наркотиками. Тогда Чонун остался бы здесь, в родном Сеуле, со своими друзьями. Сонмин бы сказал ему, что тот парень с гитарой — гадкий тип. Тогда Йесон-хен смог бы чаще улыбаться. Чонсу-хена Мин отговорил бы идти работать в Голубой Дом. Тогда Итуку было бы легче жить, работая простым учителем, а Хичоль-хен наслаждался бы своей любовью. Себе Сонмин бы не позволил проводить ту операцию, после которой ему позволил открыть свою больницу: он бы сейчас был обычным врачом неотложки. Тогда ни Кюхен, ни Реук, ни Хекджэ не страдали бы от излишнего внимания. Деньги и известность принесли ему только разочарование. Ведь счастье заключалось не в дорогом парфюме и огромной, но пустой квартире — им веяло от старой доски с камнями, от душевных разговоров с другом, от той пожелтевшей фотографии, подаренной хеном на день рождения, им были пропитаны цветок в горшочке и обыкновенная цепочка. Счастье — в теплых объятиях и несказанном «спасибо». Послышались неуверенные шажки, возвращающие Мина из собственных воспоминаний в реальность. Он обернулся и увидел сестру Кю. Ара держала в руках своего зайца и удивленно смотрела на Сонмина. — Принц-оппа, а почему ты без одежды? — наконец спросила девочка. — Твой брат-негодник меня обокрал. Только за несколько часов до школы от вспомнил, что у него нет рубашки. — Хочешь, я тебе кое-что расскажу? — Мин кивнул и присел на корточки, чтобы девочке было удобно прошептать ему что-то на ухо. — Правда? — удивился Сонмин и улыбнулся. — Ага. Приходи завтра к нам. Мама сказала, что будет печь пирог, а папа сказал, что хочет выпить с тобой. — Обязательно приду. А ты иди спать, принцесса. Уже поздно. Ара послушно ушла к себе, оставив Сонмина с собственными мыслями. *** Реук пришел по адресу, указанному в смс. Наврать матери, что Кюхен пригласил его в гости, не составило труда, вот только от мысли, что на улице уже стемнело, появлялась дрожь. Для полноты картины не хватало, чтобы отец обо всем узнал и уничтожил его вместе с этим проклятым контрабасом. Ре поправил ремень от чехла и еще раз взглянул на сообщение. Почему-то ему вспомнились слова отправителя: «Прошу, не доверяй мне». Может, настал тот самый момент? И все же, когда снег перестал идти, появился Чонун. Подойдя к Реуку, он сразу же его обнял, словно это была первая их встреча за долгое время. Почему-то Ре казалось, что каждый раз мог оказаться последним. — Я все хочу тебя спросить, Реук-а, — с глупой улыбкой заговорил Йе, — зачем тебе такой большой инструмент? Ты ведь такой маленький... Не в обиду говорю. — Йесон-шши, а зачем Вы носите на руке часы, если постоянно опаздываете? Вы ведь такой непунктуальный. — Чонун рассмеялся. — Понял. Я задал некорректный вопрос. — Как Ли Сонмин-ним? Ему лучше? — Да. С ним все хорошо. Мне кажется, он даже уже узнал, что же это такое было, только мне не говорит. Дурака кусок. — Я рад, что с ним все хорошо. Он очень хороший и добрый человек. Он такого не заслужил. — А есть те, кто заслужил? — с интересом спросил Чонун. В каждом слове Реука он искал свое вдохновение, ибо младший часто говорил удивительные вещи, побуждающие сесть за стол и писать без остановки. — Не нам с Вами судить, но... — Реук ненадолго замолчал. — Жизнь часто возвращает долги. По крайней мере, так сказал Кюхен. И, кажется, он был прав. — Реукки, мы ведь с тобой друзья? — ни с того ни с сего спросил Йесон. Что он умел — так это вот так внезапно менять тему. — Да... — неуверенно ответил младший. — Вроде как. — Тогда почему ты все еще так формально со мной общаешься? Почему ты держишь эту дистанцию? Я попросил называть меня Йесоном, а это значит, что я сделал шаг. Вот так. — Чонун шагнул вперед, встав к Реуку слишком близко. — Теперь твоя очередь. — Ну, во-первых, шагать уже некуда, — отметил Ре, отводя взгляд куда-то вниз, чтобы собеседник не заметил его смущения. — А во-вторых, я обращаюсь к Вам формально не из-за того, что не хочу сближаться, а из-за того, что всей своей душой уважаю. Вы можете называться Йесоном, Ким Чонуном, хеном и кем угодно, но Вы для меня всегда будете очень талантливым и хорошим человеком, который стоит выше всех. Поэтому, даже если через пять лет мы снова встретимся и выпьем соджу в каком-нибудь уличном баре, я все еще буду называть Вас Йесон-шши и обращаться к Вам формально. — Я точно растаю этой зимой... — тихо проговорил Чонун и, взяв Реука за руку, повел его в здание. — Пошли. Там ты сможешь спокойно репетировать. Это было небольшая студия с залом, оснащенным зеркалами по всему периметру. Скорее всего, помещение предназначено для уроков хореографии и чего-то в этом роде. Но Ре поймал себя на мысли, что даже не хотел знать, откуда Йесон достал ключи и чего ему это стоило. Ради обыкновенного мальчишки, коих на свете миллионы... Чонун повесил их куртки на стоящую вешалку, переобулся сам и помог Реуку, чтобы не наследить лишний раз и не убираться после, потому что терпение у Хинима не железное. — Послушайте, пожалуйста, и скажите, что не так с этой мелодией... — тихо попросил Ре и сел на табуретку. — Я в музыке не силен. У Сонмина есть музыкальный слух, а я как-то... — Вы должны это услышать. Я со своим музыкальным слухом не слышу, но Вы точно услышите. Все же для Чонуна контрабас без оркестра звучал странно. И его по-прежнему мучил вопрос: почему из всего спектра Реук выбрал именно этот инструмент. — Что скажете? — Вук закончил играть и с надеждой посмотрел Йесону прямо в глаза. — Что не так? — Это было замечательно, — признался Йе. — Но... как-то низко? — Это контрабас, а не скрипка. К тому же, мы будем играть с оркестром. — Нет, я имел в виду... Если бы ты звучал чуть выше, то я, возможно, даже прослезился. Я знаю, что твой инструмент сам по себе достаточно грубый, но ты же можешь заставить его играть чуточку нежнее? — Так проблема в тональности? — Реук ударил себя по лбу и закрыл глаза. — Учитель меня убьет, если я снова внесу поправку... — Знаешь, — Чонун подошел поближе и присел рядом с мальчиком, — моя редакция уже привыкла, что я могу за день до выпуска книги прибежать и сказать, что переписал примерно половину. Раньше они злились, ненавидели меня, кто-то даже уволился... Но сейчас люди стали понимать, что человек искусства очень редко бывает доволен своей работой, даже если все вокруг кричат, что он сотворяет только шедевры. Делай поправки, пока полностью не будешь доволен собой, Реукки. — Или меня просто выгонят... Почему все так сложно, Йесон-шши? — В обнимку с контрабасом Ре буквально упал в другие объятия. — Я не знаю, Реук-а. Посидев так немного, прожигая взглядом пустоту, Чонун вдруг понял, что вдохновился на работу. Музыка, которую Реук написал для своего выпускного, напомнила ему о своей юности — беззаботной и счастливой. К ногам вернулось ощущение, будто он снова стоял на льду, вычерчивая лезвием конька непонятные фигуры, но такие прекрасные. Их красота заключалась не в какой-то там симметрии или закономерности, а в громком смехе и улыбке на лице, когда нога царапала лед. — Реукки, сегодня такая красивая ночь, — голос Йесона разрезал тишину как шелковое полотно. — Ты не хочешь сходить ко мне в гости? Мы бы выпили вкусного чая и посмотрели на звезды. — Это будет странно, если я так просто соглашусь? — спустя какое-то время спросил Ре. — Меня очень смущает тот факт, что я Вам ни капельки не сопротивляюсь. Признавайтесь, Вы вкололи мне какой-то препарат? У меня даже отговорок никаких нет. — Людям просто тяжело отказывать мне, — с самодовольной ухмылкой отметил Чонун. — Тогда... — Реук поднялся на ноги, отложив свой инструмент, и раскинул руки. — Я весь Ваш. Везите меня хоть на край света. — А родители? Они не будут тебя искать? — Я сказал, что я у Кюхена. Но, если мама позвонит ему, этот маленький уродец не станет меня выгораживать. — Я попрошу Сонмина, чтобы он уладил этот вопрос. — Воодушевленный, Чонун подскочил с пола и побежал за своим телефоном. — Думаю, его Кюхен послушается. — С этим не поспоришь... Договорившись с другом, Йесон повел Реука к себе домой. Он уже предчувствовал, как сядет за свое рабочее место и станет творить. Квартира Чонуна стояла на втором месте по величине среди апартаментов всех четырех друзей. Первую позицию занимал дом Хичоля, а самую скромную квартирку имел Чонсу. Хотя Реук и сам жил в доме, который располагался в бедном районе, но дом Кюхена для него казался просто дворцом: намного просторнее и лучше обставлен. Теперь, оказавшись в настоящем пентхаусе, он чувствовал себя просто жалким муравьем. Ре и представить себе не мог, что книгами можно заработать столько денег. Если бы Чонун привел к себе и Хекджэ, то они бы сейчас оба откачивали бедного ребенка. Йесон поставил греться чайник. Он уже купил себе новую чашку, но почему-то ту возвращать Реуку совсем не хотел. Только сейчас он опомнился, что Ре ее наверняка заметит и тогда придется отдать. Йе поймал себя на идиотской мысли, что ему очень хотелось спрятать чашку и надеяться на то, что младший о ней не вспомнит. Но как же это было глупо и по-детски. Чонун помнил о своем отъезде и полностью отдавал себе отчет об этом, однако... Быть может, если эта чашка «случайно» затеряется где-то в этой квартире, Реук не отпустит его никуда, пока они ее не найдут? — Старый дурак... — отругал себя Йесон и усмехнулся. Как человек в трезвом уме мог до такого додуматься? — Вы что-то сказали? — спросил у него Реук, переступив порог кухни. — Говорю, твоя кружка на полке... Можешь ее забрать потом, — пересилив себя, сказал Йе и улыбнулся. — Спасибо. — Оставьте. Вдруг потом снова все разобьете и не сможете попить чая. Или я еще раз загляну к Вам. Чонун одарил пустым взглядом полку с посудой. Увезти эту чашку на другой конец материка, чтобы просто надеяться, что когда-нибудь к нему в гости придет этот мальчик? Все это напоминало ему Хичоля, который иногда наливал две чашки кофе в надежде, что тот человек вернется и выпьет вместе с ним. — Вас снова что-то гложет? — Йе удивленно посмотрел на мальчика. — Просто... Когда Вы выговариваетесь, у Вас голос становится выше. И, когда Вы чем-то опечалены, он какой-то хриплый, будто со связками проблема. — Сонмин читает меня по лицу, а ты узнаешь все по голосу... Я поделюсь с тобой, но потом. Давай не будем портить эту ночь. — Хорошо. Чонун отнес свои самые теплые пледы на крышу и отправился за Реуком, который застрял в его библиотеке, разглядывая книги и восхищаясь такой коллекцией. Темное небо пестрило маленькими огоньками. Если бы Йесон хоть что-то понимал в созвездиях, он бы точно провел здесь не один час, пытаясь отыскать знакомые фигуры. — Тут прохладно... — заметил Ре, как только вышел на открытый воздух. — Чай остынет. — Я заварил еще целый термос, — обнадежил его Чонун. — Так что не переживай за него. А мы согреемся пледами... «Или друг другом», — подумал он, но не озвучил свои мысли. — Я, конечно, попробую Вас согреть, но ничего не обещаю... Плед в этом деле более надежный товарищ. Чонун не выносил тишину, но в тот момент, сидя с постепенно остывающей чашкой в руках и прижимаясь плечом к Реуку, он наконец-то смог насладиться ею. Вся печаль и все плохие мысли вмиг испарились, очистив душу для других чувств. Словно жизнь для него остановилась. Лишь в памяти раздавалась тихая музыка. — Знаете, что я вдруг вспомнил... — Йесон с интересом посмотрел на младшего. — Как-то вечером я возвращался домой. У нас очень опасный район, где постоянно происходит что-то криминальное. Уже где-то год там гуляет какой-то придурок, который любит насиловать подростков. И один раз я на него наткнулся. Все обошлось, я вырвался, но, правда, потерял тогда свой пиджак и телефон. Я очень испугался и попросил какого-то человека проводить меня. Из-за шока я совсем не помню, как он выглядел и какой у него был голос. Помню только, что очень красивый. — Реук улыбнулся. — Я бы очень хотел встретить его еще раз. — Если бы ты его встретил, что бы ты ему сказал? — ничем не выдавая себя, тихо спросил Чонун. — Поблагодарил бы. Мне теперь всегда кажется, что где-то в глубине темных улиц он идет вместе со мной. И мне не страшно. — Йе только открыл рот, чтобы наконец признаться, но Ре ему помешал: — Но я не об этом хочу сказать. С ним мне не страшно вечерами, но с Вами я не боюсь ничего. Ни высокой крыши, ни высокой скорости. Спасибо Вам... Йесон-хен. Пытаясь унять разбушевавшееся сердце, Чонун набрал больше холодного воздуха в легкие и посмотрел на небо. «Что же ты наделал, Сонмин-а? Я снова влюбился в музыканта...» С утра Реук обнаружил себя в постели. Он совсем забыл, как уснул под теплым пледом на плече у Чонуна. Это была действительно фантастически красивая ночь. Вот только уже наступило утро, а сегодня — первый учебный день. Ре с ужасом посмотрел на часы, что висели прямо напротив кровати, и выдохнул. Еще только шесть утра. Есть время на то, чтобы доехать до дома, переодеться и немного опоздать. Или даже не опоздать, если постараться. Реук заправил постель и отправился на кухню, надеясь застать там хозяина квартиры, но Йесон не подавал никаких признаков жизни. Обыскав все комнаты, он нашел его спящим за столом в кабинете. — Время идет, а люди не меняются... — Ре подошел ближе и увидел на под локтем у старшего исписанные листы тетрадки. — Йесон-шши, я же все уроки пропущу, пока попытаюсь Вас дотащить до кровати... К счастью, стул, на котором спал Чонун, был с колесиками. Реуку самому хотелось смеяться от этой глупой картины: он действительно покатил Йесона на стуле прямо до кровати, как телохранитель какого-то государственного лица на инвалидной коляске. — Выспитесь хорошенько... — Укрывая Йе одеялом, мальчик случайно дотронулся до его щеки. — И побрейтесь. Колитесь как шерстяной свитер. Реук забрал свой контрабас и вернулся домой. Мать ему ничего не сказала по поводу ночевки. Либо она ему действительно поверила и не стала лишний раз тревожить его друга, либо все-таки позвонила ему и Кюхен поучаствовал в этой маленькой авантюре. Застегивая свою рубашку, Ре снова вспомнил, что у него той ночью пропал пиджак. Долгое время учителя делали ему замечания, что он не соблюдал правила школы, и каждый раз он обещал, что потом обязательно принесет пиджак. Учиться осталось совсем немного, но от этого немного зависело много. Если сегодня ему снова сделают замечания, то родители не останутся без приглашения на чай к директору, а этот человек, к сожалению, не такой добродушный, как Чонун, с которым действительно приятно проводить время так. У выхода из раздевалки школы уже стоял дежурный учитель, который проверял наличие формы. Чем ближе Ре подходил к нему, тем чаще билось его сердце. Родители простили ему потерянный телефон — простят ли они потерянный пиджак? Как же хотелось верить в это... Находясь всего в нескольких шагах от дежурного, Реук почувствовал, как на его плечи что-то опустилось. — Как жизнь, Вукки? — раздался у уха звонкий голос Кю. — Отрепетировал свою песню? Реук впал в оцепенение, не знаю, что говорить. Тело будто парализовало. — Здравствуйте, — поздоровались они хором с учителем и синхронно поклонились. — Чо Кюхен, где твоя форма? — строго спросил мужчина. — Я в ней, — как ни в чем не бывало ответил мальчик. — Даже галстук ради Вас надел. — Это не форма. Где твой пиджак? — Понимаете, я такой горячий парень, что мне жарко в пиджаке. — Ре опустил голову, пытаясь сдержать смех. — Да и рубашка новая слишком красивая, чтобы ее прятать под чем-то. — Еще одна такая выходка, и ты вылетишь отсюда, не дождавшись выпускного, — пригрозил Кюхену учитель и удивленно посмотрел на Вука. — Ким Реук, а ты чего стоишь? Проходи. И надень нормально пиджак. Мы не на показе мод. Парни вместе пошли дальше. Они оба молчали, пока Кю не протянул свой мизинец для перемирия. Реук улыбнулся и ответил тем же. — У меня все в порядке, — ответил он наконец на вопрос Кюхена. — А у тебя? Крепко спал? Или Ли Сонмин-шши не давал? — Ну, это старая тема. Давай лучше поговорим о вас с Йесон-хеном. У него просторная квартира? Хватит ли места, чтобы воплотить все твои девственные фантазии? — Маленький мерзавец... Стоп. — Реук резко остановился. — Ты подстригся? Ты надел галстук?! И чем это пахнет?... Ты пахнешь больницей! — И что такого? — Кю пожал плечами. — И рубашка его, да? — Ре усмехнулся. — Какой же ты тощий по сравнению с ним... — От мистера Выпирающие Мускулы слышу! На первой перемене к Реуку подошел Шивон и изложил ему свой гениальный план по перемирию Хекджэ и Кюхена. На самой длинной перемене он хотел закрыть этих двоих в компьютерном классе, чтобы они поговорили по душам и наконец все разъяснили. Но сделать это нужно было как можно непринужденней, чтобы никто ни о чем не догадался. Ре согласился с Ши, что ему уже надоели все эти детские обиды, да и сам он давно планировал воссоединение их троицы. Если за эти дни он успел так соскучиться по Кюхену, то без Хека жизнь вообще утратила свою яркость. Друзья разошлись, даже не думая о том, что кто-то мог их подслушать. Прозвенел звонок. Шивон подал знак Реуку, что пора начинать их секретную операцию. — Хек-а, я нашел такой классный порно-сайт. Его даже наш фильтр пропускает... — С этими словами Ши повел друга в класс. Кю лениво собирал вещи в портфель, попутно отвечая на смс Сонмина. Казалось, что ничто в округе его не интересовало, кроме этого телефона и каких-то глупых сообщений. Последние десять минут от урока он только перекидывался ругательствами с Мином. Учитель даже не старался привлечь внимание учеников, поскольку понимал, что они работали на последнем издыхании. — Кю-я, — Ре ткнул в донсэна ручкой, чтобы тот обернулся, — мне там из музыкалки что-то на почту прислали, а я зайти не могу. Не поможешь? — Ты не можешь восстановить пароль? — Кюхен скептически приподнял бровь. — Я пытался, но не получается. А дома, как ты знаешь, у меня нет компьютера. — Хорошо, пошли. — Только я в туалет сначала схожу. Ты иди пока. Я быстро! — Реук взял свой портфель и убежал куда-то. Кю неспешно шел в сторону компьютерного класса, как вдруг остановился, почувствовав вибрацию телефона. Это звонил Сонмин. — Алло. — Кюхен-а, какой у тебя любимый цвет? — Кю сделал глубокий вдох. — Ты за этим мне звонишь? А смс написать не мог? — Я высчитывал, когда у вас будет перемена, чтобы позвонить тебе и послушать твой замечательный голос. Так какой у тебя любимый цвет? — А зачем тебе такая информация? — с подозрением спросил младший и завернул в какой-то другой кабинет, чтобы присесть на стул. — Хочу волосы покрасить, чтобы ты мной любовался дальше. — Зеленый. Темный такой. — Ты сейчас серьезно или хочешь, чтобы я покрасился в зеленый? — Я серьезно, — невозмутимо ответил Кюхен. — Я по твоему голосу слышу, что ты врешь... Реук наблюдал за это сценой из-за угла и грыз ногти, потому что их план рушился буквально на глазах. Ну, кто просил Сонмин-нима звонить именно сейчас? Он не мог сделать это попозже? Как будто они не виделись сто лет... Ре нервно написал Шивону, что операция выходит из-под контроля. Ши уже сидел за компьютером, когда пришло смс. — Так, как же он назывался... — Он не знал названия ни одного порно-сайта, тем более такого, который пропустил бы школьный фильтр. — И что там интересного? — устало спросил Хекджэ, наблюдая за тем, как Шивон лихорадочно водил пальцами по клавиатуре. — Да много всего... Мулатки там были, БДСМ... — Ты пока ищи, а я схожу в столовую за едой. — Хек похлопал по плечу друга и направился в сторону двери. Ши быстро написал Реуку, что надо их ловить и нести сюда. Но не тут-то было. — Закрыто? — Хек подергал ручку, но дверь не открывалась. — Нас заперли? — Что? — Шивон подскочил со стула. — Реук-а, это ты? Если это ты, то несмешно! Открывай дверь! — Что? Причем здесь Реук? — Хекджэ скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на Шивона. — Долго объяснять... — глупо улыбнулся тот и навалился телом на дверь в попытке ее открыть. — Да мы и не торопимся. Перемена-то длинная! Ре сделал несколько коротких вдохов. Что же делать? Все пошло насмарку! Только если... — Алло, — послышался голос Чонуна из трубки. — Йесон-шши, не спрашивайте меня ни о чем, — сразу предупредил его мальчик. — Срочно скажите Сонмин-шши, чтобы он перестал говорить с Кюхеном. — Сонмин-а, — отодвинув немного трубку ото рта, позвал Йе друга, — Реук просит, чтобы ты не говорил с Кюхеном. — Мин удивленно посмотрел на хена. — Кюхен-а, Реук просит с тобой не разговаривать. Что у вас там происходит? — Реук? — донесся из кабинета голос Кю. — А откуда он знает, что я с тобой разговариваю. — Хен, а откуда он знает, что мы разговариваем? — спросил Мин у Чонуна. — Не знаю. Он просил ничего не спрашивать. Реук-а, — проговорил в трубку Йе. — Говорите, пожалуйста, шепотом, — тихо попросил его Ре и спустился по стене, надеясь, что его не заметят. — Хорошо, — прошептал Чонун в трубку. — А откуда ты знаешь, что они разговаривают? Реук поднял голову вверх и увидел над собой одновременно недоумевающее и недовольное лицо Кюхена. — Да тут все так совпало... — Вук глупо засмеялся. — По флюидам любви определил. До свидания, Йесон-шши. Чонун какое-то время просто смотрел на свой телефон, лишь изредка поглядывая на такого же ошарашенного Сонмина. — Ты понял, что у них там произошло? — Младший помотал головой. — И я... Так что? — Он так и не ответил нормально... — Сонмин вздохнул и прикрыл глаза ненадолго. — Пусть будет зеленый. — Упакуйте в зеленую, пожалуйста. — Улыбнулся Йе молодому парню и протянул коробочку. Реук сидел в том самом кабинете под выжидающим взглядом Кюхена и пытался придумать какую-нибудь захватывающую историю, чтобы хоть как-то себя оправдать и снова вернуться к плану. Его телефон просто разносило на куски от звонков и сообщений Шивона. Наверное, старший просто рвал и метал из-за такого глупого провала. Вдруг зазвонил телефон Кю, но тот даже не обратил внимания. — Так что ты там задумал? — Я... — начал старший, но его прервала пожарная сирена. — Всем учащимся срочно покинуть здание в соответствие с планом эвакуации! — раздавался голос из колонок сверху. — Это не учение! Всем учащимся срочно покинуть здание... Кюхен схватил Реука за руку и побежал в сторону выхода. В этой части их учебного корпуса обычного находилось мало людей, особенно в среду, поэтому толпы не образовалось. Они выбежали на улицу без верхней одежды, собирая в тонкие кроссовки снег. Ре поежился от холода и прижался к младшему. Он стал искать среди выбежавших учеников свой класс, в то время как Кю уже набирал номер Сонмина. — Что такое? — обеспокоенно спросил старший, будто чувствовал, что произошло что-то серьезное. — Хен, у нас пожар... — Послышались короткие гудки. Мин бросил трубку. — Вот черт... Он ведь сейчас прибежит сюда. А я просто хотел поделиться впечатлениями... — Там наш класс! — Реук указал пальцем на небольшую кучку ребят. — Надо показаться учителю. Это был какой-то дурман. Кинув телефон в карман, Сонмин выбежал из магазина и запрыгнул в машину. Как только дверь за Чонуном захлопнулась, он со всей силы вдавил педаль в пол и понесся по оживленным улицам, игнорируя светофоры. Йесон даже не смог пристегнуть ремень безопасности, а все попытки спросить друга, что случилось, были безрезультатны. Наверное, произошло что-то плохое, раз младший так старательно наплевал на штрафы, которые ему непременно выпишут, и на собственные водительские права, которые у него с такими темпами определенно заберут. Когда они подъехали к школе, какая-то часть здания уже была поглощена огнем. Но Кюхен и Реук стояли на улице живые и здоровые. Сонмин побежал к ним и наконец часто задышал, будто в дороге он пребывал в бездыханном состоянии. Чонун сразу накинул свою куртку на плечи Реука и прижал его к себе. — Ты в порядке? — Мин трясущейся рукой дотронулся до щеки Кю. — Да, со мной все хорошо. Нас сейчас пересчитают и отправят домой. — Кюхен попытался отстраниться, понимая, сколько глаз могло наблюдать эту сцену, но ему так не хотелось отходить далеко от своего теплого хена. — Не пугай меня так больше... — Сонмин взял его за руку и посмотрел на учителя. — Здесь все? Кому-то нужна медицинская помощь? Я могу вызвать, если потребуется. — Сейчас посмотрим... — Учитель стал считать ребят и отмечать галочки напротив их имен в списке. Кю достал свой телефон, чтобы посмотреть на время. У него высветился один пропущенный вызов. Почему-то ему казалось, что он был от Сонмина, но... — Старшая школа вся здесь, — сообщил педагог, — кроме Ли Хекджэ и Чхве Шивона. Ему звонил Хек. В тот самый момент, когда он пытался допросить Реука. Ре попросил его зайти в компьютерный класс. И именно та часть здания сейчас горела. Кюхен выронил телефон из рук. К уголкам его глаз подступили слезы. Он уже не слышал, как Реук пытался до него достучаться, как Сонмин кому-то звонил и просил приехать, как раздавалась вдали пожарная сирена. Изображение огня перед глазами сменилось на его собственную комнату и открытое окно, когда Хек пришел к нему вечером. — Гитлер юный... — Йа! Хочешь сказать, что у меня такие усы? М? И Хекджэ смеялся. Он улыбался и выглядел очень веселым и счастливым. Не тот Хекджэ, который не посмотрел на своих друзей, и не тот Хекджэ, который даже не поздоровался при встрече. Это был Хекджэ, который всегда смеялся, шутил и доставал своих донсэнов. Наверное, у Кюхена остался лишь один шанс впервые в жизни от души поблагодарить его. В какое-то мгновение Сонмин перестал чувствовать тепло руки Кюхена. Младший побежал в горящее здание со всех ног. А Мин словно снова попал в свой кошмар. — Кюхен-а! — крикнул он и рванул за ним. — Сонмин-а! — Чонун со всей силы пнул снег. — Ты с ума сошел?! Господи, дай мне сил с этим мальчишкой... — Вам кто-то звонит, — дрожащим голосом сообщил ему Реук. — Черт... Хичоль-хен, как ты не вовремя! Из-за дыма Кюхен практически ничего не видел. Он закрыл себе нос рукой и побежал в сторону лестницы. На втором этаже было еще хуже. Кю будто попал в самый настоящий Ад. Стало слишком жарко. Вдруг какое-то деревянное перекрытие упало прямо перед ним. Кюхен в ужасе отскочил назад, и в его голове промелькнула мысль: стоило ли вообще сюда бежать? Стало страшно. Но он перепрыгнул через обугленную доску и побежал дальше. Если Хекджэ сейчас находился в том классе, почему он не смог выйти? Неужели система на двери дала сбой? Тогда Кю ни за что в жизни ее не открыл бы. Стало невыносимо. Чувство безысходности поглотило Кюхена, и он не мог сдвинуться с места. Вдруг откуда-то снизу послышался голос Сонмина: — Кюхен-а! Кю сразу почувствовал прилив сил. Когда Мин был рядом, от страха внутри не оставалось ни следа. — Я здесь! Младший только перепрыгнул свое препятствие и сразу же оказался в крепких объятиях. Сонмин так сильно прижал Кюхена к себе, что у того заболели ребра. Боль раздавалась и по всему телу от недавних синяков, но он терпел и лишь глубже вдыхал любимый запах, который так сильно контрастировал с запахом гари и дыма. Он убивал все злое и плохое и наполнял пространство вокруг светом, доброй и жизненной силой. Глаза Мина заслезились, и он сам не мог понять отчего: то ли от огромного количества дыма, то ли от переизбытка чувств. Он обнимал Кюхена со всем своим нежеланием его отпускать. Только не его. Сонмин выбросил бы кого угодно из своей жизни, но не Кюхена. — Хен, помоги мне... — попросил его Кю. Жалобно и едва слышно. Он не кричал, надрывая связки, как в недавнем кошмаре, а тихо молил. — Хекджэ там. Мы должны его спасти. — Хорошо. Нам нужно поторопиться. Взяв за руку Сонмина, Кюхен побежал к компьютерному классу. Дышать становилось невозможно. Кю резко остановился и закашлял. Мин снял куртку и, намотав ее на руку, выбил окно в коридоре, чтобы хоть какая-то часть свежего воздуха проникла туда. Конечно, окно можно было и открыть, но времени на это совсем не оставалось. Кю нашел в себе силы, чтобы дойти до двери и убедиться, что она закрыта. Он дергал ручку, но безрезультатно. — Ты уверен, что он там? — спросил Сонмин, взглянув в растерянные глаза Кюхена. — Да. Замок сломался. Он заперт. — Кю со всей силы ударил кулаком по двери. — Черт! — Отойди, пожалуйста. Сонмин взял висящий на стене огнетушитель и нанес удар по замку. И еще раз, и еще. Он бил до тех пор, пока часть двери и сам огнетушитель не погнулись от постоянных ударов. Наконец замок сломался. Мин пригляделся и увидел лежащего у выхода Хекджэ. Руки парня истекали кровью, а сам он пребывал в бессознательном состоянии. Из-за дыма Сонмин больше ничего не заметил. Он взял Хека на руки и понес к выходу. Кюхен стал для него своеобразной путевой нитью в беспросветной тьме. Мин сам уже почти потерял сознание, но все еще держался на ногах. Выбежав на улицу, он положил мальчика на землю и упал на колени рядом с ним. — Хен... — слезливым голосом позвал старшего Кю. — Он не дышит, — собравшись с мыслями, сообщил Сонмин. — Возьми мой телефон и поторопи неотложку. Кюхен дрожащими руками стал искать номер, по которому совсем недавно звонил Мин. Увидев их живыми, Чонун немного расслабился, но до конца выдохнуть с облегчением ему не позволило напряжение Реука. — Шивон-хен еще там... — прошептал младший, и его губы задергались, как будто бы он тотчас разрыдается. Ким Чонун никогда не был героем. Вся его жизнь крутилась вокруг мнимого удовлетворения и побега от самого себя. Он жил только ночью в окружении красивых, но пустых людей, принимал наркотики и продавал их, переступая закон и подвергая опасности своих друзей. Он был обыкновенным преступником, который изо всех сил пытался избежать наказания. Казалось бы, какой из этого любителя кокаина, крепкого виски и дорогих проституток герой? Но однажды один мальчик сказал Чонуну, что теперь ему не страшно в темноте. И Йесон понял, что это и был его путь из греха к святости. Он убрал руки с плеч Реука и подошел к Кюхену. — Тот парень там? — спросил он у младшего. — Я не знаю. Я ничего не видел из-за дыма, — ответил Кю. — Где вы его нашли? — Кабинет информатики. Второй этаж, налево по коридору. Но зачем Вам?... Чонун побежал внутрь здания. Пожарные попытались его остановить, но он упрямо двигался вперед. Где-то там лежал без сознания невинный человек, которого было необходимо спасти. Сонмин развязал галстук Хекджэ и стал его реанимировать, проводя искусственную вентиляцию легких и непрямой массаж сердца. Кюхен смотрел на это, не зная, куда деться. Его сердце разрывалось от боли из-за Хека. Еще недавно он смотрел на такого же полуживого Мина и пытался ему помочь, а сейчас он просто не мог даже пошевелиться. Все делал хен. Сонмин не успел оправиться полностью сам, как бросился спасать других. Он наполнял легкие парня кислородом, вытаскивая его из вечного забвения. — Давай, мальчик, дыши... — шептал Мин. Густой дым мешал Чонуну сосредоточиться. Он попадал в легкие, наполняя их вредными веществами и заставляя кашлять. Но вдруг откуда-то повеяло свежим воздухом. Чонун побежал в этом направлении и очутился в коридоре, о котором сказал ему Кюхен. Дверь в кабинет была открыта. Он зашел туда и, пригнувшись, стал искать мальчика, но ничего не видел вокруг себя. Вдруг на глаза Чонун попалась сломанная конструкция из стульев, стоящая рядом с окном. Очевидно, кто-то из парней пытался открыть окно. Заглянув под стол рядом, Йесон нашел лежащего без сознания Шивона. Сонмин выдохнул с облегчением, когда Хекджэ подал первые признаки жизни. Он донес его до приехавшей машины скорой помощи, но попросил медиков подождать еще одного пассажира. Мин искренне надеялся, что пассажир будет один, потому что откачивать еще и Чонуна у него просто бы не хватило сил. Однако старший в скором времени выбрался с мальчишкой на руках и передал его спасательной группе. — Надо сообщить их родителям... — сказал он другу, выравнивая дыхание. — И еще звонил Хичоль. Жди скандал. — Плевать. — Сонмин вручил хену ключи от машины. — Возьми вещи парней и поезжай ко мне. Чонун кивнул и побежал за куртками и обувью мальчиков. — Мин-хен... — Кю взял Сонмина за руку, заставляя его обернуться. — С ними все будет в порядке? — Конечно. — Старший обнадеживающе улыбнулся. — Оденься, а то простудишься. *** Хекджэ очнулся на больничной койке. Он чувствовал легкую головную боль и тошноту. Из вены торчала непонятная иголка. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это была капельница. Но полностью сознание прояснилось, когда он увидел сидящего рядом Кюхена. Младший молча смотрел на него измученным взглядом. Тишина продолжалась еще какое-то время, потому что никто из них даже не представлял, что можно сказать в такой ситуации. Хек заметил, что вид у Кю был чересчур потрепанный: рубашка, которая еще с утра сверкала чистотой, сейчас посерела и пахла гарью, волосы казались грязными, а на костяшках пальцев виднелись ссадины. — Ты как? — наконец спросил младший, показав, что он был готов сделать шаг навстречу. — Не очень, — признался Хекджэ. — На том свете было лучше... — попытался он пошутить, но Кюхен этого не оценил. — Как Шивон? — Он уже очнулся. Играет с Реуком в карты. — Два черта лысых, — усмехнулся Хек. — Кюхен-а... — Кю молча протянул мизинец. — Давай без слов. Я слишком устал. — Хен улыбнулся и пожал его палец в ответ. — Но что-то тебе все равно придется послушать. — Кюхен недоумевающе посмотрел на друга. — С днем рождения, наш Медовый Окорочок. Прости, что именно в этот день тебе пришлось спасать мою тощую задницу. — Вообще-то... В этот момент скрипнула дверь и в палате резко запахло сладкими духами. Кю почувствовал всю неловкость ситуации. Он не знал, как оправдать свою беспомощность, ведь даже спасти друга он сам не смог. Когда Хекджэ находился на грани смерти, Кюхен все равно чувствовал страх. Хеку наверняка будет неприятно осознавать, что его донсэн струсил и в самый ответственный момент побежал прятаться за Сонмином. — Очнулся. Как самочувствие? — Мин подвинул еще один стул и сел рядом. — Голова болит? — Немного. — Хекджэ посмотрел на Кюхена и словно прочитал в его глазах все. Он чуть приподнял уголки губ, показывая, что он все понял и ни в чем не винил младшего. — Ну, худшее уже позади. Конечно, вас ожидают те еще мучения, потому что и у нас, и у полиции есть к вам некоторые вопросы. Но самое главное — вы живы. А ты, дружочек, — Сонмин резко повернулся лицом к Кюхену, — по самому краю ходишь. Если твои друзья в щадящем режиме будут наказаны, то ты получишь по полной программе. Тебя так воодушевила идея сгореть вместе?! — Сам не лучше... — Дома поговорим, — строго сказал Мин и повернулся к Хекджэ, чтобы смерить у него температуру. Из коридора послышались громкие шаги. В палату вбежал Хичоль, а следом за ним вошли Чонун, Чонсу и Реук с Шивоном. — Господи, наш Ынхекки! — Хичоль нагло скинул Сонмина со стула и, присев, взял своего подопечного за руку. — Ты испугал меня до смерти! Как ты? Что-нибудь болит? Может, тебе дать таблетку? Твои родители в ужасе! Я позвонил во все службы, это дело уже расследуют. Что же это за система безопасности в школе?! Сигнализация вовремя не сработала, замок на двери какой-то неисправный! — Кюхен-а, — подал голос Реук. — Расскажи ты, пожалуйста... — Что рассказать? — Хи недоумевающе стал переводить взгляд с одного мальчика на другого. — Дело в том, что замок и сигнализация в этом кабинете действовали по похожим схемам. — Кю глядел в пол, не моргая. Ему было не по себе, когда он говорил эти слова. — Мы вчетвером знаем, как можно отключить сигнализацию и закрыть дверь. — Откуда? Зачем вам запираться и отключать сигнализацию? — Сонмин нахмурил брови и выжидающе посмотрел на Кюхена. — Мы... иногда ходили туда курить. — Чонун издал тихий смешок, Хичоль совсем расстерялся, глаза Мина округлились в удивлении, а Чонсу просто стоял и слушал. — Я не знаю, что произошло сегодня. — Мы с Шивоном, — встрял Ре, — хотели помирить этих двоих. Подумали, что если их запереть, то этот процесс пойдет быстрее... Вам все рассказывать? — Да, — кивнул Йесон. — Шивон ушел туда с Хеком, а я попросил Кюхена помочь мне с электронной почтой. Но в какой-то момент ему позвонил Сонмин-шши и план провалился. Это частично моя вина, потому что я не отвечал на звонки. Ши-хен звонил мне, пока я пытался придумать оправдание для Кю-и. Я думал, что он звонит, чтобы накричать на меня или еще что-то в этом роде. У меня и в мыслях не было, что такое может произойти... — Кто-то еще знает, как работает эта система? — перевел тему Чонун, защищая Реука от самотерзаний. — Может быть, но тут есть два важных момента. — Кю поднял голову и встретился взглядом с Сонмином. На какое-то мгновение он в который раз потерял дар речи от красоты этих карих глаз, но, к сожалению, время было не подходящее для восхищений. — Во-первых, — снова заговорил мальчик, — у нас где-то была бумажка, на которой написан код. Замок и сигнализация подчиняются одному компьютеру. Он напоминает кодовый замок на дверях. Чтобы знать, как отдельно отключить сигнализацию или закрыть дверь, нужно, как минимум, один раз его взломать. Я его взломал когда-то и понял, как все там устроено. И еще один момент у меня совсем вылетел из головы, но мне напомнил о нем Сонмин-хен. Если закрывать дверь по этому коду, то замок становится уязвимым. Его можно сломать, посильней ударив чем-нибудь. Если кто-то другой взломал его, он бы знал о всех тонкостях. Поэтому сегодня дверь была заперта именно этим кодом. Я его придумал, потому что изначальный вариант Хекджэ-хен ни за что в жизни бы не запомнил. — Ты уверен, что это был человек? — наконец заговорил Чонсу. — Система не могла полететь сама? Это все-таки кабинет наименее безопасный. — Школа проходила проверки в том месяце. И слишком подозрительно, что система дала сбой именно по этой схеме. Вероятность того, что программа слетела именно таким образом, что хен смог сломать ее обычным огнетушителем, ничтожна. — А ты откуда знал, что замок можно вот так сломать? — обратился самый старший из присутствующих к Сонмину. — Это вышло рефлекторно. Я вообще ни о чем не думал в тот момент. Мне было более важно снести эту дверь к чертям и все, — признался Мин. — Очень на тебя похоже, — с насмешкой отметил Чонсу. — Вот до чего прогресс дошел, — вздохнул Чонун. — Мы с тобой, Мин-а, в туалетной кабинке тесной прятались и курили отцовские сигареты друг другу в лицо, а сейчас пацаны компьютеры взламывают. Куда бежит время?... — Вы оба, между прочим, — Итук указал пальцем на Йесона и Сонмина, — с пользой принесли и вред. Теперь общественность заинтересована не пожаром и его причиной, а вами, бегающими по горящей школе. — Может, оно и к лучшему, что общественность этим не заинтересована. — Мин пожал плечами. — Ведь придется рассказывать и про курение, и про взломы, а это, как минимум, приличный штраф. Я сомневаюсь, что твой госбюджет потянет еще одну благотворительную акцию по твоей инициативе, хен. — Чем больше людей заинтересовано в происшествии, тем больше полиция заинтересована в его расследовании, — стоял на своем Чонсу. — Если Кюхен прав и это совершил какой-то человек, то его нужно непременно наказать. Мы должны узнать, кто это сделал, как он это сделал и зачем ему это понадобилось. Это не игры, Сонмин-а. — Так, хватит, — прервал спор Хичоль и поднял со стула. — Все живы, все здоровы. Это самое главное. Пускай все идет своим чередом. Сегодня у Кюхенни день рождения, поэтому давай хоть на день забудем обо всем плохом и душевно посидим у Сонмина в кабинете. Это был первый день рождения Кю, который он праздновал с таким количеством людей. Его друзья извинились за то, что не успели купить подарки ввиду последних событий. Но вот старшие в этом преуспели. Хиним усадил мальчика на стул хозяина кабинета и достал из какого-то шкафчика свечку. Итук тем временем пробежался по всей больнице и нашел восемь чашек. Для именинника, Сонмина и Хичоля он налил крепкого кофе, для Чонуна и Реука пришлось поискать чай с мятой, двум больным он вручил крепкий черный чай, а себе заварил молочный улун. — Наш милый Кю-и, — начал свою речь Хи, — я хочу подарить тебе одну замечательную вещь. — Старший протянул Кюхену коробку, и тот стал с интересом ее распаковывать. В ней он нашел рамку для фотографии. — Это рамка волшебная. В нее ты должен поместить фотографию с собой и твоим самым дорогим и любимым человеком. Когда тебе будет плохо, когда силы и вера покинут тебя, ты посмотришь на лица людей за стеклом и почувствуешь, как любовь наполняет ваши души. Где бы вы ни были, что бы вы ни делали, эта рамка будет связывать вас невидимой нитью. Я ее заколдовал. — Я прям вижу, как ты под луной шаманишь над своими рамками, — саркастично хмыкнул Сонмин. — Не слушай своего хена, — наказал мальчику Хичоль. — Он еще не повзрослел, чтобы что-то понимать в этой жизни. — Мой подарок менее волшебный, но все же... — Чонсу протянул подарочный пакет, в котором лежал блокнот с черными страницами и ручка с белыми чернила. — Как напоминание о том, что даже в самой густой тьме всегда есть место маленькому лучику. Сегодня ты спас своего друга, а совсем недавно — моего. Спасибо за это. — Кюхен сидел и не знал, что сказать. Малознакомые люди дарили ему подарки, а друзья стояли в стороне и пожимали плечами, как бы говоря: «Прости, но сегодня мы можем подарить тебе только нас». Или же он только ошибочно полагал, что эти люди были для него малознакомыми. Всех их Сонмин называл братьями. Если старший мог спокойно прийти к Кюхену домой и поболтать с его родителями, то, наверное, и сам Кю мог назвать каждого из хенов Мина своим хеном. — Мои хеннимы не такие практичные, как я. Я предпочитаю полезные подарки. — Чонун вручил какой-то предмет, упакованный в зеленую бумагу. Теперь Кюхен понял, зачем все-таки ему позвонил Сонмин. Он попытался аккуратно открыть, но обертка была склеена прочно. В итоге ему все же пришлось ее разорвать. Это была большая книга про животных. — Тебе она пригодится. Поверь, эти авторы рассказывают намного интересней, чем мой зануда-донсэн. Наконец очередь дошла и до Сонмина. В руках у него были три маленькие коробочки. Он подошел поближе к Кюхену и, отложив на стол свой подарок, стал развязывать его галстук. Кю сразу же почувствовал прилив жара к лицу. Он смотрел на хена с мольбой, а в его глазах читалось: «Делай со мной что душе твоей угодно, но не сейчас». Однако Мин оставался непреклонным. Расстегнув верхние пуговицы рубашки и открыв тонкую шею, что пряталась все это время за воротником, он достал из одно коробочку золотую цепочку, а из другой — золотую подвеску с изображением солнца. В третьей оказалась серебряная луна. — Я хочу, чтобы ты был моим ярким Солнцем, всегда счастливым и улыбающимся, а я взамен буду твоей тусклой Луной, которая всегда будет приглядывать за тобой. — С этими словами Сонмин хотел просунуть тонкое сплетение в маленькое колечко подвески, но его остановила ладонь Кюхена, коснувшаяся его руки. — Нет, Солнце — это ты. Оно светит белыми лучами, а Луна лишь отражает их. Белый — твой цвет, Сонмин-хен. И Мин потерял дал речи. Невероятной силы чувство лишило его зрения, и он не видел, с какой любовью в глазах на него смотрел Кюхен. Каждый мог это заметить, но не Сонмин, потому что он сам утонул в ней. Утонул без надежды когда-либо выбраться наружу. — Пусть будет по-твоему. — Мин застегнул маленький замочек на шее Кю. — Не смей больше так делать. В небо, в бездну, в новую жизнь, в пустоту без времени и пространства я пойду за тобой и найду тебя. Ты меня понял? — Младший кивнул. — С днем рождения, наш маленький герой. Хичоль вставил свечку в кекс и зажег ее. Это было единственное, что он смог найти здесь. — Я не особо умею благодарить... — признался Кюхен. — Мне кажется, что одного слова «спасибо» будет мало. Слов вообще редко хватает, чтобы что-либо сказать. Я надеюсь, что со временем я смогу выразить свою благодарность. Загадав желание, чтобы каждый находящийся рядом обрел свое счастье, Кю задул свечу. Дома его ждал праздничный ужин. Отец еле уговорил жену поставить третью стопку для сына, хотя та и осталась при мнении, что ее ребенку хватило бы и шампанского. Ара долго выбирала, с кем же она больше всего хотела сидеть: со старшим братом или со своим принцем. В конечном итоге девочка поставила свой стул между ними и уселась. Родители подарили Кюхену новый телефон с сенсорным экраном, и такого не было ни у кого из его одноклассников. На первом же фото Сонмин запечатлел свою улыбку и вечно недовольное выражение лица именинника, который был совсем не заинтересован в этом. Но теперь он точно знал, чью фотографию будет обрамлять волшебный подарок Хичоля.