Двухполярный мир

      Вукки удивленно хлопал ресницами, то и дело переводя взгляд с Кюхена на Сонмина. Они оба беззаботно улыбнулись, будто попросили Реука с собачкой погулять, а не уехать на курорт с малознакомым мужчиной, с которым Ре виделся всего раз. И то, их встреча длилась не больше пяти минут. – Сонмин-а, ты уверен? – встрял Чонун, отойдя от шока. – Хен, ты сам сказал, что готов даже с президентом уехать. Что тут такого? – удивился Мин, отчего Йе стал, как выброшенная на берег рыба, открывать рот, пытаясь что-то сказать. – Погуляете, поболтаете. Думаю, вы подружитесь! – А если журналисты? Что я им скажу? Что они скажут? – Чонун предпринял последние отчаянные попытки разбудить в Сонмине благоразумие, но тот продолжал настаивать на своем: – Ой, тебе ли возмущаться! Прикроешь их конторку, и все будет чики-пики! Так что хватит отмазываться. Сам сказал, что вы знакомы. – Это такое сомнительное знакомство. Скорее, мимолетная встреча… – Чонун неуверенно почесал затылок и с надеждой посмотрел на друга. – Да, а потом Вукки грохнулся в обморок! – засмеялся Кю и, поймав на себе прожигающий взгляд хена, спрятался за Сонмина. – Пошли скорее, пока я могу ходить. – Точно. Мы и так опаздываем. Побежали, – Мин стал выталкивать донсэна из кафе, тот еле успел забрать свой подарок со столика. – Реук-а, если этот дядя надолго отойдет от тебя, звони сразу мне или Кюхену. Приятного времяпровождения! – послав напоследок воздушный поцелуйчик, Сонмин побежал к машине. – Но… А как же мой подарок? Кю! – безысходно крикнул Реук, наблюдая, как его друг скрылся за дверью в кафе. – Засранец… – Что ж, – вздохнул Чонун, – прошу извинить Сонмина-шши за такую внезапную просьбу. Тебе нравится зимний спорт? – Реук медленно кивнул. – Вот и славно. Собери вещи на два дня и дай мне знать, когда будешь готов, – Йе начеркал на салфетке карандашом, что валялся на пустом столике, свой номер и исчез из кафе точно так же, как и вошел – быстро и незаметно. На его лице играла довольная ухмылка, ведь этот поступок его донсэна сможет сыграть ключевую роль в его же отношениях с Кюхеном. Ре взял салфеточку и, присев, стукнулся головой о стол. В этот раз он точно влип. Всю дорогу до дома он думал, как можно объяснить родителям, что Ли Сонмин, который сам предложил поучиться у его без всякой платы, попросил Реука всего на пару дней уехать Бог знает куда с Ким Чонуном – едва знакомым для Вукки человеком. Ким Чонун отличался от своих друзей. О нем редко писали в газетах (стоит ли говорить, что исключительно как о святом человеке), у него не брали интервью для журналов или даже для репортажей. Его знали как члена высшего общества, куда входили еще трое богатеньких мужчин, но немногим удалось пообщаться лично и узнать получше. Чонун был слишком скрытный, и это привлекало больше внимания. Так что же скрывалось за бриллиантовым одеянием, и каков настоящий цвет крыльев этого «ангела»? Думая над этим, Реук зашел в дом очень тихо, но из-за сильного ветра дверь хлопнула, чем привлекла внимание его родителей. Он быстро разулся и хотел так же быстро пробежать в свою комнату. – Уже вернулся? – послышался голос матери с кухни, и вскоре она сама вышла, вытирая руки полотенцем. – Что-то вы быстро нагулялись. Кюхену понравился подарок? – в ответ Ре кивнул головой. – Вот и славно. Но почему ты не приготовил ничего для Хекджэ? – Мы поругались, – грустно сообщил Реук. – Так даже лучше. Нечего тебе с ним гулять. Из такого ничего хорошего не выйдет. Все они спиваются и, в конечном счете, становятся попрошайками в метро. – Мам, – осторожно начал Вукки, – друзья из школы пригласили меня покататься на лыжах на пару дней… Ты отпустишь меня? – С ума сошел?! – прикрикнула женщина. – Как я могу тебя отпустить Бог знает куда с незнакомыми для меня парнями? Молодежь сейчас какая! А вдруг они наркоманы? Не дай Бог, заставят дрянь всякую нюхать или курить. Нет, Реук, с Кюхеном гуляй, его я знаю, а одноклассники твои… один Хекджэ чего стоит! – Мама, не начинай, я просто хочу покататься на лыжах и коньках. В конце концов, мне в этом году девятнадцать! – Хорошо, делай, что хочешь, – сдалась мать. – Сколько тебе нужно денег? – вдруг Реук вспомнил, что не спросил о цене. – Не нужно, у меня есть карманные. Поклонившись матери, Реук побежал в свою комнату и сразу стал копаться в одежде, собирая вещи на два дня. Он искал теплую одежду, чтобы можно было спокойно валяться в снегу, не боясь заболеть, ведь он совсем не умел кататься на лыжах. Все-таки финансовое положение семьи не позволяло ему разъезжать по специальным курортам, да и сами лыжи стоили довольно дорого. Но зато Реук регулярно выбирался на катки, где брал в прокат коньки, и за годы практики освоил сие ремесло. Собрав все нужные вещи, в том числе и книги, которые он планировал прочитать за эти дни, Реук взял в руки свой новый телефон и набрал побольше воздуха в легкие. Не каждый день ему предоставляется возможность разговаривать с такими людьми, как Ким Чонун. Но, если подумать, то можно прийти к выводу, что он ничуть не отличается от учителя Ли. Вукки еще раз вздохнул и, набрав номер, приставил телефон к уху. В конце концов, ему придется общаться с ним в течение этих двух дней. – Слушаю, – послышалось из динамиков. – Ким Чонун-шши, это Ким Реук… – на момент Ре показалось, будто он решился сброситься с крыши. – А, Реук-и. Ты уже собрался? Я могу заехать за тобой… – Нет, – резко сказал младший. – Лучше я найду Вас. – Хорошо. Тогда подтягивайся к Голубому дому, я буду ждать тебя рядом. Увидимся. Убрав телефон в карман, Реук взял свою небольшую сумку и быстренько выбежал из дома, пока его мать не передумала. Он дошел до остановки и сел в первый же автобус. В дороге он полистал одну из книг, выделяя для себя по паре слов, чтобы понять, о чем шла речь, потом полистал меню в новом телефоне, а затем вовсе задремал. И проспал бы, наверное, еще дольше, если бы не резкий гудок одного из автомобилей. Выглянув в окно, Реук заметил, что образовалась пробка. – Господин, – окликнул мальчик водителя, – а можно мне выйти здесь? Мужчина кивнул и тут же открыл двери автобуса, откуда выпрыгнул Реук. Посмотрев на время на экране телефона, Ре больно прикусил губу. Он слишком опаздывал. Тем временем Чонун, целиком и полностью покрытый слоем снега, прыгал рядом с машиной своего друга, пытаясь согреть окоченевшие пальцы на ногах. Одеваясь с утра, он не рассчитывал, что будет так долго стоять на морозе. – Да сядь ты уже в машину! – в который раз повторил его друг. – Выползешь, когда увидишь его. Зачем мучить себя? – Откуда мне знать, с какой стороны он подойдет? – огрызнулся тот. – Может, я его не замечу, и мы будем стоять и ждать друг друга еще часа два. – А позвонить? Йе, человечество изобрело телефоны. – Зарядка села, – сообщил Чонун и продолжил танцевать. – У тебя всегда все через это место делается? Еще немного потоптавшись, Йесон лег на капот автомобиля и подрыгал ногами в воздухе. – Надо было еще додуматься надеть эти кроссовки… Ты в них и летом ходишь, и зимой… – И весной, – добавил Чонун, – и осенью. А знаешь, почему? – друг вопросительно приподнял бровь. – Они дешевые, поэтому и качественные. Самое лучшее, что может подарить нам жизнь, она преподносит бесплатно. Я купил эти кроссовки в прошлом году осенью. Как видишь, хожу до сих пор. – Не нужно приписывать к этому какой-то смысл. Ты просто жмот, поэтому до сих пор ходишь в них. – Юно-я, вы с Хичолем слишком пессимистично смотрите на мир. Нужно мыслить шире. Я могу купить пирог у бабушки на рынке и выбросить его в первую же урну. Кто-то скажет, что я «совсем зажрался», кто-то назовет бесчувственным, но на самом же деле мне просто не понравится вкус. Жизнь интересней, когда мы подрисовываем что-то свое, – Йе немного поежился от ветерка. – Давай, скажи мне еще что-нибудь о стакане, который либо наполовину полон, либо наполовину пуст. – Мне кажется, это зависит, прежде всего, от того, к чему мы привыкли. Если ты будешь все время смотреть на пустой стакан, то, когда там появится жидкость, ты скажешь, что он наполовину полон. Но если твой стакан всегда полон, и каким-то образом жидкости там осталось лишь половина, ты скажешь, что он пуст. – Хен, ты что-то употребил? Чонун только усмехнулся. Он снова посмотрел на время, чтобы окончательно разочароваться. И вот когда он был готов все бросить и вернуться домой, откуда-то из-за угла выбежал Реук. Мальчик несся на всех парах, размахивая сумкой. На его и без того трудном пути оказалась небольшая тропинка, покрытая толстым слоем льда. Вукки не составило труда поскользнуться и распластаться на земле в форме звездочки. Йесон подошел к нему и помог подняться. Реук зажмурил глаза, проклиная себя за такую неудачливость. Ему меньше всего хотелось показывать настоящего себя перед такими людьми, как Ким Чонун. – Прошу простить меня… – поклонился мальчик. – По дороге… – Ащ! – перебил его Йе. – Не нужно отговорок. Садись в машину, и поехали в лес, – заметив ошарашенный взгляд на себе, Чонун исправился: – В смысле, на курорт. Ты понял меня. Отдав сумку в распоряжение хозяину машины, Реук уселся на заднем сидении, поближе к окну. Сначала водитель включил динамичную музыку, которая буквально заряжала позитивом и энергией, но потом по просьбе второго пассажира переключил на классику. Так, под чувственные ноты композиции Моцарта, Ре наблюдал за сменяющимися картинками в окне. Постепенно количество людей уменьшалось, но роскошь природы раскрывалась обратно пропорционально. А когда они выехали из столицы, дороги стали совсем пусты. Вукки прикрыл глаза и попытался еще чуть-чуть поспать, но возгласы с передних сидений были настолько громкими, что можно было оглохнуть. Как понял Реук, какой-то водитель нарушил правила, и в салоне автомобиля началась гражданская война. – Чтоб у тебя система охлаждения полетела, сволочь! – кричал друг Чонуна. – Накупят прав! Подожди, хен, я догоню и плюну ему в лицо. – Юно-я, – Йе посмотрел укоризненно, – не увлекайся. Из нас троих только ты питаешь нежнейшие чувства к экстриму. – Какой экстрим? Это обыкновенная справедливость. Зло должно быть наказано – не об этом ли ты твердишь в своих книжечках? – Да, но если ты становишься инициатором аварии или драки, кого, думаешь, следует наказать? – Аварии, драки... И кто теперь из нас пессимист? В конце концов, у тебя всегда есть надежный друг-врач. – И это значит, что можно гоняться по скользким дорогам с какими-то ненормальными? – Эй, малой, давно он в проповедники записался? – водитель коротко взглянул на зеркало заднего вида. – Полагаю, недавно, – тихо ответил Реук, после чего Юнхо рассмеялся. – И верно полагаешь, братец. – А теперь ты приписываешь ко всему какой-то смысл. Я ведь был прав, признайся, – Чонун победно скрестил руки на груди. – Я взываю к твоей совести, мой друг. Потому что сейчас ты отвечаешь не только за свою жизнь. – Хен! – слегка прикрикнул Юно, вспомнив что-то. – Чья бы корова мычала. Что там говорят про чужой глаз и соломину? Или ты забыл, кто искал тебе адвоката, когда ты решил поиграть в папика с тем ребенком? – Это тут причем?! – возмутился Йесон, со злостью посмотрев на друга. – Называй меня, как душе твоей угодно, но того факта, что ты рискуешь переступить закон, это не отменит. Я тебя просто предупреждаю, чтобы ты был осторожен сейчас. Если что-то случится с Реуком, Итук меня отправит в монастырь, а Сонмин изнасилует. Морально, разумеется. Вукки спрятал лицо в капюшоне и шарфе, надеясь, что все-таки сможет подремать. Он уже предчувствовал, что благодаря этой поездке узнает много интересных фактов о Ким Чонуне. Быть может, занавес неизвестности откроется, и правда, так хорошо скрываемая все это время, выльется наружу. Буквально через пару с лишним часов они оказались в Пёнчане. Реук выполз из автомобиля и с восхищением осмотрелся вокруг. Огромные снежные горы и роскошный хвойный лес не могли не радовать его глаз. Ему казалось, что в этом волшебном городе даже снег пахнет по-особому, будто все пропитано сказкой. Ре натянул на свои тонкие пальцы варежки и попытался слепить снежок, но снег не был мокрым, что очень его расстроило. Огорчившись, он плюхнулся в сугроб и стал оттуда наблюдать, как огромные снежные хлопья полностью покрывали его тело. – Приятного времяпровождения! – вытащив из багажника все вещи, Юно помахал рукой пассажирам и сел назад в машину. – Будь осторожным! – крикнул ему Йе. – С меня коньяк! Проводив взглядом друга, Чонун потоптался на месте и присел к Реуку. Тот «слегка» удивился и резко поднялся на колени. – Тебе нравится здесь? – с улыбкой спросил старший. – Очень! – восхищенно воскликнул Реук и хотел уже повествовать на весь округ, какое впечатление на него производят красоты здешней природы, но решил остановиться на этом и замолчать. – Это хорошо, – задумавшись, Чонун уткнулся взглядом в одну точку. – Реук-а, давай установим кое-какие правила на эти два дня, – мальчик испуганно посмотрел на Йе и чуть заметно кивнул. – Первое: мы оба не будем молчать, пока смерть не разлучит нас. Меня ужасно раздражает тишина в компании. Рассказывай мне что-нибудь, делись впечатлениями, выдвигай свои идеи, выкидывай несмешные анекдоты, на крайний случай. Но только не молчи. Иначе это будет препятствовать следующему правилу: давай оторвемся по полной! Пусть эти два козленка захлебнутся слюной от зависти, смотря на наши фото! Договорились? – Ага, – Вукки мило улыбнулся и пересел, обхватив колени руками. – Здесь правда очень красиво. Я завидую иностранцам, ведь снег в нашей стране бывает редко и чаще всего недолго. – Да уж… – вздохнул Йесон. – Ты очень любишь снег? – Угу, – промычал Ре, кивнув. – Зимние ночи по-особому прекрасны. Кажется, что что-то должно случиться. Ты с нетерпением ждешь этого события, завернутый в теплый шарф и с чашкой горячего шоколада. И все вокруг становится теплее. Чонун повернул голову в сторону мальчика и посмотрел на него. Внутри по всему телу прошла буря каких-то химических реакций, и возникло ощущение, будто случился взрыв. Чонун быстро перевел взгляд на рядом стоящие деревья, заметив, что это единственный раз, когда ему не хотелось смотреть в глаза собеседнику. Его тихий голос, нежный тембр, манера говорить и в целом лексика – все это не было похоже на человека. Звуки речи этого мальчика напоминали песнь ранних птиц под скрипку. Реук будто не говорил, а пел. Но Ре не был говорливым человеком, а предпочитал помолчать. Поэтому особенность его голоса было очень трудно уловить. Однако Йесон приметил эту особенность еще с первой встречи, после чего попытался найти этого ребенка с неземным голосом. Йе тоже предпочитал молча выслушать собеседника, потому и давал короткие и четкие ответы, чтобы не возникало дополнительных вопросов и ему не приходилось лишний раз открывать рот. Он никогда не повышал своего голоса, тщательно скрывал эмоции, оставаясь спокойным и непоколебимым. Чонуна представляли черным таинственным облаком как знакомые люди, так и все остальные. Это и было главной особенностью Ким Чонуна – оставаться закрытым даже для близких ему людей. То ли ему просто не хотелось напрягать друзей своими проблемами, то ли он попросту разучился рассказывать о себе. Молчание и пронзительный взгляд – вот основная атрибутика господина Ким. Даже сейчас тишина повисла на несколько минут, пока Йесон не нашел ее угнетающей и не спросил внезапно: – Чем займемся? – вопрос вышел не очень деликатным, но Чонун был бы не Чонуном, если бы не привел в ступор малознакомого человека. – Может, сходим на каток? – мило предложил Реук, не заметив в вопросе Йесона ничего двусмысленного. – Каток? – переспросил старший и, получив утвердительный кивок, пожал плечами. – Хорошо. Пошли на каток. Только сначала отнесем вещи в номер, и я переоденусь. После пяти минут уговоров Реук согласился отдать свою сумку, чтобы Йе сам донес все в гостиницу. К счастью, она не была так далеко от места, куда их привез Юно. Иначе бы Вукки не выдержал и отобрал бы сумку. За время небольшой прогулки ему написал сообщение Кюхен, в котором спросил, доехали ли они до места, еще и потребовал фото с доказательством. Показав язык экрану, Ре запечатлел на камеру нового телефона большую белую гору и отправил другу. Довольный собой, он вместе с Чонуном поднялся к номеру. За дверью оказалась просторная комната с двумя аккуратно застеленными кроватями. – Тебе повезло, – улыбнулся Чонун. – Если бы здесь была одна двуспальная кровать, тебе бы пришлось слушать мой храп у уха. Про себя Реук отметил, что в этом случае просто лег бы спать в душе. Поставив телефон на зарядку, Йе сразу стал копаться в своей сумке. Реук тем временем пошел осматривать ванную комнату, издавая тихие вопли восхищения. Когда он изучил душевую и вышел оттуда, у Чонуна был самый разгар переодевания. Сняв рубашку, он кинул ее на одну из кроватей и принялся расстегивать ремень брюк. Ре смотрел на это все с приоткрытым ртом и подумал, что если бы он сейчас что-нибудь пил, то это что-то точно стало бы лужицей на полу. К состоянию шока присоединился еще и стыд: когда Чонун повернулся, лицо Реука залилось цветом спелой клубники на грядке. У него появилось ощущение, что его застукали за просмотром порно. – Пивное пузико, – надев джинсы, Йе постучал по своему животу ладонями и засмеялся. – К сорока годам растворюсь в своем жире. – Разве у такого человека, как Вы, могут быть комплексы? – удивился Вукки и поймал на себе не менее удивленный взгляд. – А почему не должно быть? Я тоже человек, у меня тоже есть свои тараканы. Я просто не делюсь своими переживаниями. Но это не означает, что у меня их нет. – Вы несправедливы к себе. Какая разница, какого цвета у человека глаза, если ими он в других видит только доброту? Чонун замер, широко распахнув глаза. Только что это дитя небес точь-в-точь повторило фразу одного из героев книги Йесона. Причем, это была одна из самых первых работ, и чтобы напечатать ее, Йе приложил немалое количество усилий. Долго и упорно издательства Сеула посылали Чонуна далеко и надолго. Но он все-таки добился своего спустя несколько лет, когда стал довольно известным в высшем обществе. Чонун готовил себя ко многому, чтобы не попасть в неловкое положение, но, видимо, даже сам Господь не предвидел этого. – Я не думаю, что Ваш внешний вид как-то влияет на Вашу гениальность, Ким Чонун-шши, – твердо сказал Реук и смущенно улыбнулся. – Я буду ждать Вас на улице. После ухода младшего Йе простоял без движения еще несколько минут. В голову настырно лезли воспоминания десятилетней давности. Молодой и полный энтузиазма Чонун дописывал последнюю страничку своей тетрадки. Это было не больше, чем просто начеркать несколько слов, но выпускник старшей школы по-настоящему гордился собой. Тогда его ветреная и слегка больная голова каждую секунду рождала новые идеи. От этого не хотелось сидеть на месте – непрекращающиеся порывы вдохновения призывали его продолжать исписывать очередную тетрадь. Спустя пару бессонных ночей по-прежнему энергичный парень снова прилетал к своим хенам, дабы те оценили плоды его стараний. Хичоль указывал на незначительные ошибки, а Чонсу просто гладил по голове за такое сильное желание творить. И даже самая обычная прогулка с Сонмином вызывала бурю эмоций, побуждающих к письму. Чонун все еще стоял и смотрел на закрытую дверь. Почему он вспомнил это? Неужели его вдохновителями раньше были кто-то другие, отличные от алкоголя и наркотических средств? Ким Реук… Кто он, черт возьми?! Йесон потряс головой, отбросив лишние мысли, и быстрым шагом направился к Реуку. Тот покорно ждал его у крыльца. Встретившись взглядом, Йе беззаботно улыбнулся и взял младшего под руку. Неторопливым шагом они дошли до катка. Время приблизилось к вечеру, и теперь идеально ровную поверхность льда освещали разноцветные огни. Людей почти не было, но даже маленькая кучка народа заставила Реука поднапрячься. – Не бойся, – утешающе шепнул ему на ухо Йе. – Я всех здесь знаю. Никто ничего лишнего про нас не скажет. Нельзя сказать, что это успокоило Ре. От подобной выходки старшего его сердце стало бешено колотиться в груди. – Брось, – сказал он сам себе, когда Йесон ушел разбираться с коньками. – Если уж могло получиться так, что мы бы спали на одной кровати, то это еще цветочки! Я слишком бурно реагирую на взрослых мужчин… – заметил мальчик, облегченно вздохнув. – Нужно спросить у Кюхена, как он борется с этим. Господи, я разговариваю сам с собой… – Пошли со мной, – внезапно откуда-то появился Чонун и, схватив его за руку, повел в неизвестном направлении. – Куда?! – испуганно спросил мальчик. – На край света, – Йе резко остановился и серьезно посмотрел на него. – Ты согласен? – Я не знаю… Меня, наверное, не отпустят родители… Да и документов у меня с собой нет, – Реук и не заметил, как они оказались в небольшом помещении. Дрожащими руками принялся доставать телефон из кармана, но его резко остановил Чонун. – Реук-а, – на полном серьезе говорил Йе, – ответь мне на один вопрос. Это очень важно, – он взял тонкую ладошку Вукки в свою руку и прислонил к груди. – Оно остановится, если ты не ответишь… – почти шепотом сказал Чонун, еле сдерживая слезы. – Внимательно послушай, что я сейчас спрошу. – Реук замер на месте, нервно сглотнув, пока Чонун притянулся к его уху и еле слышно спросил: – Какой у тебя размер обуви? С минуту Ре простоял в ступоре, пытаясь понять суть вопроса. Йесон не выдержал и засмеялся на весь магазин, вызвав улыбку у продавца. – Прости, – еле выдавил из себя Йе. – Твое лицо… Ты бесподобен, Реук-а. – Вы отвратительны! – пропищал Вукки, ударив старшего по плечу рукой, и заплакал. – У меня чуть сердце не остановилось! Ненавижу Вас! – Прости меня, – Чонун обнял мальчика, принимая все удары от него. – Прости, пожалуйста. Выбирай любые коньки, какие понравятся. В объятиях Чонуна Реук успокоился очень быстро. Он проклинал себя за свою эмоциональность, но ничего не мог поделать. Обычно после подобных истерик уходят часы на то, чтобы привести себя в порядок. Но руки Йесона, крепко обнимающие его маленькую тушку, показались Реуку такими родными, будто он знал его сто лет. Когда они вернулись на каток, людей стало еще меньше. Реук быстро переобулся и встал на лед. Его переполнило чувство эйфории, когда послышался скрежет лезвия конька об лед. Отдавшись этому чувству, он сделал небольшой круг, после чего вернулся назад к лавочке, где сидел Йесон, и очень удивился тому, что он по-прежнему сидел. – Вы довели меня до истерики, а сами отсиживаетесь? – Ре укоризненно посмотрел на старшего. – А как же «оторвемся по полной»? – Дело в том, что мое умение кататься на коньках заканчивается именно шнурованием коньков, – Йе смущенно опустил голову. – Только не говорите, что совсем не умеете кататься. – Ащ! Я взрослый занятой человек! Думаешь, у меня есть время учиться?! В любом случае, продержаться на льду хотя бы три минуты мне поможет только Сатана. – Вы слишком критичны к себе, – прохрипел Вукки, попытавшись поднять Йе за руку. – Все с чего-то начинают. С этим навыком не рождаются. – Я пытался научиться. Это так же бесполезно, как делать попытки поджечь воду. – Ходить же умеете! По клубам постоянно ходите. Вы же с этим не родились, а научились благодаря усердным тренировкам. – Это лишнее. По клубам я хожу, да. Я искусный танцор. А когда выхожу на танцпол, так вообще теряю рассудок! – Так потеряйте же его снова, прокатившись со мной. – Ащ! – громко ругнулся Чонун. – Я думал, ты тихий мальчик, молчишь постоянно как партизан. Но вытащить меня на середину площадки – это за пределом человеческих возможностей! – Если хотите, я побуду сегодня Вашим личным Сатаной, – Реук крепко схватил руку Чонуна. – И попробую научить Вас этому ремеслу. За два с лишним часа катания Йесон успел около десяти раз упасть. Ре довольно часто составлял ему компанию, валяясь на льду и оглушая всех вокруг своим смехом. За это время Чонун ни разу не вспомнил, что рядом, возможно, кто-то находился, что он со стороны выглядел весьма смешным. Он не испытывал чувство стыда. Наоборот, ему очень понравился этот вечер. Реук заставил его поверить в себя и не бояться опозориться, упав прямо на середине катка. Потому что Вукки тоже был таким неуклюжим, хоть и почти мастерки катался (по мнению Йесона, так вообще как Бог). И каждый раз, когда Йе приземлялся на мягкое место или носом вниз, он не чувствовал себя одиноким. Может быть, даже такие радостные и веселые моменты со временем забудутся, но Йесон был уверен, что теперь, смотря на коньки, он будет вспоминать Реука. Уставший, Ре по приходу в номер сразу лег в кровать и тотчас заснул. Йесон же некоторое время сидел на соседней постели и разглядывал свои синяки. Когда боль немного утихла, он тоже укрылся одеялом и попытался заснуть. Но вдруг почувствовал острую нужду что-нибудь написать. Как ошпаренный, Чонун подскочил с кровати и кинулся в сумку за тетрадями и ручкой. В голове пронеслись сразу тысячи идей. Ким Реук – единственный человек, который за эти последние семь лет по-настоящему вдохновил Ким Чонуна.