***
Город был хмур и молчалив. По приказу Гарлана ворота Староместа были закрыты на вход и выход, был введён комендантский час и по улицам ездили патрули, но он всё равно не чувствовал себя в безопасности. После того, как твой мир разорвали на куски у тебя на глазах, никаких мер не может быть достаточно. Маргери казалась такой маленькой и беззащитной, несмотря на круглый живот, траурные одежды, нездоровую бледность и печать горя на кукольном личике. Половина всей ответственности за летнее королевство, не продержавшееся и полгода, лежала теперь на её хрупких узеньких плечиках. Ренли, несмотря на красоту и яркий образ, показал себя никудышным правителем, а после новостей о предательском пленении Лораса на Ступенях он совсем раскис. На публике «король Староместа», как его презрительно называли солдаты, ещё держался, но стоило закрыться дверям кабинетов и покоев, как вся уверенность покидала его. «И этого человека я короновал». Вся затея была дерьмом с самого начала. Им следовало присягнуть Аррену, выбить почву из-под ног у вероломных Флорентов. Гарлан сейчас даже и не мог вспомнить, кто подал идиотскую идею провозгласить Ренли королём. Это просто казалось естественным. А теперь… они всё потеряли, из-за его, Гарлана, бездарного командования, из-за его неопытности, из-за его горячности… Маленькая рука легла на его колено. Маргери. Сестрёнка просунула руку за его спину, крепко обняла его, положила головку на его широкое плечо. — Я уверена, Лео найдётся, — прошептала она убеждённо. — И маленький Осмунд тоже. А те, кто причинит им зло, умрут в мучениях. Они потеряют всех, кого любили. Увидят, как им вырывают сердца из груди и отрезают языки, скармливая их псам. Когда у тебя отнимают все, ты обращаешь ничто в нечто. Против воли он улыбнулся. — Опять твои книжки? Её глаза за чёрной вуалью были очень серьёзными и смотрели прямо на него. — В книжках можно прочитать много полезного. Иногда там можно найти ответы на вопросы, которые гложут тебя. Одна мысль может перевернуть твою жизнь навсегда. Только подумай… Карета резко остановилось, выбросив их обоих вперёд. Гарлану пришлось удержать сестрёнку, чтобы она не свалилась на пол. Послышались крики и ржание лошадей, в воздухе засвистели стрелы. — Нападение! — выдохнула Маргери, обеими руками хватаясь за живот. Двери с обеих сторон распахнулись. Чьи-то руки вырвали Маргери из экипажа. Она закричала. Гарлан пнул в лицо ублюдка, открывшего дверь с его стороны, затем выпрыгнул, приземлившись обеими ногами ему на грудь, и вырубил его финальным пинком в подбородок. Ещё двое попытались набросить на Тирелла сеть. Гарлан увернулся, рубанул по ногам одного и пронзил брюхо второго. Затем обогнул экипаж, мчась на помощь сестре. — Пусти меня, сука, пусти! — визжала она совсем не куртуазно. Маргери удалось вывернуть из лап нападающего правую руку. В ней блеснул клинок, и мерзавец повалился навзничь с рассечённым горлом. На пути Гарлана возник огромный верзила. Тирелл скрестил меч с его топором, вывернулся, словно танцор, и погрузил клинок в его мясистый бок. Какой-то подонок набросился на королеву, но она вонзила кинжал в его бедро и тяжело повалилась на тварь сверху, когда он упал. Гарлан выдернул меч из трупа и быстрыми шагами пошёл к своей сестре. Она сидела верхом на противнике и, яростно вопя, колола, колола, колола его в грудь. Очередной наёмник грубо схватил её за плечо и швырнул спиной к колесу кареты. Гарлан рубанул сзади по его сухожилию, затем схватил рукой за горло и припечатал затылком к карете, всадил в него меч, пришпилив врага к лакированной деревянной панели, словно огромное уродливое насекомое. Обхватив его лысую голову обеими руками, Гарлан вонзил большие пальцы в его глаза и принялся давить. Голова наёмника лопнула, словно перезрелый фрукт, обдав лорда и королеву фонтаном крови и мозгов. — Попались, голубки! — раздался противный голос. Гарлан огляделся. Стражники сопровождения лежали на мостовой, словно разбросанные игрушки. На козлах кареты застыл кучер, сжимая окровавленной рукой торчавший из шеи арбалетный болт. Из окон вокруг в них целились из луков и арбалетов. Гарлан встал перед лежащей сестрой, закрывая её от обстрела. — Кто послал вас? — зычно гаркнул он. — Неважно! — визжал невидимый голос. — Вы у нас на прицеле! И мы забираем вас с собой! — Да? — голос Гарлана был спокоен, хотя внутри него клокотала ярость. — Ну… да, — неуверенно проскулил его собеседник. — Почему ты спрашиваешь? Ты не должен спрашивать! Послышался цокот копыт, и с обеих сторон улицу наводнили всадники. — Сдавайтесь, именем короля! — закричал сир Доннел Сванн. — Квартал окружён! Головорезов выводили из зданий и укладывали лицом в брусчатку. Маргери лежала у колеса кареты огромным животом кверху, её чёрная шляпка с вуалью валялась в грязи. Гарлан протянул сестре руку. Она лишь беспомощно посмотрела на него, и тут её маленькое бледное лицо перекосилось. — Гарлан, я… — простонала она. — ГАРЛАН, Я… А-А-А-А-А-А-А! Они занесли её в ближайший дом, только что очищенный от похитителей. К счастью, мейстер успел прибыть до начала родов.***
Они возвращались в Башню за полночь. Дождь прошёлся по улицам, даровав городу благодатную разрядку. Маргери спала прямо в карете, крепко прижимая к груди маленький свёрток. Племянник. Кузен Осмунда, с которым они разделят будущее… если у них есть будущее. Одинокий всадник возник из темноты. — Это друг, — успокоил Гарлана сир Доннел, наклонившись к окну кареты. Он был сыном Джулиана Сванна, крупного лорда из Дорнийских марок. Один из немногих штормовиков, кто не удрал в неизвестном направлении после потери Хайгардена. Всадник приблизился к ним. Гарлан узнал своего оруженосца Лютора, сына сира Теодора Тирелла. Мальчишка казался встревоженным. — Милорд, я вас обыскался! — Тише, — Гарлан мотнул головой. — Они спят. Лютор с интересом бросил взгляд на младенца в руках Маргери. — Ребёнок лорда Ренли, милорд? — Ребёнок короля Ренли, — ледяным тоном поправил Гарлан. — Простите, милорд, — мальчишка покраснел. — Так зачем ты меня искал? — Лорд Матис и леди Арвин… они убиты, милорд. — Что?! Ребёнок проснулся и начал всхлипывать. Сестра полуосознанно принялась его укачивать. Её глаза были по-прежнему закрыты. — Заколоты в своей постели… — Ты хотел сказать, в своих постелях? — Нет, милорд, — мальчик густо покраснел. — Они найдены в одной постели… заколотыми. Гарлан испустил полувздох-полустон, зажмуривая глаза и откидывая голову на спинку сиденья. Ну конечно, они не ограничились Тиреллами. — Наши родители и бабушка? — раздался тихий голосок Маргери. — Они в порядке, Ваше Величество. — Убийц нашли? — спросила она уже уверенней. — Нет, Ваше Величество, но… лорд Пик со своими войсками в спешке покинул лагерь. Они ушли на север. Гарлан резко открыл глаза. — С этого, — ровным голосом произнёс он, сдерживая клокочущее внутри бешенство, — надо было начинать. — Полно тебе, Гарлан, мальчишке всего девять лет. Сир Доннел, трогаемся. Нечего торчать посреди улицы. Моему сыну нужно тепло. А нам нужно работать. «Нам нужно работать, — мысленно повторил Гарлан, прислушиваясь к мерному цоканью копыт. — Валар дохаэрис».***
— Гарлан, я не смогла, — проговорила она, опустив голову. Сестра лежала на королевской кровати в одной лишь шёлковой ночной рубашке, прикрыв одеялом круглый живот. Она потихоньку оправлялась от родов, но мейстеры как один твердили, что ей нужно оставаться в постели. Стопка книг лежала на столике рядом — благо, Цитадель и библиотека Башни были в её полном распоряжении, а лорд Лейтон был всегда рад услужить девочке-подростку, которую он почему-то всё ещё считал королевой. Если бы он только знал… — Но она… — Гарлан покачал головой. — Если она родит… — Знаю, Гарлан, знаю. Леди Рея, бойкая молодая жена лорда Лейтона, приходилась родной дочерью злополучному Алестеру Флоренту. Родной сестрой леди Мелессе, жене злополучного Рендилла Тарли. И с недавних пор её некогда плоский девичий живот рос с каждой неделей. Если она принесёт лорду Лейтону ребёнка, её влияние при дворе Хайтауэров невообразимо возрастёт. Старый лорд очень просто может завоевать «прощение» новых хозяев Простора, вышвырнув на произвол судьбы старых. И кто сказал, что такие мысли не посещали его седую голову? Леди Алерия, жена лорда Хайгардена, была дочерью лорда Лейтона, но не предпочтёт ли он семье дочери семью любимой жены и новорождённого сына? Гарлан хотел лишить его необходимости сделать столь трудный выбор. — Она пришла проведать меня, — подала голос Маргери после долгого молчания. — Мы говорили о беременности, о родах, о будущих детях. Она доверяла мне, она совсем не ожидала от меня опасности. И когда она отошла открыть окно, я достала лунный чай, чтобы подсыпать ей в бокал, как мы и договорились. Но я… Я не смогла, Гарлан! Её глаза были такими большими на бледном, худом, измождённом лице, и в них блестели слезы. Она ещё совсем девочка. Девочка, придавленная тяжестью короны, ужасами и потерями, придавленная тяжестью решений, которые приходилось принимать. Гарлан обнял её, и Маргери разрыдалась в его широкую грудь. — Всё в порядке, — сказал он, гладя рукой её шелковистые каштановые волосы. — Это был глупый план. Нас могли раскрыть, и тогда всё пошло бы прахом. Ты правильно поступила. — Спасибо, — всхлипнула она. Так они и сидели, обнявшись, брат и сестра, на вершине Башни посредине бури, островок спокойствия и тепла в жестоком и кровавом мире. Что ждало их впереди? Плен и позор, темница и шествие в кандалах на триумфальной процессии победителей? А может, смерть в последней битве Дома Тирелл? Была ли у них надежда? На выживание, на победу, на возвращение домой? С каждым днём шансы на это всё уменьшались. Флоренты прочно обосновались в их замке, рассылая приказы во все концы их земель, их поддерживали Север, Долина, Запад и Трезубец, а теперь и половина Простора и большая часть Штормовых земель, пока силы изгнанников в Староместе таяли, утекая прочь или оставаясь на месте мёртвой грязной лужей. Убийц Рована и Окхарт так и не нашли, а их дети, охваченные бессильной злобой и погружённые в горечь потери, увели свои войска домой. Гарлан не посмел им помешать. Девизом Хайтауэров были слова: «Мы освещаем путь», но пути Гарлан больше не видел. Ребёнок заплакал, разбуженный бурей за окном. Гарлан принёс его, аккуратно положил на одеяло. Сестра сбросила петельки рубашки с белых плеч, обнажив полные груди. Почему-то Гарлан с трудом оторвал от них взгляд. Маргери кормила малыша, ничуть не стесняясь брата, всецело ему доверяя. Прекрасная молодая женщина с ребёнком, воплощение материнства. Он подумал о Лео с Оззи, которые томились в плену где-то там, под хищным ястребиным взором старого Джона Аррена, предателя, который войдёт в историю как спаситель королевства. Безумие. Безумие истории, безумие жизни, безумие хищного мира, где сильный торжествовал над слабым. Голова шла кругом. Может, ему и вправду стоит почитать какие-нибудь из этих книг? Король Ренли вошёл, предварительно постучавшись. Гарлан встал с кровати. По пути к двери он положил руку на могучее плечо монарха. — Береги её, — просто сказал он, и вышел.***
Он нашёл отца в просторной зале, выходящей на открытую галерею. Струи дождя стучали по галерее, собирались кристальными лужицами на гладком мраморе. Иные капли залетали и в залу. Гарлан чувствовал их холодные прикосновения на своём лице. Лорд Мейс Тирелл сидел за столом лицом к галерее, вперив взгляд в серую завесу дождя. В русых волосах проступила седина, лицо было нездорово-бледным. Сам он весь похудел, осунулся, будто сдулся, чёрный траурный камзол висел на нём мешком. На столе перед лордом стояли фрукты и вино, но он не прикоснулся ни к тому, ни к другому. — Мы должны убедить его отказаться от короны, — сказал Гарлан вместо приветствия, усаживаясь за стол. — Возможно, дорнийцы согласятся приютить нас, если он это сделает. Принц Оберин… — Он любил дождь, — прервал Гарлана отец. — Всегда любил сидеть и наблюдать из окна, глядя на струи дождя. Серое над зелёным. Он писал стихи, ты знаешь. И неплохие. — Отец, — мягко сказал Гарлан. — Сейчас мы должны позаботиться о живых. У нас будет время оплакать… — Мой сын… — пробормотал лорд Мейс, затем повторил громче, с горькой яростью в голосе: — Мой сын! Это моя вина. Лорас был моим любимцем, и я… Я подвёл Уилла… Я должен был… Должен был… — он махнул рукой, достал из кармана платок и принялся утирать навернувшиеся на глаза слёзы. Гарлан взял в свои руки его пухлую мягкую ладонь. — Ещё не всё потеряно, отец. У тебя осталось ещё трое детей. Марг, Лорас, я. Ты нужен нам. Ты нужен матери. Ты нужен всему Дому Тирелл. Ты нужен Простору. Лорд Мейс поднял на него покрасневшие глаза. — Ты думаешь… думаешь, мы ещё можем вернуть Простор? — Да, — солгал Гарлан. — Мы должны поговорить с королём. Затем мы напишем письмо принцу Оберину. Он был дружен с Уиллом, и не откажет в помощи его семье. Не после того, что мы сделали для его Дома. Мы отдали им Клигана, помнишь? Дорнийцы не забывают. — Они не забыли столетия войны, — проворчал лорд. — Напишем письмо. Там будет видно. Ради памяти Уилла. И ради живых. — Ради вас. — Ради нас. Мейс Тирелл закивал. — Хорошо. Спасибо… спасибо, сынок. За окном сквозь завесу дождя сверкали молнии.***
Мать сидела у постели леди Оленны, когда Гарлан вошёл. Старушка была совсем плоха. Она казалась такой маленькой в одной длинной ночной рубахе, без своего всегдашнего головного убора, скрывавшего волосы. Леди Алерия, в сорок лет всё ещё не растерявшая красоты и изящества, подняла взгляд на своего сына, приложила длинный тонкий палец к губам. — Тише. Она спит. — Я не сплю, — пробормотала бабка, приоткрывая глаза. — Что там мой племянник, приплыл уже? Гарлан и леди Алерия переглянулись. — Он решил остаться на Арборе, матушка, — успокоила её леди Хайгардена. — Он ещё не оправился от ран после битвы. — Битвы? Он цел? — Да, бабушка, он навестит вас, как только поправится, — поддержал ложь Гарлан. Вести о морской катастрофе у Щитовых островов стали большим ударом. Флот Редвинов и Хайтауэров нанёс злодею Монфорду Велариону тяжкие потери, но сам при этом был практически уничтожен. Лорд Пакстер Редвин ушёл на дно вместе со своим великолепным флагманом «Королева Арбора». Как будто мало было того, что сир Хоббер Редвин, королевский гвардеец Ренли, остался в Хайгардене прикрывать отход королевской семьи — и в лучшем случае погиб, а в худшем попал в плен. Новый лорд Арбора, Хорас, его брат-близнец, затаился на острове с остатками флота и не отзывался на письма. Гарлан помнил, что у Редвинов служил оруженосцем юный Меррелл Флорент, сын изгнанного кастеляна Ясноводного Чертога. Могут ли Редвины теперь сменить сторону? Это была слишком горькая мысль, чтобы держать её в голове долго, но только такие мысли им и оставались. — Матушка, вам нужно набираться сил. Поспите, — уверенно сказала леди Алерия. — Спать… Я только и делаю, что сплю. Неужели настали последние дни Дома Тирелл? А этот набитый олух, лорд Дутая Рыба… Я ему говорила… Я ему столько раз говорила… Он, и Ренли, и Лорас. Дураки. Один Уиллас был умный. Столь долгий монолог утомил её, и она заснула. — Что говорит твой отец? — спросил Гарлан леди Алерию, когда они вышли. — Они разговаривали о чём-то с Реей за закрытыми дверями. Я не знаю, о чём шла речь, но в конце концов он разозлился и приказал ей убираться из кабинета. — Лорд Лейтон человек благородный и верный. — И он наша родня. Родство всё ещё значит многое в Просторе. После трёх веков владычества мы всё ещё чужаки и выскочки, но мудрая политика лордов Хайгардена крепко сплела наш Дом вместе с крупнейшими семействами Простора, — она улыбнулась. — Флоренты скоро обнаружат, что вырвать нас из этой земли не так-то просто. Мы пустили корни глубоко. — «Вырастая — крепнем», — усмехнулся Гарлан. — «Вырастая — крепнем». Наша борьба ещё не закончена. Не теряй надежды, сын. Даже если ты окажешься по локти и по колено в грязи. Это значит лишь то, что ты погружён в работу. — Истинно так, матушка, — он остановился у лестницы вниз. — Работа должна продолжаться. Спасибо тебе.***
Глубоко в нёдрах Высокой Башни проходили пытки. Бандит орал, пока палачи калёными щипцами вырывали ему один палец на ноге за другим. Дознаватель с серыми равнодушными глазами монотонно бубнил вопросы, одни и те же, из раза в раз. Остальные преступники смотрели на это, сидя в тесной клетке. Если кто-то отворачивался или начинал клевать носом, один из тюремщиков принимался избивать его дубиной. Гарлан считал каждый вырванный палец. «За Уилласа. За Леонетту. За Осмунда. За Маргери. За меня». Когда палачи покончили с первой ногой, виновный потерял сознание и обмяк. «Я усвоил урок, — подумал Гарлан. — Теперь-то двери надёжно заперты». Пленники выглядели вяло и измученно, как и подобает людям, не спавшим несколько дней подряд. Один, обладатель особенно криминальной физиономии, смотрел будто сквозь пространство перед собой и иногда дёргался. — Овечки, — пробормотал он. — Я вижу овечек… На штанах преступника расплывалось кровавое пятно на том месте, где ему недавно вырвали гениталии. Щёлкнув сломанными зубами, он принялся качаться на месте. — Где мои овечки? — удивлённо спросил он, глядя на свои беспалые ладони. После этого он стал всхлипывать и, наконец, разревелся, словно младенец, повторяя «Овечки» и «Мамочка». Тюремщики принялись бить его, чтобы утихомирить, но он ревел только сильнее. В конце концов он потерял сознание, повалившись на своего соседа. Того ударили дубинкой по голове, просто так. — Милорд, кто следующий? — спросил палач и зевнул. Гарлан немного подумал, затем ткнул пальцем в одного из виновных. — Ты. — Я всё расскажу! — выпалил он. Тогда бандита отвели в отдельную комнату и допросили. Слова лились из него, как кровь из зарезанной свиньи. Когда преступник рассказал всё, что мог, его посадили в одиночную камеру и больше не трогали. Остальных продолжили пытать.***
Король Ренли застал Гарлана в его кабинете за работой. Стол перед Гарланом был завален свитками, бумагами, донесениями, книгами. В бронзовом подсвечнике догорал огарок, выползшая за край струя воска засыхала на углу какого-то отчёта. За окном в тёмно-синем небе висел жёлтый крюк луны. — Что там такое нам прислали? — его сюзерен был одет в простую тунику, перетянутую поясом. Ночная одежда лишь подчёркивала его богатырскую стать, широкий размах плеч, прямую выправку, узкую талию и сильные ноги. Лицо его украшали мощный мужественный подбородок, прямой нос, вечно смеющиеся синие глаза. Длинные чёрные волосы были схвачены на лбу зелёной шёлковой лентой. Все придворные девицы Хайгардена, а затем и Староместа были без ума от него. Но армия придворных девиц пока что не выиграла ни одной битвы. Гарлан протянул кусок пергамента. Ренли присвистнул. — Райам Флорент, законный лорд, бла-бла-бла… Неудивительно, что у тебя такая пресная физиономия. Вызывает на переговоры. Вот это новости! Ты примешь его? — Придётся, — Гарлан пожал плечами. — Это может быть интересно. Может быть даже познавательно. — «И я хочу взглянуть на ублюдка собственными глазами». Ренли с тревогой взглянул на него, будто прочитав его мысли. — Уверен, что это не ловушка? Они же должны понимать, что ты не устоишь перед такой приманкой. — Райам Флорент был известен как человек честный. — «До недавних пор». — А если это дело рук его братцев? Алестер и Акселл ни у кого не вызывают любви. Разве что у моего братца Станниса, — он усмехнулся. — По королю и свита… Ловушка? Гарлан сжал губы, размышляя. — Есть лишь один способ выяснить. — Я поеду с тобой, — решил Ренли, — в конце концов, я всё ещё король. «Король Староместа»! Не думай, что я не знаю. Я не в обиде на них. Я всегда мог оценить хорошую шутку, и эту я заслужил, — Ренли сел в кресло и поднял на Гарлана серьёзный взгляд. — Как ты думаешь… — Да, Ренли? — Я всё ещё могу стать хорошим королём? Пауза. — Честно? — Да. На этот раз пауза была ощутимо длиннее. — Продай свою корону подороже. Ренли покачал головой, затем хлопнул себя по коленям и улыбнулся. — Ценю тебя за искренность! А пока этого не произошло, — улыбка опального монарха стала хитрой, — у меня для тебя подарок.***
Гарлан восседал на белоснежном боевом коне, который нёс его во время битвы за Хайгарден. Тяжёлая зелёная попона, расшитая золотыми розами, свисала с боков скакуна. Сопровождали их с королём всего десять рыцарей да пара оруженосцев: Лютор Тирелл и Алин Амброз. Послы ждали у самых ворот, восседая на конях под радужным знаменем мира. Гарлан без труда узнал пожилого рыцаря, который возглавлял их. Когда они встречались в последний раз? Три года назад? Пять? Гарлан не помнил. Рыцарь почти не изменился с тех пор. Он был уже немолодым человеком, разменял пятый десяток, но всё ещё оставался стройным и подтянутым. Серые глаза смотрели всё так же спокойно. Разве что седины в бороде и усах прибавилось. Но всё же перед Гарланом сидел на коне совершенно другой человек. Убийца его брата. Райам. Ренли подъехал сзади на длинноногом чёрном жеребце. Корона смотрелась очень эффектно на его длинных чёрных волосах. Король был разодет в бархат глубокого зелёного цвета, тяжелая цепь из золотых роз и оленьих голов, украшенная изумрудами, свисала на его мощную грудь. Гарлан же довольствовался несколько более скромным украшением: звенья его золотой цепи были выполнены в виде человеческих ладоней. Выведя коня вперёд, Ренли поприветствовал посла от имени короны, но дальше говорить следовало Гарлану. — Что привело вас под эти стены, сир Райам? — ледяным тоном осведомился Гарлан, думая об арбалетчиках, глядящих с этих самых стен на них всех, следящих за тем, чтобы на переговорах не произошло непредвиденных сюрпризов. — Я не вижу при вас лука. Вы забыли его в нашем замке, когда отправлялись в путь? Райам вздохнул. — Я прибыл без оружия, в том числе и без лука. Я не испытываю зла к вашему Дому, этим я отличаюсь от своих старших братьев. Верите или нет, мне жаль вашего брата, мне жить с этим грехом до последнего дня. Я приехал предложить вам условия сдачи. Именем Её Величества Ширен из Дома Баратеонов, Первой её имени, королевы Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Леди Семи Королевств. — Королеву, — вмешался Гарлан, — зовут Маргери. Король Ренли доброжелательно расхохотался. — Лорд Гарлан готов защищать мою корону упорней, чем я сам. Тем не менее, мы готовы выслушать ваши условия. Они нас позабавят, как минимум. В Староместе сейчас так невероятно скучно! — Королеву звали бы Маргери, если бы Станнис не указал в своём завещании наследницей свою дочь Ширен вперёд Ренли, отвергнув его право на наследование. Это король сделать в полном праве, — парировал Флорент. — А условия просты. Тиреллы получат земельный надел в Просторе и присягнут лорду Хайгардена и королеве. Судьбу лорда Ренли будет вершить суд королевы под председательством лорда-регента Джона Аррена. Я бы советовал вам, лорд Ренли, прекратить войну в отношении племянницы и приказать Вашим людям сложить оружие. Рука Гарлана до боли сжала поводья. Райам. — Вот как вы заговорили теперь! Пытаетесь купить нас? Думаете, ваши подачки, подачки с нашего собственного стола заставят нас предать своего короля? — теперь настал черёд Гарлана расхохотаться. — Может, мы и поверили бы в ваши искренние намерения, если бы подкупу не предшествовало гнусное нападение — на меня, на мою беременную сестру-королеву, на верных знаменосцев. Или будете отрицать? Ренли подъехал ближе и положил руку на плечо Гарлана. — Ладно-ладно, мой верный десница, разве это такие уж плохие условия: сделать твою сестру вдовой, твоего племянника сиротой? Соглашайся! Оба покатились со смеху, а вместе ними и верные рыцари. — Не мне вершить ваши судьбы. Мне известно, что лорд Аррен знал вас, милорд, с детства. Может, по старой памяти он и не лишит вас жизни, — проговорил Райам. — И моей внучке вы дороги, несмотря на ваше предательство. А насчёт вас, сир Гарлан… вы и ваш Дом были лишены власти над Простором законно: за восстание и развязывание войны против королевы. Железный трон отнял у вас право владеть Простором, а я, как новый верховный лорд, готов дать главе вашего Дома надел в своих землях. А про нападения на вас… Вы можете мне не верить, но мой брат Алестер поставил меня перед фактом. Он не согласовывал покушения со мной. — Прошу меня простить, милорд, — галантно сказал Гарлан. — Я забыл, что девиз Дома Флорент — «Прячемся за чужими спинами»! Как удобно, что ваших братьев сейчас нет рядом. — Что же касается престолонаследия, — вклинился Ренли, — Великий совет сто первого года от Завоевания Эйгона чётко постановил: Железный трон не может занимать женщина. Там ещё после этого была, знаете, небольшая война за престол. Как её там… Танец Драконов, или вроде того. Может, вы слышали, — король улыбнулся. — Так или иначе, мой милый братец поставил себя выше закона, что недопустимо. А потом он помер. Как невовремя. Мои шпионы говорили о Безликом… Верите или нет, мы тут не при чём. Не умри Станнис столь внезапно, я бы присягнул ему, как хороший младший брат. У Гарлана были сомнения на этот счёт, но он оставил их при себе. — Видите, сир Райам, — с грустной улыбкой продолжал Ренли, — Ширен не королева, Джон Аррен не десница, а вы не лорд. Засим все вы — изменники, и вас нужно казнить. — Это становится скучным. Пора переходить к подаркам, — заявил Гарлан и два раза хлопнул ладонями в охотничьих перчатках. Послышался скрип, и из-под арки городских ворот выехала грубо сколоченная деревянная повозка, ведомая двумя ослами. За ней следовали двое стражников под руководством круглолицего сира Морина Тирелла. — Отпирай! — гаркнул он, лихо закручивая седой ус. Возница спрыгнул с козел, спеша исполнить приказание. Он вытащил из повозки человеческую фигуру, и стражники алебардами погнали её вперёд. Человек, если его ещё можно было так назвать, был полностью обнажён. Следы на его теле говорили о долгих и жестоких пытках. Между ног у него виднелось кровавое пятно, а на руках не было пальцев, он сильно хромал на обе ноги. Пройдя несколько шагов, человек рухнул на колени, стал шарить вокруг себя бессмысленным взглядом. В его глазах появилось некое подобие узнавания, когда он остановил взор на груди Флорента, украшенной гербовой лисой в окружении голубых цветов. — О-овечки… — прохрипел он и взглянул прямо в глаза Райаму, будто пытаясь найти там ответ. — Овечки? Глаза Флорента округлились, несколько мгновений он просто таращился на неудавшегося убийцу. Неизвестно, какие мысли проносились в его голове в этот момент, но в конце-концов он смог взять себя в руки. — Сир Гарлан, — он повернулся к Тиреллу, будто произошедшей сцены и не бывало. — Я видел вашу жену и сына. Подумайте о них. Их никто не даст в обиду. Такие дамы, как она, всегда были под прицелом опьянённых успехом солдат. Благодаря лорду Старку, Акселлу не была дана возможность изнасиловать её, как он хотел, а благодаря лорду Аррену она будет в безопасности до конца войны. Я помню эти счастливые моменты детского счастья. Ваша семья может к вам вернуться, и я бы хотел этого. Мои братья были против переговоров, но я тут. Алестер слал вас в пекло, не я. С моим грузом мне жить. Вам так важна ваша гордыня, или всё-таки семья важнее? — Он повернулся к королю. — Лорд Ренли, про Великий совет сто первого года так действительно говорят. Я не отрицаю. Но официально это не закреплено, что оставило королю право принять это решение. Я не обсуждаю решение покойного короля, на то он и король. Мы можем порассуждать про историю Семи Королевств после капитуляции. Но сегодня я защищаю интересы своей королевы, своей внучки. Вы подданные Её Величества, и её власть будет восстановлена на всей территории Семи Королевств. Забавно, кстати, слышать, что вы присягнули бы брату. Он в вас сомневался. Теперь вижу, что не просто так. В его голове бушевал кровавый шторм. Райам. — Приятно осознавать, что Флоренты ещё не успели опуститься до изнасилования высокородных дам. Теперь вы шантажируете меня безопасностью моих жены и новорождённого сына? Останься в вашей шайке хоть капля порядочности, вы бы вернули их мне. Но я уже понял, что не получу от вас ничего, кроме несуразной лжи и жалких оправданий. Ваш дружок, — Гарлан указал на жалкую фигуру в пыли, — Забирайте его с собой. Пусть его судьба послужит уроком для тех, кто направляет оружие на беременных женщин и новорождённых. Для тех, кто бьёт исподтишка, проливает кровь во время свадьбы и стреляет в спину. И передайте своему хозяину это, — Гарлан возвысил голос, чтобы его было слышно даже на крепостных стенах: — Розы не склоняют голов. За этими стенами находятся люди, которые пошли с нами до конца, а также их жёны, их сёстры, их дети. За этими стенами находятся наша правда и наше право, ради которых мы готовы отправиться в пекло, и дальше. Каждый, кто придёт отнять их у нас, сложит здесь свою голову. Ваш трюк — напасть на безоружных во время празднеств, но в третий раз он у вас не пройдёт. Мы не будем слабы, мы не будем расслаблены. Мы будем готовы. Много ваших людей сгорело в огне? Это было только начало. Огонь я низвергну на вас, и воду, и воздух, и тварей земных. Приходите со всей своей мощью, Флорент, — губы Гарлана растянулись в демонической улыбке, — и сама земля под ногами предаст вас. Солдаты на стенах загоготали. — Сожги меня дракон, Гарлан! — выдохнул Ренли. — Вот это речь! Даже я не смог бы сказать лучше! Мне нечего добавить к словам моего десницы. Гарлан пришпорил коня и подъехал к Райаму вплотную. Его рыцари напряглись. — И когда вы, разбитый и дрожащий от страха, окажетесь в моих руках, вам не придётся рассчитывать на быструю смерть. О, вам вообще не придётся рассчитывать на смерть. Вам обрубят конечности, отрежут нос, губы, ваши большие уродливые уши, ваше мужское достоинство, каким бы бесполезным оно ни было. Вам вырвут зубы и вырвут глаза. На груди вам вырежут слова «Лорд Хайгардена», и в таком виде вы останетесь в подземельях нашего замка на многие, многие годы. Вы никогда не покинете Хайгарден. Считайте дни на свободе, сир Райам. У вас их осталось не так уж и много. Не дожидаясь ответа, Гарлан развернул коня. Ворота закрылись за десницей и его королём, отрезая Старомест от всего мира. — Что ж, это было забавно, хоть и не особо продуктивно, — заявил король Ренли по возвращении с переговоров.***
После этого созвали совет. Лорд Мейс, воспрявший духом, изъявил желание присутствовать. Семья и король были рады его возвращению в строй. Они собрались в просторном солярии лорда Лейтона. За окном снова бушевала буря, знаменуя скорый конец лета. Поведение Флорента обрадовало лорда. — Они бы не запрашивали переговоров, если бы чувствовали себя уверенно, — провозгласил он. — Флоренты едва держатся на коне. Простор не принимает их, и они хотят прекратить вражду, пока мы не выбили почву у них из-под ног! — Или они просто берегут силы и не хотят проливать лишнюю кровь, — предположил осторожный лорд Лейтон. — Они боятся нас! — поддержал лорда Мейса король. — Значит, нам нужно перестать бояться. Мы можем вести переговоры с более уверенных позиций. Башня воспряла духом. Даже Гарлан проникся общим радостным подъёмом. Даже Маргери снова начала улыбаться. Все будто ждали, что ещё немного, и Простор сам упадёт обратно к ним в руки. Неудивительно, что ворон из Дорна был воспринят как неизбежный знак скорой победы. — «Король Визерис»! — читал Ренли, закинув ноги на стол. — «Драконы»! Что ж, вот и наше спасение! Гарлан, стоящий у него за плечом, покачал головой. Визерис, Дейенерис и Эйгон Таргариены, чудом спасшиеся от мести Роберта Баратеона поколение назад, возвращались в Семь Королевств с огромной армией и тремя драконами. Дорн уже предоставил им поддержку. Теперь они предлагали Штормовой лиге присягнуть королю Визерису, Третьему его имени, чтобы вместе покончить с узурпатором Арреном. — Ваша семья сместила их с трона, мой милый супруг, — заметила Маргери. Она полулежала на подушках, утопая в большом мягком кресле. — Нам следует быть осторожными с ними. Таргариены известны своим нелёгким нравом… как и дорнийцы, — она фыркнула, наморщив свой маленький очаровательный носик. — Принц Оберин показался мне достойным человеком, — возразил Гарлан. — Он сражается отравленным оружием, — покачал головой лорд Мейс. Его взгляд говорил: «И он покалечил Уилла!» — Принц Оберин очарователен, — Маргери вздохнула. — Но что насчёт остальных дорнийцев? Они ненавидят нас, а Таргариены ненавидят Баратеонов. — Право, у нас больше причин доверять этому мерзавцу Аррену, — вставил своё слово лорд Лейтон. — Чтобы он дал нам клочок земли в нашем собственном Просторе? — возмутился лорд Мейс. — Чтобы положить конец войне, — лорд Лейтон пожал плечами, — лорд Гарлан может придумать тысячу хитроумных планов, и они положат много людей, но не помогут нам победить в одиночку. Дело обстоит так, что мы либо примем предложение Райама Флорента, — он поднял руку, останавливая гул негодования, — либо предложение Визериса Таргариена, как бы он себя не звал. — Ненавижу Флорентов! — фыркнула Маргери. — И не доверяю Таргариенам! — Ты выражаешь общее мнение, сестрица, — улыбнулся Гарлан. — А что скажет король? — старый лорд Лейтон взглянул на Ренли. Тот улыбнулся и перевёл взгляд на Гарлана. — Мой десница посоветовал мне продать свою корону подороже. Очевидно, Таргариены дадут больше. Лорд Хайтауэр, вы не возражаете, если мы превратим Высокую Башню в место торга? Старик улыбнулся в ответ. — Лучше так, чем в место битвы. За окном угрожающе блеснула молния.