О взрослых проклятьях и детских благословениях

Когда Ло Бинхэ падает - словно сломанная кукла, распущенные волосы следуют за ним черным потоком - Шэнь Цзю оказывается рядом с ним быстрее, чем даже Инари. Он вовремя подставляет руки, чтобы мальчишка не ударился головой о пол- и тут же чувствует укус холода на обнаженных ладонях. Инари отстает от него всего лишь на мгновение, пышет жаром, носом аккуратно отводит пряди с лица и напряженно вглядывается в темные пятна, ползущие по щекам. "Он держался так долго. Больше не сможет," - дух беспокойно фыркнул, его шерсть поднялась дыбом, будто языки пламени - Шэнь Цинцю отчетливо почувствовал нарастающий жар, - "Щенок. Следи за входом. Не впускай никого из людей и, особенно, духов. Можешь кусаться, можешь пугать и преследовать, но главное - никого не впускай." Обычно громкий и разговорчивый Хэй Байту в этот раз молча направляется к двери и замирает не пороге белоснежной статуей. Видно, как он подрагивал на месте, вероятно, желая обернуться, чтобы проверить Бинхэ, но у него была задача. Шэнь Цинцю бы его даже похвалил за такую преданность, но сейчас он был сосредоточен только лишь на дрожащем теле в своих руках и на неровным дыхании. От Инари несет жаром, как от разогретой плиты - это немного разгоняет холод, внезапно окутавший все вокруг, но ненадолго. Дух хмурится и начинает стремительно вылизывать щеки и шею Бинхэ, будто бы счищая чернильные, отвратительно фиолетовые, пятна с его кожи. Порча не сходила легко - периодически Инари отводил морду и сплевывал на пол, будто бы не в силах поглотить проклятие, как обычно. Пятна на полу шипели и исходили дымом, словно кислая вода. Бинхэ дышал неровно, словно вырывая каждый вздох с боем, иногда замирая на несколько мгновений, после чего начинал тревожно часто вздыхать, поверхностно и неглубоко. "Эта дрянь все не кончается. Цзю, раскрой его одежду. Старайся не касаться пятен," - было ясно, что Инари, всегда игривый и несерьёзный, сейчас напряжен как струна, и даже зовет Шэнь Цинцю по имени. Поэтому он, не мешкая, расслабляет пояс одежд ученика и стягивает верхнюю часть. Почему-то яркие пятна порчи, исходящие холодом и смертью, мучительно напоминали его собственные синяки, когда он еще выживал в доме Цю Цзяньлуо. От такого сравнения в горле поднимается желчь, и Шэнь Цинцю закрывает глаза, прислушиваясь только к своим ощущениям. Пахнет пламенем Инари, волчьими цветами - которые практически стали личным запахом Бинхэ - и лунным ароматом проклятья. Поток ци под его пальцами трепещет, и Цзю мягко проталкивает к нему еще и свою энергию, пытаясь поддержать своего незадачливого ученика - сейчас, неподвижный, больной, он казался меньше, чем должен был, хотя за последнее время и вытянулся, чуть-чуть не доставая до Мин Фаня. Успокоившись, он снова открывает глаза и переводит взгляд на плечо Бинхэ. Отвратительное зрелище, пугающе притягательное. Рваные отметки зубов настолько черные, что кажется, будто они поглощают свет. Уже от них, постепенно светлея, разбегаются пятна порчи, будто бы лепестки прекрасного, но хищного цветка. У самого Шэнь Цзю были такие же "цветы" когда-то - не настолько изощренно-красивые, но куда более красочные, полные зеленого, синего и красного цветов. Неосознанно он тянется пальцами к краям раны, но дух отталкивает его руку до того, как ему удается прикоснуться. Инари рычит совсем рядом - кажется, что он впал в ярость. - Это хуже, чем было у Лю Цингэ? "Куда хуже. Малышу повезло, что он еще жив," - Дух выдыхает, пытаясь жаром заставить проклятье отступить. Его пламя уже перешло от спокойного теплого рыжего цвета до сияющего белого - он набирался сил, словно в случае с тем большим оскверненным божеством. Внезапно он поворачивает голову и проводит горячим языком по щекам Шэнь Цинцю, - "Не оплакивай его раньше времени, Цзю." Он плачет? Нет, такое невозможно, он уже давно не плакал. Скорее всего, ему просто слишком жарко от растущего пламени Инари. Он встряхивает головой и стирает тонкую полоску крови, сбегающую из уголка рта Бинхэ. - Не обращай внимания, действуй. "Цзю, сейчас я должен укусить Бинхэ по настоящему. Понимаешь?" - Инари заглядывает ему в глаза так внимательно и проникновенно, словно пытается говорить с ребенком. Возможно, это должно было возмутить Шэнь Цинцю, но он только напряженно вглядывался в лисьи глаза, пытаясь понять, что он ему хочет сказать, - "Не как с Лю Цингэ. Я привяжу его к себе, чтобы вытравить из него чужой след и поделится с ним своей силой. Не для того чтобы его сожрать или питаться им. Хей Байту не сможет это сделать, он слишком юн, так что придется мне. Ты понимаешь меня, мой мальчик?" - Понимаю. Зачем ты мне это описываешь, делай что должен! - Шэнь Цинцю не понимает, почему Инари тянет время, распинаясь перед ним. Пульс Бинхэ все еще дрожал под его рукой, неровный, хрупкий, бесценный. "Потому что он твой, Цзю" Ах. Вот оно что. - Я тебе доверяю, как самому себе. Так что приступай. "Я рад, что ты мой Человек, Цзю" Инари обнажает белоснежные зубы, острые и опасные, и широко раскрывает пасть, будто собирается поглотить их всех. Но Шэнь Цинцю не лгал - он доверяет Инари как никому другому. И дух, слегка помедлив, глубоко вонзает клыки в истерзанное плечо Бинхэ. Шэнь Цзю приходится усилить хватку - Бинхэ начинает вырываться и, святые духи, он кричит. Так жалобно и открыто, как никогда не кричал - он всегда был тихим и покладистым, таким вежливым. Если бы сейчас кто-либо мог видеть их со стороны, то ужаснулся бы картине - ослепительно-белый зверь буквально пожирает хрупкого мальчика, который не может сдержать в себе крик боли. Но Шэнь Цзю крепко сжимает его в объятьях, не давая биться и наносить себе вред - он понимает, это единственное лекарство, которое может быть. Чернота отступает неохотно, словно не желая сдавать позиции - Инари тоже не отступает, хоть его пламя и словно слабеет. Ему, похоже, нужно много сил, чтобы изгнать чужое присутствие. И, несмотря на все, чернота отступает. Бинхэ уже не кричит, только всхлипывает и тихо скулит, как настоящий щенок - Шэнь Цзю ловит себя на том, что гладит его по щеке, пытаясь успокоить. Его кожа липкая и лихорадочно горячая. Инари шумно выдыхает и медленно, словно у него затекли челюсти, раскрывает пасть и отстраняется, вытаскивая клыки. На месте черного провала - обожженная метка, слизнувшая всю черноту с кожи. "Готово", - Инари тяжело выдыхает и оседает на пол, будто слегка затухая. Затем он протягивает морду, словно в последнем усилии, и слизывает морозную черноту с ладоней Цинцю, - "Цзю. Отнеси его в постель. Кое что я смог сделать, но ему нужен отдых. И много чего еще. Щенок, иди с ним, ты должен беречь его." Хей Байту тут же разворачивается и бежит к Бинхэ. Шэнь Цинцю подхватывает мальчишку на руки - он все еще подрагивает и скулит, подрагивая - и спешит в комнату. Верхнюю одежду Бинхэ он отбрасывает с сторону, словно она все еще несет следы проклятия, и осторожно опускает ученика на постель. Хей Байту тут же прыгает на кровать и укладывается рядом, придвигаясь поближе, пытаясь заставить Бинхэ обнять его и зарыться в его шерсть. У Шэнь Цзю нет сил - да и желания - ворчать о том, что собакам на постели не место. Так что он лишь вздыхает и уходит, надеясь, что теперь, наедине, Инари расскажет больше. Инари распластался по полу, уложив голову набок и тяжело дыша. Его хвосты мели по полу словно отдельно от своего хозяина - Шень Цинцю преступает через них и следует на кухню. Там он сгребает всю доступную еду - выгребает даже забытые лунные пряники - и возвращается к Инари. Тот слегка приподнимает голову, с усилием привстает на лапы и с жадностью набрасывается на принесенные "дары", не обращая внимания на вкус. Он судорожно глотал, практически не жуя, и его затухнувшее пламя шерсти начало вновь разгораться. Шэнь Цинцю присел рядом и некоторое время просто смотрел, как Инари насыщается. Он никогда так не уставал - даже когда Цзю вместе с ним попали в западню, где с одной стороны наступали дикие твари, а с другой на ощущение крови слетелись духи. - Что же это было? - наблюдая за тем, как дух дочиста вылизывает последнюю пиалу, Шэнь Цзю все же начал разговор, - Почему зверек чуть не встретил свою смерть на пороге? "Несколько причин. И он все еще может встретить костлявую", - Инари внезапно сжимается, переходя к своему привычному размеру, и сел напротив, все еще оставаясь каким-то серьезным и настороженным, - "Во-первых, его душу действительно пытались заставить покинуть тело" - Это действительно возможно? - Цинцю нахмурился. Это не слишком хорошо - он никогда с таким не сталкивался, но если такое действительно существует, нужно как то обезопасить себя, учеников и Бинхэ. "Возможно, при определенных обстоятельствах. Должен быть подходящий ёкай и подходящая душа, а так же и подходящий сосуд," - лис бросил взгляд на Шэнь Цзю и тихо утробно рыкнул, будто бы на что-то сердясь, - "С тобой тоже было что-то такое. Но у тебя есть я" - А почему я об этом не знаю? - заклинатель сощурился, - Тебе не кажется, что это та вещь, о которой мне хорошо бы быть в курсе? "Меньше знаешь, крепче спишь," - огрызнулся дух, видимо, недовольный тем, что они уходят от темы. - Потом ты мне все расскажешь. Но видно тебе есть еще, что сказать, не так ли? "Разумеется", - Инари разочарованно клацнул пастью и внезапно поднялся на лапы, начав беспокойно шагать вокруг Шэнь Цинцю, словно подбирая слова, - "Я смог подавить чужое вторжение, но это привело еще к большим проблемам. И я даже не знаю, что хуже." - Хватит ходить вокруг да около! - внезапно Цинцю ощутил приступ гнева. Он не понимал, к чему ведет беспокойный лис, и чем это все может грозить им самим, всему Пику и... Бинхэ, - Говори четко и ясно! "Малыш наполовину демон и он может умереть!" - Инари рявкнул так, что рядом раскололся хрупкий фарфоровый кувшин. Его шерсть вновь встала дыбом, и он сам весь внезапно стал похож на большую оскалившуюся собаку. Эти слова тяжело бухнули в голове Цзю - так, словно часть его мира треснула и, опасно закачавшись, грозилась упасть в бездну. И, отдаленным уголком разума, Шэнь Цинцю осознавал то, что новость о демоническом происхождении его ученика не ударила его и вполовину так сильно, как мысль о его безвременной смерти. Почему-то в памяти всплыли тихие слова Бинхэ о том, что божество реки Ло пророчил ему возможную кончину. - Почему? - эти слова вышли какими-то зажатыми и свистящими, словно у него внезапно перехватило горло и пересох язык. Из-за этого Цинцю сам себе напомнил маленького испуганного мальчика, которым был слишком давно, чтобы думать о нем, - Демоны гораздо могущественнее, чем люди. "Ты не замечал, что почти никто и никогда не встречал полудемона? Это все из-за того, что человек и они- я имею ввиду, демон - практически несовместимы физически," - Инари пошевелил усами и недовольно фыркнул, - "Нет, дитя они зачать сумеют, не вопрос. Но даже рождение такого создания уже чудо. Ведь сила демона слишком велика для хрупкого человеческого тела, а человеческое восприятие мира и потребности разительно отличаются от демонических. Обычно таких детей растят и воспитывают в безопасности и заботе, до тех пор, когда они смогут примирить свои враждующие половины. Не все справляются." - Но Бинхэ уже достаточно сильный и взрослый, - Шэнь Цинцю прочистил горло и попытался вернуться к своему обычному отстраненному состоянию, - Не о чем беспокоится. "На самом деле он сейчас наиболее уязвим" - Инари качает головой, - "Похоже, рухнула печать, и его сторона они - сторона демона впервые проявилась только сейчас, да еще и в полную силу. Он задыхается от ее напора. " - К тому же он буквально в центре гнезда своих естественных врагов. И к тому же, если верить Нин Инъин, им предложили отвар против демонического влияния, - внезапная тяжесть ситуации накатывает полным осознанием, - Глупый зверек. "Поэтому нужно торопиться," - Инари подлезает под руку и тыкается носом в грудь Цинцю. Его потрясывает, и Шэнь Цзю, обычно отказываясь от нежностей, проводит рукой по шерсти, успокаивая то ли его, то ли себя, - "Нужно найти хоть что-то, что облегчит ему страдания" - Нужно заглянуть к Му Цинфану. Возможно на Пик Зверя, там разводят демонических зверей, может там тоже есть что то. "Где-то по Пикам путешествует местная Хули-Цзин. У нее явно есть нечто, что может помочь, и она проиграла мне в кости. Пора вернуть должок" - Завел себе подружку? - беззлобно фыркает Шэнь Цинцю, пытаясь ослабить напряжение в груди, параллельно наспех собирая волосы в некое подобие приличной прически. "Эта костлявая карга не подходит под мои утонченные вкусы" - фыркает Инари, подставляя спину, - "Ты отвратительно обо мне думаешь." Шэнь Цинцю надменно фыркает и садится верхом, запахивая верхние одежды. Возможно, сейчас слишком поздно, но слухи о причудах лорда Тихого Пика бегут впереди него. Да и вряд ли Му Цинфан уже спит. Они покидают бамбуковую хижину так быстро, как могут, почти не заботясь о том, что кто то их может видеть. В спешке никто из них - ни чуткий Инари, ни подозрительный Шэнь Цзю - не заметил человеческий силуэт, почти незаметно стоявший около окна уже достаточно долгое время. Человек подождал еще немного, наблюдая за покидающим свой пик заклинателем, и бесшумно направился внутрь. Хэй Байту был хорошим охранником. Его Юный Господин воспитывал каждого их них так, чтобы они могли не только прогонять кабанов - эти злобные разорители - но и защищать людей. А Маленькая Весна был самым хорошеньким, самым добрым и ласковым человеком из всех. Еще был Господин Осень, самый мудрый, самый сильный и самый замечательный, а еще Не-Хули-Цзин, самый лис из всех лис, и все они ему очень нравились. Он хорошо охранял их и следил, чтобы они были счастливы. Но Маленькая Весна заболел, и чувства Хэй Байту притупились. И, видимо, именно поэтому он пропустил приход незнакомца на его территорию - именно поэтому, а не потому, что он не пах так как надо, и не шел, как птица. Но он заметил его, и обнажил клыки, и он зарычал, показывая какой он страшный. Человек-в-голубом ненадолго застыл в дверях, покачал головой и двинулся дальше. Хэй Байту зарычал еще раз и показал, какая большая у него пасть, но Человек-в-голубом внезапно положил ему на лоб бумажку и его мысли спутались. Он заскулил и положил голову на Маленькую Весну, пытаясь закрыть его. Человек-в-голубом лишь засмеялся, и Хэй Байту уснул, не в силах сопротивляться. - Не стоит рычать, ммм~ Лучше поспать, я тоже так считаю, - Шан Цинхуа склонился над дрожащим мальчиком и волком, внимательно рассматривая лицо в окружении черных кудрей. Его глаза мягко сияли в темноте, - Так вот ты какой, "меч о двух концах". Его обычно мягкое и слегка робкое лицо растянулось в легкой, лукавой улыбке. - Тогда я подожду здесь Шэнь-шисюна, хорошо? Нам нужно с ним так много обсудить.