***
Плотный шторы не пропускали свет, пусть еще было и раннее утро, но солнце уже встало. Было невероятно тихо, услышать можно было только лишь сопение. Но и это долго не продлилось. Трисс проснулась от стука. Она открыла глаза и осмотрелась: теплые руки Эрвина обнимали ее, сам он все еще спал, уткнувшись в ее плечо. Это подняло настроение. Он остался. Но вдруг стук снова повторился, а Смиту хоть бы хны — спит. Биатрисс пришлось встать, накинуть тонкий плед на плечи, а то после теплой постели воздух ее комнаты показался ледяным, и подойти к двери. Все еще потирая сонные глаза, блондинка приоткрыла дверь. Недовольное лицо Аккермана испортило это утро. — У тебя? — Да. — Передай, что у меня к нему разговор. — И тебе доброе утро. — Процедила девушка и закрыла дверь. — Черт бы тебя побрал. Время было слишком раннее, а Эрвина уже ищут. Трисс подошла обратно к кровати и села на край. Смит даже не думал просыпаться, хотелось дать ему немного отдохнуть, но потом Леви достанет их обоих. Она легонько коснулась его щеки, чуть поглаживая гладко-выбритую кожу. — Эрвин… — Прошептала она, поцеловав мужчину в лоб. — Проснись… Промычав что-то невнятное, блондин перевернулся на другой бок. Кальт рассмеялась и нагнулась к его уху, повторяя сказанное. Это было бесполезно. Биатрисс толкнула его в плечо, а после, забравшись под его кофту и прикоснувшись пальцами к ребрам, стала щекотать. Уже от этого Эрвин проснулся, но реакции у него это не вызвало. — Что ты делаешь, Трисса? — Разбудить тебя пытаюсь. А потом Леви будет говорить, что я медведь. Он улыбнулся и лег на спину. Девушка еще раз попробовала вызвать смех у мужчины, но он оказался непробиваемым. Его рассмешили лишь ее попытки, но вскоре Эрвину это надоело и он сам повалил ее и принялся щекотать. Вот у нее была бурная реакция, это он понял еще не прикоснувшись к Биатрисс, которая смотрела на него напуганными и умоляющими глазами, но было понятно, что не помогут ее щенячьи глазки. Смех ее оказался громче, чем он ожидал. Попытки отразить его «атаки» были безуспешные. Смита веселила ее реакция. Ловкие руки мгновенно оказывались на незащищенных участках чувствительной кожи, которые было невозможно закрыть своими тонкими ручками. Если она пыталась повернуться на бок, то другой оказывался беззащитным. Она проигрывала, но сейчас об этом и мысли не было. Главное — прекратить это мучение. — Эрвин! Хватит! Пожалуйста! — Молила она хватая ртом воздух. Щекотать человека всегда весело, но только не жертве. Наконец, он прекратил, давая ей время прийти в себя. Ухмылка появилась на лице Смита при одном взгляде на нее. — Ты — чудовище. — Надув губки произнесла она. — Кто первый начал? — Эрвин наклонился к ее лицу, поцеловав в щеку, потому что она сама подставила ее. Он усмехнулся и прошептал ей на ухо. — Либо я продолжу тебя щекотать, либо поцелую. По светлой коже пробежали мурашки. Ее руки мягки вцепились в его плечи, зеленые глаза встретились с его насмешливыми. — Негодяй. — Прошептала она. — Ты же это давно знаешь. Теперь он смог добраться до ее мягких губ, которые отвечали взаимностью жадно целуя его уста. Ладони легли на девичьи бедра, чуть сжимая их. Трисс ахнула от неожиданности. — Стой, Леви заходил, он попросил разбудить тебя. — Он может подождать. Ее щеки раскраснелись, а он припал к ним, заставляя налиться краской еще сильнее, дальше смял губы в очередном поцелуе. — Эрвин, прекрати… Я не думаю, что это…хорошая идея… — Запиналась она от смущения. — Хорошо, я понял. — Он мягко улыбнулся ей и поцеловал, но уже не страстно, а более нежно. — Я пойду найду этого утреннего гостя. Отдыхай. Отдохнешь с ними, как же. Смит ушел, оставив ее. Девушка знала, что ему в любом случае придется уйти и она была рада, что ушел он сейчас, а не вчера.***
Вот уже несколько часов представители разведкорпуса сидят в большом зале, где помимо них еще остальные военные, в том числе сам Дариус Закклай. Если сначала Трисс внимательно слушала, то сейчас даже не пыталась, уже утомилась, а вот Эрвин спокойно вел диалоги, все завидовали его умению держать лицо и обаянию. Слова его лились легко, а слушать это было невероятно приятно. Неожиданно, зашли пару мужчин. Они оказались влиятельными людьми, приближенными к королю. Скорее всего именно эти люди и управляли государством. Трисс внимательно осматривала их, были эти мужчины почти одинаковыми: крупные пузья и щеки; хитрые, жадные глаза; короткие седые волосы, уложенные гелем, дорогие наряды. Практически все вызывали неприятные эмоции. Биатрисс поймала взгляд Эрвина. Он тоже думал о деятельности этих людей в государственном совете. Они поздоровались за руку с военными и тоже вступили в разговор. Они не были глупы, что-то смыслили, но нехорошее предчувствие было у многих в этом зале. Когда это совершилось, неожиданно к разведчикам подошел один из тех гостей (Или сами разведчики были у них в гостях?). Он улыбался, снова поприветствовал их и завязал разговор о прекрасной столице, что процветает с каждым годом, похвалил Эрвина, превосходнейшего командора Разведки, что он увидел, отметил ум и красоту Ханджи, вот только этим ее не взять, она с тем же недоверием глядела на него, но из вежливости улыбалась. Неожиданно взгляд его мелких черных глаз упал на Кальт. Губы растянулись в противной усмешке, отчего она напряглась. — Биатрисс Кальт, я предполагаю? — Вы правы, господин Фульц. — Ответила она с каменным лицом. Ее собеседник неприятно рассмеялся. — Ох, помню тебя еще совсем малюткой, такой краснощекой была. Отец твой, когда приглашал нас с женой, даже предложил подержать тебя на руках, а сейчас погляжу — это же дочь моего старого друга. Как время летит… Никто не понимал о чем речь, сама Биатрисс была шокирована. Такого поворота она не ожидала, отчего захлопала глазами. — Когда-то я работал с Оливером. Потом познакомился с его старшим сыном Рафаэлем — инженером, а сейчас и ты — Разведчица. Рад видеть. — Отец никогда не рассказывал о жизни в столице… — Да… Не помню, что тогда случилось? Здоровье испортилось… Вот и уехали на юг вы. — Наконец, он переключил свое внимание на остальных. — Я хотел бы вас пригласить на бал. Часто тут бывают такие торжества, а раз уж столько представителей нашей доблестной армии, то это, я считаю, прелестный повод устроить такое. Моя жена организатор, вам точно понравится. — Спасибо за приглашение, господин Фульц, мы обязательно придем. — Уже механически ответил Эрвин, стараясь увести своих товарищей подальше. Когда этот тип ушел, то Леви тут же начал бубнить, не стесняясь в выражениях, описывая всех этих «зажравшихся ублюдков». Дальше вопросы посыпались к Трисс, которая сама не знала и не понимала ничего. Ее отец крутился в таких высоких кругах? Она правда много не знала о прошлом ее родителей, поэтому говорить об этом не хотела. Еще и этот бал. Что за черт? Когда Разведчики хотели уже уйти подальше оттуда их догнала высокая, красивая женщина лет 50. Трисс уже не хотела ни говорить, ни слушать ее, поэтому отошла в сторону вместе с Леви, его отодвинули дабы он не ляпнул ерунду. Она отдала приглашения, объяснила как будет все происходить, и представилась. Жена того мужчины, что на руках качал Биатрисс в свое время. Странно все это. Но она принесла еще одну проблему. Нужно было одеться празднично. Конечно, она брала с собой вещи, но какое-нибудь шикарное бальное платье вот забыла. Да и не было у нее никогда настоящего бального платья. Ее никогда не звали на балы или другие похожие мероприятия, только в качестве военного полицейского. — Там будет дресс-код. — Может тогда и идти не стоит? — Предположила она. — Стоит. Считай, это приказ. Это касается всех. — Эрвину тоже не нравилась эта идея. — А мне кажется, это хорошая идея. Я никогда не была на балах. А ты Трисс? — Не в качестве гостя, как сейчас. Да, неважно. Где наряды-то достать? Они обычно шьются на заказ. Высшее общество же. — Ха. С черта два, я надену эту дрянь. — Фыркнула Зое и удалилась. Всем бы ее равнодушие к правилам. Моблит и Леви присоединились к ней. Эрвин окинул Петру и Трисс усталым взглядом. — Помощь нужна какая-либо? — Спасибо, Эрвин. Я уже кое-что придумала, — Блондинка взяла подругу под локоть. — Мы придем, а пока уедем в город. — Я понял. И они быстро направились к выходу из дворца. Куда же эти две авантюристки так поспешили?***
Был уже вечер. Торжество вот-вот начнется, из главного зала доносилась музыка, было много народу, разговоры, а Эрвин, Леви и Моблит ждали своих прекрасных коллег. Когда им надоело это, Смит постучал к Ханджи, но дверь приоткрыла Рал. — У нас тут… Ситуация неприятная, мы сами подойдем чуть позже… Не было видно, что там происходит, но был шум, а дальше послышалась брань, явно вылетевшая с уст Биатрисс, следом же была угроза от Зое: «Я тебе рот с мылом вымою!». Леви и Моблит с трудом сдерживали смех. Петра закрыла дверь. Прошел уже час, как эти трое были на данном мероприятии. Куча закусок, выпивки, излишне вежливых и приторно-манерных дам и джентльменов. Аккерману не нравилось тут больше всех. Он жаловался, что выглядит как клоун в этом костюме, хотя сам заставлял друзей на чаепития к нему одеваться как на парад. Все веселились и пили. некоторые налаживали связи, общались, кто-то танцевал, играл оркестр. Столы были забиты разнообразными блюдами: мясом, овощами, фруктами, ягодами. Вот только ели их особо жадные чиновники. Остальные военные, такие как они, чувствовали себя так же не в своей тарелке. Они все были солдатами, вся эта роскошь не для них. Вдруг, мужчины заметили Ханджи, что была одета в прекрасный костюм, он был не то чтобы мужским, но многие смотрели на нее с презрением, но была она великолепна, высоко подняв подбородок. Сейчас она уже болтала с какими-то аристократками, наверняка жены или дочери высокопоставленных людей в столице. Вот только о чем они могли болтать? Гораздо интересней было местонахождение двух разведчиц, от дуэта которых можно было ожидать чего угодно. Они втроем подошли к их подруге. Бросив быстрое приветствие дамам, он сразу обратился к Зое. Было неприлично рассматривать девушек таких кругов: это чужие жены, или еще незамужние девушки, чью репутацию можно было испортить одним взглядом. — Ханджи, прекрасно выглядишь. Ты не видела Рал и Кальт? Остальные Разведчики подошли к нему. У Ханджи, как бы сказал Аккерман, чуть глаза из очков не выпали, а рядом послышался недовольный кашель. Теперь же Смит позволил себе посмотреть на этих двух дам. Пышные, дорогие платья, талия утянута корсетом, макияж, прелестно уложенные волосы: у одной рыжие, у другой светлые. Это были Трисс и Петра, их Рал и Кальт. Трисс была в голубом наряде, с синими и белыми вставками, лентами и длинными рукавами, блондинистые локоны были распущены, на голове было украшение с такими же голубыми камнями. Петра было в похожем, но с менее объемной юбкой, платье розового цвета, прошитым золотыми нитками и лентами, с легкими рукавами буфами, волосы украшали цветы такого же золотого оттенка. Тут же Ривай рассмеялся глядя на них. Ему по лбу прилетело веером от Биатрисс. — О…Вас не узнать… — Слились с местным контингентом. — Продолжал не сдерживаться Аккерман. — Того глядишь, вас заберут вон, типа вот этих. — Он показал на каких-то мерзких, старых мужчин. — Просто скажите, капитан, что мы выглядим прекрасно. — Фыркнула Рал. — Да, девочки, вы великолепны. — Сказал Смит. — Теперь понятно, кто и почему так ругался, да, Биатрисс? — Эти корсеты отвратительны! — Где вы достали эти наряды? Они наверняка стоят кучу денег и времени. — Произнес Бернер трогая ткань платьев. — Хо-хо… Биатрисс и Петра уверенно шли по богатому району Митры. Рал все расспрашивала подругу куда они идут и что делают тут. Они подошли к одному дому и их пропустили стоило назвать Трисс свое имя. Дом, в котором они оказались показывал богатство его хозяев. Рал было неловко тут находиться, а вот Кальт улыбалась. Вдруг, вышла красивая женщина, которая тут же обняла Трисс и представилась Петре. — Биатрисс! Привет! Я уж думала, не увижу тебя, учитывая, что ты уехала. А вы, не менее прекрасная девушка? — Вильма, это моя подруга — Петра Рал. Мы вместе служим в Разведкорпусе. Петра, это Вильгельмина Де Сертон. — Приятно познакомится, Петра! — Ой, а мне-то как приятно!.. — Неловко улыбалась Рал. — Вильма, извини, что так внезапно, нужна твоя помощь. Кальт объяснила ситуацию с этим балом, вызывая смех у ее давней знакомой. Им нужны были платья. Петра думала, что Де Сертон заносчива и капризна, хоть и слышала рассказ подруги о ней, но она оказалась приятной девушкой и отвела их в свою гардеробную забитую разнообразием вещей. Глаза разбегались. Как выяснилось, она выходит замуж, поэтому многие платья стали для нее слишком «девичьими и несерьезными». Она с радостью подарила наряды, украшения, в общем, сделала из них своих куколок и нарядила их по полной, а напоследок предложила куда-нибудь сходить, но они уже спешили, а было жаль, хотелось посидеть такой компанией. Вильма поручила довести девушек до самого дворца и помочь донести сундуки с подаренным. По окончанию рассказа у мужчин на лицах были улыбки. Устроили же они себе проблему. — Неплохо. Сообразила, недалекая. — Да, могу иногда. Трисс взяла бокал шампанского и преподнесла к губам, делая глоток. Ее взгляд упал на Смита, осматривая его и не замечая разговоры остальных. Она поставила напиток на стол и, глядя ему в глаза, произнесла. — Полдня потратила на сборы, наряд, даже пришла на бал… А никто даже не пригласил на танец. Музыка была плавной, специально для вальса, на лице Смита появилась ухмылка, он протянул руку. — В таком случае, позволишь мне такую честь, как потанцевать с тобой? — Раз уж, ты настаиваешь. Она вложила свою ладонь в его, он сразу мягко сжал ее пальцы, на что она ответила тем же. Они не особо знали как себя вести, как ходить, смотреть друг на друга, чтобы быть похожими на всех тут, да и не особо хотелось, но пришлось думать и повторять прямо на ходу, чтобы не притягивать лишние взгляды. Но все равно на них смотрели. Эрвина узнали сразу — командующий разведки, а вот кто эта девушка почти никто не знал — Ты невероятно красива. — Прошептал блондин, не отпуская ее руки, а вторую свою положил на ее утянутую корсетом талию. — Только сейчас? — Нет, всегда, но когда на тебя смотрят столько мужчин, я начинаю завидовать самому себе. — Если мне придется тебе вечно говорить об танцах, то завидовать вскоре вовсе не придется. — Уже она усмехалась. — Не дерзи, будь умницей. Притянув ее к себе, Эрвин сделал шаг назад, вынуждая следовать за ним, в такт музыке. Дальше было легче, подстраиваться под ритм, тем более они иногда сами танцевали, особенно слушая новые пластинки Смита, поэтому теперь они ничем не отличались от обычных дворян. Ей самой это нравилось. «Да, Эрвин Смит, такая красивая, и только твоя.» — думала она, не скрывая усмешки. — Чего такое? — Спросил он, наблюдая за ней. — С тебя весь вечер столько девушек глаз не спускают. А ты смотришь только на меня. Он рассмеялся, это нравилось Смиту, когда девушка была в хорошем настроении, и сейчас была абсолютно права — он смотрит только на нее, на зависть всем остальным тут. После нескольких уроков, Эрвин мог уверенно вести их танец, подстраиваясь под Трисс, что была шустрее и ниже него, но теперь она так ловко двигаться не могла, наряд мешал, поэтому ему было легче. Они кружились, улыбались друг другу, будто не было вокруг всех этих людей. Только они и музыка. Когда сильные руки Эрвина подхватывали ее, поднимая над полом, хоть и совсем чуть-чуть, она не боялась, может покрепче и цеплялась за него, но страха не было, только бабочки в животе. Теперь она могла полностью ему доверять, ведь он доверился ей. Музыка, вдруг стихла, им пришлось отойти на два шага друг от друга, сохраняя рамки приличия. Они легко с улыбками поклонились друг другу, благодаря за этот танец, а после Биатрисс быстро юркнула в толпу, оставляя мужчину одного. Трисс подошла к столу, куда в тоже время подоспела Петра, которая танцевала с каким-то молодым парнем. Это не улизнула от взгляда Кальт, давая повод и для усмешки, и для колкости. — Ох, Рал, между прочим я все расскажу Бозарду. — Эй! Тебе-то повезло больше чем мне! — Сказала она, бросая взгляд далеко за спину Биатрисс, явно указывая на командующего легиона разведки. — Пригласи Леви, ты ему конечно отказала когда-то, но может он до сих пор неравнодушен к такой вредине как ты. — Пожимала плечами Трисс. — Ты кажешься умной, когда молчишь. Будь добра — закройся. На этом столе, как и на остальных, было множество еды. Смотреть на это не хотелось, потому что в корсете не то что есть — дышать невозможно, хотя хоть что-то да хотелось съесть. Петра улыбнулась и толкнула подругу бедром, хватая пирожное со стола. — Я попросила Ханджи не так сильно затягивать корсет, поэтому… — Она игриво глянула на Трисс, поднося десерт ко рту. — Могу себе позволить. — Не стоит думать, что из-за этой маленькой неприятности я тебе проиграю. Снова это совсем девичье соперничество взяло над взрослыми девушками, обременными слишком взрослыми обязанностями и ношами для своих годов, вверх. Кальт взяла тоже лакомство и смело откусила. Персиковый вкус крема заставил глаза закрыться от удовольствия. То ли это правда какое-то волшебное угощение, то ли это от голода, они даже не успели поесть со всеми сборами. Уже было наплевать на все. Когда они обе доели угощение, то смело взяли бокалы с шампанским. Но веселье прервали молодые дамы, что одеты были не хуже самих Трисс с Петрой (вот только наряды этих девушек их собственные, а не как у разведчиц). Они завязали разговор с «новенькими» на таком мероприятии и показались вполне милыми. Может не столь интересными, но милыми. До определенного момента. — Ох! Мы тут видели как вы… — Голос дочки местного барона перешел на шепот. — Съели те пирожные! — Э… — Расстерялась Трисс. — Нам не говорили, что это запрещено. — Нет-нет! Но… — Вспупила в разговор одна из наследниц организаторов данного бала — Ирэн Фульц. — Вы ведь не замужем… Может вы военные, но тут множество мужчин глазами вас пожирают. Это же хорошая возможность завести знакомства. Речь у многих из них была скомканная, девушки с трудом формулировали свои мысли, хотя и некоторые были довольно смышлеными. Жаль, что их губят пытаясь вырастить покорных собачонок, дабы потом выдать за более богатого, да более знатного. В их головах было лишь одно замужество. Это и раздражало и огорчало. Кальт задумалась: а ведь ее отец мог и остаться здесь, она бы росла как эти девушки? У ее родителей были мысли ее поскорее отдать замуж, но она была слишком упрямой и своенравной, отчего и ушла в кадетское училище, избегая даже разговор об этом. Пусть она росла в глуши, нудной и скучной, но зато она сама управляла своей судьбой. — Вы не подумайте, что мы вас обвиняем. — Продолжала та. — Просто… У вас обеих и так есть изъяны. От такого фигура портиться в самых ненужных местах. Вам бы объемы в груди и бедрах, а не в талии, то даже сейчас у вас все как у молодых девушек, слишком… От такого обе девушки застыли в ступоре. Что они несут? — Может вам дать нужные настойки? Сейчас лучше возьмите это. — Высокая, темноволосая и очень красивая юная особа протянула Кальт небольшой флакончик с коричневой жидкостью. — Это заставит еду выйти наружу. А вот чтобы у вас… — Она оглядела их с ног до головы, уделяя вниманее ранее упомянутым частям их тел. — Подросло кое-что нужно другое. Мужчинам такое нравится. Биатрисс как холодной водой окатили. Может было и жаль их, но разговаривать с ней таким образом она не позволит. Не доросли еще эти неумехи до ее уровня, да и не смогут. — А вы, видно, только эти средства и пьете. — Кальт вручила подаренное обратно. — Удачно выскочить замуж — единсвтенное на что вы способны. Мы же — солдаты. У нас нет ничего общего. И меня это несказанно радует. Как и мою подругу. — Верно. Всего доброго. Пойдем, Петра. Они быстро ретировались подальше, избегая очередных неприятных разговоров. Вот ведь. Сначала едят, а потом блюют. Какая же несправедливость, а самое главное за что? За знатные фамилии? Большинство их всех этих дворян, аристократов, баронов в своей жизни ничего не сделали. Целые жизни проводят в своих домах за скучными беседами, распитием вин и поедания мяса. А в это время на окраинах королевства, где собственно все это выращивается и на чьи деньги они шикуют, происходит голод каждые лет 6, а после падения Стены Мария люди стали жить еще хуже. Они готовы блевать, только бы выглядеть красиво, а за стенами, уже даже в столице кто-то голодает, а под столицей каждый день умирают от этого. Биатрисс давно уяснила, что жизнь штука до чертиков несправедливая, но принимать это было сложно. Безумный у них мир, вернее то, что от него осталось. Может человечество заслужило все эти муки, которые они испытывают сейчас? Но тогда почему страдают только те, кто заслужил этого меньше всего? Успокоиться они еще долго не могли. Обе были злы и еще битый час обсуждали какие те девушки курицы. Иногда просто необходимо такое высказать человеку, что разделяет твои взгляды и на жизнь, и на других людей. Они не считали какой бокал по счету каждая из них пьет, да и наплевать. Они никогда не смогут подстроиться под это высшее общество. Они попали сюда случайно, и возможно в последний раз. Лучше бы сейчас в родном разведкорпусе, в любимой столовой есть что-то не очень похожее на еду как и на вид, так и на вкус, но зная, что ты приносишь пользу, что твои труды обязательно не будут напрасны (Но так ли это?). Вдруг внимание к себе привлекла женщина, что устроила все это торжество лицемерия, желая показать солдатам, как они тут жрут, пьют, веселятся, пока армию обвиняют в растрачении налогов простых жителей. Она говорила какую-то речь, мол всегда рады видеть всех в их «скромных» обители, двери для них всегда открыты в домах этих богачей, но слушать ее было до тошноты противно. Странно, ведь Трисс не пила ту жидкость, а блевать хотелось. В конце она объявила очередной танец, но уже приглашали только дамы. Кальт не растерялась и сразу стала искать глазами своего спутника. Смит тоже искал ее взглядом, а когда она начала подходить к нему облегченно улыбнулся. Трисс ускорила шаг, как вдруг перед ним выскочила та самая девушка, предлагавшая «блювотную микстуру». Имя ее она не знала, но противную натуру уже поняла. Наглая брюнетка увела Смита за локоть. Он не смел отказывать, был вынужден согласиться, поэтому взглянул на растерянную Трисс и уже хотел, наверное, отойти от той девушки, как тут в ее глазах загорелись огоньки, а на лице появилась усмешка. Поправив волосы она взяла незнакомого молодого человека за руку и потянула в центр зала. Кто он, какая у него должность, женат ли он — ее не волновало, а он тоже не смел ей отказывать. Теперь из-за той чертовки она не будет танцевать? Пусть и партнеры были другие, но Смит и Кальт глаз друг с друга не сводили. В какой-то момент это начало веселить, учитывая их первый танец тут и разговор при нем. Капля ревности, игра, которую никто не вел, но играли лишь Эрвин и Биатрисс, втянув в нее еще одну пару, что даже не понимали, что не так с их партнерами. Уже через пару минут оркестр чуть затих, позволяя Биатрисс попрощаться с джентльменом, спавшим ее от позора стояния в стороне, и найти Эрвина, её Эрвина. В этот раз никто не помешал ей неспешно подойти к Смиту. — Ты разбил мне сердце, чудовище. — Рассмеялась она. — А ты убила меня и обманула, ведьма. Он тоже рассмеялся. В этом не было ничего обидного. В какой момент для нее это стало привычным? Такой юмор, такие словечки. Бросив бы она такое в своих прошлых отношения, Уилл бы обиделся, а если бы, не дай бог, он посмел назвать ее ведьмой, она бы устроила ужасный скандал. Но тут дело в голосе и отношении. С уст Гримма это звучало бы мерзко, а Эрвин сказал это…так по-домашнему, с теплотой и нежностью. Он и раньше называл ее ведьмой, самой прекрасной, что околдовала его и не отпускала. Знает же он толк по завоеванию женщин. Мерзавец. Самый обаятельный, которого она только могла встретить. Идиллию, как всегда, прервали. Та же особа. Глаза у нее были темными, даже черными, словно плоды аронии. — Эрвин Смит, вы так быстро убежали! — Ее приторно-сладкий голос тут же разозлил Трисс. Если Эрвин и старался держать при себе свои мысли и эмоции, то Биатрисс могла и серьезно приревновать его. Хотя раньше она и не ревновала, он никогда не давал ей повода, да и девушка ему всегда доверяла, но тут дело было не в Смите, а в этой навязчивой глупой леди. — Белладонна, был рад потанцевать с вами, но, к сожалению занят. Белладонна. Сравнения с ягодами одноименного растения тут больше подойдут. — Ах! Разведка, я понимаю, но ждать не могу. Вы такой интересный человек, я бы хотела столько с вами обсудить… — Она вдруг обратила свое внимание на Трисс. — Принеси нам пока чего-нибудь. Вот ведь стерва. Управляет подчиненными собеседника. Так делают только… Кальт слов не находила как описать сейчас эту девицу. Смиту тоже ситуация не нравилась, он напрягся и только хотел сказать, как его она его перебила. — Конечно. — Улыбка на лице не сулила ничего хорошего. Блондинка остановила проходящего мимо официанта и взяла два бокала. Легкое игристое шампанское, что недавно она сама пила, а другое внушительным бокал темного красного вина. — Командующий Смит. — Она протянула ему легкий напиток. Эрвин вдруг улыбнулся и взял его в руки. — Благодарю вас, Биатрисс. Он понимал, что если она назвала его «командующим», тем более в такой ситации и таким тоном, то сейчас лучше к ней не лезть, а быть просто зрителем. Лицо же их лишней собеседницы перекосило от недовольства. Теперь очередь Кальт отрываться. — Ты что себе позволяешь? Быстро принеси… — Тсс… Юная мисс не знаю как там тебя и знать не желаю. Я тебе не прислуга. Рука Кальт поднялась над головой этой девушки и содержимое бокала полилось прямо на нее. Темные волосы оказались сразу мокрыми и липкими, прическа портилась на глазах, серое пышное платье пачкалось красными пятнами от дорогущего вина, что так подходило к лентам и рюшам алого оттенка. Сама же Белладонна раскраснелась и готова была убить эту выскочку, а Биатрисс лишь вылила все до последней капли, улыбнулась, поставила бокал на стол и неспешно направилась к выходу. Только сейчас она поняла, что даже музыканты больше не играли, а все вокруг не болтали. Все глядели на них. Это смущало, но если и быть победительницей, то до самого конца. Гордо подняв подбородок, Кальт подошла к двери уверенным шагом и вышла из огромного зала наполненными людьми. Это было глупо. У нее могут быть просто огромные проблемы из-за этой богатенькой диточки местного чиновника, а ведь она просто полезла к Смиту. Биатрисс безумно поступила, красиво и превосходно, но не думая о последствиях, которые скоро свалятся ей на голову. Она за весь этот чертов вечер уже так разозлилась, что вымесила все на этой недотепе. «Да, Трисс, именно так поступают взрослые, уровновешенные люди». Девушка шла по коридору, фонари тут были редкими, поэтому разглядеть что-то было очень сложно, а она была так погружена в свои мысли, что даже не улышала шагов сзади. Сильные руки вдруг схватили ее и прижали к ближайшей стене. Ее рука тут же замахнулась для удара, но запястье быстро поймали, и слишком поздно она поняла кто перед ней — она уже каблуком ударила по ноге Эрвина, что пытался ее остановить. — Эрвин! Ты меня так напугал. — Прости, милая, я думал, ты услышала меня. Он пытался сделать голос максимально спокойным, но нога у него все еще ныла. Он оперся рукой о стену и попытался улыбнулся девушке. — Больно? Тебе не стоило так меня хватать… — Успокойся. Заслужил. Благо хоть до ее комнаты оставалось всего ничего. Эрвин сел на край ее кровати, уже позабыв о боли и лишь серьезным взглядом осматривая ее. — Дай посмотрю. — Повторила она, игнорируя его прошлое «нет». — Все в порядке, Трисс. Лучше скажи про твою выходку. — Ничего я не собираюсь говорить. Может я была и не права, но сожалеть я не буду, я бы сейчас вылила на ту курицу еще один бокал, да только вино переводить жалко. Вдруг он рассмеялся. Чего-чего, а такого она точно не ожидала. — Эрвин? — Правильно. Она утомила нас обоих, зато видела бы ты ее лицо, когда ты ушла. — Ты пьян? Она подошла к нему и положила свою руку на его плечу, глядя сверху вниз. — Может немного. — Голос его был совершенно трезв, как и ясные голубые глаза. — Брось, просто признай, что я на тебя дурно влияю. — Как бы я не старался, но дурное в тебе найти точно никогда не смогу. Снова эти «гляделки», но теперь было что-то другое. Усталость? — Поможешь с платьем? Одна я не справлюсь. — Конечно. Негромко ответил Эрвин и поднялся на ноги. Развернув Биатрисс спиной к себе, развязал синий, широкий пояс с ее талии, а дальше принялся расстегивать ее платье. Вся эта пышность и великолепие через пару минут уже висели на специальной подставке для одежды, а рядом небрежно лежали неудобные туфли с ее ног. Оставалось разобраться только с корсетом. Но тут Кальт вдруг развернулась к нему, мешая выполнять ее же просьбу. — Чего такое? Вот с этой штуковиной ты не справишься. — Нет, я хотела спросить о другом. Та девушка, Белладонна, она бы понравилась тебе? — Вот теперь я спрошу у тебя, пьяна ли ты? — Ответь на вопрос. — Капризные и избалованные дворянки — мне не по душе. А вот вредные выскочки из Военной Полиции… — Я уже в Разведкорпусе третий год! — Она сделала паузу. — А как…женщина? Фигура, формы? — Ты из-за этого переживаешь? Снова он смеялся. Биатрисс уже даже не знала как реагировать, она могла неделями его смех не слышать, а тут мужчина разошелся. — Я не знаю. Даже не запомнил какая она, я весь вечер глядел только на тебя. Я тебе говорил это, просил запомнить: никакая другая мне не нужна, когда рядом ты. Эрвин снова сорвал с ее губ поцелуй. — Не смей сомневаться в свои чарах, моя прекрасная ведьма. — Прошептал он ей на ухо, вызывая улыбку. Теперь уже целовала его Трисс, обвивая руками его шею. Ловкие пальцы справлялись со шнуровкой этой ужасной штуковины, и когда он, наконец, освободил ее от корсета, она с облегчением выдохнула ему в губы. Он, не стесняясь, оглядел ее, а она покраснела, хоть уже и привыкла, но сейчас стояла с обнаженным верхом: открытые ключицы, грудь, ребра, живот и спина. На коже оставались следы от неудобного предмета, которые Эрвин тут же погладил подушечками пальцев, отчего побежали мурашки. — Это нечестно. — Что именно, милая? — Ты практически все с меня снял, а сам? — Это ты просила помочь тебе. — Теперь мне помогать тебе? Кальт улыбнулась и сняла с него пиджак. Уже она потянулась к пуговицам на рубашке, как вдруг он повалил ее на кровать. Неудобные заколки на голове мешали, поэтому Трисс быстро стянула их с волос, давай время Эрвину оголить торс, снимаю ненужную сейчас рубашку. Его тело было таким теплым и приятным, несмотря на шрамы и старые увечья. — Такая расстрепанная. — Произнес мужчина и поправил золотистые локоны у нее лица. Она зарылась пальцами в его светлые волосы, взъерошив его обычно строго уложенные короткие пряди. Он снова улыбнулся. Выглядел Эрвин таким расслабленным и… счастливым? — Ты тоже теперь расстрепанный. — Прикоснувшись к его щеке, Трисс глядела в его голубые глаза, которые всегда ее завораживали. — Ты так красив… Он вновь осыпал ее поцелуями. Ключицы, шея, плечи, губы — ничего не осталось без внимания. Руки командующего плавно поглаживали ее бедра. Но вдруг Смит остановился и оторвался от нее. Девушка опешила, а он встал с кровати и подошел к ее платью. Дальше, он взял широкую ленту темно-синего цвета и повернулся к Биатрисс, которая наблюдала за ним поджав под себя ноги и пытаясь прикрыть грудь. — Ты позволишь? От его бархатного голоса она опять вся покрылась мурашками. Ее глаза бегали с ленты в его руках, к его лицу. Трисс кивнула и протянула ему руки. Но в следующий миг удивился уже Смит. — Я имел в виду глаза. — Он подошел к ней с теплой улыбкой. Теперь у нее щеки вспыхнули сильнее прежнего. О чем она только подумала? Эрвин аккуратно взял ее за подбородок, вынуждая поднять на него стыдливые глаза. — Неужели ты доверяешь мне себя? — Да. Только по одному его взгляду Трисс поняла, что это его тронуло. Смит взял другие завязки — от ее корсета — и вернулся к ней. Он сказал ей лечь ближе к изголовью и нежно взял девушку за запястья и поднял их над ее головой. Эрвин ловко связал ей руки, убеждаясь, что не перетянул, но узлы были крепкими, Биатрисс это поняла дернув ручками. Следом он завязал ей глаза. — Ты уверена? — Уверена. — ответила Кальт. Полностью доверила себя. Именно так. Вот кто, но Эрвин никогда не причинит ей вреда, это она знала. Все погрузилось во тьму, пусть она и лишилась способности видеть, но все остальные чувства обострились. Девушка слышала малейший шорох, лязг ремня его брюк. Кровать прогнулась под его весом, когда он вернулся к ней. Трисс вздрогнула когда он коснулся ее ног, снимая с нее чулки. А после снова она не знала, что он будет делать дальше, поэтому замерла пытаясь услышать, почувствовать, да хоть что-то понять. Вдруг Смит оставил поцелуй на ее животе, поднимаясь все выше, оставляя после себя влажную дорожку поцелуев. Поскольку осязание было сильнее из-за повязки, то ощущалась эта игра ярче. Она была совсем беспомощной сейчас, а он, словно зверь, играл с ней, как со своей жертвой. Вот только обычно хищники не интересуются о согласии своих жертв. Стало жарко, хоть комната и была прохладной, низ живота ныл. Биатрисс прикусила нижнюю губу, лишь бы не выдать свое утяжелившееся дыхание. Делать это долго не вышло. Его руки легли на девичью талию и спустились вниз, а дальше стянули с нее белье, оставляя полностью обнаженной. Теперь же он не так сильно осторожничал, не давая Трисс предугадывать его действия, а полностью наслаждался видом девушки, доказывая это своими ласками, касаниями и собственным тяжелым дыханием. Пусть она и уже перестала смущаться Эрвина, но такое было в новинку, от чего были странные, но манящие ощущения. Он всегда любил любоваться ей, если первое время это могло вогнать ее в краску, то уже скоро это начало нравится. Чувствовать себя желанной, а тем более командором разведкорпусом, что казался таким холодным и далеким, — было отдельным наслаждением. Поцелуи стали более страстными, обжигающими кожу и, наверняка, оставляющие багровые отметины на ее шее. Его касания скользнули ей меж ног, сбивая дыхание, девушка дернула тазом, дабы получить желаемое, но Эрвин не торопился. Она точно услышала его смешок. Наконец, пальцы проникли внутрь, отчего Кальт сжала связанные руки. Неспешные движения вызывали только большее напряжение в теле. Биатрисс снова хотела подстроиться под этот темп, чтобы двигаться навстречу, но он снова прекратил. — Даже через это повязку я вижу, что ты хмуришься. — Шептал он у самого ее уха. — Не злись, ты же хорошая девочка, так ведь? Он сжал ее грудь, выбивая полустон-полувсхлип с ее уст. Дразня ее поглаживанием внутренней стороны бедра. — Ну же, я не услышал, Биатрисс. — Настойчиво повторил он. — Д-да… — Запинаясь произнесла она. Трисс не любила все эти разговорчики, до сих пор стыдилась говорить и об этом, и в самом процессе. Иногда Смит специально этим смущал ее. Снова поцелуи и его блуждающие руки, но теперь движения стали более поглаживающими. Смит чуть раздвинул ее ножки в стороны и осторожно вошел. С каждым его толчком наслаждение накатывало волнами. Напряженное тело требовало этого удовольствия, но также и касаний рук и губ Эрвина, его громкого дыхания, вырывающихся рыков, при особенно глубоких и чувствтвенных движениях. Кальт же не сдерживала своих стонов или повторений его имени. Тут их никто не услышит — стены слишком толстые, да и люди сейчас все либо до сих пор на балу в другой части дворца, либо уже пьяны, да и по этому гостевому крылу никто ходить не будет. Его руки сильнее сжали бедра Трисс, Эрвин грубее двигался в девушке. Она чувствовала, что его сильное тело тоже стало горячим и возбужденным. Она хотела бы зацепиться пальчиками за его широкие плечи, посмотреть на него, убедиться, что ему тоже все это нравится, но она была безвольна сейчас, могла лишь только подчиниться и расслабиться, от этого накатила большая волна желания. Начало становиться невыносимо. Она прижала ноги вокруг его бедер, кусала губы, впивалась ногтями в кулачки. Было чувство будто вся раскаленная тяжесть и напряжение собрались внизу живота, по телу прошла дрожь. Долгожданная разрядка наступила резко, воздуха в легких не хватало, а ноги сжались еще сильнее, после же расслабились, как и все мышцы в теле Трисс. Наслаждение стало расслаблять и так ослабленную девушку. Отошла она лишь спустя пару секунд, еще не понимая происходящего. Слышалось тяжелое дыхание Эрвина, одна рука продолжала гладить ее талию. Наконец, он аккуратно снял с ее очей повязку Глаза, привыкшие к темноте, тут же зажмурились, лицо мужчины расплывалось. Она попыталась разглядеть его эмоции, моргая. Какого же было удивления, когда Трисс поняла, что он улыбается. — Ну давай, смейся надо мной. — Наигранно надув губы произнесла она. — Даже не собирался. — Дальше он приступил к узлам на ее запястьях. — Просто ты так забавно хлопала глазками. Разобравшись со светлыми путами, Эрвин отбросил их в сторону и устало сгреб девушку в охапку, прямо в свои объятия. Даже спустя уже пару минут Кальт прижималась к нему, греясь от его тепла под одеялом, и целовала его то в губы, то в щеки. Нужно же было куда-то девать ее порыв нежности, который не смог сегодня реализоваться из-за ее невыгодного положения. — Я не перетянул тебе запястья? — Нет, все в порядке. Только вот… Я так устала… Он хрипло рассмеялся, сильнее приобнимая Трисс и целуя ее в светлую макушку. — Я тоже. Нам стоит почаще бывать в столице. — Ну тебя… — Буркнула Биатрисс, удобнее устраиваясь, положив голову на его плечо и закрывая глаза. Безумно хотелось уже спать, но ее отвлекали собственные мысли. Черт возьми, они сейчас в дворце, где просто огромное множество людей и так спокойны. Эрвин что-то рассказал негромко и успокаивающе — это всегда помогало ей засыпать, как и сейчас. Об всех этих глупостях размышлять не хотелось. Она сейчас без сил засыпает в таких родных руках — это главное.***
Трисс проснулась неожиданно, резко распахнув глаза. Ей что-то снилось. Что-то хорошее, но такое далекое и заоблачное, что на душе было бы тоскливо, если бы она помнила. Но фрагменты растворялись, утекали сквозь пальцы, словно песок. Значит, этот сон был не так важен. Но спать не хотелось. Было уже утро, а она опять поднялась в такую рань, но снова с Эрвином, это вызвало улыбку. Биатрисс аккуратно убрала руки Смита со своей талии и села на край кровати, потирая лицо руками. Дальше она взяла его рубашку и накинула на нагое тело. Сегодня последний день пребывания тут, и сегодня на собрании говорить будет она, поэтому нужно привести себя в порядок. Девушка уже направилась в ванную, как вдруг ее внимание привлекла одна деталь. Около входной двери, на полу, лежал конверт, явно подкинутый через щель. Она нахмурилась и взяла его в руки. Не было печатей или подписей, но если она нашла его в своей комнате — значит отправляли ей. Это и пугало. Она распечатала его и достала письмо.***
Доброе утро, госпожа Кальт,
Пускай мы с вами не так близко знакомы, но я надеюсь на ваше благоразумие, которое вы оставили год назад. Мне требуется ваша помощь: добудьте документ с тремя королевскими печатями. Найти вы их сможете у Эрвина Смита.
В случае если данное письмо попадет не в те руки, или ваш рот не будет на замке — будут серьезные последствия для вас и ваших близких.
В прошлый раз вы смиогли выйти сухой из воды, но теперь не надейтесь, что ваша безопасность не пошатнется.
С наилучшими пожеланиями, А.Г.Ф и К.М***