Чащобный дворец

— Ты спишь? — Холи слегка потряс актера за плечо, но ответа не последовало. Рыжие пряди ниспали на лицо парня, щекоча нос, от чего тот нахмурился. Брюнет аккуратно убрал челку в сторону и, стараясь не слишком беспокоить спящего, уложил его в более удобное положение. Он поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. В этой комнате частенько зависала Дейзи, корпящая над чертежами. А так как она, на зависть своему сожителю, могла уснуть где угодно и в каком угодно положении, то здесь, на крайний случай, должен был припрятан плед. Хоть в доме и работал отопительный котел, все же местами было прохладно. К тому же, из-за разбитого окна на втором этаже, которое служанка «починила» загородив проем какой-то фанерой, по всему дому был сквозняк. Покрывало нашлось под кипой бумаг, беспорядочно сваленных на стоящее в углу кресло, кое, честно говоря, под горой листов и свитков, не было заметно, и дворецкому удалось его обнаружить чисто случайно. Холи встряхнул плед, заметив, что ему необходимо пройти полную стирку, и накрыл рыжика. Тот уже успел перелечь на бок и мирно сопел, обнимая расческу, словно она была любимой игрушкой. Брюнет опустился на колени рядом с диваном, опершись локтями на сиденье. Затем откинул пряди волос с безмятежного лица и разглядел красные пятна вокруг глаз парня. Разумеется, он не мог не заметить, как подрагивали хрупкие плечи, но почему-то подумал, что лучше не вмешиваться. Когда Силли только появился в доме, Холи подумал: «Что это за рыжее недоразумение?!». Первый день его присутствия выдался довольно шумным. В большей мере это было вызвано отнюдь не новичком, а чрезмерно суетящейся служанкой. Но затем что-то изменилось. «В какой момент?», — задумался дворецкий, тяжело вздохнув. После чего момент, когда он узнал страшную тайну актера, о которой тот даже сам не подозревал. Припомнив остальные моменты той ночи, парень больно щелкнул себя по лбу. — «Разумеется, это был не он... Но кто был тем, кто поцеловал мою руку?». Посмотрев на губы рыжика, а после на свои пальцы, брюнет вздрогнул и развернулся, прислонившись к дивану спиной. Некоторое время он сидел, подняв голову к потолку и слушал мерное дыхание подопечного, а затем, выдохнув, произнес: — Ты как-то спросил у меня, не боюсь ли я тебя? Так вот, я боюсь не тебя, и даже не твоего хозяина, — Холи положил, закрыл ладонью глаза, а затем провел ею по своим губам, словно отдирая застрявшие слова. — Я боюсь себя. Я боюсь своих мыслей, когда вижу тебя. Ужасно хочется дотронуться, поцеловать, заключить в объятья и никогда не отпускать. Что это за чувство? Любовь? — он ударился головой об колени, и вцепился в плечи так, что костяшки пальцев побелели от напряжения. — Мир, в котором я живу, слишком опасен, и непредсказуем, а наша жизнь столь хрупка и недолговечна, что в ней нет ни времени, ни места для любви. Влюблен ли я? Я не знаю, — брюнет тряхнул головой и закусил губу. — Может, если бы мы встретились раньше, у меня бы была возможность узнать это, однако сейчас, когда ты… стал Вестником, она явно упущена. Некоторое время медиум молчал, потерянно рассматривая потолок. Затем, посмотрел на свои кольца и сжал руки в кулаки. — Знаешь, вероятно, у меня никогда не будет шанса и решимости, чтобы сказать тебе это в лицо, поэтому я скажу сейчас. Мне двадцать семь лет, и я состою в Призрачном Альянсе. Это организация, которая охотится за призраками. Виктор уже несколько дней пытается добиться от меня этого признания. Он искренне верит, это изменит твое отношение ко мне, но, тем не менее, я считаю, что тебе будет лучше оставаться рядом с Ленсом и окружающим его миром, в котором нет всех тех опасностей, которые преследуют меня по пятам. Мне, действительно, очень тяжело это осознавать, только… жизнь, которая тебя теперь ждет, итак переполнена страданиями и неприятностями, что не хотелось бы еще чего-либо к этому примешивать. Так что мое признание совершенно ничего не изменит. Хотя я рад, что удалось сказать все это… Внезапно раздавшийся звук по правую сторону заставил дворецкого испуганно вздрогнуть. Он резко обернулся и посмотрел на актера, однако его лицо по-прежнему оставалось безмятежно. Звук, который услышал брюнет, был не более чем плодом разыгравшегося воображения. На всякий случай, парень помахал рукой над лицом Силли, но никаких признаков того, что тот проснулся, не узрел. Осталось лишь посмеяться над самим собой. — Знаешь, у меня сейчас мелькнула мысль, что было бы здорово, будь как в кино, — Холи остался сидеть, полуобернувшись, и завороженно рассматривал тени под трепыхающимися ресницами. — Ну, когда он, или она, лишь притворяются спящими, а на самом деле слышат все, что им говорят. Есть много мелодрам, где после такого момента у главных героев происходит момент «Х», а потом начинается настоящая любовь, — брюнет коротко усмехнулся и почувствовал пульсирующую боль в груди. — Но этот фильм не про нас, да? — ответа, как и ожидалось, не последовало. Дворецкий разочарованно вздохнул и поднялся на ноги, несколько мгновений постоял, рассматривая стену, а вновь затем склонился над спящим. — Спасибо, что выслушал, — сказал он, не касаясь, провел большим пальцем над губами Силли и едва ощутимо поцеловал его в лоб. Пожалуй, последние несколько минут, парень был столь взволнован своим признанием, что даже не услышал приближающиеся шаги. — Что здесь происходит? — раздался голос, заставивший Холи подпрыгнуть от неожиданности. Со стоявшего позади него столика посыпались книги и ему, в панике бросившемуся их поднимать, не сразу удалось посмотреть на окликнувшего его человека. В дверном проеме стоял Ленс, с весьма серьезным выражением лица. Он положил одну руку на косяк и с силой его сжал. — Мне повторить вопрос? — Не надо, — выговорил брюнет, нервно выравнивая книжную стопку. Дворецкий не знал, когда именно пришел повар, и сколько он успел увидеть или услышать. Мужчина переступил через дверь, подошел ближе и, встав между любимой женой и латентным конкурентом, выжидающе воззрился на последнего озлобленным взглядом. Тот сглотнул, отвернулся, ища пути отступления. К счастью, ревнивый муж опоздал буквально на несколько секунд, иначе он бы увидел, как его возлюбленного целует другой человек и, не раздумывая, бросился бы в драку. Однако то, почему они оказались в этой комнате вдвоем, да еще в такую рань, казалось ему крайне подозрительным. — Здесь ничего не происходит. Силли попросил его заплести, и уснул, пока я возился, — извернулся дворецкий, твердо посмотрев Ленсу в глаза. По сути, все так и было, только инициатором сего действия были обстоятельства, а не актер. — Да неужели? — повар мнительно прищурился, злобно вскинув подбородок. — Не веришь, спроси у него, — Холи махнул рукой на рыжика. Он знал, что мужчина не станет будить свою обожаемую жену из-за такой глупости, иначе не стал бы предлагать. Как и ожидалось, ревнивец обернулся на суженого, укутавшегося в покрывало и резко посмотрел на подозреваемого, надеясь таким образом ослабить его бдительность и вывести на чистую воду. Но тот лишь покачал головой и, жестом попросив недоверчивого молодожена посторониться, вышел из комнаты. Прожегши взглядом затылок конкурента, Ленс вздохнул и посмотрел на Силли. На голове парня действительно виднелось некое подобие прически. Других признаков насилия не обнаружилось и новобрачный, облегченно вздохнув, сел на диван возле ног возлюбленного. Он помнил, как сквозь сон просил его одеться, но вроде это давно было. Неужели, парень все это время ходил по дому? Мужчина обеспокоенно заглянул в лицо нареченного и покачал головой. После того случая, когда актер набросился на него посреди ночи, он думал что его жена страдает лунатизмом. Даже если правда так, ничего поделать с этим нельзя, оставалось только надеяться, что недалекого ума парень не залезет, куда не надо в его отсутствие. «Ну, Холи, маленький паршивец!», — злобно цыкнул Ленс, вспоминая застуканного брюнета. Хоть тот и сказал, что ничего не происходит, верить ему до конца он не мог. Он же никогда по своей воле не просыпался раньше десяти, значит, конкурент специально выбрал момент для нападения на невинную жену, заботливый муж которой еще спал. Или это, действительно, Силли его разбудил, дабы попросить заплести. Но для этого ему пришлось бы зайти в комнату дворецкого, в это логово безнравственности, а там… — Грррр… Чтобы как-то успокоиться, повар схватил со стола книгу в старинном переплете. Ее обложку и корешок пересекали заливистые красновато-бурые узоры, шершавые на ощупь. Мужчина по привычке открыл книгу с конца и скучающе пролистал пустые страницы. Ближе к середине начали появляться записи, написанные пером. Информация на них была какой-то неинтересной, поэтому Ленс их тоже пролистал. Его взгляд остановился на предпоследней с конца, то есть второй от начала, странице. Там было перечислено три имени: Деолинель Арксидис, Эрл Смит и Холи Край. — Что за ерунда, — нахмурился читатель. Первые две строчки, как и весь остальной текст в книге, были написаны одной рукой. Почерк был каллиграфический, буква к букве и, несмотря на отсутствие разметки, на одном уровне. Имя же брюнета явно начертал кто-то другой. Мало того, что наклон влево был такой сильный, словно книгу, прежде чем писать, повернули на девяносто градусов по часовой стрелке. Помимо этого, заглавные буквы и выносные элементы прописных, были столь вытянуты, что человеку с таким почерком явно приходилось делать большие интервалы между строчками, иначе они просто будут наезжать друг на друга. — «И что, никого это не удивило?». Мужчина прекратил заниматься графологией и хотел перелистнуть страницу, но вдруг услышал, как что-то упало. Он повернул голову и увидел что Силли сел на диване. Актер сонно потер глаза и, потянувшись, зевнул. Только после этого он обратил внимание на мужа, смотрящего на него прищуренным взглядом. — Ленс? — рыжик удивленно моргнул и потянулся за упавшей расческой. — Что ты здесь делаешь? — У меня такой же вопрос, — повар захлопнул книгу и воткнул ее в самый низ стопки. — Проснулся я, значит: одеяло на полу, подушки по разным сторонам кровати. Потянулся, чтобы поцеловать любимую жену и пожелать ей доброго утра, но ее уже и след простыл! А потом я пошел тебя искать и нашел здесь, вместе с этим черноволосым бесстыдником. Как это понимать? — Значит, я заснул… — пробормотала любимая женушка, рассеянно теребя в руках расческу. Сейчас она казалась ему тяжелее, чем раньше. Вероятно, это из-за того, она сделана из металла. Весь корпус пронизывали, похожие на молнии, прожилины разной толщины и глубины, а серовато-белый цвет говорил об использовании серебра. — «Похоже, антиквариат. Нужно будет вернуть»,— затем, Силли пробежался пальцем по одной из молний и возмущенно воскликнул: — Эй! Ты это одеяло всю ночь сбрасывал, я замучился его поправлять! Какие ко мне претензии? — Правда? — удивился Ленс, смущенно потер подбородок и засиял. — Наверное, мне стало жарко от нашей любви! Ах… — Не ахай мне тут! — цыкнул актер, замахнувшись на мужа руками. Однако в одной из них была чужая и явно дорогая расческа, а в другой золотой стержень, от ударов которой падали книжные полки и ломались швабры. С одной стороны было жалко красивую вещь, а с другой повара, поэтому рыжик подавил желание стукнуть любвеобильного партнера и обреченно опустил руки. — Кстати говоря, ты мне не ответил, — мужчина придвинулся ближе и, положив ладонь на колено жены, пристально заглянул ей в глаза. — Как так вышло, что оказался наедине с Холи в этой комнате, да еще в шесть утра? — Ты, правда, хочешь знать? — он надменно вскинул голову и лукаво прищурился, заставив супруга злобно засопеть и сжать пальцы. — Ха-ха! Да я шучу, шучу, — рассмеялся Силли и, отцепив руку от ноги, ткнул в хмурую складку промеж бровей нареченного. — Я просто не мог уснуть, а ты спал, и мне стало скучно. На самом деле я собирался пойти в библиотеку, но каким-то образом оказался здесь и споткнулся. В волосах запутался какой-то мусор, и я стал его вытаскивать. А тут как раз Холи пришел, грех было не воспользоваться шансом. Ты-то у нас парикмахерскими данными не обладаешь… — Хочешь, я могу тебя постричь, — не раздумывая предложил Ленс, потянувшись к голове возлюбленного. — Это избавит тебя от надобности общаться с этим прохиндеем. Данные у него видите ли. Специально, наверное, научился, чтобы к тебе поближе подобраться. Актер тихо застонал. Ему уже порядком надоело объяснять ревнивцу, что между ним и брюнетом ничего нет. — Вообще-то, у него три младшие сестры, — рыжику показалось, что к чувству соперничества мужа прибавилась еще и личная неприязнь. Но он не мог не оправдать невиновного парня. — А эту прическу, он два года назад заплетал на свадьбу самой младшей, — он повернул голову, предоставляя повару доказательства. — Так что, все, о чем ты говоришь весьма и весьма необоснованно. — Это он сам тебе сказал? — нахмурился мужчина, заскрежетав зубами. У него никогда не было проблем с математикой, поэтому он быстро сообразил, что к чему. Даже учитывая правила города, по согласию родителей можно выйти замуж в восемнадцать лет. Если прибавить к этому два года, значит, сейчас невесте должно быть двадцать. Плюс еще две сестры. Двадцать один, и двадцать два соответственно. Из этого следует, что Холи, как минимум, двадцать три года. Это при той мысли, что они погодки. На доске информации возраст не указывался, а парень даже не пытался отрицать, что ему не девятнадцать. Что-то здесь было не чисто… — Да, — подтвердил Силли, пытаясь нащупать, что же ему все-таки заплел дворецкий. Однако после того как он наивно попросил у мужа зеркало, и тот, оттянув ворот своей рубашки, отрицательно покачал головой, сдался, улегшись повару на колени. Спать ему больше не хотелось, так же как и вставать, а на жестком диване лежать было неудобно. — Ну, а у тебя есть братья и сестры? — С чего это ты решил спросить? — удивленно моргнул Ленс. Последнюю минуту он обеспокоенно пытался понять, разобрала ли его жена пространственный намек брюнета и, если да, как она отреагировала. Поэтому он никак не ожидал, что та использует его вместо подушки и будет задавать вопросы. — Конечно же, потому что хочу узнать тебя лучше, — смущенно пробормотал актер, отвернувшись в сторону. — Мы живем вместе, а я знаю только, что тебя зовут Ленс. Тебе двадцать три года, ты любишь читать детективы и хорошо готовишь. Нехорошо получается. — Ты забыл сказать, что я огонь в постели, — самодовольно оскалился тот, максимально низко склонившись над возлюбленным. — Ах, ну да, точно. Как я мог забыть, — рассмеялся Силли, щелкнув хвастуна по носу. — Придется мне обзавестись огнетушителем, иначе ты своей любовью прожжешь во мне дыру. По какой-то причине, грудь рыжика переполняла искристая радость, поэтому он совершенно не сопротивлялся, когда партнер рывком притянул его за талию и усадил на колени, страстно поцеловав в губы. Затем он перешел к шее, щекоча кожу ресницами. Актер рефлекторно вздрогнул и взъерошил волосы мужа. — Я так понимаю, господин факел, рассказывать о себе ты не хочешь, — усмехнувшись, заметил он. Ленс, пробежался языком по адамову яблоку, обреченно вздохнул и нехотя отстранился, посмотрев в глаза нареченного. Тот всем своим видом показал, что готов внимательно слушать. — Да там и рассказывать нечего, — повар положил подбородок на плечо жены и сцепил руки у него за спиной. — В два года меня усыновила одна пара в возрасте, других детей у них не было. А дети их родственников были либо слишком взрослые, чтобы со мной общаться, либо не могли приехать, потому что мы жили в отдаленной местности. Шесть лет назад, когда они умерли, я переехал в Лондон, где учился на кулинара, а оттуда сюда, — мужчина отодвинулся от партнера на расстояние вытянутых руки и лучезарно улыбнулся. — И вот он я перед тобой, во всей красе! Силли, растроганный тем, как сильно схожи их годы юности, не удержался от утешительного поцелуя, после чего крепко обнял супруга за шею, а тот, в ответ, его за талию. Прошло несколько минут, прежде чем один из них заговорил. — Знаешь, нам вроде нужно идти на кухню, — прошептал Ленс. — Не хочу, — рыжик отрицательно замотал головой, решительно вцепившись в мужа ногами. — Давай сегодня прогуляем. — Ха-ха! Не ты ли вчера переживал на счет реакции Дейзи? — усмехнулся повар, попытавшись отодвинуться, чтобы посмотреть возлюбленному в глаза. Однако тот не поддался, еще сильнее прижавшись к партнеру. — Ну, хорошо. Если ты не хочешь идти сам, придется тебя отнести. С этими словами он поднялся с дивана, поддерживая Силли за ягодицы, и направился к выходу. Актер, поначалу обрадовался тому, что не придется идти самостоятельно, но потом осознал, насколько ему будет неловко, если их кто-то увидит. И смущенно захлопал повара по спине. — Поставь меня, я сам!