Чащобный дворец

      — И-ии, нас кинули, — дождавшись, пока дверь, через которую ушёл брюнет, захлопнется, торжественно констатировала Дейзи. Подняв с пола упавшую печать, девушка скорбно посмотрела на стёршееся заклинание, а затем заглянула внутрь комнаты, дабы убедиться, что медиум и в самом деле исчез.       — С чего ты так решила? — поинтересовался Виктор, украдкой заглядывая во всё ещё дымящуюся кастрюлю с отваром от забвения. Глядя на вздымающиеся в болотно-зелёной жиже пузырьки, с одной стороны ему хотелось узнать, какую же тайну скрывает его прошлое, а с другой – ну не таким же путём. К тому же, производительница отвара между делом обмолвилась, что если в забвении виноваты не чары, а физиология, то он не поможет.       — Женская интуиция, — подумав, заключила изобретательница, уперев руки в бока. То, что пронырливый соратник, говоря что вернётся позже, их обманул, она поняла практически сразу, и тем не менее, осознавая, что они с полуслепым задохликом, не отличившим диван от пола, действительно будут сильно мешаться, обличать его маленькую ложь не стала. Хоть и хотела для виду поскандалить. — Чур я первая в душ!       — Эй! — лишь и успел крикнуть экс-призрак вслед исчезнувшей в коридоре собеседнице. Он только-только собирался узнать у оной, можно ли ему хлебнуть зловонной жижи, как она ушла, оставив его наедине со своими мыслями. — Час вообще-то ещё не прошёл!       Прислушавшись к тишине, Виктор услышал, как вопреки упреждению в ванной комнате зашумела вода и недовольно бурча уселся назад на диван. Какое-то время парень угрюмо смотрел на размытые белые пятна окон, гадая, есть ли на небе очертания облаков, или оно на самом деле выглядит как сплошное серое полотно и, незаметно для самого себя, задремал, положив голову на подлокотник.       Пробыв в облике призрака несколько долгих лет, он совершенно позабыл, что такое сон и поэтому, очутившись на зелёном лугу, залитом солнечным светом, сначала не на шутку перепугался, но потом пригрелся в солнечных лучах и успокоился. По всей видимости, впечатлившись от рассказа небесной изгнанницы, подсознание закинуло его на берег того самого озера с водопадом, которое девушка столь красочно описала. Сейчас, во сне, он видел мир куда отчётливей, чем в реальности, а потому смог разглядеть и цветы, плавающие в воде и порхающих над ними стрекоз.       Виктор подошёл к берегу и посмотрел вниз, чтобы узреть своё отражение, однако, то что он увидел, шло вразрез с представленным им образом. Со слов изобретательницы, волосы у него были светлыми с розоватым отливом, а глаза голубые с тёмной каёмкой. Человек же, которого он видел в водной глади был обладателем чёрной шевелюры и янтарных глаз, и хоть экс-призрак после пробуждения ни разу не смотрелся в зеркало, он всё же был уверен, что те черты лица так же ему не принадлежали.       Присев на корточки, сновидец с любопытством протянул к отражению руку – здесь надо отметить, что оное двигалось абсолютно синхронно с ним, но не успел он и прикоснуться к поверхности воды, как сверху что-то со всплеском упало и всколыхнуло рябь, мгновенно стерев наваждение.       — Виктор! — громко воскликнула Дейзи, с силой тряхнув подопечного за плечи.       — Аааа! — испуганно втянув воздух, закричал тот, в панике замахав руками и вжавшись в спинку дивана. Внезапно возникшая со всех сторон реальность, словно окатила его ледяной водой, отчего у него перехватило дыхание, вызвав судорожный кашель. К слову, нерадивой побудчице тоже досталось – задёргавшись, парень заехал ей распахнутой ладонью по щеке и теперь лицо девушки украшало ярко-красное пятно в форме его руки. — Ч-чего?!       — Чего-чего, — передразнила собеседника изобретательница, оскорблённо клацнув зубами. — Я ему поесть принесла, а он дерётся.       — И-извини, — виновато пробормотал Виктор, удивлённо посмотрев на одеяло, которое натянул до самого подбородка. За окном уже стемнело, и комнату теперь освещал свет большой вычурной люстры, свисавшей с потолка на кованой цепи, да серый экран телевизора, шипение которого мозг видимо и преобразил в шум водопада. — Долго я спал?       — Часа три, не меньше, — навскидку предположила целительница, протягивая оппоненту горячую тарелку. — Хотела разбудить, но потом подумала, что не стоит. Тебе что-то снилось? Ты хмурился, пока спал.       — Да, ерунда какая-то, — небрежно отмахнулся парень. Поднеся тарелку к носу, экс-призрак уловил довольно-таки приятный аромат, сразу вызвавший прилив аппетита, а потом зачерпнул немного ложкой и, подчеркнув, что это что-то жидкое, осторожно попробовал. — М, вкусно. А что это? Какая-то каша?       — Это макароны с мясной консервой, — обиженно фыркнув, пробубнила девушка. Ей, как никому другому, было известно, что готовка не является её коньком, но критику она всё равно не любила, потому что каждый раз действительно очень старалась, хоть в итоге и получалось что-то непонятное. Да и попробуй тут приготовь чего-нибудь дельное, когда полки в шкафах совершенно пустые. Даже вся посуда новая и упакованная в коробки. Холи, по всей видимости, здесь и не жил толком.       К счастью, нынешний дегустатор – к его счастью – не стал ничего комментировать и, только пожав плечами, продолжил уплетать блюдо за обе щеки. Умильно улыбнувшись, Дейзи уже собиралась отойти, однако вдруг кое-что вспомнила и полезла в карман выуженного из коробок темно-серого сарафана, настолько большого, что ей пришлось дважды обернуться притороченными к талии завязками – видимо предыдущая хозяйка квартиры была довольно таки крупной женщиной.       — Ой, вот ещё! Примерь-ка, — не дожидаясь ответной реакции, девушка заставила собеседника поднять голову и одела на него очки в чёрной оправе. — Нашла в вещах. Не знаю, подойдут ли, но это лучше, чем ничего…       — Ого! Я вижу! — аккуратно примостив тарелку на коленях, восторженно воскликнул Виктор. Оглядевшись по сторонам, он, наконец, узнал, как выглядит комната, а заодно опознал в большом чёрном пятне справа от себя стоящий в углу рояль. Рядом лежала белая простынь, и коробки с вещами, многие из которых были уже вскрыты.       — Доешь сначала, — снисходительно усмехнулась изобретательница, видя что подопечный вот-вот куда-нибудь метнётся. Она многозначительным жестом показала ему, что остывшее блюдо на вкус так себе и вернулась к своему занятию – починке телевизора.       — Ну ладно, — покорно протянул парень, всё ещё косясь на коридор, где скрывалась дверь в ванную, место, в котором точно должно быть зеркало. Сон сном, а убедиться на всякий случай надо. В силу появившегося побочного стимула, тарелка с кашеобразными макаронами опустела в считанные минуты. И даже лучше, что они (хоть и не понятно как это вообще получилось) были жидкими, потому что челюстью шевелить экс-призраку всё ещё было несколько затруднительно. Бросив короткое «спасибо», Виктор поставил пустую посуду на стол и быстренько ретировался, пока его снова не остановили.       Дейзи, обложившись инструментами, в его сторону даже не посмотрела, только напутственно махнула рукой, едва не пустив ему в след отвёртку. Зачем ей дался этот телевизор, девушка и сама не до конца понимала – видимо инженерное начало в ней призывало чинить всё, что сломано и доламывать то, что ремонту уже не подлежало. Или ей просто нужно было чем-то заняться. Во всяком случае, единственное, чего она успела добиться, так это монотонного шипения – до этого он монитор не загорался вообще. Отказавшись от идеи бросить начатое на полпути, девушка полностью ушла в себя и, где-то с минуту, совершенно не замечала вернувшегося Виктора, пока тот сам не подал голос.       — Что делаешь? — склонившись над разобранным агрегатом, поинтересовался парень.       — Тьфу ты! — от неожиданности воскликнула изобретательница, мазнув отвёрткой мимо винтика. Облизнув ободранный палец, она посмотрела на нарушителя спокойствия и удивлённо нахмурилась: — Я думала ты в душ пошёл… Вода-то давно нагрелась.       — Я хотел, — кивнул Виктор, поправляя сползшие при наклоне очки. Чуть успокоившись, он заметил, что картинка, видимая через них, всё-таки недостаточно чёткая и, чтобы разглядеть вещи получше, приходилось подносить их к самому лицу. Ему даже своё отражение плохо удалось разглядеть, пока он не перевесился через мешавшуюся раковину. — Не могу снять эту штуку, — экс-призрак недовольно надул губы и демонстративно подёргал за чёрный ворот, плотно обволакивающий шею. — Она словно приклеилась к коже!       — Ясно, — оценивающе потеребив материю, ответила Дейзи и вернулась к своему занятию. — Подожди пока, я почти закончила. Не хочу опять этот контакт потерять.       — Угу, — смиренно промычал парень и, обогнув собеседницу стороной, подошёл к окну. На улице, куда оное выходило, уже вовсю горели фонари и тёмные точки прохожих то и дело сновали туда-сюда.       Надо сказать, медиум не обманул, вечером здесь и правда, куда живописней, чем днём. Ровная линия дорожных столбов огибала границу парка и незаметно терялась в центре города, ярким заревом, распространявшимся на несколько километров вперёд. Возможно, если бы отблески фонарей не резали бы глаза, он бы и дальше любовался ночным видом, однако вместо этого Виктор воровато оглянулся, а затем осторожно поднял клап рояля. Блестящие чёрно-белые клавиши так и манили его к себе, отчего он не устоял и легонько коснулся пальцем клавиатуры. Внутри инструмента что-то глухо щёлкнуло и нота «до» беззвучно провалилась до упора.       — Эх, расстроенно, — разочарованно пробормотал парень. Он хотел было спросить у соратницы, не умеет ли та помимо всего прочего ещё и музыкальные инструменты настраивать, ностоило ему об этом подумать, как девушка издала радостный возглас и весело хлопнула по корпусу телевизора.       — Готово! — удовлетворённо оскалилась Дейзи, щёлкая кнопку на пульте. — Я думала: «В чём дело?», а он просто каналы не переключал. Ну-ка и что тут у нас…       На фоне всего происходящего, идея посмотреть телевизор казалась Виктору донельзя нелепой, и всё же он, вяло хмыкнув, встал рядом с сидящей на полу собеседницей и без особого энтузиазма уставился на экран. После одного нажатия, чёрно-белый шум резко сменился на чёткую картинку и, тем не менее, её содержимое не вызвало у новых зрителей никакого восторга.       Появившаяся на экране телеведущая монотонным речитативом освещала какой-то музыкальный концерт. Кадры то и дело сменялись с огромного вестибюля на ещё более огромный зал, где мало-помалу собирались на представление люди. За тяжёлым бордовым занавесом неторопливо рассаживались по местам музыканты, а узкая полоска внизу экрана едва-едва поспевала за потоком информации. Уныло застонав, Дейзи пощёлкала по кнопкам на пульте, надеясь найти передачу поинтереснее, но очень скоро выяснилось, что таковых просто не было, так как телевизор был настроен только на один единственный канал.       — Даже не знала, что у этого городишки есть своё телевещание, — призналась она и, не поднимаясь, развернулась к собеседнику. Затем девушка достала из ящика большие ножницы и приглашающе похлопала по свободному месту подле себя. — Иди сюда, будем тебя распаковывать.       — Ха-ха, — нервно посмеялся Виктор, обеспокоенно косясь по сторонам. Рабочий инструмент изобретательницы не вызывал у него доверия – огромные лезвия ножниц делали их похожими на орудие, которым можно было разрезать что угодно (пальцы, к примеру), но только не ткань. Парень сел к соратнице спиной и, когда холодный металл коснулся его позвоночника, нервно сглотнул. Материал водолазки был словно приклеен к коже, и Дейзи приходилось постоянно подковыривать его ногтем, чтобы ненароком не отрезать лишнего. В местах, откуда ткань была уже снята, кожу неприятно покалывало, и из-за этого он постоянно ёжился и ёрзал на месте, ожидая, когда это, наконец, закончится.       Звучавшая до сих пор на фоне классическая музыка мало-мальски спасала его от мучений, но, учитывая, что девушка, из необъяснимой ненависти к таковой, убавила звук практически до самого минимума, ему приходилось постоянно наклоняться, чтобы что-то расслышать. За что, в конце концов, и получил. Когда разрезать оставалось один только воротник, исполнительнице стало неудобно дотягиваться и она, разозлившись, хлопнула подопечного по спине.       — Да сядешь ты ровно или нет?! — воскликнула Дейзи, сердито стукнув ручками ножниц по полу.       — Тихо! — дёрнув плечом, шикнул экс-призрак. Услышать музыку у него удавалось только между щелчками лезвий, однако в последние несколько минут его больше интересовало само изображение.       Очевидно, на трансляцию концерта средств было выделено мало, потому что угол камеры, показывающий то сцену, то заполненный зрителями зал, был весьма ограничен, и показывал лишь ту часть оркестра, которая сидела ближе к краю. Но Виктора, собственно именно она и интересовала. В момент, когда соратница его окликнула, парень пытался разглядеть лицо одного из «первых скрипок», сидящих слева от дирижёра. За всё то время, что он его выглядывал, оператор показал красивого светловолосого скрипача крупным планом только один раз и то на пару мгновений. До этого парня, в частности из-за отсутствия звука, в отличие от ужасно зудящей спины, мало интересовало происходящее на экране, однако стоило ему лишь увидеть это лицо, как он непроизвольно напрягся и подался вперёд.       — Вот-вот-вот, смотри! — едва незнакомец снова появился в кадре, воскликнул Виктор, ткнув пальцем в телевизор. — Тебе не кажется этот человек знакомым?       — А должен? — с сомнением переспросила Дейзи. Но к картинке всё-таки присмотрелась. При первом взгляде на пшеничную шевелюру, ей на ум мог прийти исключительно один человек, и на какой-то миг девушка встревожилась и затаила дыхание. Насколько она помнила, игра на скрипке входила в программу домашнего обучения Эрла, да вот только таковой отзывался об инструменте крайне нелестно и на каждом уроке старательно фальшивил, чтобы ревностная родительница избавила его от своего энтузиазма. Осознав это, изобретательница горестно вздохнула и снова пригляделась к блондину, в этот раз уже совершенно точно опознав знакомые черты. — Да это же ты!       — Я?! — неподдельно удивился экс-призрак, непроизвольно подняв очки. Изображение, естественно сразу размылось, а когда он надел их на место, камера уже переместилась на дирижёра, лишив его шанса что-либо увидеть. — Да не, если бы меня по телевизору показывали, я бы знал.       — Ты дурачок или притворяешься? — иронично приподняв бровь, уточнила целительница, назидательно щёлкнув ножницами над ухом собеседника. — Может это старая запись?... Или вообще, вдруг это твой родственник. Похожи как две капли воды!       — Виктор попытался было возразить, но тут музыка прервалась, и сменившийся кадр переместил зрителей за кулисы, куда ушли закончившие играть музыканты. Шикнув, Дейзи легонько стукнула подопечного по голове пультом и прибавила звук, что было весьма кстати, так как телеведущая подошла именно к тому человеку, которым они так заинтересовались. — О-о-о, ну-ка послушаем…!       — А сейчас мы побеседуем с Лоуренсом Колдом, являющимся «первой скрипкой» оркестра, — громким голосом возвестила журналистка, то и дело искоса поглядывая на высокого красавца, с озадаченным выражением лица прижимавшего к груди скрипку. — Скажите, Лоуренс, – я же могу так к Вам обращаться, да? – насколько нам известно, вам сейчас двадцать девять лет и вы являетесь самым молодым участником вашего оркестра. Как давно вы начали играть на скрипке, и кто вообще вас подвигнул на это? — девушка поднесла микрофон к лицу оппонента, и при этом было сильно заметно, что ей приходилось приподниматься на носочках, чтобы остаться в кадре.       — Здравствуйте, эм…       — Эмили.       — Да, Эмили, — смущённо улыбнулся Лоуренс. — Вся моя семья принадлежит к династии музыкантов, и любовь к музыке передаётся у нас из поколения в поколение. Мой отец был композитором, а мама пела в опере, так что в детстве я никогда не думал, что буду заниматься чем-то другим. Когда мне было четыре года, мои родители уехали на гастроли и меня оставили с моим дядей, директором этого оркестра. Именно он и начал учить меня игре на скрипке. После того, как я немного подрос, меня отправили в музыкальную академию в моём родном городе, но у учителя по игре на скрипке, на тот момент не было свободных мест, и меня определили в класс фортепиано, где я проучился ещё три года. Разумеется, всё это время, благодаря моему дяде, обучавшему меня в промежутках между отъездами, я продолжал заниматься скрипкой, и когда меня, наконец, перевели, смог свободно осилить программу моей возрастной категории. К слову, помимо скрипки и фортепиано, я владею ещё игрой на кларнете и блокфлейте, но ими я занимался уже исключительно в качестве факультатива.       — Это же очень здорово, владеть столькими инструментами, — восхищённо вздохнула Эмили, глядя на собеседника чуть ли не влюблёнными глазами. — Но, насколько нам известно, последние год вы принимали участие в концертах, только в качестве аккомпаниатора. Вы решили взять перерыв или дело в чём-то ещё?       — Да, на самом деле, два года назад, как раз во время тура по стране, я травмировал плечо, и долгое время не мог восстановиться. Рука у меня тогда практически не двигалась, звук был ужасный, и я играл, только когда оставался совершенно один… — словно вспомнив всю пережитую боль, Лоуренс несколько помрачнел и выжидающе посмотрел на журналистку. Глядя на его растерянный вид, можно было предположить, будто он чего-то опасается и, если бы это было в его власти, с большим желанием закончил бы интервью. Однако бойкая телеведущая, уже вцепившись в молодого красивого музыканта, совершенно не хотела его отпускать.       — Да, я, кажется, помню про этот случай. Вы должны были устраивать свой последний концерт в нашем городе, но за пару дней до него, турне пришлось внезапно прервать… — задумавшись на мгновение, произнесла она. — Хотя, если подумать, вы же до этого приезжали к нам со своим младшим братом, чтобы принять участие в благотворительном концерте. Разве он не должен был занять ваше место в оркестре?       — Да, у нас оставалось до конца тура несколько концертов, и последние пару недель вместо меня действительно выступал мой младший брат, но он… внезапно исчез, а у нас не было времени, чтобы искать замену, так что… — последнее предложение скрипач проговаривал сдавленно, сильно при этом побледнев, отчего репортёрша, коротко переглянувшись с оператором, с виноватым видом поблагодарила оппонента, а затем кадр плавно переключился на другого члена оркестра, как раз готовящегося выйти на сцену.       — Ну-у…! — недовольно воскликнула Дейзи, едва не кинув пульт в телевизор. Долгая нудная болтовня, изобилующая незнакомыми слуху словами, порядком её утомили, отчего она едва не уснула, очнувшись только на словосочетании «внезапно исчез». Небольшой значок в углу экрана говорил о том, что программа шла в прямом эфире, так что журналистка, почувствовав, что затронула неудобную тему, быстренько сменила цель, так и не дав зрителям узнать, в чём, собственно дело. Опустив занесённую для броска руку, изобретательница вымученно вздохнула и посмотрела на компаньона, дабы узнать, что он обо всём этом думает и не появились у него какие-либо воспоминания и, к своему огромному удивлению, обнаружила такового сидящим в низком наклоне с плотно обхваченными плечами. — Эй, что с тобой?!       — Я не знаю… — нечленораздельно прохрипел Виктор, едва ли не заваливаясь на бок. — Спина… как будто режет что-то…!       — Режет?! — испуганно переспросила целительница, оттягивая в сторону разрезанную материю. После «распаковки» на коже были небольшие покраснения, но сейчас она сияла белизной, словно её замачивали в молоке. Даже от проведённой ногтем линии следа не осталось. — Но тут ничего… АААА! — пристально разглядывая спину, девушка прощупала пальцами каждый позвонок, и всё было в порядке, однако стоило ей добраться до места между лопатками, как под кожей вдруг что-то шевельнулось, создав небольшую волну.       — Что?! Что там?! — испугавшись крика, подскочил парень, в панике пытаясь заглянуть через плечо.       — Понятия не имею, — в ужасе пропищала Дейзи, на всякий случай, отодвинувшись на метр от собеседника. Издалека никаких бугорков видно не было, но от одного воспоминания об этом ощущении под пальцами, у неё по всему телу пробежали мурашки. — Там… там двигалось что-то…       — Д-ДВИГАЛОСЬ?! — спустя пару секунд, в голос закричал Виктор, подскочив на ноги. Все мысли о невыносимой боли от полученной информации моментально отошли на второй план и он, заметавшись из стороны в сторону, едва не споткнулся о стоящий на полу ящик. Вовремя среагировав, изобретательница пнула его под колено и, изменив траекторию, парень плюхнулся на прежнее место, ошарашенно хлопая глазами.       — Для начала, давай успокоимся. Может мне это просто показалось, — первой вернув самообладание, проговорила девушка, ободряюще хлопнув паникёра по плечам. К счастью, оный, счёл дрожь, идущую от её рук, за свою собственную и немного успокоился, позволив себя развернуть. Как только она это сказала, по спине экс-призрака опять что-то пробежало, навевая самые неприятные мысли. Судорожно сглотнув подступившую к горлу горечь, целительница брезгливо поморщилась и осторожно надавила на выпирающий между лопатками валик. К её большому облегчению, он был на ощупь твёрдым, но снизу не подковыривался, не сдвигался и, что самое главное, не расползался в стороны. Разве что чувствовался чуть ощутимый трепет, идущий от позвоночника к внешним сторонам спины.       — Ну что там? — нетерпеливо спросил Виктор, встревоженно поглядывая назад.       — Хвала небесам не то, на что я сначала подумала, — расплывчато ответила девушка, задумчиво поглаживая кожу на лопатках соратника.       — А на что ты подумала? — незамедлительно поинтересовался тот, наивно полагая, что от этого знания ему станет гораздо спокойнее.       — Ты не хочешь этого знать, поверь мне на слово, — с нажимом проговорила хранительница тайны, издав многозначительный смешок. — Чувствуешь что-нибудь?       — То, что я хочу упасть в обморок, считается? — нервно фыркнул парень, после невнятного ответа явно успев себе всякого вообразить. Судя по тому, как собеседница отреагировала на данное изречение, он был отнюдь не единственным желающим, и, тем не менее, заставлять её повторять свой вопрос не стал, сосредоточившись на ощущениях. Боль была острая и режущая, как будто глубоко под кожей кто-то водил по спине острой иглой. А если быть более точным, то иглами. Описав свои переживания, он ненадолго задумался, а потом добавил: — Но когда ты нажала между лопатками, позвоночник словно онемел…       — Онемел, говоришь… — причмокнула губами Дейзи и потянулась к ящику с инструментами. Виктор, не поняв, к чему соратница это сказала, да ещё в такой манере, обернулся, чтобы посмотреть, чем та занята и, увидев в её руках блестящее лезвие скальпеля, почувствовал, что вот-вот перейдёт к осуществлению своего плана.       — Ты это… Что это собралась делать? — побледнев, испуганно попятился экс-призрак, ненароком намечая для себя пути отступления.       — Хочу надрез сделать, — невозмутимо заявила изобретательница, вслед за скальпелем доставая другие хирургические приспособления. Женское начало в ней неумолимо переборол научный интерес и она, исключив остальные варианты, с неутолимым любопытством возжелала выяснить, что это там такое. — Я потом зашью.       — Как-то это знаешь, не очень обнадёживает, — оцепенев от напускного хладнокровия собеседницы, тихо выдавил парень, неотрывно глядя на малюсенькую изогнутую иголочку, которую девушка вместе с пинцетом положила на специальный поддон. — Давай лучше не надо. Кажется, у меня уже всё прошло.       — А ты не боишься, что если это одна из тех трубок, то при одном неловком движении она может лопнуть и её осколки, вклинившись между позвонками, повредят спинной мозг? — безжалостно припугнула подопечного целительница, равнодушно, словно уже получив согласие, кое ей, собственно, и не было нужно, обрабатывая инструменты антисептиком. Заметив, что сказанные ею слова повлияли на оппонента именно так, как она и рассчитывала, Дейзи расплылась в ангельской улыбке и покровительственно отметила. — Да ты не бойся! Я только один ма-алюсенький надрезик сделаю, ты даже ничего не почувствуешь! Давай, поворачивайся!       — У-у-у, — горестно застонал Виктор, втянув голову в плечи. Между лопатками сразу что-то прострельнуло и по всей спине разлился неприятный холодок. За то время, что он пробыл во вновь приобретённом теле, парень сто раз уже успел пожалеть, что это вообще произошло. Но с другой стороны, так как это уже случилось, провести остаток жизни в инвалидном кресле из-за такой мелочи ему также совершенно не прельщало. — Я надеюсь, ты уже делала подобное…       — Ну, конечно… Сотни раз! — небрежно бросила изобретательница, мысленно добавив, что в преобладающем количестве случаев, её клиентами были уже отчалившие на ту сторону люди. Дождавшись, пока данный подопытный усядется как надо, она быстро, пока тот не передумал, мазнула по его спине салфеткой и осторожно поднесла скальпель к коже. Сосредоточенно затаив дыхание, девушка сделала аккуратный прокол, из которого тут же скатилась капелька алой крови.       Как она и сказала, боли Виктор совершенно не почувствовал, даже наоборот – ему вдруг стало легко и спокойно, о чём свидетельствовали его расслабленно опущенные плечи. Внимательно следя за состоянием оппонента, Дейзи уверенной рукой углубила надрез, и уже на глубине пяти миллиметров скальпель наткнулся на что-то твёрдое. Осторожно раздвинув края раны пинцетом, целительница обнаружила какой-то белый стержень. Почувствовав неладное, она подцепила находку за выпирающий кончик и с непередаваемым удивлением извлекла из-под кожи белоснежное, дюймов с пять, перо.       А в следующий миг её отбросили назад огромные белые крылья.