Август 2021
Матч за Суперкубок Европы Уиллоу смотрит по телеку — просто не может удержаться, хотя понимает, что раз за разом ковыряет едва зажившие раны. Ей хотелось бы оказаться в Белфасте, затеряться среди облаченной в синее толпы, оглохнуть от кричалок «Come on you blues!» и на мгновение позволить себе подумать… Что она может обнять его. Кепа мается на скамейке запасных в свитшоте в цветах «Челси», ему что-то объясняют помощники тренера, а дополнительное время неумолимо заканчивается. На табло маячит ничья, приближая серию пенальти. Уиллоу с детства обожала футбол, с детства болела за «Челси», как и отец, и брат, и вся её семья, но кто бы мог подумать, кто бы мог знать… Что однажды она познакомится с самым дорогим по цене вратарем в истории «синих». В спортивную журналистику Уиллоу — Ви, как её звали дома, — и потянуло-то из любви к футболу. На своих первых репортажах она нервничала, ей казалось, она упадет в обморок, но ничего, к двадцати пяти годам привыкла. Общалась с футболистами на равных, зарабатывала удивленные взгляды, стоило ей невзначай бросить пару-тройку фраз о прошедшем матче. Ощущала на себе все прелести шовинизма, ведь девушка, освещающая «мужской» спорт — ах и ох, наверняка ищет себе мужа среди немногочисленных незанятых футболистов. Как иначе-то? Аррисабалагу она встретила случайно вообще. С тех пор, как он оказался в опале, поставив под сомнение решение Маурицио Сарри заменить его перед серией пенальти, Кепа не очень часто выходил на поле, всё больше протирал шортами скамью запасных, и это ранило его самолюбие. Наивная попытка Уиллоу разговорить его после проигранного матча с Манчестер Юнайтед закончилась тем, что Кепа рявкнул на неё и свалил. Четыре пропущенных гола команду не красят. Кепа извинился потом. Нашел её в социальных сетях и написал в директ, что не хотел рычать на неё, просто был расстроен. Уиллоу, вообще-то, и не обижалась. Они поболтали — она всё не могла поверить, что кто-то из футболистов вообще написал ей вне рабочих вопросов — и Ви полагала, этим всё и закончится. Она так ещё никогда не ошибалась. Уиллоу прикрывает глаза, не в силах наблюдать, как Томас Тухель собирает вокруг себя игроков, как Кепа — её Кепа, хотя нет, уже с полгода как не её, — готовится закрывать ворота собой. Она помнит, как впервые проснулась в его постели, а августовское солнце пускало солнечных зайчиков по его лицу, путалось во вьющихся тёмных волосах. У неё приятно ныли все мышцы, а воспоминания о прошедшей ночи и горячечном шепоте Кепы ей на ухо, на испанском, что-то, чего она не понимала, заставляли Уиллоу жмуриться в попытках унять жар, зарождающийся в груди снова. Ей нравилось касаться его смугловатой кожи, зарываться пальцами в тёмные кудри. Уиллоу была влюблена, непрофессионально и совершенно неприлично. Она до сих пор влюблена, иначе как объяснить, что каждый пропущенный Кепой пенальти отзывается болью в самом сердце, а каждый взятый — податься вперед, впиваясь взглядом в экран. Она даже не сразу осознает, что «Челси» подтверждают свой статус чемпионов Европы, так бешено бьется её сердце. Ви смахивает слёзы с мокрых ресниц. Ребята обрушиваются на Кепу всей своей шайкой-лейкой; Уиллоу различает и Тони Рюдигера, и Аспиликуэту, и Мейсона, и думает, что должна была быть там… но её в Белфасте не ждали. У неё дрожат пальцы, когда она печатает короткое сообщение на номер, въевшийся кислотой в память. «Поздравляю» Ей предсказуемо не приходит ответа — лишь сухая фраза «прочитано» на черном фоне мессенджера.Октябрь 2021
Уиллоу рассматривает своё отражение в зеркале: синяки под глазами такие, что даже грима на вечеринку в честь Хэллоуина не нужно. Премьер-лига только началась, но работы у неё по горло, и сейчас её выпнули из редакции на закрытую вечеринку, где соберется куча народу из разных лондонских футбольных клубов… ничего особенного, просто осветить мероприятие. Она думает, ей нужно нацепить маску полностью на всё лицо, чтобы случайно не пересечься с кем-нибудь знакомым (Кепа, Кепа) или со знакомым знакомого. Уиллоу не врет себе: она скучает так отчаянно, что до дыр засмотрела Ютуб и трансляции матчей. Уиллоу скучает по нему. По его смеху и привычке готовить лазанью по выходным; по тёмным глазам в опушении прямых ресниц и привычке поджимать губы; по линии носа с горбинкой и по испанским словам, которыми Аррисабалага частенько заменял английские. По привычке поднимать её в воздух и кружить, и целовать её лицо. И по тому, как хорошо ей было с ним в постели. Слишком много она вспоминает их первый секс. Пора прекращать. Пора забывать… забудешь тут. В подоле черного платья Мортиши Аддамс она путается, выбираясь из такси. Показывает на входе в клуб приглашение, зарабатывая холодно-профессиональный взгляд охранника, и попадает на совершенно обычный фуршет, только все в хэллоуинских костюмах. Поправляет маску — её не должны узнать, зато она узнает всех. На глаза попадается Маунт, за руку с невысокой молодой женщиной, а Уиллоу помнит, что девушка у него была другая. Впрочем, ей-то какая разница? Она скользит взглядом по толпе, но не цепляется за знакомую высокую фигуру и так и не может понять, хорошо это или плохо. Если бы это была тусовка в ночном клубе, куда футболисты ездят оттянуться, выпить и снять пару девочек — это было бы одно. А здесь, на официальном фуршете в честь открытия нового корпуса Кобхэма в Суррее, всё слишком чинно. Уиллоу подозревает, что у футболистов потом будет своя вечеринка, с блэк-джеком и шлюхами — у тех, кто не женат, конечно. Чуть улыбаясь, Ви снова проходится взглядом по Маунту и его спутнице снова: вот уж кто, кажется, выпадет из сегодняшней веселухи — оно заметно по тому, как его ладонь то и дело соскальзывает на её задницу. Девушка толкает его локтем в бок, но не кажется недовольной. — Что ты тут забыла? Уиллоу едва не роняет бокал с шампанским. Замирает, как кролик перед удавом, ещё больше выпрямляет спину: она ведь виновата, так виновата перед Кепой, но не должна показывать, как это чувство вины давит на неё. — Привет. Голос дрожит предательски. Уиллоу смаргивает выступившие слёзы и поворачивается. Звезда Суперкубка Европы смотрит на неё сверху вниз. — Здравствуй, — говорит настороженно, чуть хмурясь. — Так что ты здесь забыла? — Работаю. «Прости меня» Уиллоу отказала ему. Сама не знала, что за черт на неё нашел. Она отказала, когда Кепа сделал ей предложение через полтора года отношений, и его лицо навсегда выгравировано в её памяти, выжжено на подкорке мозга. Хотя нет, она знает, почему отказала. Она испугалась. Всего и сразу — замужества в двадцать шесть, его популярности, скандалов, которые шлейфом следовали за Кепой после конфронтации с Маурисио Сарри. Ответственности. Испугалась сплетен, что будут преследовать её в редакции. Отказала, отказала, отказала. Разумеется, они расстались. Со скандалом и эмоциями, которые в Кепе шкалили. Со слезами Ви, которая так и не смогла объяснить, чего боялась. «Прости меня» Она поступила бы по-другому сейчас. I'd go back to December, turn around and change my own mind. — Не бойся, — ещё одна нервная улыбка. — Я тебя не преследую. «Прости меня» — Это было бы странно. В душе у Ви — пустынная буря. Она задыхается от эмоций, нахлынувших разом, подгребших её под собой. Хочется уйти, хочется остаться, хочется взять его за руку. Хочется увести его на улицу и зацеловать в тёмном углу, но у неё больше нет и не будет права даже произнести его имя без чувства вины, скребущегося в сердце настойчивым призраком. Извиняться сейчас — это резать едва поджившее. Уиллоу отпивает глоток шампанского, и оно чудится ей горьким. «Я люблю тебя» Новая мысль, красной линией перечеркивающая предыдущие. Ви едва не закашливается, потому что три дурацких, уже не нужных слова готовы сорваться с языка. — Поздравляю с Суперкубком. Другие три слова. — Ты уже поздравила. Спасибо. Почему мир вокруг такой чертовски заблюренный? Почему ей кажется, что она не одна здесь думает, как бы сбежать подальше? Почему всё не то и не так? В горле пересыхает, а за ребрами волком завывает желание отыскать машину времени и вернуться в прошлогоднее Рождество. Обнять Кепу и не отпускать. Тогда, возможно, сейчас они бы не стояли посреди вечеринки, дураки дураками, а уже напились бы шампанского и целовались где-нибудь, а то и вообще остались дома, в постели. Нет, Ви не хочет об этом думать. — Ты не ответил, и я подумала, что сообщение не дошло. So if the chain is on your door I understand… Кепа заперт на все замки, но Уиллоу чувствует, что внутри него тоже бушует шторм. — Я не сразу вспомнил номер. Это так неловко, и больно, больно, больно. Ви сжимает свободную руку в кулак, впивается ногтями в кожу, пытаясь привести себя в чувство. «Прости меня. Я люблю тебя. Прости меня. Простипростипростипрости» — Тогда… развлекайся? С новым корпусом Кобхэма вас. Ей достает мужества повернуться спиной. Скоро начнется официальная часть. Она должна идти. Уиллоу не осознает, что дрожит, пока не добирается до туалета и не запирает за собой дверь. Даже под гримом Мортиши видно, как она сбледнула. Ви тошнит. Выворачивает прямо в раковину от пережитого стресса. Она ополаскивает рот водой и смотрит на себя в зеркало. — Дура, — шепчет самой себе. — Дура тогда, дура сейчас. Боже, зачем она сюда вообще явилась… «Я так по тебе скучаю» Уиллоу споласкивает рот водой. Помада слегка размазывается по краям; её рот и без того похож на рану. Как Кепа узнал её, она ведь в парике Мортиши? Ах, да. Татуировка на лопатке, которую он столько раз касался губами. У платья слишком низкий вырез на спине. Уиллоу выпрямляется. Она справится с этим. Всегда справлялась.