***
На следующий день проходил первый в этом году матч по квиддичу между командами Гриффиндора и Пуффендуя. Как назло в этот день погода была отвратительная: свирепый ветер вырывал из рук спешащих на трибуны болельщиков зонтики, за которыми те пытались скрыться от ливня. Уже через пять минут игры Гарри почувствовал, что промок до нитки, но зато (спасибо водоотталкивающему заклинанию Гермионы) видел он хорошо. Мальчик уверенно вел метлу сквозь воздушные вихри, выискивая снитч, однако тот все не хотел показываться. Поттер посмотрел на Седрика Диггори — ловца Пуффендуя — и с облегчением обнаружил, что тот все так же бесцельно кружит над полем в поисках маленького золотого шарика. Погода ухудшалась, и играть становилось все опаснее — нужно было как можно скорее поймать снитч. Гарри развернул метлу и помчался к середине поля, как вдруг новая вспышка молнии осветила трибуны, и мальчик увидел в пустом верхнем ряду неподвижную фигуру огромного лохматого пса. Закоченевшие руки мальчика скользнули по мокрому древку, и он провалился на два метра вниз. Тряхнув головой, Гарри вновь взглянул на трибуны — собака исчезла. Боковым зрением он заметил какое-то движение: мимо него пролетел снитч, а вслед за ним несся ловец команды соперника. Резко развернув метлу, Гарри помчался вслед за Седриком, и уже начал его обгонять, тянувшись правой рукой к заветному шарику, как вдруг… Воцарилась мертвая тишина. Поттер ощущал силу ветра, но не слышал его, как будто кто-то выключил звук. Знакомая леденящая волна ужаса захлестнула его и пронзила на сквозь — такое уже случалось в поезде, когда он встретил… Забыв про все на свете, Гарри оторвал взгляд от снитча и глянул вниз. Около сотни дементоров устремили к нему задранные вверх, скрытые капюшонами головы. Грудь словно сдавило стальным обручем в глазах начало темнеть — последним, что запомнил Гарри был пронзительный крик женщины, умоляющей не убивать своего ребенка. Очнулся Гарри в Больничном крыле в окружении друзей и товарищей по команде. Они рассказали ему что произошло. Когда мальчик потерял сознание и начал падать, Дамблдор спас его, в то время как Седрик Диггори поймал снитч. А верный Нимбус-2000 имел несчастье угодить прямо в Гремучую иву — от него осталась только куча щепок, да поломанные прутья. По настоянию мадам Помфри Гарри должен был пролежать в больнице все выходные. В воскресенье утром в палату ввалилась вся факультетская команда, и Оливер Вуд замогильным голосом сообщил, что ни в чем Гарри не винит. Рон с Гермионой сидели у него с утра до ночи, и видели подавленное состояние друга, но ничем не могли помочь. Правда, они не догадывались, что дело не в проигрыше. Он решил не рассказывать им о Гриме, и уж тем более о предсмертном крике матери… Он догадался, что слышит последние минуты ее жизни, когда она отчаянно пыталась защитить его от Волдеморта. И вот уже вторую ночь подряд после ухода друзей Гарри ворочается на больничной кровати, не позволяя себе провалиться в сон, боясь вновь увидеть кошмар, полный полусгнивших рук и отчаянных криков. Внезапно раздался стук в дверь, и мадам Помфри, совершающая очередной обход пациентов, поспешила открыть. — Доброй ночи, Поппи. — Раздался приглушенный голос профессора Уоллис. — Надеюсь, я никого не потревожила. Гарри притворился спящим и навострил уши. — Нет-нет, что ты. Все в порядке. — Я хотела попросить у тебя Сонедор. — Голос женщины слегка дрожал. — Я же дала тебе целый флакон, неужели он так быстро закончился? Профессор ничего не ответила. — Как часто ты его принимаешь? — Каждую ночь. — Ты что? — Почти вскрикнула мадам Пофри, но тут же обратно понизила голос. — Это же опасно, его нужно принимать хотя бы раз в месяц. — Что поделать, если спать нужно каждую ночь… — С горькой усмешкой произнесла Уоллис. — Я могла бы попробовать сделать его сама, но давно не практиковалась в зельеварении и боюсь в итоге остаться с ослиными ушами. А просить Северуса — себе дороже. После небольшой паузы мадам Помфри все-таки направилась в свой кабинет, а вернувшись сказала: — Пообещай, что не будешь принимать так часто. — Спасибо, Поппи. Дверь закрылась, мадам Помфри закончив обход, ушла к себе в кабинет, а Гарри, сам того не желая, провалился в очередной кошмар. В понедельник Гарри вернулся в школу и по дороге на урок ЗОТИ рассказал друзьям об услышанном разговоре. — Интересно, что за зелье ей понадобилось? — Задумчиво произнес Рон. — Серьезно, Рон? — Голос Гермионы сочился иронией. — Ты вообще чем на уроках занимаешься? Две пары глаз непонимающе посмотрели на девочку. — Огх… — Гермиона раздраженно выдохнула. — Она просила Сонедор. Это зелье для сна без сновидений. Оно очень сложное по составу и в школьную программу не входит, но Снейп говорил о нем еще на первом курсе. Оно входит в список токсичных и аддиктивных зелий, нерекомендуемых к использованию. — То есть оно запрещено? — Спросил Гарри. — Нет. Но чрезмерное использование Сонедора может привести к зависимости. Принимать его каждый день — это очень нездорово. — Не знаю, — Рон махнул рукой, — мне кажется ты раздуваешь из мухи слона. Может ей снилось, как Фреда с Джорджем вновь оставили у нее на отработку за взорванный унитаз. Каждого могут мучить кошмары. Гарри невольно вздрогнул. — Я и не сказала, что кошмары это плохо… — Обиженно пробурчала Гермиона, но Рон ее уже не услышал — начался урок. На радость третьекурсников, профессор Люпин поправился, и в этот раз проводил занятие сам — Снейпа на замену приглашать не пришлось. В этот раз преподаватель познакомил учеников с фонарником — с почти прозрачным существом, заманивающим заплутавших путников в болото искуственным светом фонаря. После урока профессор попросил Гарри задержаться. Оказалось, что, пускай его и не было на игре, он знал о происшествии, и даже пообещал научить мальчика давать отпор дементорам. Гарри был очень рад этому: он больше не будет слышать разрывающего душу предсмертного крика матери.***
Приближался конец осени, и каждый следующий день был холоднее предыдущего, хотя недавно выпавший снег уже местами подтаял и лежал небольшими островками. Гриффиндорцы и слизеринцы третьего курса только что вышли с урока Истории магии. — Кто-кто, а она свой предмет знает. — После каждой лекции Рон непременно посвящал друзей в свои впечатления. — Никогда не думал, что буду с открытым ртом слушать про учреждение Министерства магии. Гермиона закатила глаза: — Смотри, как бы на следующей лекции, у тебя слюни не потекли. — Не понимаю, о чем ты. — Сконфузился Рон. — Неужто Уизли влюбился в новую училку? — Ехидно произнес кто-то сзади ребят. Обернувшись, гриффиндорцы увидели Драко Малфоя, окруженного посмеивающимися подпевалами. — Шел бы ты отсюда, Малфой! — Раздраженно бросил Гарри. — По осторожнее со словами, Поттер. А то я ведь могу и не поделиться тем, что знаю об Уоллис. — Пойдемте отсюда. — Попыталась предотвратить конфликт Гермиона. — Ничего он не знает, просто выделывается. Но Гарри с Роном было сложно сдвинуть с места. — Что ты знаешь? — Спросил Поттер. — Что, не терпится узнать? — Малфой ехидно посмеивался. — Так уж и быть, поделюсь с убогими. Вам должно быть интересно узнать, что ваша любимая Уоллис четыре года провела в Больнице святого Мунго в отделении для чокнутых. — Врешь. — Практически прорычал Рон. Он бы бросился на слизеринца, если бы его не удержали друзья. Малфой чуть отпрянул назад, когда Уизли двинулся в его сторону, но, убедившись, что тот на него не накинется, самодовольно продолжил: — Мой отец выступал против ее назначения, но Дамблдор настоял на своем. Он любит брать на работу некомпетентных учителей. В его словах явно прозвучал намек на Хагрида, но прежде, чем Гарри успел что-то ему сказать, слизеринец поспешил ретироваться вместе со своей компанией. Весь следующий выходной ребята провели в библиотеке. Сначала Гермиона попросила у мадам Пинс Большую книгу выпускников Хогвартса, в которой содержались имена всех учеников школы. После почти двух часов поисков ребята узнали, что Шинейд Уоллис была студенткой Когтеврана и закончила учебу в 1978 году. Библиотекарша подозрительно посмотрела на Гермиону, когда та поспросила у библиотекарши газетный архив за последние пятнадцать лет, но ничего не сказала — девочка была частой посетительницей библиотеки. Следующие несколько часов проходили в тишине, пока наконец не нашлась статья в выпуске «Ежедневного Пророка» от 28 апреля 1984 года «Уоллис отправляется туда, где стены мягкие». Ребята расположились за столом и стали читать: «Грустно смотреть, когда подающие надежды молодые волшебники оказываются на задворках нашего мира. Все подобные случаи, которых в наше время было немало, явились следствием тяжелой войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Пускай темный волшебник сгинул уже почти три года назад, магическое сообщество до сих пор страдает от действий его уцелевших последователей. Мы уже писали о незавидной судьбе несчастной пары, пострадавшей от рук Пожирателей Смерти, но детали этой истории настолько ужасны, что мы не станем посвящать в них читателя еще раз. Однако, не поделиться еще одной печальной историей молодой жертвы ужасной войны мы не можем. 27 апреля 1984 года Министр магии Миллисента Багнолд приняла тяжелое решение отправить 23-летнюю сотрудницу отдела магических игр и спорта Шинейд Уоллис в Больницу святого Мунго. Особенно грустной эта история становится оттого, что мисс Уоллис подавала надежды, пойдя по стопам своего отца Корвина Эйвери (его племянник — Гидеон Эйвери, бывший Пожиратель Смерти, избежавший наказания, заявив, что находился под действием заклинания «Империус»), который в свое время дослужился до должности заместителя главы того же отдела. Министр не уточнила, в чем состоит причина помещения мисс Уоллис в больницу, однако от одного из ее коллег, который просил не называть его имя, нам удалось выяснить, что разум девушки захватили странные и бредовые идеи, содержания которых источник не раскрыл. В больнице Св. Мунго объяснили, что странное поведение мисс Уоллис может быть вызвано помешательством на фоне тяжелых событий войны, а также влиянием неизвестных заклинаний из арсенала Пожирателей смерти. Мы всей редакцией «Ежедневного пророка» желаем героине боевых действий скорейшего выздоровления и надеемся, что совсем скоро девушка вернется к продолжению своей министерской карьеры. Если вы хотите поддержать Шинейд Уоллис, можете присылать свои письма по адресу…» — дальше шел адрес больницы в Лондоне и номер палаты. Дочитав газету, первым голос подал Гарри: — А что такое Больница Св. Мунго? — Это больница для магов в Лондоне. — Прокашлявшись, объяснила Гермиона. — Магловские болезни там не лечат, но занимаются заболеваниями волшебников. — Теперь понятно, что за кошмары ее мучают. — Заговорил Рон. — А сколько времени она провела там? — Не знаю. — Голос Гермионы звучал бесцветно. — Самое большее — лет семь-восемь, потому что вряд ли бы ее приняли в Хогвартс сразу после выписки из больницы. — Получается, Малфой оказался прав. — сказал Гарри. — Подождите, но она же ведет у нас уже три месяца. Если бы с ней что-то было не так, мы бы заметили. — С надеждой произнес Рон. — Она вполне могла излечиться. — Грейнджер пыталась звучать уверено, но выходило у нее плохо. — Дамблдор не стал бы принимать ее в школу, если бы не был уверен в ее компетентности. — Когда Дамблдор отличался разумными решениями? — спросил Гарри. Ответа на свой вопрос он не получил.