***
Эйфория от завоевания Кубка растянулась у гриффиндорцев вплоть до начала экзаменов. Отличная погода так и манила выйти наружу, но об этом пришлось забыть: все безвылазно сидели в Общей гостиной за зубрежкой. В один из таких вечеров в окно комнаты влетела Букля с запиской от Хагрида: в ней говорилось, что апелляцию назначили на шестое июня — последний день экзаменов. Воодушевление ребят сошло на нет, когда они прочитали, что вместе с комиссией приедет палач. Однако поддаваться унынию у них не было времени: во всю шли экзамены. На Трансфигурации необходимо было превратить фарфоровый чайник в черепаху. Большинство третьекурсников справились с этим с переменным успехом: у кого-то остался носик вместо хвоста, у кого-то синий узор на панцире — и только Гермиона выводила одногруппников из себя, сокрушаясь о том, что ее черепаха была больше похожа на морскую, чем на обычную. За этим предстоял экзамен по Заклинаниям, где предстояло продемонстрировать Веселящие чары. На следующий день ученики следили за флоббер-червями у Хагрида, а затем пытались сгустить Морочащую закваску у Снейпа, что обернулось для Гарри полным провалом. На экзамене по Истории магии необходимо было написать сочинение о средневековой охоте на ведьм, с чем ребята справились на ура, вспоминая увлекательные рассказы профессора Уоллис. Предпоследним экзаменом была Защита от Темных искусств. Профессор Люпин устроил ученикам целую полосу препятствий из изученных существ, за прохождение которой Гарри получил высший балл. Последним в расписании Гарри и Рона стояло Прорицание, и они с Гермионой разделились. Профессор Трелони вызывала к себе по одному, пока остальные ждали, сидя на ступеньках винтовой лестницы, бездумно листая учебник. Когда подошла очередь Гарри, он поднялся в класс, и сел перед преподавателем, уставившись в магический шар. Ничего в молочной дымке Гарри не видел, однако, пользуясь проверенным методом, начал придумывать разные небылицы, чем мрачнее, тем лучше. Однако, рассказать о якобы трагичном исходе дела Клювокрыла у него язык не повернулся, а потому его стараний профессор Трелони не оценила. Когда же Гарри собрался уходить, позади него раздался резкий, громкий голос: — Это произойдет сегодня ночью. Гарри обернулся. Преподавательница деревянно выпрямилась в кресле, устремив взгляд в пространство. — Темный Лорд одинок и покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда–либо доселе. Вечером… до полуночи… слуга… отправится… на воссоединение… с господином… Профессор Трелони уронила голову на грудь и захрипела, опять встрепенулась и мутными глазами посмотрела на Гарри. — Ах, простите меня, дорогой мальчик, я кажется задремала. Ошеломленный и сбитый с толку Гарри, не говоря ни слова, побежал в гостиную, в которой кроме Рона и Гермионы уже никого не было. Однако рассказать о только что услышанном им пророчестве он не смог: Хагрид незадолго до его прихода прислал залитую слезами записку о том, что апелляция не имела смысла, и Клювокрыла все-таки казнят. Лесничий просил их не приходить, однако ребята не могли оставить друга одного. Забрав мантию из секретного хода, ребята направились к хижине Хагрида. Великан выглядел совершенно потерянным — не знал, что делать и что говорить. Даже кувшин в руках не смог удержать: тот, выскользнув из его рук, разбился, и Гермиона бросилась искать другой. Ребята попытались настоять на том, чтобы остаться, но Хагрид воспротивился: не стоит им это видеть. Внезапно их разговор прервал крик Гермионы: — Короста! Девочка поднесла к столу кувшин, найденный в шкафу, и перевернула. Из него с возмущенным писком вывалилась старая и облезлая крыса Рона. Мальчик схватил сопротивляющееся животное и вынес ее на свет. Выглядела она ужасно — еще больше исхудала, шерсть лезла клочьями, оставляя обширные плеши; в руках Рона она яростно извивалась, стараясь вырваться на свободу. Хагрид внезапно вскочил, устремив взгляд к окну. — Идут… Гарри, Рон и Гермиона разом обернулись. Вдалеке по склону холма спускались несколько человек. Впереди шел Альбус Дамблдор, рядом семенил Корнелиус Фадж, а вслед за ними бодро вышагивал палач с топором, заткнутым за пояс. Хагрид вывел друзей через черный ход, и, едва они успели набросить мантию, захлопнул дверь. Понуро ребята побрели вверх по склону: оставаться на месте казни не было смысла — поддержать Хагрида они не могли, а наблюдать за гибелью Клювокрыла не было никакого желания. Внезапно Рон резко остановился, будто налетел на столб. Короста упорно отказывалась сидеть в кармане хозяина. Она будто обезумела: дико пища, она крутилась, пытаясь укусить Рона за палец. Крыса визжала так, словно ее резали, но даже ее вопли не смогли заглушить короткий свист и последовавший за ним глухой удар топора. Шок был настолько силен, что пригвоздил всех троих к месту. В чувства их привел дикий вой, раздавшийся со стороны огорода. Первым порывом было побежать к Хагриду, поддержать его в тяжелую для него минуту, однако оставшиеся крохи рассудка подсказывали, что лучше этого не делать. — Пойдем. — Первым тишину нарушил Рон. Он потянул друзей в сторону замка. Короста продолжала неистово рваться на волю. — Да что с тобой? — Недоумевал Рон. И тут Гарри увидел: припадая к траве и зловеще мерцая во мраке желтыми глазами, к ним крался Живоглот. — Короста! Стой! Крыса вывернулась из стиснутых пальцев мальчика, упала на землю и бросилась прочь во весь опор. Живоглот побежал за ней, Рон, скинув мантию, кинулся за ними. Гарри с Гермионой ринулись следом, однако под одной мантией далеко не убежишь, поэтому ее пришлось сбросить: благо опустившиеся сумерки надежно укрывали их от любопытных глаз. Рону удалось догнать крысу, и в этот момент он пытался удержать ее у себя в кармане, однако, не успели ребята вновь скрыться под мантией, как из темноты показался гигантский черно-угольный пес со светящимися белесыми глазами. Сделав прыжок, животное со всей силы ударило Гарри в грудь, и тот опрокинулся навзничь. Пытаясь встать, мальчик видел, как пес вновь ринулся в атаку, однако Рон изо всех сил оттолкнул друга в сторону, и страшные челюсти сомкнулись на вытянутой руке Уизли. Чудище развернулось и унесло Рона, как будто он был тряпичной куклой. Невесть откуда на Гарри обрушился еще один удар: в погоне за крысой они не заметили, как оказались прямо под Гремучей ивой. Мальчик зажег палочку и осветил округу. Под сенью дерева он увидел пса, затаскивающего Рона в провал меж корней. Уизли отчаянно сражался с животным, но чудовище оказалось сильней, и в конце концов утащило мальчика за собой. Гермиона хотела было кинуться в замок за помощью, однако, Гарри остановил ее: у них нет на это времени. Нужно было придумать способ, как подобраться к подножию дерева. В этот момент Живоглот скользнул между свирепых ветвей и передними лапами уперся в какой-то нарост на стволе Ивы — ходящие ходуном ветви дерева замерли. Кот первым нырнул внутрь, призывно махнув распушенным по-лисьи хвостом. Гарри поспешил за ним — пролез в дыру головой вперед, соскользнув по земляному накату на пол низкого туннеля. Мгновение спустя рядом приземлилась Гермиона, и ребята пошли вслед за Живоглотом. Гарри видел этот проход на Карте мародеров, однако Фред с Джорджем говорили, что им никто никогда не пользовался, и поэтому, куда ведет туннель, он не знал. Наконец, долгий коридор кончился, и впереди замаячил слабый свет, падающий из дыры. Протиснувшись через нее, ребята оказались в пыльной и, судя по всему, заброшенной комнате. Кажется, этот проход вел в Визжащую Хижину, однако непохоже, чтобы разгром, царящий внутри, могли устроить привидения. Со второго этажа послышались приглушенные звуки — Гарри с Гермионой направились туда. Осторожно отворив дверь, друзья обнаружили Рона, лежащего на полу возле великолепной кровати с пышным пологом. Мальчик придерживал ногу, вывернутую под неестественным углом. Ребята тут же бросились к нему, забыв о собаке. — Рон, как ты? — А где пес? — Это вообще не пес, Гарри. — Рон скрипел зубами от боли. — Это ловушка… Он — анимаг. Взгляд Уизли был устремлен куда-то поверх плеча друга. Обернувшись, Гарри увидел сильно исхудавшего человека; его осунувшееся лицо закрывали спутанные грязные волосы, однако Гарри узнал его — это был Сириус Блэк. — Экспеллиармус! — Гаркнул мужчина, направив на друзей волшебную палочку Рона. Палочки Гарри и Гермионы вырвались из рук и, взмыв в воздух, оказались у Блэка. Не сводя глаз с Гарри, он подошел ближе. — Я так и знал, что ты придешь помочь другу. — Голос преступника звучал неровно, надтреснуто, как будто он давно разучился говорить. — Твой отец сделал бы для меня то же самое… Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями… Прими мою признательность… это все упрощает… Издевательское упоминание об отце обожгло точно каленым железом. Впервые в жизни Гарри захотел взять в руки волшебную палочку не чтобы защититься, а чтобы напасть и убить. Он кинулся к Блэку, но две пары рук удержали его на месте. — Если ты хочешь убить Гарри, тебе придется убить и нас тоже! — Яростно крикнул Рон, пытаясь встать, но нашедшая на него слабость вернула его обратно в сидячее положение. — Ты лучше ляг, а то повредишь ногу. — Голос Блэка звучал абсолютно спокойно. — Только один умрет сегодня… — И это будешь ты! — Гарри почувствовал, что хватка друзей ослабла и бросился на беглого преступника. По какой-то причине тот не воспользовался волшебной палочкой, однако не собирался смиренно принимать ярость мальчика. — Ну уж нет. Слишком долго я ждал. Блэк дотянулся до горла Гарри и стал сжимать костлявые пальцы. Мальчик почувствовал, что задыхается, но внезапно в битву вступила Гермиона, ударив мужчину ногой. Тот вскрикнул и отпустил Гарри, тут же бросившегося в угол за отлетевшей палочкой, но в его руку вцепился Живоглот. Гарри удалось его сбросить, на что в ответ кот возмущенно мяукнул и попытался схватить зубами палочку, но мальчик его опередил. Он повернулся к Блэку, все еще лежащему на полу, и направил свою палочку прямо ему в сердце, обнаружив, что Рон с Гермионой сделали то же самое. — Хочешь убить меня, Гарри. — Прохрипел мужчина. — Ты убил моих родителей. — Я и не отрицаю. — Почти шепотом произнес Блэк. — Но, если бы ты знал всю историю от начала до конца… — Я знаю больше, чем ты думаешь. — Гарри так сильно сжимал палочку, что его пальцы побелели. — Ты продал их Волдеморту! Это ты виноват во всем! В этот самый миг мимо Гарри метнулась рыжая молния, и Живоглот улегся прямо на грудь своему товарищу, заслонив его от прицела палочки. Блэк попытался его от себя оторвать, но кот упорно отказывался слезать. Гарри на секунду замешкал, однако тут же поудобнее перехватил палочку: если Живоглот готов умереть — пускай; ему не было жалко кота, защищающего убийцу. Вдруг снизу послышались шаги. — Мы здесь! — Изо всех сил закричала Гермиона. — Здесь, наверху! С нами Сириус Блэк! Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге показались две фигуры. Первым стремительно зашел профессор Люпин. Его взгляд переметнулся от лежащего на полу преступника к ребятам, наставившим на него свои палочки, и обратно. За ним, медленно и тяжело дыша, зашла профессор Уоллис: в ее лице не было ни кровинки, казалось, она вот-вот упадет в обморок. Неподвижный взгляд ее не отрывался от Блэка. — Экспеллиармус! — Произнес Люпин, и палочки Гарри, Рона и Гермионы плавно переместились к нему в руку. — Где он, Сириус? Лицо узника ничего не выражало, несколько секунд он лежал не шелохнувшись, затем медленно поднял руку и указал на Рона. Гарри хотел уже было спросить, что происходит, но вопрос застрял у него в горле: Люпин подошел к Блэку и, взяв за руку, помог встать, после чего по-братски его обнял. — Не может быть! — Ахнула Гермиона. Высвободившись из объятий Блэка, Люпин повернулся к девочке. — Все это время вы были с ним заодно. — Продолжала Гермиона. У Гарри путались все мысли, а голову заполнял густой туман: он никак не мог объяснить себе, что происходит. Оторвав взгляд от Люпина, он посмотрел на Уоллис, которая стояла, державшись за дверной косяк. Вдруг она сорвалась с места и бросилась к Блэку, но не за тем, чтобы напасть, а чтобы… обнять. Сначала узник тоже не понял, что случилось, но уже через секунду, прижал женщину к себе настолько сильно, словно хотел слиться с ней в единое целое. Она что-то шептала ему на ухо, но Гарри не мог разобрать что. Из задумчивости его вывел голос Гермионы: — Не верь ему, Гарри. Это он помогал Блэку проникать в замок. Он оборотень!Глава 7. Кубки и кувшины
27 марта 2023 г. в 18:00
До Пасхальных каникул оставалось совсем немного времени, и казалось, будто учителя решили как можно больше нагрузить учеников: огромные домашние работы не оставляли и шанса на отдых. Но кроме этого, умы Гарри, Рона и Гермионы, занимала апелляция Клювокрыла, до которой оставалось совсем немного времени. Из-за мер безопасности, принятых после последнего проникновения Блэка, у ребят не было возможности навещать Хагрида в свободное время, а потому они могли беседовать с ним только после уроков Ухода за Магическими Существами. Когда лесничий, проводив учеников до школы, повернул в сторону хижины, сбоку от ребят раздался насмешливый голос Малфоя:
— Вы видели что-нибудь более жалкое? И это наш учитель!
Гарри с Роном бросились к слизеринцу, но их опередила Гермиона: девочка со всех сил залепила мальчику пощечину.
— Не смей так говорить о Хагриде, ты, злобная дрянь.
Друзья подбежали к Гермионе и оттащили ее от Малфоя. Тот, махнув своим подпевалам, ушел в школу, потирая горящую щеку.
— Гарри, ты должен выиграть финальный матч! — Не могла успокоиться гриффиндорка. — Я не перенесу, если мы проиграем.
Друзья были поражены решительным поступком Гермионы, однако это было не последнее громкое происшествие с ее участием на этой учебной неделе: на следующий день девочка с фейерверком покинула класс профессора Трелони. Ей осточертел бессмысленный предмет, на котором, чтобы получить хорошую оценку, нужно было придумывать самому себе как можно больше несчастий.
Наступили Пасхальные каникулы, однако отдохнуть никому не удалось: все находились на грани нервного срыва, глядя на гору домашних заданий. Хуже всех приходилось Гермионе: даже без предсказаний, у нее было больше предметов, чем у остальных. Рон как-то умудрялся совмещать домашнее задание с подготовкой апелляции Клювокрыла: закончив с основной работой, он принимался штудировать толстенные фолианты о природе гиппогрифов. Ну а Гарри приходилось подстраивать выполнение домашних заданий под расписание тренировок и бесконечных напутствий от Оливера Вуда.
Предстоящий матч сводил с ума даже тех, кто не интересовался квиддичем. Последний раз Гриффиндор выигрывал Кубок семь лет назад, а сейчас у них был шанс побить Слизерин. Напряжение между факультетами достигло своего пика: участники и болельщики обеих команд устраивали друг другу различные подлянки, стремясь вывести игроков из равновесия.
В день матча погода разгулялась — разве что солнце сильно слепило глаза, а в остальном все было идеально. Участники команд переоделись и вышли на поле. Матч начался. Задача Гарри состояла в том, чтобы поймать снитч не раньше, чем разрыв достигнет пятидесяти очков в пользу Гриффиндора, поэтому мальчик кружил над полем, следя за счетом, и высматривая золотой мячик, чтобы вовремя отвлечь Малфоя.
Такой грязной игры в Хогвартсе не видели давно: слизеринцы постоянно пытались вывести из строя игроков команды противника, бросая в них биты, врезаясь, хватая за части тела — в общем, пользовались любыми средствами, чтобы оставить счет в свою пользу. В конце концов, отчаявшийся Малфой, поняв, что в погоне за снитчем Гарри ему не обогнать, схватился за прутья его метлы, удерживая ее на месте. Однако во второй раз провернуть грязный маневр у слизеринца не вышло: Поттер вошел в пике и схватил снитч. Гриффиндор победил! Когда игроки спустились на землю, все тут же принялись обнимать Гарри. Больше всех радовался Оливер Вуд, расплакавшийся у мальчика на плече. На поле высыпали болельщики, и у Гарри появилось ощущение, словно он оказался посреди бурного моря тел и вот-вот в нем утонет. А затем толпа подняла его и других игроков сборной на руки.