***
В воскресенье, за два дня до первого тура, Шинейд сидела на полу в своем кабинете, штудируя различную литературу в поисках средства помочь Гарри, однако ничего не помогало: способа обойти наложенное заклинание просто не существовало. Ей было очень обидно за свою беспомощность — сейчас она наконец была рядом со своим крестником, но не могла выполнять свои обязанности как опекуна. От захватившей ее злости женщина со всей силы швырнула разложенный до этого на коленях экземпляр «Новых направлений магической науки» в стену. Благо, книга была новая, и столкновение ей ничем не навредило. Вдруг раздался робкий стук в дверь, и в проеме появилось лицо Гарри. — Проходи. — Приветливо улыбнулась Шинейд, вставая с пола. — Извини за беспорядок — не могла найти кое-что. Уоллис взмахнула палочкой, и разбросанные книги стали раскладываться по местам, однако особого порядка не прибавилось: такому количеству литературы явно было тесно в небольшой комнатушке. Зато хотя бы пол стал виден, и Гарри мог не опасаться наступить на какой-нибудь ценный экземпляр, пробираясь к столу. — Как твои дела? — Спросила Шинейд, как только мальчик сел напротив. — Я знаю, что на первом испытании будут драконы. На лице женщины отразилось неприкрытое удивление: — В смысле? Как? Откуда? — Это неважно. — Гарри знал, что Эйде можно доверять, но Хагрида подставлять не хотел. — Теперь, когда я знаю о них, ты можешь мне помочь? Сириус сказал, что есть простой способ победить дракона, только не успел сказать какой… — Подожди… — Прервала его Шинейд. — Ты общался с Сириусом? — Да. — Гарри слегка замялся. — Он забрался в дом каких-то волшебников и связался со мной через камин в гостиной Гриффиндора. Шинейд ничего не ответила и с тяжелым вздохом откинулась на спинку кресла. В последнем письме Сириус писал, что подобрался поближе, но насколько? Может ли он быть в Хогсмиде? Ее размышления прервал робкий голос Гарри: — Еще он сказал, что Каркаров мог бросить мое имя в Кубок, потому что он был Пожирателем смерти. Ты знала об этом? — Знала. Но не думаю, что Каркаров стал бы бросать твое имя в Кубок. — Шинейд скептически покачала головой. — Его волнует только победа своего Чемпиона, он бы не стал его подставлять. А что до того, что он был Пожирателем… Нынешние дела Волдеморта его явно не волнуют. Тем более, что тринадцать лет назад он публично отрекся от своего прошлого, сдал многих своих товарищей, так что его вряд ли примут обратно с распростертыми обьятиями, и он это понимает. — Уоллис встала и принялась ходить из стороны в сторону. — Нет, тут все не так просто… — Теперь, когда я знаю о драконах, — после недолгого молчания несмело начал Гарри, — ты можешь мне помочь? Шинейд резко остановилась. — Прости, но я все еще не могу сказать ничего конкретного. — Шинейд с сожалением посмотрела на мальчика и вновь села за стол. — А как продвигается твоя работа с «Путеводителем»? Сколько ты уже изучил? С одной стороны, Гарри было неловко признаться, что ту книгу даже не открывал — он понял, что точно не успеет выучить все, и хотя Гермиона настаивала на том, чтобы освоить хоть что-то, Поттер решил, что с его везением он вряд ли доберется до нужного заклинания. С другой стороны, Гарри злился на Эйду: неужели она всерьез рассчитывала, что он выучит все проклятия? После непродолжительной борьбы неловкость победила, и мальчик произнес: — Я выучил первую половину. Лицо Шинейд осветила яркая улыбка. — Замечательно! Значит послезавтра с драконом ты точно справишься. Гарри отметил для себя, что нужное проклятие находится в первой половине книги, а значит за два дня ему нужно выучить всего лишь четырнадцать заклинаний.***
В день первого тура Шинейд была на взводе, на нее надавило сразу и отовсюду: опасность, нависающая над Гарри, беспечность Сириуса, странное поведение Грюма и грядущая месть от Риты Скитер, в неизбежности которой преподавательница не сомневалась. Всю ночь Уоллис не смыкала глаз и наутро чувствовала себя очень уставшей и подавленной. Однако ей предстояло дежурить во время испытания, поэтому Шинейд надеялась на бодрящий выброс адреналина. По дороге к загону она погрузилась в свои мысли и не заметила, как чуть не врезалась прямо в Грозного Глаза. — Ох, Аластор! Простите, я вас не заметила. — Ничего-ничего, — заверил ее мужчина, придерживая за плечо, — деревянная нога у меня уже есть, для полного комплекта как раз руки не хватает. Шинейд неловко улыбнулась и, отстранившись, направилась дальше по коридору. Грюм последовал за ней, стук его деревянной ноги эхом отдавался от стен. — Как ты думаешь, — начал Грозный Глаз, — не снизит ли остроту зрелища тот факт, что все Чемпионы в курсе того, что их ожидает? Уоллис пораженно посмотрела на бывшего мракоборца. Откуда он это знает? Неужели он пытается обвинить ее в подсказках? Он же знает, что из-за наложенного заклинания, это невозможно… — Разумеется, я тебя ни в чем не обвиняю. — Поспешно проговорил Грюм, словно прочитав ее мысли. — Просто любопытно, как быстро сведения, держащиеся в строгой тайне, станут достоянием общественности. Вновь десятки мыслей табуном пронеслись в голове Шинейд: она не могла понять, говорит ли Грозный глаз искренне или же пытается намекнуть на что-то. Она посмотрела на Грюма и, поняв, что от нее ждут ответа, быстро проговорила: — Так часто случается, особенно в Хогвартсе. Видимо, с этим уже ничего нельзя поделать. — Уоллис попыталась улыбнуться. — Просто большинство не умеют хранить тайны. — Аластор улыбнулся, однако его улыбка больше походила на хищный оскал из-за уродующих лицо шрамов. — Если бережно обращаться с секретом, то его никто и никогда не раскроет. Грюм точно что-то знал! Но почему он тогда не раскроет ее? Грозный глаз не был любителем игр и интриг, он всегда действовал быстро и четко — в догонялки он ни с кем играть не собирался. Однако сейчас он явно придерживался какой-то стратегии. Может быть он хочет, чтобы Шинейд сама во всем созналась? — Я убеждена, что тайное всегда становится явным, — твердо произнесла Уоллис, — просто иногда на это требуется больше времени. Всю оставшуюся дорогу Грюм не проронил ни слова, прожигая женщину взглядом своего искусственного глаза. У загона они попрощались, и Грозный глаз переваливающейся походкой направился на свою дежурную точку. Первый тур начался спустя несколько часов, когда все было проверено, зрители собрались на трибуне, а драконов привели в боевую готовность. Первым на арену против шведского тупорылого вышел Седрик. Шинейд внимательно следила за его действиями, чтобы вовремя подоспеть на помощь, но пуффендуец пока справлялся. Он решил применить отвлекающий маневр, превратив камень в собаку, и это сработало: пока дракониха пыталась подпалить бедного пса, Диггори подобрался к гнезду и даже успел схватить Золотое яйцо, однако в этот момент животное почуялое неладное и, развернувшись, выпустило струю пламени прямо рядом с лицом парня. Пока остальные дежурные успокаивали дракониху, Шинейд потушила огонь вокруг, и, облегчив боль заклинанием, передала парня мадам Помфри. Следующей на арене показалась Флер, ей достался валлийский зеленый. Француженка довольно легко справилась с драконом, применив мощное заклинание транса, однако это было неудивительно, учитывая, что у нее было время подготовиться. Однако, уже когда Делакур схватила яйцо, из ноздрей дракона внезапно вырвались струи пламени, задевшие юбку девушки, которую она тут же потушила. Предпоследним выступал Крам, его противником стал китайский огненный шар. Спортсмен ослепил дракониху заклятием «Конъюктивитус» — именно ради него Шинейд дала Гарри «Путеводитель по практическим проклятиям». Парень без проблем забрал Золотое яйцо, однако, мечась от боли, животное передавило половину настоящих яиц. Наконец, настала очередь Гарри. Ему достался самый опасный из четырех драконов — венгерская хвосторога. Зайдя в загон, мальчик поднял палочку вверх и прокричал: — Акцио «Молния»! Шинейд поняла, что он делает, и, затаив дыхание, стала ждать. Наконец, через несколько минут раздался свист, Гарри быстро запрыгнул на метлу и взмыл вверх, уворачиваясь от столбов пламени. Уоллис держала палочку наготове, но Поттер легко избегал атак драконихи. Лишь один раз ей удалось задеть его: уклонившись от струи огня, Гарри попал под удар шипастого хвоста. Шинейд не сдержала всклика ужаса, но с мальчиком все было в порядке — он кружил вокруг хвостороги, стараясь отвлечь ее от яиц, и в конце концов она сдалась и, оторвавшись от земли, полетела вслед за Гарри. Он тут же рванул в сторону и, выйдя в крутом пике, устремился к гнезду; через несколько секунд Золотое яйцо было у него в руках. Драконоводы бросились успокаивать животное, а Гарри подлетел прямо к выходу с загона и спрыгнул с метлы. Там его уже ждала Макгонагалл, лицо которой излучало невероятную гордость за своего ученика. Тут же к ним подоспела Шинейд и бросилась к мальчику, крепко его обняв, стараясь не задеть раненое плечо. — Молодец, Гарри, ты справился! — Уоллис почувствовала, как его руки сомкнулись за ее спиной. — Я предлагала другой путь, но ты придумал даже лучше. Пойдем, пока судьи совещаются, мадам Помфри тебя осмотрит. Женщина, слегка приобняв крестника, отвела его в палатку первой помощи, где уже лежал Седрик. Поппи суетилась вокруг Гарри, причитая об опасностях, которым подвергают детей, но в конечном итоге сказала, что царапина неглубокая и скоро заживет. Тут в палатку вбежали Рон с Гермионой и стали поздравлять Гарри, поэтому Шинейд решила оставить их одних и вернулась к загону. Судьи уже были готовы выставить оценки, и когда последний Чемпион вернулся, они огласили результат в сорок баллов, что означало, что Гарри разделил с Крамом первое место. Первый тур завершился, и у Шинейд будто камень упал с плеч — теперь можно было расслабиться до февраля. Когда зрители стали расходиться и радостные гриффиндорцев потащили Гарри в замок, от толпы отделился Фред и, убедившись, что их никто не слышит, тихо обратился к Уоллис: — Эйда, мы собираемся устроить вечеринку в честь победы Гарри в нашей гостиной. Приходи, а? — Я не могу. — Также тихо ответила Шинейд. — Я же преподаватель — мое присутствие там будет неуместно. К тому же я не имею к Гриффиндору никакого отношения, а значит не имею права входить в вашу башню. — Но Гарри же твой крестник, — возразил парень, — а значит это и твой праздник тоже. — Я уверен, что никто не будет против. — Нет, Фред. — Твердо произнесла Уоллис. — Я не пойду. Хорошо вам повеселиться, только не получите нагоняй от профессора Макгонагалл. — Мягко добавила она. Уизли разочарованно вздохнул и, ничего не ответив, направился в сторону замка.***
После последней статьи Дамблдор запретил Рите Скитер появляться на территории Хогвартса, правда Шинейд то и дело натыкалась на нее в разных углах. Журналистка вела себя так, словно Уоллис — пустое место, и каждый раз, встречаясь с ней, репортерша проходилась по преподавательнице презрительным взглядом. Если все опасения Шинейд были правдивыми, и Скитер действительно готовила материал о ней, то информацию она явно брала где-то в другом месте. Однако сразу после первого тура Рита пропала, и Уоллис уже успела обрадоваться тому, что Дамблдору все-таки удалось ее выставить. Оказалось, что ликовать преподавательница начала рано — очень скоро журналистка дала о себе знать. Декабрь принес с собой не только промозглый ветер и мокрый снег, но и сенсационный выпуск «Ежедневного пророка». На первой полосе была напечатана фотография, на которой четырнадцатилетняя Шинейд стоит рядом с родителями, а сверху — огромная надпись: «От больничной койки до учительского кресла: Как Шинейд Уоллис превратилась из помешанной в преподавателя». В графе «автор» стояло имя Риты Скитер. Дрожащими руками Шинейд взяла газету, доставленную вместе с утренней почтой и, спрятавшись в своей потайной комнатке, принялась читать: «Инцидент, произошедший со мной в стенах Хогвартса ровно месяц назад, никак не давал мне покоя. В конце концов была задета моя журналистская честь, однако природная скромность не позволила победить совершенно оправданной гордости, и я решила разобраться, чем же была вызвана пободная агрессия мисс Уоллис в мой адрес. Возможно, это был единичный случай, а значит, не о чем и говорить, но если такое происходит постоянно, то кто-то просто обязан вмешаться, ведь речь идет о безопасности детей, и, в первую очередь, Гарри Поттера. Основные черты нашего характера закладываются еще в детстве, и случай нашей сегодняшней героини — не исключение. Шинейд Уоллис родилась 14 мая 1960 года в семье представителя известной чистокровной семьи Корвина Эйвери и маглы Грейс Уоллис. Наблюдательные читатели, наверняка, заметили, что мисс Уоллис носит фамилию матери — вот и я обратила на это внимание: зачем ребенку давать фамилию матери-маглы, а не отца-волшебника из представительной аристократической семьи? Такая практика распространена со сквибами, когда родители не хотят привлекать внимания к своему неодаренному чаду, однако Шинейд Уоллис сквибом совершенно точно не является. Но у меня есть ответ на данный вопрос. Юный Корвин Эйвери, недавно окончивший школу и сгорающий от желания реализовать собственные амбиции, случайно встречает в Лондоне прекрасную ирландку Грейс Уоллис — настолько прекрасную, что не зная ее магловского происхождения, девушку можно было бы принять за вейлу: длинные белокурые волосы, выразительные голубые глаза с густыми ресницами, слегка округленные черты лица — немудрено, что юный Корвин влюбился сразу. Оказалось, что у Грейс, к слову, старшей будущего мужа на десять лет, властный и строгий характер, поэтому заполучив такую выгодную партию, она крепко вцепилась в него и не хотела отпускать. Родственники Корвина, а именно, ныне покойные отец и брат, пытались вырвать его из лап коварной соблазнительницы, но она не сдавалась, и в итоге Корвин разорвал всяческие связи со своей семьей. Поэтому, когда Грейс родила девочку, женщина настояла, чтобы ребенку дали ее фамилию — она никак не хотела соотноситься с Эйвери, к тому же, кто бы отказался увековечить свое имя в магической истории? Даже имя девочке выбрала Грейс, зато от Корвина ей досталась внешность — единственный аспект, который уже миссис Уоллис не могла проконтролировать. Семья Эйвери всегда славилась своей аристократической внешностью: темные волосы, насыщенно-глубокие карие глаза, аккуратно острые черты лица — в этом юная Шинейд была как две капли похожа на отца. Во всем, кроме глаз: холодный льдисто-голубой оттенок передался от матери. До поступления в Хогвартс девочка целиком оставалась на попечении Грейс — Корвин пропадал в постоянных командировках, чтобы сбежать от тяжелой домашней обстановки и прокормить семью, так как жена принципиально отказывалась работать. Мать же тем временем пыталась воспитать из дочери себе подобную: она прививала ей ощущение собственного превосходства над остальными, правда, не совсем понятно, как в эту картину встраивался статус полукровки. В одиннадцать лет Шинейд поступает в Хогвартс, где ее распределяют на факультет Когтевран, хотя, по признанию ее однокурсников, ей бы больше подошел Слизерин: она вела себя высокомерно, все время задирала нос и не хотела ни с кем общаться, так как считала всех недостойными своего общества. Почти все свободное время девочка проводила в библиотеке за учебой и чтением книг, поэтому все были удивлены, когда у нее появился талант к игре в квиддич. Играя на позиции охотника, Шинейд за пять лет трижды становилась обладателем Кубка Хогвартса по квиддичу в составе команды, хотя, конечно, считала каждую победу своей личной заслугой. — Она никогда не отмечала победу вместе с командой. — Рассказала нам Сьюзан Акерли — однокурсница мисс Уоллис и коллега по команде. — Каждый раз она сидела в углу гостиной, демонстративно уткнувшись в книгу, чтобы показать, насколько она нас всех презирает. Я уверена, что она ее даже не читала. Многие пророчили Шинейд спортивную карьеру, однако она предпочла пойти по стопам отца и, окончив школу, устроилась в Департамент магических игр и спорта. Видимо, девушка понимала, что в квиддиче хороша только в сравнении с другими школьниками, а на профессиональной арене ей не место, тем более в Министерстве помогут папины связи. Однако к карьере мисс Уоллис в Министерстве мы еще вернемся, ведь есть еще что рассказать о периоде ее учебы. В школьные годы ее связывали близкие романтические отношения с Сириусом Блэком. Да-да, с тем самым Сириусом Блэком — ближайшим соратником Того-Кого-Нельза-Называть и единственным волшебником за всю историю, которому удалось сбежать из Азкабана. — Я никогда в их отношения не верил. — Поделился воспоминаниями однокурсник Уоллис и Блэка Феликс Ламент. — Шинейд интересовала Блэка, но она бы никогда не обратила на него внимания. Думаю, он ее приворожил. Такого мнения придерживается не только мистер Ламент — многие из бывших студентов, с кем мне удалось поговорить, разделяют эту точку зрения. На мой же скромный взгляд, все гораздо проще: два нарцисса нашли друг друга. Блэк тоже ставил себя выше других, с завидной регулярностью нарушая школьные правила, и точно также отрекся от своих корней, поэтому им явно было, что обсудить. Именно благодаря этим отношениям Шинейд познакомилась с Джеймсом Поттером и Лили Эванс, будущей Поттер, и стала их близким другом. Возникает вопрос: как ей это удалось, учитывая ее характер, который я с поражающей точностью описала? Этому поспособствовало одно трагическое событие, которое в итоге благосклонно повлияло на жизнь мисс Уоллис. Перед самым Рождеством 1976 года Грейс Уоллис была жестоко убита в собственном доме Пожирателями смерти. Среди участников нападения тогда назывались Стюарт Джагсон (прим. ред.: в 1981 году отправлен в Азкабан), Эван Розье (прим. ред.: в 1980 году был убит мракоборцем Аластором Грюмом), а также Гидеон Эйвери — родной кузен Шинейд. Мотив последнего хоть и кровожаден, но вполне объясним: он хотел избавить своего дядю от тлетворного влияния коварной красотки, но его причастность к этому убийству в итоге так и не была доказана, тем более, что Гидеон в то время едва закончил школу. Позднее суд Визенгамота оправдал мистера Эйвери, доказав, что в рядах Пожирателей смерти он состоял не по своей воле. Кто я такая, чтобы спорить с решением суда? Так или иначе, но в возрасте шестнадцати лет девочка потеряла мать, и для любого ребенка это было бы тяжелым ударом, но в этом случае явилось еще и счастливым избавлением: выйдя из-под влияния матери, Шинейд стала мягче и добрее, что отмечали многие. — Да, в том году Шинейд как будто подменили — она стала более веселой и жизнерадостной. В конце шестого курса она была уже совсем другим человеком. — Рассказала Элайза Хорнтон, одногруппница мисс Уоллис. — Она стала часто сбегать с уроков, хотя до этого пропускала только из-за травмы в матче по квиддичу, перестала выполнять домашние задания, постоянно оставалась на отработки. На нашем курсе все были убеждены, что она станет старостой школы, но нет. А вот Корвину Эйвери смерть жены принесла далеко не облегчение — он сломался и замкнулся в себе. Оно и неудивительно: после стольких лет под каблуком самовлюбленной диктаторши тяжело перестроиться. Бедной девочке можно только посочувствовать, ведь в таком юном возрасте она, по сути, лишилась обоих родителей. Ну а тем временем подошло окончание школы, нужно было выбирать, куда двигаться дальше и, как уже упоминалось выше, мисс Уоллис выбрала карьеру в Департаменте магических игр и спорта. Ее отец был там на хорошем счету, так что к его дочери отнеслись соответствующе — никого уже давно не удивляет кумовство, процветающее в Министерстве магии. Поттеры в это время сыграли свадьбу, и у них родился сын Гарри, которому Сириус Блэк и Шинейд стали крестными. Единственной проблемой в жизни мисс Уоллис был ее отец, который во время учебы дочери еще держался на плаву, но в конце концов тяжело заболел и превратился в овоща, за которым нужен был постоянный присмотр. Однако у Шинейд никогда не было тесной связи с отцом из-за его постоянного отсутствия, поэтому девушка продолжала счастливую жизнь с Сириусом Блэком, оставив отца в родном доме — ее дочерней любви не хватило даже на то, чтобы нанять сиделку. Однако счастье продлилось недолго: через год после рождения бедный Гарри остался сиротой, а его родителей предал их лучший друг — Сириус Блэк. Но эту историю все давно знают, а потому пересказывать ее нет смысла. Далее в биографии мисс Уоллис следует большой пробел длинною в три года — мало кто знает, чем конкретно занималась девушка в этот период. Но мне удалось кое-что раскопать. В апреле 1984 года по решению Министра магии Шинейд против воли отправляют в Больницу святого Мунго в отделение Недугов от заклятий. Обставляют все так, якобы девушка пострадала за общее благо во время войны. Она действительно сражалась на передовой и совершила немало подвигов — с этим мы спорить не будем. Однако на момент падения Того-Кого-Нельзя-Называть она была совершенно здорова, так что же произошло за три года? Источник из Министерства магии, который по понятным причинам предпочел остаться неназванным, поделился сенсационными подробностями: Шинейд Уоллис утверждала, что Сириус Блэк невиновен! Целых три года девушка бегала по кабинетам, пытаясь добиться освобождения для массового убийцы, предавшего ее лучших друзей. А в это время бедный мальчик, потерявший родителей, оказался практически на улице, пока единственному близкому человеку не было до него никакого дела. Неясно, почему Министерство так долго закрывало глаза на ее действия — понадобилось три года и вмешательство тогдашнего главы Департамента магического правопорядка Барти Крауча, чтобы прекратить это безумие. Что происходило с мисс Уоллис в Больнице — тайна, покрытая мраком. Все, что известно — это то, что ее продержали там чуть больше четырех лет и отпустили на свободу осенью 1988 года. Заключения дочери отец не пережил — Корвин Эйвери умер в 1985 году в возрасте пятидесяти двух лет. Вот так вся жизнь Шинейд оказалась разрушена из-за одержимости одной бредовой идеей — невольно напрашивается параллель со школьными годами: тогда ее жизнь не складывалась, пока она, благодаря влиянию своей матери, была уверена в собственной исключительности. В двадцать восемь лет девушке пришлось выстраивать жизнь заново. Ей позволили вернуться на работу в Министерство. Кого-то может это удивить, но только не меня — я сразу поняла, что дело тут вовсе не в старой памяти. Дело в том, что Департамент магических игр и спорта тогда только-только стал возглавлять Людовик Бэгмен, который всегда был падок на красивых аристократок — естественно, что он захотел держать поближе заинтересовавшую его особу. Некоторые сотрудники признавались, что начальник часто закрывался с мисс Уоллис в кабинете, где они занимались чем угодно, но только не работой. Несколько раз их даже заставали зажимающимися по углам — это, конечно, прямо говорит о том, на каких условиях девушку вернули на работу. Однако, судя по всему, такое положение вещей девушку не очень устраивало, поэтому, когда в 1993 году ей поступило предложение от Альбуса Дамблдора занять место преподавателя в школе чародейства и волшебства Хогвартс, она, не раздумывая, согласилась. И все бы ничего, но в этой же школе учился ее крестник — Гарри Поттер, в жизни которого она отсутствовала целых двенадцать лет! Многие могут возразить: «Она же была в Больнице», забывая, что оказалась она там по собственной глупости. А я отвечу: ничего не мешало ей встретиться с ним после выхода из Больницы. Ничего, кроме разве что собственного стыда — иной причины я найти не могу. И, видимо, соглашаясь на предложение Альбуса Дамблдора, Шинейд рассчитывала, что таким образом сможет искупить свое прошлое, и оно, пожалуй, так бы и случилось, если бы не одно но: в том же году из Азкабана сбежал Сириус Блэк. И у тех, кто знал об их совместном прошлом, должны были в голову закрасться сомнения: а не благодаря ли ее помощи этот побег стал возможен? Однако у Министерства магии никаких сомнений не возникло, и они со спокойной душой утвердили кандидатуру мисс Уоллис на должность учителя в школе, где, между прочим, учится мальчик, на жизнь которого покушался беглый преступник! На протяжении года Блэку трижды удавалось проникнуть в замок, а в ответ на вопрос «Как?» администрация только разводила руками. А в конце того года, когда убийца наконец был схвачен, ему вновь удалось улизнуть. Одному человеку без посторонней помощи это не под силу. Пришла ли помощь со стороны мисс Уоллис? Это я оставлю на суд читателя. Скажу только лишь, что она до сих пор продолжает преподавать и находится в непосредственной близости к Гарри Поттеру. Однако, это всего лишь домыслы, а если говорить серьезно, то я сильно сомневаюсь, что мисс Уоллис может представлять серьезную опасность. Тот всплеск агрессии, которую она направила на меня совершенно незаслуженно, был криком о помощи, желанием привлечь внимание. И я хочу ей в этом помочь. Готовя этот материал, я поняла, что моя обида на нее прошла. Злиться на мисс Уоллис — то же самое, что злиться на ребенка, забитого опекой эгоистичной матери и отсутствием внимания со стороны отца. Однако, по моему мнению, ей все же не место в школе. Сначала стоит разобраться со своими проблемами, явно нерешенными в Больнице святого Мунго, а потом уже, возможно, подумать о работе с детьми.» Далее следовали слова благодарности тем, кто поделился информацией, но Шинейд это было совершенно неинтересно. Дочитав статью, она отложила газету в сторону. У нее дрожали руки, грудь сдавило, и стало трудно дышать, глаза наполнились слезами. Из всей статьи правдивыми были слов десять, все остальное — искаженные факты и наглая ложь. Мама действительно была старше отца, но всего на три года, а ее образ, созданный Скитер, максимально далек от реальности. Отца и правда часто не было дома, но не потому, что он пытался сбежать, а потому, что он очень любил свою работу. И вообще, он сам решил дать Шинейд фамилию жены. А Людо возглавил Департамент магических игр и спорта через два года после ее возвращения, и ни о каких отношениях между ними не могло быть и речи… Женщине казалось, что от обилия мыслей ее голова вот-вот взорвется. Теперь понятно, куда пропадала Рита — искала ее бывших однокурсников и коллег, чтобы узнать сочные подробности. Надо сказать, источники она подобрала, что надо: одна Сьюзан Акерли чего стоит. Когда в сборной Когтеврана освободилось место, она надеялась наконец-то покинуть скамейку запасных, но на отборочных Уоллис показала себя намного лучше. В итоге Акерли только один раз выпустили на поле, но она была слишком занята тем, чтобы не дать Шинейд забросить квоффл, так что сама не забила ни одного, и их команда в итоге с позором проиграла, а Уоллис оказалась в Больничном крыле с переломом руки. После этого Сьюзан выперли из команды, и, судя по всему, она так это и не простила. Однако, об этом Скитер, даже если знала, упоминать не стала. В любом случае, Уоллис понимала, что большинство людей безоговорочно поверят в то, что написано в этой поганой статье.