***
Утро Рождества для близнецов началось как обычно — с открытия подарков. Мама вновь прислала им связанные ею свитера и коробки с домашними сладостями. В поздравительной открытке она еще раз просила их не общаться с Эйдой — Молли Уизли была довольно легковерна, когда дело касалось сплетен, но братья не собирались ее слушать. Распаковав все подарки, близнецы направились в необычно шумную для рождественского утра гостиную. У камина сидела Анджелина Джонсон, и Джордж тут же направился к ней — вчера он пригласил ее на Бал, и девушка согласилась. А Фред отправился к свободному креслу у окна, и как только он удобно устроился, к нему тут же подскочил Рон и радостно сообщил: — Эй, Фред! Мы с Гарри нашли девчонок, и, между прочим, самых красивых на курсе. — Поздравляю. — Зевнул старший Уизли. Ему явно было все равно на романтические успехи брата. — А ты кого пригласил? — Не отставал тот. — Никого. — В смысле? — Удивленно воскликнул Рон. — Ты не пойдешь на Бал? — Почему же? Пойду. Просто один. — Но ты же сам говорил мне быстрее искать пару, чтобы не выглядеть глупо… — Так это тебе, братец. — Усмехнулся Фред. — Мне не нужна пара, чтобы выглядеть шикарно. Рон обиженно хмыкнул и вернулся к Гарри с Гермионой, а Фред погрузился в раздумья, наблюдая за мило воркующими Джорджем и Анджелиной. Он с самого объявления о Бале знал, что не будет никого приглашать. Кто-то из девочек пытался пригласить его, но парень каждый раз отказывался — ему это просто было неинтересно. Для Джорджа это была отличная возможность поближе пообщаться с Анджелиной, в которую он давно влюблен, а Фреду все это казалось ненужной возней. Конечно, брат подкалывал его, мол, почему бы ему не пригласить Эйду, но Уизли в ответ на это только огрызался. Он не мог признаться Джорджу, что думал об этом, но сама мысль о том, чтобы пойти на Бал с преподавательницей, казалась ему смешной. Это же все равно, что пойти с Макгонагалл или со Стебль… Но Эйда не была похожа на них: с ней можно было весело проводить время, не испытывая дискомфорт. Однако, Фред понимал, что она не согласится — эта мысль показалась бы ей такой же глупой, поэтому он решил идти один. После обеда близнецы потянули всех на улицу играть в снежки — погода была для этого самая подходящая. Однако уже через час девчонки убежали обратно — им нужно было готовиться к Балу; без них сражение вышло на новый, более жестокий уровень. В конце концов замерзшие и насквозь мокрые мальчишки вернулись в свои спальни. Им на подготовку требовалось гораздо меньше времени, но Фред долго вертелся перед зеркалом, за что получил несколько подколок от брата. Его парадная мантия не была шикарной — родители купили ее в комиссионном магазине, но это все равно лучше, чем наряд малыша Ронни, больше похожий на старомодное женское платье, чем на парадный мужской костюм. Да Фреду и не была нужна красивая одежда, чтобы произвести впечатление — он и раньше ходил не в самых новых вещах, и при этом многие девчонки были без ума от него. Все дело в природной харизме, которую не спрятать за старомодной одеждой. Но Фреду все равно хотелось выглядеть еще лучше. Когда они с братом спустились в гостиную, там уже были другие парни-гриффиндорцы, ожидающие свои пары. Девушки были великолепны, особенно Анджелина — Фред видел, как зажглись глаза брата, когда она спустилась по винтовой лестнице. Парню самому нравилась девушка — она была веселой, прикольной и интересной, он даже пытался ухаживать за ней на четвертом курсе, но ей всегда нравился Джордж. А сейчас Фред не испытывал никакой ревности, только радость за своего близнеца, глядя на их с Анджелиной неловкие переглядки на протяжении всего пути до Большого зала. Двери были еще закрыты, а в холле уже яблоку было негде упасть: взбудораженные ученики толпились в коридоре, стремясь как можно быстрее попасть в зал, а некоторые взволнованно искали свою пару. Фред и сам, стоя на месте, стал вертеть головой, высматривая в толпе знакомую фигуру, однако нигде ее не видел. Наконец незадолго до восьми часов всех, кроме Чемпионов и их пар, запустили в сияющий красотой зал. Уизли сел за один из столов рядом с Джорджем и Анджелиной, и, повернувшись в сторону, наконец, увидел Эйду за столом учителей. Когда Макгонагалл, объявляя о Бале, упомянула, что волосы должны быть распущенными, многие засмеялись — они хотели бы увидеть их декана с такой прической, но Фреду было интересно далеко не это. Уоллис была одета в красивую светло-голубую мантию, на фоне которой ее глаза светились еще ярче, а волосы, обычно собранные в пучок на затылке, теперь аккуратно рассыпались по плечам крупными локонами. Она выглядела подавленной, но поймав взгляд Фреда растянула губы в вымученной улыбке. Когда все заняли свои места, торжественно зашли Чемпионы со своими парами и сели за судейский стол. Все сидели перед пустыми тарелками, не понимая, что нужно делать дальше, но, когда Дамблдор, повертев в руках меню, произнес: «Свиные отбивные!», зал тут же наполнился голосами студентов. Фред тоже сделал заказ и теперь задумчиво ковырял вилкой появившийся ростбиф. С одной стороны от него весело смеялись Джордж с Анджелиной, с другой — парочка студентов, кажется с Пуффендуя, обменивались неловкими односложными фразами. Оглядывая зал, он видел, как все погружены в увлеченные беседы друг с другом — большинство все-таки пришли парами, подобных ему одиночек было не так много. Парень вновь посмотрел на стол учителей — Шинейд также сидела со скучающим видом, подперев голову рукой. Фред вздохнул с облегчением, когда ужин, который, казалось, никогда не закончится, завершился, и на сцену поднялись «Ведуньи» — популярная группа в магической Британии. Уизли нравилась их музыка, но он никогда не был их ярым поклонником, в отличии от Джинни, которая, кажется, только ради их выступления согласилась пойти на Бал с Невиллом. Первыми на танцпол вышли Чемпионы со своими парами и под медленную композицию закружились по залу. Больнее всего было смотреть на Гарри — даже Крам, чья обычная походка выдавала в нем неблестящего танцора, аккуратно вел Гермиону в вальсе, Поттера же вела его парнерша. Наконец, видимо, чтобы спасти положение, на площадку вышел Дамблдор, ведя под руку мадам Максим, а за ними потянулись и остальные. Фред повернулся в сторону учительского стола: почти все преподаватели уже разошлись по парам, а Шинейд с улыбкой смотрела на то, как профессор Синистра старается не подставить свои ноги под удар деревянного протеза Грюма. Резко выдохнув, Уизли встал и направился к Уоллис. — Профессор, разрешите вас пригласить? — Очаровательно произнес парень, предложив преподавательнице руку. — Спасибо за предложение, мистер Уизли, но я, пожалуй откажусь. — Мягко происнесла она. — Потанцуй с молодым человеком, дорогая. — Обратилась к Уоллис сидящая рядом Макгонагалл, поглаживая ее по плечу. — Отдохни, отвлекись — сегодня ведь праздник. Шинейд посмотрела на Фреда — тот все еще стоял с протянутой рукой, а в ответ на слова своего декана активно закивал. — Ну, а как же твоя пара? — Спросила Шинейд, слегка поежившись. — А у меня нет пары, я свободен как ветер. — Он весело ухмыльнулся. Уоллис все еще сомневалась, стоит ли ей соглашаться; она вновь перевела взгляд на Макгонагалл, смотрящую на нее с одобрительной улыбкой, и вложила свою ладонь в руку парня. Тот широко улыбнулся, а затем почтительно кивнул преподавателю трансфигурации: — Благодарю, профессор. Фред привел Шинейд на танцпол и, развернувшись к ней, решительно положил одну руку ей на талию, а другой сжал ее ладошку, как будто боялся, что женщина убежит. Уизли шагнул назад, ведя партнершу за собой; они двигались легко и непринужденно. Фред был на целую голову выше нее, и поэтому ему приходилось чуть наклоняться, чтобы заглянуть ей в глаза, которые Шинейд постоянно пыталась прятать — ей было неловко. — Ты хорошо танцуешь. — Робко произнела Уоллис. Парню было необычно смотреть на смущающуюся преподавательницу, но со слегка покрасневшими щеками она выглядела еще красивее. — Спасибо. — Улыбнулся Фред, решая разрядить обстановку. — Никогда этого не делал, к слову. Судя по всему, у меня талант. Это сработало: Шинейд прыснула в сторону, и уже смелее посмотрела на парня. — Если ты переживаешь из-за той дурацкой статьи, — осторожно начал Фред, склоняясь ближе к ее лицу, — то не стоит. В нашей семье все знают, что Рита Скитер пишет только гнусные сплетни. — Ваша мама, кажется, придерживается иной точки зрения. Джинни мне сказала. — Грустно вздохнула Уоллис. Было видно, что реакция Молли Уизли ее сильно задела. — Она просто легковерная — отойдет. — Пожал плечами Фред. — Забудь об этом, оно не стоит твоего внимания. Но если ты вдруг захочешь поделиться со мной своей трагической историей, я буду рад послушать. — Хочешь написать мою биографию? — Искренне улыбнулась Шинейд. — Только после того, как напишу свои мемуары. Шинейд негромко засмеялась. Фред подумал, что пусть смех ее слышен редко, но он очень красивый: легкий и звонкий. Они продолжали кружится по танцполу, и парень сам не заметил, как расстояние между ними сократилось — рука его лежала уже не на талии, а обнимала женщину за спину, но она, казалось, не обратила на это внимания. Уизли почувствовал исходящий от Шинейд едва уловимый аромат клюквы, смешанный с запахом книжных страниц. Когда музыка закончилась, как Уизли показалось, слишком резко, он проводил преподавательницу до ее места и галантно произнес: — Надеюсь, потанцевать с вами снова. Фред вернулся за свой пустой стол: почти сразу началась энергичная песня, и многие остались на танцполе. Уизли прошелся по площадке глазами в поисках брата — они с Анджелиной лихо отплясывали, чуть не снеся испуганных четверокурсниц. Парень облегченно вздохнул — Джордж пока слишком занят, а значит не испортит ему настроение своими подколами. Глядя на музыкантов, бешено носящихся по сцене, Фред не мог перестать улыбаться: он впервые был так близко к Шинейд, и ему хотелось этого снова. Он готов был приглашать ее на каждый танец, лишь бы снова испытать то чувство земли, уходящей из-под ног, вызванное всего лишь одним ее легким прикосновением. — Эй, Фредди! — На соседний стул приземлился Джордж. — Ну что? Уже заарканил свою училку? — Спросил он, перейдя на шепот. — Да иди ты! — Фред хотел было встать и уйти, но брат придержал его за руку. — Погоди. Смотри. — Парень махнул головой в сторону танцпола: Людо Бэгмен спустился с площадки и направился в сторону судейского стола. Фред понял предложение брата, и они вместе направились к бывшему загонщику. — Снова здравствуйте, мистер Бэгмен. — С нажимом произнес Фред. — Давно не виделись, вас очень трудно поймать. — Здорово, ребята. — Мужчина обреченно посмотрел на близнецов. — Да, сами понимаете, дел полно. — Не переживайте, мы вас надолго не задержим. — Вступил Джордж. — Просто хотим узнать, когда мы получим свои деньги. — Какие деньги? — Недоуменно спросил Бэгмен. Его актерскому таланту можно было только позавидовать. — Наш выигрыш за Чемпионат. — Так я же все вам выплатил. — Ага, — усмехнулся Фред, — лепреконским золотом, которое на утро исчезло. — Надо же. — Людо схватился за голову, словно не понимая, как так могло получиться. — Видимо, я просто перепутал. Может быть обсудим это как-нибудь в другой раз? — Нет уж, — Джордж встал перед мужчиной, чтобы тот не мог от них уйти, — давайте сейчас. — Что здесь происходит? — Раздался голос за спиной близнецов. Обернувшись, Фред увидел Шинейд. По ее лицу сложно было сказать, слышала ли она что-нибудь из их разговора. — Эйда! Выглядишь просто великолепно! — Сверкая зубами, заговорил Бэгмен. — Молодые люди просто делились со мной планами на свои будущие изобретения — ты же помнишь, как мне понравилась их забавная палочка… Пойдем потанцуем? — Мужчина подхватил ее под локоть и потащил на танцпол. Фред со злостью смотрел на то, как фамильярно Бэгмен обходится с Шинейд, кладя руку ей на поясницу и притягивая к себе. Он стоял к ней слишком близко, намного ближе, чем Фред мог себе позволить. Он видел дискомфорт на лице Уоллис, но она продолжала танцевать с Бэгменом, отодвинувшись от него подальше и ведя себя подчеркнуто вежливо. В этом и была проблема — Шинейд слишком тактичная. Тем более недавняя статья, в которой прямо говорилось об интимном подтексте ее взаимоотношений с бывшим начальником, подлила масла в огонь, и Уоллис явно не хотела еще одного скандала. Фред видел, как на их пару оборачиваются ученики, обмениваясь подозрительными взглядами. «А что, если это действительно правда?» — пронеслась шальная мысль в сознании Фреда. Уизли резко вздрогнул от прикосновения руки брата, приземлившейся на его плечо. — Не переживай, Фредди. Мы его дожмем. — Фред был уверен, что Джордж правильно понял его злой взгляд, но решил, что для подколов время неподходящее. Когда песня закончилась, Бэгмен проводил Шинейд до ее стола и на прощание галантно поцеловал ей руку, на что женщина ответила легкой улыбкой. Клокочущая ярость, казалось вот-вот разорвет грудную клетку Фреда изнутри. Джордж понимал, что в таком состоянии подпускать брата к Бэгмену нельзя, но Уоллис как раз очень вовремя отвлеклась на разговор с вернувшимся с танцпола Грюмом, а другой возможности пообщаться с Бэгменом лично им могло не представиться. Поэтому парень схватил близнеца за рукав парадной мантии и потащил к другой части зала, куда как раз направлялся Бэгмен, и где они были бы скрыты от посторонних глаз. — Мистер Бэгмен, — обратился к мужчине Джордж, — мы, кажется, с вами не договорили. — Ребята, — мягко начал тот, — я же вам сказал, что все верну. Сегодня такой замечательный вечер, разве стоит говорить о деньгах? Давайте договоримся встретиться… — Вы нам зубы не заговаривайте. — Перебил его Фред. — Мы прекрасно знаем, что вы ничего не перепутали. Отец нашего друга у вас в кредиторах уже второй год ходит. Говорит, вы какие-то нечистые дела с гоблинами проворачиваете. Лицо Бэгмена резко переменилось: широкая улыбка, которая, казалось, никогда не сходила с его губ, исчезла, а на ее месте появился хищный оскал: — Слушай ты, сопляк. Мои дела с гоблинами — не твоего ума дело. И никаких денег я вам отдавать не собираюсь. Не доросли еще до азартных игр. — Да вы совсем сдурели! — Голос Фреда звучал угрожающе. — По сути, вы нас обокрали, мы и заявить можем. — Ахахах, хотел бы я на это посмотреть! — Бэгмен засмеялся, но не своим обычным заливистым, почти мальчишеским смехом, а злым и глумливым. — И кто вам поверит? Ваше слово против моего — ничто. Близнецы растерянно переглянулись — они не ожидали такого от Бэгмена, и не знали, как действовать дальше. — Если вам больше нечего мне сказать, то разрешите откланяться. — Мужчина шутливо приподнял воображаемую шляпу над головой и ушел. — Что это такое было? — Потрясенно спросил Джордж. — Нас снова поимели, вот что. — С тяжелым вздохом ответил Фред. — И сделать мы уже ничего не можем. Парень поднял взгляд на танцпол: парочки кружились в медленном танце. Играла самая знаменитая песня группы «Magic works». — Анджелина, наверное, тебя обыскалась. Не заставляй девушку ждать. Джордж с сомнением взглянул на брата, но все же развернулся и отправился на поиски своей половины. А Фред решил, что ему снова необходимо потанцевать с Эйдой, однако он никак не мог ее найти. За учительским столом медленно в такт музыки покачивался из стороны в сторону одинокий Грюм, и на танцполе ее тоже не было видно. Парень решил сменить точку обзора и направился к открытым входным дверям, как вдруг увидел Шинейд, быстрыми шагами идущую по коридору к выходу из замка, а перед ней семенил рыжий кот Гермионы. Женщина воровато обернулась, посильнее запахнув кейп, и, не заметив следящего за ней парня вышла за дверь. Кажется, на этом вечер для Фреда закончился.***
— Что здесь происходит? — Шинейд стояла со скрещенными на груди руками перед Людо Бэгменом и близнецами. Она не слышала их разговора, но, увидев, как Фред с Джорджем направились в его сторону, почуяла неладное и решила вмешаться. — Эйда! — Лицо Бэгмена преобразилось. — Выглядишь просто великолепно! Молодые люди просто делились со мной планами на свои будущие изобретения — ты же помнишь, как мне понравилась их забавная палочка… Пойдем потанцуем? Мужчина подхватил Шинейд под локоть и потащил на танцпол. Он вывел ее на самый центр площадки, и обхватив рукой за спину, прижал максимально близко к себе. — Слушай, — начал Бэгмен, — я здесь уже два месяца, а тебя почти не видел. Неужели ты меня избегаешь? Шинейд определенно его избегала, но не позволяла себе сказать ему это в лицо, что странно — он ведь больше не был ее начальником, поэтому она могла обращаться с ним как угодно грубо, но мама всегда учила ее, что даже с самым последним негодяем надо вести себя почтительно. — Вовсе нет, Людо. Просто много дел. — Мужчину не смутило то, что она использовала его обычную отговорку. — Зато сейчас ты явно никуда от меня не убежишь. — От кого угодно эта фраза прозвучала бы зловеще, но, услышав ее из уст Людо, Шинейд лишь улыбнулась. Бэгмен попытался прижать ее к себе еще ближе, но Уоллис мягко отстранилась. — Людо, не надо. — Огрх, ты что, все-таки из-за той статьи? — Закатил глаза Бэгмен. Его необычная проницательность поразила Шинейд. — Ты меня избегала, боясь, что я изменил о тебе свое мнение? — Поразительная проницательность Людо на этом закончилась. — Не переживай. Ежу понятно, что про нас там написана откровенная ложь — если бы мы зажимались по углам, я бы заметил, — Бэгмен лукаво подмигнул, заставляя женщину покраснеть, — а значит и все остальное неправда. Да и вообще, доверять Рите Скитер станет только последний дурак — сколько раз за последние четыре года она меня дерьмом покрывала — не сосчитать. Так что, забудь об этом. Я знаю тебя лично, и мне этого достаточно. Его маленькая речь тронула Шинейд — Людо крайне редко бывает искренен, поэтому она мягко ему улыбнулась: — Спасибо, Людо. Я это ценю. Они закончили танцевать, и Людо Бэгмен, как истинный джентльмен, проводил Уоллис до ее места и на прощание галантно поцеловал руку, на что Шинейд ответила светлой улыбкой. — Каажется, пройдоха Бэгмен за вами ухаживает. Шинейд взрогнула, услышав хриплый смешок сбоку от себя — это был Грюм, тяжело опустившийся на стул. — Он за всеми ухаживает. — Со снисходительной улыбкой ответила Шинейд, глядя на то, как лихо Бэгмен отплясывал с профессором Стебль. — Если верить «Ежедневному пророку», то у вас довольно близкие отношения. — Хмыкнул Грюм. — А вы верите «Ежедневному пророку»? — Голос Шинейд звучал одновременно настороженно и печально. — Нет. — Твердо заявил Грюм. — Рита Скитер гнусная бездарная писака, и Альбус правильно делал, что не пускал ее в Хогвартс. Однако, урон ей все же удалось нанести. — Его настоящий глаз внимательно смотрел на Шинейд, в то время как искусственный шарил по залу. — Я не вижу в вас того, что написано в статье. У всех есть свои секреты, и никакой опасности вы не представляете. Шинейд поразила его откровенность: неужели он и правда не считает ее угрозой? Или может быть он решил усыпить ее бдительность? — Фух, — тяжело вздохнул Грозный глаз, глядя на танцпол, где под энергичную музыку отрывались подростки, — все-таки для таких танцев я слишком стар. Шинейд перевела взгляд на мужчину и задумалась: а и правда, сколько ему лет? Сейчас, когда одна половина его лица отсутствовала, а другая была испещрена уродливыми шрамами, было сложно сказать. Но, когда Уоллис впервые увидела его около пятнадцати лет назад, лицо мракоборца было еще относительно целым, и он уже выглядел старшее ее лет на двадцать, значит сейчас ему должно быть около пятидесяти пяти — не такой уж и большой возраст, учитывая, что многие волшебники живут дольше ста лет. Тут снова заиграла медленная композиция. — Я бы пригласил вас танцевать, но боюсь, что отдавлю вам все ноги. — Усмехнулся Грюм. — Мой опыт с профессором Синистрой был не совсем удачным. Не прощу себе, если еще и вам испорчу вечер. — Ничего, я все равно собиралась уже возвращаться к себе. Спокойной ночи, профессор. Шинейд поднялась с места и, выйдя из Зала, направилась в свой кабинет. Пусть на Балу она провела не так много времени, — вечер едва перевалил за середину, — однако Уоллис уже чувствовала себя утомленной. Сейчас она мечтала только о том, чтобы рухнуть в свою кровать и не вставать до завтрашнего утра. Однако планы ее нарушил Живоглот, который, видимо, очень хотел, чтобы его погладили, потому что он быстро проскочил за закрывающееся зеркало и запрыгнул к женщине на колени. — Твоя хозяйка развлекается, а тебе скучно, м? — Спросила Шинейд, почесав кота за ухом. В прошлом году Живоглот часто проводил время у нее в кабинете, уютно устроившись у Уоллис на коленях, пока она проверяла работы учеников или готовилась к уроку. Внезапно кот недовольно мяукнул и спрыгнул на пол, а Шинейд обнаружила на своих коленях сложенный в несколько раз кусок пергамента, который Живоглот, видимо держал в зубах, но Уоллис из-за своей усталости не обратила на это внимания. Развернув записку, она прочла: Шенни! Не ругай Живоглота, он ни в чем не виноват, он всего лишь посланник. Я очень хочу тебя увидеть. Выходи на улицу поиграть с самым дружелюбным псом на планете. Твой любимый Бродяга. Шинейд не могла поверить своим глазам: Сириус не просто подобрался поближе, он был здесь, на территории Хогвартса! Как он мог так подставиться? Пока Уоллис размышляла, Живоглот вцепился зубами в подол ее мантии и потянул в сторону выхода. — Ладно-ладно, иду я. — Произнесла женщина, и как только кот отпустил ее, надела темно-синий кейп и отправилась к выходу. Можно было не переживать, что ее кто-то заметит: все обитатели Хогвартса сейчас были в Большом зале, откуда доносилась лиричная музыка. Оглянувшись, и убедившись, что на нее никто не обращает внимания, женщина открыла тяжелую дубовую дверь, проскользнула на улицу вслед за Живоглотом. Она осторожно шла по заснеженному склону, стараясь не поскользнуться, и не поспевала за далеко убежавшим вперед котом. Шинейд чуть не упала, когда прямо перед ней появился черный пес, который, увидев ее, весело завилял хвостом. Он подбежал к Уоллис и ткнулся носом в ее горячую ладонь, осторожно лизнув пальцы. — Нет, Сириус, — грозно произнесла Шинейд, отнимая руку, — перестань. Ты должен немедленно уйти отсюда. Пес отошел назад и обиженно заскулил, но уже в следующую секунду низко прижался к земле и вновь завилял хвостом, как бы говоря о том, что хочет поиграть. Он резко перепрыгнул с одного место на другое, а затем сорвался в сторону Гремучей ивы — только сейчас Уоллис заметила, что ветви дерева замерли: видимо, Живоглот уже нажал на рычаг. Сириус остановился у корней дерева, пристально посмотрев на Шинейд, кивнул в сторону дыры у самой земли и скрылся в тайном ходе. Жещина посмотрела на кота, поднявшего хвост трубой и высоко задравшего голову — он явно был горд тем, что выполнил порученное ему задание. Он еще раз нажал на небольшой отросток на стволе Ивы и нырнул вслед за своим другом. Уоллис ничего не оставалось, как последовать за ними. Идя по туннелю, она проговаривала все те слова, которые скажет Блэку: упреки в беспечности, полупросьбы-полуприказы убраться подальше от Хогварста и, желательно, из Великобритании — но все это забылось, когда Шинейд вошла в Визжащую хижину и увидела Сириуса в его человеческом обличии. Он заметно похорошел: кости больше не торчали в разные стороны, а лицо не было похоже на череп, обтянутый кожей, хотя его худоба все еще была далека от здоровой; его волосы, которые раньше грязными патлами падали на лицо, теперь были аккуратно, насколько это возможно, забраны наверх; на его лице играла задорная мальчишеская улыбка — он был даволен тем фокусом, который ему удалось провернуть, затащив ее сюда; даже одежда на нем была относительно свежая — последний раз Уоллис видела его в тюремной робе, теперь же на нем был поношенный темно-серый костюм, явно больше на пару размеров, однако чувствовал себя в нем Сириус явно лучше. — Привет. — Мужчина широко улыбнулся. — Не рада меня видеть? Шинейд отрезвила усмешка, прозвучавшая в его голосе. Она тут же вспомнила все, что хотела ему сказать. — Нет, не рада. Тебя не должно здесь быть! Ты не понимаешь, как это опасно? Тебя же могут схватить! Кто-то в Хогсмиде, наверняка, тебя заметил и уже сообщил… — Тихо-тихо-тихо. — Сириус подошел к Уоллис и обнял ее, прервав поток упреков. Женщина замолчала и уткнулась мужчине в плечо; ее поразил запах, исходивший от него — мужчина пах мылом. Неужели он ворвался в чей-то дом только чтобы предстать перед ней в лучшем виде? Блэк остранился и прикоснулся пальцами одной руки к лицу Шинейд, стирая слезы — она даже не обратила внимания на то, что плачет. — Надеюсь, что это слезы счастья. — Шепотом произнес Сириус. Уоллис шутливо ударила его кулаком в плечо, в ответ на что мужчина отшатнулся и скривился, потирая руку. — Больно вообще-то. — А я бы и сильнее ударила. И была бы права. — Шинейд отвернулась, чтобы стереть оставшиеся слезы. Сириус вздохнул и, отойдя в другой конец комнаты, сел на кровать — в воздух тут же поднялось облако пыли. Живоглот запрыгнул к мужчине на колени и подставил голову под его руки. — Почему ты такой… — Уоллис вновь повернулась к Блэку. — …опрятный? Мужчина усмехнулся, поглаживая кота: — А ты бы предпочла увидеть меня всего грязного и оборванного? — Не уходи от темы. — Шинейд была непреклонна. — Будучи в бегах вместе с огромным гиппогрифом невозможно держать себя в чистоте. Откуда эта одежда? Ты что ее украл? — Как приятно, что ты заботишься о моем моральном облике. — Без намека на злость или раздражение произнес Сириус. Он прекрасно знал, что Уоллис это волнует в последнюю очередь — больше всего она переживала, что пропажа выведет к нему. — Это старье мне дал Аберфорт — брат Дамблдора, он хозяин «Кабаньей головы». Помнишь его? Шинейд видела этого волшебника несколько раз на собраниях Ордена Феникса, но он всегда был нелюдим и редко с кем-то разговаривал. — Когда имя Гарри попало в Кубок, — продолжил Сириус, — Дамблдор посчитал, что было бы неплохо мне держаться поближе к Хогвартсу. Он попросил своего брата дать нам с Клювокрылом убежище в гроте за его трактиром. Ты бы знала, чего мне стоило уломать этого старика дать мне новую одежду и воспользоваться ванной. Он готов был только изредка приносить нам еду, лишь бы мы не сдохли от голода. — То есть все это время ты был здесь и ни словом не обмолвился? — В Шинейд говорила обида. — Дамблдор был против. — Сириус пожал плечами. — Он сначала пристально следил за мной, не доверял. Не знаю, чего он боялся — я же умудрялся как-то скрываться без его помощи все это время. Но в конце концов я не удержался: сложно было жить неподалеку и не иметь возможности тебя увидеть. Вся злость и обида, которые могли быть у Шинейд на Сириуса прошли. Он всегда знал, как ее умаслить, чтобы проделки сходили ему с рук — он научился этому еще в школе. — И как же ты это сделал? — Я убедил Аберфорта ослабить контроль на один день. — С довольной улыбкой произнес Блэк. — Он был бы рад досадить своему брату, но все равно понадобилось много уговоров и обаяния, чтобы его убедить. Сириус отвлекся на кота, который повернулся, подставив под поглаживания другой бок, и довольно заурчал. — Все-таки, он очень умный. Живоглот пришел ко мне на второй день, после того, как я поселился в гроте, и почти все время стал проводить там. И, когда я попросил его передать тебе записку, я ни на секунду не сомневался, что он тебя приведет. — Блэк поднял свой взгляд на Шинейд и посмотрел на нее с той теплотой, когда всегда выбивала у нее землю из-под ног. — А еще он приносил мне газеты… Уоллис замерла. — Чем ты так насолила Скитер, что она настрочила этот бред? — Совершенно обыденно произнес Сириус. — Я тебя знаю, бросаться с кулаками ты бы на нее не стала. — Она хотела взять у меня интервью про Гарри. — Голос Шинейд звучал твердо. — Но я отказалась и выставила ее из своего кабинета. Кажется, я даже направила на нее палочку… Комната наполнилась заливистым смехом Сириуса. Уоллис так давно его не слышала, что от неожиданности вздрогнула. — Должно быть, — продолжил Блэк, утирая выступившие от смеха слезы, — она сильно тебя разозлила, раз ты аж на дуэль ее вызвать собралась. — Она спрашивала про Лили с Джеймсом. — Тихо произнесла Шинейд, отвернувшись от Сириуса. — Про то, почему я столько лет не была рядом с Гарри… Улыбка пропала с лица мужчины. Он аккуратно снял со своих коленей недовольно мяукнувшего Живоглота, и поставив его на пол, подошел к Уоллис и обнял ее сзади, положив голову на ее плечо. — Ты ни в чем не виновата. — Прошептал Сириус женщине на ухо, крепче сжимая в объятиях. — То, что случилось с тобой, не многие могут пережить. И сейчас ты делаешь все от тебя зависящее, чтобы быть рядом с Гарри за нас двоих. Шинейд развернулась и обхватила Блэка за шею, обливая его плечо слезами. Она впервые за этот вечер почувствовала, что Сириус действительно находится рядом с ней. Уоллис скучала по его вечно-шутливому настроению, однако больше всего ей не хватало именно его поддержки: за последние полгода произошло столько событий, которые ей приходилось проживать в одиночку. Она привыкла к отсутствию Блэка за те долгие годы, что он был в тюрьме, но, получив надежду на возвращение прежней жизни, не смогла от нее избавиться. Сириус нежно поглаживал Шинейд по спине, время от времени оставляя короткие поцелуи на ее мокрой от слез щеке. Через несколько секунд всхлипы Уоллис затихли, и она отстранилась, вытирая мокрое лицо рукавом пальто. — Бал, наверное еще не закончился. — Отметил Сириус, решив перевести тему. — Потанцуем? Шинейд усмехнулась в рукав своего пальто, которым все еще утирала остатки слез: — Тебе не кажется, что обстановка слегка не подходящая? — Я всегда считал, что для танца с любимой женщиной подходит любая обстановка. Он снова это сделал — снова заставил ее растаять. Блэк заметил состояние Шинейд и подошел к ней ближе. — Тебе, наверное, жарко. — Сириус начал расстегивать пуговицы на пальто Уоллис. До этого момента она чувствовала себя вполне комфортно, но в один миг температура в Хижине вдруг резко повысилась. Блэк снял кейп и бросил его на кровать. Шинейд даже не успела подумать о том, как тяжело будет потом чистить пальто от пыли, как услышала восхищенный шепот Сириуса: — Ты выглядишь великолепно. Уоллис опустила глаза и стала теребить пальцами подол своей парадной мантии. Мужчина расцепил ее руки и положил одну на свое плечо, другой сжав ее ладонь. Он обнял женщину за спину и придвинул ближе к себе, так, что их разделяли лишь несколько сантиметров, и повел ее в медленном танце, под музыку, которая звучала только в его голове. Он был выше Шинейд, поэтому, чтобы посмотреть ей в глаза, ему приходилось наклонять голову, из-за чего затекала шея. Но женская рука, переместившаяся с плеча на заднюю часть его шеи, мягкими поглаживаниями заставляла забыть о неудобном положении. — Жаль, что, когда мы были подростками, таких мероприятий не было. — Произнес Сириус после недолгого молчания. — Может быть я разглядел бы тебя раньше. — А когда ты меня разглядел? — С интересом спросила Шинейд. — Хм… Никогда не задумывался об этом. — Блэк перевел взгляд на потолок комнаты. — Наверное, ты всегда мне нравилась, я просто не хотел этого осознавать. Ты вечно ходила задрав нос, словно тебе никто не ровня — как можно было влюбиться в такую зазнайку? Но когда во время матча мой бладжер отправил тебя в нокаут, я очень испугался — думал, что ты будешь обижаться на меня до конца жизни. Но ты сказала, что игра есть игра, и я сделал все правильно. Я тогда подумал, что ты чокнутая, — Эйда вновь шутливо ткнула его в плечо, в глазах Сириуса запрыгали веселые искорки, — но это было достойно уважения. А потом, когда я ночью шлялся по коридорам, и ты, как староста, обязана была меня заложить, ты меня прикрыла, получив первое за пять лет наказание. Тогда, наверное, я и понял, что окончательно и бесповоротно влюблен, и должен добиться твоего расположения. — То есть все эти вечные подколки и дурацкие прозвища должны были помочь тебе добиться моего расположения? — Со скептической улыбкой спросила Шинейд. — Но сработало же. — Невозмутимо ответил Сириус. — Погоди, то есть тебе не нравились мои прозвища? Я считал их милыми… — Блэк неловко улыбнулся. Он прекрасно знал, что Шинейд бесится каждый раз, когда он называл ее «Шенни» или «снежинка», однако то, что началось как подкол с желанием задеть, стало проявлением нежности, любви и заботы. — А когда меня разглядела ты? — Не буду врать, что всегда была в тебя влюблена. — Уоллис коварно улыбнулась, когда Сириус притворился, что оскорблен этим до глубины души. — Ты, определенно мне нравился, но большую часть времени раздражал своей наглостью и пренебрежением к правилам. Но потом я поняла, что в тебе сокрыто намного больше, чем ты хочешь показать — в тот день у озера, когда ты единственный поддержал меня после смерти мамы. Я увидела, что ты можешь быть сочувствующим, заботливым, понимающим, и с тех пор, начала понемногу влюбляться в тебя. И в итоге через полгода я уже была без ума от тебя. — То есть вместо подколок и дурацких прозвищ нужно было просто проявить внимание и заботу… Я столько времени потерял напрасно. — С почти комичной обреченностью произнес Сириус. Шинейд громко засмеялась. Живоглот, сидящий на кровати, недовольно мяукнул, призывая обратить на него внимания. — Мы, наверное, нелепо смотримся со стороны? — Блэк кивнул в сторону единственного зрителя. — Танцуем без музыки, еще и в таком виде… — Сириус придирчиво оглядел свой костюм. — На фоне меня ты выглядешь особенно шикарно. Ни за что не поверю, если скажешь, что никто не приглашал тебя на медленный танец. В голосе мужчины не было ни капли ревности, поэтому Шинейд честно призналась: — Да, я не скучала. Фред Уизли составил мне компанию. — Только он? — С подозрительным прищуром спросил Сириус. — Еще… — Уоллис слегка замялась. — Людо Бэгмен. — Это который бывшая суперзведа и твой начальник? — Улыбка почти полностью исчезла с лица Блэка. — Бывший начальник. — С нажимом произнесла Шинейд. — И даже думать забудь обо все том, что написала Скитер про нас в той статье. Там нет даже намека на правду. — Я ни о чем таком и не подумал. На самом деле Сириус был задет. В конце концов его не было двенадцать лет, и он бы не удивился, если бы Шинейд сошлась с кем-то другим — он даже надеялся на это, желая ей лучшей участи. Однако он все же боялся столкнуться с этим в реальности, и, увидев статью Риты Скитер, со злостью разорвал газету на мелкие части, лишь на эту долю секунды, убедившись, что Уоллис все же пыталась идти дальше. Он верил, что с Бэгменом их ничего не связывает, но также он верил в то, что бывший загонщик мог иметь виды на Шинейд, и легче ему от этого не становилось. Но он знал, что Уоллис всегда с ним честна, и не стала бы от него ничего скрывать. Поэтому Сириус заставил своего внутреннего ревнивца успокоиться и перевел разговор в другое русло: — А как там Барти Крауч? Не видел этого усатого моржа с тех пор, как он отдал распоряжение отправить меня в Азкабан без суда и следствия. — Я не знаю — его давно не было видно. Вместо него приезжает его заместитель — Перси Уизли, говорит, что Краучу не здоровится. На самом деле я даже рада, — пожала плечами Шинейд, — я бы не выдержала так часто находиться в одном помещении с человеком, который нам обоим сломал жизни. — Это и правда к лучшему. — Сириус понимающе кивнул. — А ведь его сынок ухлестывал за тобой в школе. Представь, что было бы, если бы ты вышла за него замуж — стала бы невесткой его отца. Приходилось бы встречаться с ним и его жуткими усами каждый раз на семейных ужинах. — Крауч-младший за мной не ухлестывал. — Слегка раздраженно произнесла Шинейд. — У бедного парнишки совсем не было друзей, а его отец слишком сильно на него давил. В итоге он же своего сына и погубил. Они уже давно не танцевали, просто топчась на месте. Уоллис отстранилась от Сириуса и села на кровать рядом с Живоглотом, почесывая его за ухом. Женщина с грустью подумала о забитом, но умном мальчике, который, как и Шинейд, предпочитал проводить свободное время в библиотеке, где прятался от однокурсников. У юного когтевранца тоже не было друзей, но, если Уоллис сама всех от себя отгоняла, то беднягу Барти недолюбливали из-за его отца, который чересчур рьяно взялся за обеспечение магического правопорядка, часто идя по головам. Раздражение на коллегу родители приносили домой, и их дети, как губки, впитывали это и выливали на единственного Крауча, до которого могли дотянуться. Шинейд всегда его жалела и старалась помочь, и в итоге мальчик стал часто таскаться за ней, как верный щенок. Сириус сел на кровать с другой стороны от кота, и погладил его по шее. Живоглот довольно замурчал — редко ему достается столько внимания. Однако долго это не продлилось: рука Блэка натолкнулась на руку Шинейд, и он переплел свои пальцы с ее. — Ты слышала что-нибудь о Реме? — Спросил он, поглаживая большим пальцем белые костяшки. — Нет. — Грустно вздохнула Шинейд. — Я просила его написать мне, как только устроится. Но с тех пор я о нем ничего не слышала. А ты? — Тоже. Думаешь, он нас избегает? — Я думаю, что его съедает чувство вины. Он корит себя за то, что отвернулся от нас, и теперь считает, что не имеет права на нашу дружбу. — Он всегда таким был. — Грустно кивнул Блэк. — Когда мы учились в школе, он считал, что не заслуживает нашего общения из-за своей болезни. Это ощущение с ним с самого детства, и, боюсь, что его уже не искоренить. — Я просто хочу знать, что с ним все в порядке. — Шинейд сильнее сжала пальцы Сириуса. — Я спрашивал у Дамблдора о нем. Он не сказал ничего конкретного, но уверил меня в том, что присматривает за Лунатиком. Так что, думаю, с ним все в порядке. Сириус встал и потянул за собой Уоллис. — Этот вечер должен был стать романтической встречей двух разлученных влюбленных, но как-то мы все уходим не в то русло. — Сказал он и вновь прижал к себе женщину, сомкнув руки за ее спиной. — У тебя всегда были проблемы с планиро… — Шинейд не договорила, потому что Сириус резко подался вперед и поцеловал ее. Она робко положила руки ему на плечи, в то время как он решительно переместил одну ладонь ей на затылок, а другой прижал ее еще ближе. Уоллис почувствовала, как ее локти зажало между их телами, и высвободила их, обернув вокруг шеи Блэка. Они самозабвенно целовались, вновь ощущая себя влюбленными подростками, как будто не было всех тех лет ужасов и страданий. Когда Сириус переместил свои губы на шею Шинейд и расстегнул первую пуговицу на воротнике ее мантии, женщина очнулась от наваждения: — Подожди, стой. Мы ведь не одни. — Разве? — Сириус оторвался от шеи Уоллис и посмотрел на нее замутненными от страсти глазами. Шинейд обернулась и посмотрела на кровать, ожидая увидеть недовольную мордочку Живоглота, но там было пусто. Оглядев комнату, она не обнаружила, даже следа рыжего кота. — Я же говорил, что он очень умный кот. — Произнес Блэк, тяжело дыша. — Он знает, когда пора уходить. Уоллис улыбнулась и, прильнув к мужчине, поцеловала его. Она почувствовала, как горячий язык Сириуса бьется о ее зубы, и разжала их, в ответ на что Блэк довольно зарычал. Он продолжил расстегивать пуговицы на мантии Шинейд, и когда дошел до конца, опустил верх и прижался губами к аккуратно-выпирающей ключице. Уоллис слегка дернулась, но в следующую секунду положила руки на его затылок, вплетаясь пальцами в чистые и мягкие волосы. Она слегка потянула за пряди назад, и как только Сириус поднял голову, вцепилась в него крепким поцелуем, снимая с него пиждак. Блэку не терпелось побыстрее избавиться от дурацкого костюма, поэтому как только верхняя часть упала на пол, он с поразительной скоростью стал расстегивать пуговицы своей рубашки. Когда он остался без нее, Шинейд, не разрывая поцелуя, провела руками по его оголенному торсу. Она почувствовала под пальцами его выступающие ребра и отстранилась от мужчины, чтобы рассомтреть получше, но Сириус разгадал ее намерения и перехватил руки, сжав тонкие запястья в своей ладони, другой притянул Шинейд за затылок вновь утягивая ее в жадный поцелуй. Когда он убедился, что Уоллис больше не отвлечется, он отпустил ее руки, слегка отстранился, и, достав из кармана брюк волшебную палочку наколдовал покрывало, которое тут же скрыло слой многолетней пыли, покрывавшесь весь пол. Шинейд шокировано посмотрела на палочку в руках Сириуса. — Откуда… — Потом. — Почти прорычал Блэк, отбрасывая палочку в сторону. Он вновь прижал к себе женщину и жадно поцеловал. Пытаясь устоять на ногах, Шинейд вцепилась в его предплечья. Сириус подхватил Уоллис под спину и осторожно уложил на покрывало, следя, чтобы ее голова с растрепанными волосами, не опустилась на голый пол. Он помог ей избавиться от мантии, которая все это время висела на ее бедрах, и лег сверху. Он медлил, стремясь запечатлеть этот момент в своей памяти. Шинейд согнула ноги, и Сириус почувствовал прикосновение ее холодной коленки к своему разгоряченному боку. Мужчина оперся на локоть, другой рукой переплетая свои пальцы с ее. Он долго смотрел на женщину, как бы спрашивая у нее разрешения, и ему было интересно, что она сделает дальше. Уоллис приподнялась и легким поцелуем прикоснулась к губам Сириуса. Он прижался ближе и, опустив женщину обратно, переместился на ее шею. Он почувствовал, как тоненькие пальчики ласкают его затылок, путаясь в волосах, и это ощущение кружило Блэку голову. Спускаясь поцелуями все ниже, он крепко обхватил рукой ее бедро и несильно сжал, отчего Шинейд издала тихий стон. Все сомнения и мрачные мысли покинули ее голову — впервые задолгое время ей было все равно на последствия, на то, что за Сириусом идет охота, на то, что скажет Дамблдор о его рискованной выходке, на то, сможет ли Блэк найти способ встретиться с ней снова… Единственное, что сейчас имело значение — это руки и губы Блэка, блуждавшие по ее телу. Они оба хотели бы, чтобы этот момент длился вечно, но, сожалению, это было невозможно. Однако хотя бы сейчас они могли не беспокоится, что кто-то потревожит их покой: ветви Ивы надежно защищали их от любых вторжений.