***
На следующий день Шинейд разбудило зеркало, которое ее голосом сообщило, что в кабинете ожидает Гарри Поттер. Уоллис вновь полночи мучила бессонница, поэтому заснула она только под утро, и теперь чувствовала себя разбитой. Быстро собравшись, она вышла из своей комнаты и с улыбкой поприветствовала крестника. Он решил рассказать ей о своей ночном приключении в поиске ответа на загадку яйца. -… а когда я решил вернуться, на Карте Мародеров увидел имя Барти Крауча в кабинете Снейпа. — Интересно, что ему там нужно было? — Задумчиво проговорила Шинейд. — Грюм тоже заинтересовался этим… — Грюм? — Ну да. — Продолжил Гарри. — Меня едва не поймали Филч со Снейпом, но Грюм меня спас. Он увидел Карту и попросил на время ее позаимствовать… — Погоди, что? — Пораженно спросила Шинейд. — Ты хочешь сказать, что отдал кому-то открытую Карту Мародеров? — Не кому-то, а профессору Грюму. — Голос мальчика звучал обиженно. — Извини, Гарри. — Поспешила сказать Уоллис. — Я не хотела тебя ни в чем обвинять. А профессор не сказал, зачем она ему нужна? — Нет. Может он кого-то подозревает, и Карта поможет ему за ним проследить? — Может. — Задумчиво проговорила Шинейд. У нее появился еще один повод не доверять словам Грозного глаза, которые он сказал ей на Балу. — Наверняка он подозревает Снейпа. — Убежденно произнес Гарри. — Поэтому и Барти Крауч забрался к нему в кабинет. — Извини, Гарри, но я думаю, что Снейп здесь не причем. — Я недавно видел, как он о чем-то спорил с Каркаровым — тот был сам не свой. А еще он упомянул, что они со Снейпом были друзьями. Шинейд ничего не ответила и задумчиво уставилась в потолок. Она прекрасно знала об общем прошлом Снейпа и Каркарова, поэтому ничего нового эта информация ей не сообщала. Однако обеспокоенность Каркарова была подозрительна. Может ли он предчувствовать возвращение Волдеморта? Она не хотела делать скоропостижные выводы и решила переменить тему: — Так ты говоришь, что разгадал загадку Яйца? — Да, нужно будет продержаться час на дне Черного озера, отбиваясь от толп русалок. — Тебе нужна помощь? — Ты же все равно не сможешь дать мне точного ответа, а книжки я и сам могу почитать. — Это прозвучало чуть резче, чем Гарри планировал. — Не переживай, я справлюсь. — Добавил он. Лицо чуть поникшей Шинейд просветлело, и она кивнула. Поттер ушел, а она решила, что ей срочно нужно поговорить с Сириусом. Во время их свидания в Визжащей Хижине Блэк не рассказал, где находится их с Клювокрылом убежище, объясняя это тем, что он сам найдет ее, когда решит встретиться. Однако Дамблдор считал, что Сириусу не стоит больше появляться на территории Хогвартса, поэтому рассказал Уоллис, как добраться до грота, и она нашла его без особого труда, хотя добраться до узкой расщелины оказалось той еще задачей. Протиснувшись между камней, она оказалась в темной прохладной пещере. Клювокрыл увидел женщину из другого конца и забил передним копытом по земле. — Аберфорт, это ты? Самое время, мы уже успели проголодаться. Надеюсь, что в этот раз ты принес что-то лучше той отвратной похлебки… Сириус, сидевший до этого к Шинейд спиной, встал и развернулся, надеясь увидеть хозяина трактира, принесшего еду, и резко замер, наткнувшись взглядом на Уоллис. Она с жалостью смотрела на Блэка: судя по всему, душ и новая одежда были одноразовым предложением, и Аберфорт продолжил снабжать вынужденных нахлебников только кормежкой. Увидев, как вожделенно Сириус смотрит на сумку с едой в ее руке, женщина убедилась, что приняла правильное решение, пройдя через кухню. — Что ты здесь делаешь? — Спросил Блэк, не решаясь подойти к Шинейд. — Решила тебя проведать. — Уоллис осторожно поставила сумку на пол и перевела взгляд на Клювокрыла. Тот продолжал недоуменно смотреть на гостью. Женщина знала, как нужно обращаться с гиппогрифами, но ей никогда не приходилось это делать. Чуть дрожа, она подошла ближе и, не переставая смотреть животному прямо в глаза, медленно поклонилась. Через несколько секунд Клювокрыл фыркнул и также медленно поклонился в ответ. Облегченно выдохнув, Шинейд достала из сумки целую жареную курицу и бросила гиппогрифу, тот проглотил ее в один присест и издал звук благодарности. Уоллис подняла сумку с земли и протянула Сириусу: — Остальное для тебя. Блэк подошел к Шинейд, стараясь держаться на максимально возможном расстоянии, забрал сумку, достал оттуда сэндвич — первое, что попалось под руку, и, отвернувшись, набросился на еду. Ему явно было стыдно за свое состояние, но голод был сильнее. Лишь прикончив сэндвич и полфляги тыквенного сока, он вновь повернулся к Уоллис. — Не стоило тебе приходить сюда. — Печально взохнул Сриус. — Я сейчас не в лучше форме. Шинейд подошла к мужчине и крепко его обняла: ей было все равно на неприятный запах, исходивший от него. Зато Блэк наслаждался еле слышимым ароматом клюквы и книжных страниц, который сопровождал ее, со дня их знакомства. — Я не с простым визитом пришла. — Произнесла Уоллис, отстранившись. — Дамблдор просил предупредить, чтобы ты больше не проникал на территорию Хогвартса. А значит, мы опять не сможем видеться некоторое время. — Но почему? Ты же сможешь приходить сюда. — Пускай Сириусу и было неприятно, что Шинейд видит его таким, он был рад ее приходу. — Карта Мародеров сейчас у Грюма, и он знает, как она работает. Не думаю, что Дамблдор посвятил его в подробности твоего побега, да и он явно меня в чем-то подозревает, поэтому, если я часто буду исчезать с Карты, это вызовет подозрения. — Грюм тебя подозревает? Но в чем? — Не знаю. — Обреченно пожала плечами Шинейд. — Но с начала года он проявляет ко мне странное внимание, от которого мне не по себе. — Ладно. — Выдохнул Сириус. — Я терпел полгода — ради твоего спокойствия могу потерпеть еще. — Спасибо. — Уоллис благодарно сжала его ладонь. Шинейд решила не делиться с Сириусом своими опасениями по поводу Барти Крауча и Каркарова. Ее сердце итак разрывалось от того, что пришлось сообщить Сириусу, что они больше не смогут видеться, и она не хотела превращать их встречу в очередное обсуждение насущных проблем — это вполне можно было сделать и в переписке. А пока женщина решила провести остаток воскресенья в этом гроте, чтобы потом забыть о его существовании.***
В ночь перед вторым испытанием Шинейд патрулировала коридоры школы, высматривая забывших о времени студентов. Завтра ей не нужно было следить за безопасностью — обо всем должны были позаботиться обитатели Черного озера, а потому бодрость ей была не нужна. Уоллис только что отправила потерявшихся первокурсников Пуффендуя в сторону их гостиной и теперь медленно прогуливалась по темным проходам, поглядывавя на спящие портреты. Женщина уже дошла до конца четвертого этажа и собиралась подняться выше, как услышала эхом отражающийся от стен стук деревянной ноги. — Доброй ночи, мисс Уоллис. — Полушепотом произнес Грюм, чтобы не разбудить грозного вида волшебника с густыми бровями и такими же бакенбардами, мирно посапывающего на картине. — Сегодня ваш патруль? — Здравствуйте, Аластор. — Так же тихо произнесла Шинейд. — Как видите. — М-да, — задумчиво протянул он, — время, конечно, не самое удачное, да и вряд ли кто-то будет гулять по ночам в предверии завтрашнего события. Преподаватели вместе поднялись на пятый этаж. Нога Грюма продолжала громко стучать по каменному полу, однако в этом коридоре не было портретов, которые могли бы возмутиться мешающему спать шуму, поэтому об этом можно было не переживать. — Предвкушаете завтрашний день? — С ухмылкой пробасил Грозный глаз, доставая флягу из внутреннего кармана своей мантии. — Интересно, как участники справятся с заданием. — Задумчиво произнесла Шинейд. — Продержаться под водой целый час — нелегкая задача. — Легкая для тех, кто дожил до шестого курса обучения. — Возразил Грюм, отвинчивая крышку. — Готов поспорить, что, как минимум, Диггори применит заклинание головного пузыря. Ах ты ж черт. — Ругнулся мужчина после того, как фляга выскользнула из его пальцев и с сильным грохотом прокатилась по каменному полу, а ее содержимое растеклось по всей поверхности. — Какой же я неуклюжий! Добби! — Позвал Грюм и щелкнул пальцами. Рядом с ним тут же появился домовик в разных носках, цветастом свитере и какой-то несуразной конструкцией на голове, которая, по всей видимости, должна была быть шляпой. — Что желаете, профессор Грюм? — Пропищал эльф. — Убери этот беспорядок. — Приказал Аластор, очерчивая рукой в воздухе границы пятна. — И отполировать не забудь. Домовик кивнул и испарился. — Это Добби — новенький на кухне. — Объяснил Грюм. — Славный малый. Эльф вновь появился, на этот раз держа в руках тряпку, несколько щеток, пару банок чистящего средства и полироль. Он плюхнулся на колени и принялся оттирать пролитую жидкость. — На чем мы остановились? — Протянул профессор своим хриплым басом, отходя чуть в сторону от домовика. — Ах да, способы продержаться под водой. Что бы вы предложили? — Я? — Удивленно воскликнула Шинейд. — Ну да. Флитвик сказал, вы были лучшей ученицей факультета. Я уверен, вы что-нибудь бы придумали. — Я бы, наверное, применила частичную трансфигурацию тела. — Задумчиво протянула Шинейд. -Вырастить себе жабры? Неплохо-неплохо. Но такая магия не под силу четверокурснику. Что бы вы сделали на месте Поттера? Шинейд задумалась. Гарри отказался от ее помощи, но, честно говоря, она понятия не имела, как могла бы ему помочь. Освоить за такой короткий срок такую сильную магию, как трансфигурация человека и заклинание головного пузыря, невозможно, тем более ученику четвертого курса. Других похожих заклинаний не было, а значит, нужно использовать другие средства. — Некоторые растения позволяют приобретать дополнительные качества. — Издалека начала Уоллис, пытаясь восстановить в памяти знания по травологии. — Например, отрастить жабры… — Жабросли, именно! — Воскликнул Грюм чересчур громко для такого позднего времени. — Интересно, догадается ли Поттер их использовать? Сдается мне он не самый прилежный ученик, хотя в моем классе он один из лучших. — Мистер Поттер из тех учеников, кому все удается без особых усилий. Его отец был таким же, думаю, это наследственное. — С легкой улыбкой произнесла Шинейд. — Да, таким талантом не многие обладают. — Кивнул Грюм. — Тем, кому не повезло, приходится много работать, и все равно лавры достаются не им. Шинейд вспомнила о Барти Крауче-младшем — он был именно таким. Он много и усердно трудился, чтобы блестяще сдать ЖАБА на отметку «Превосходно». Однако его отцу и этого оказалось мало. Домовой отполировал пол, на котором не осталось и следа от пролитого напитка. Почтительно поклонившись преподавателям, домовик собрал все чистящие приборы и исчез с тихим хлопком. — Ну что ж, — произнес Грозный глаз. — Я думаю, что ты уже достаточно сегодня потрудилась, я закончу за тебя. — Шинейд хотела было возразить, но Грюм не дал ей и слова вставить. — Пошугаю малолетних нахалов, которые считают, что школьные правила — не про них. И мне, и им это будет полезно. Грюм настоял на том, чтобы проводить Шинейд до ее кабинета и после удалился, шаркая по полу своей деревянной ногой.***
Утром двадцать четвертого февраля Шинейд заняла свое место на учительской трибуне у Черного озера. До начала испытания оставалось всего пять минут, все Чемпионы уже были на своих местах, а Гарри все никак не появлялся. Даже если бы он не нашел способа продержаться под водой, он не стал бы прятаться в замке. Может быть с ним что-то случилось по дороге к озеру? Но не успела Шинейд подумать о самых худших вариантах, как Гарри подбежал к судейскому столу и, остановившись, согнулся, держась за левый бок. Дав мальчику отдышаться Людо Бэгмен расставил всех Чемпионов на берегу и объявил о начале состязания. Как и предсказывал Грюм, Седрик решил воспользоваться заклинанием головного пузыря, однако не он один: Флер Делакур пришла та же идея. Крам воспользовался методом, который выбрала бы сама Шинейд, и, применив частичную трансфигурацию, превратил свою голову в акулью. Все трое участников ринулись в холодную воду, один Гарри, зайдя по колено, положил что-то в рот и принялся ждать. По трибунам прокатился смех: по сравнению с решительностью остальных участников медлительность Гарри казалась нелепой. Наконец, последний Чемпион скрылся под водой, и трибуны погрузились в напряженное ожидание. Следить за действиями Чемпионов на дне озера не представлялось возможным, поэтому зрителей развлекал задорный голос Людо Бэгмена, эхом разносившийся над водной гладью. Он строил предположения о том, что сейчас делают участники, кто из них справится быстрее, а кто сойдет с дистанции, испугавшись озерных жителей; разбавлял он свою речь историями из жизни. Трибуны весело смеялись, а Шинейд, перегнувшись через перила, смотрела на поверхность озера, как будто надеясь что-то там разглядеть. -… и вот, когда он съел эту конфету, то без памяти влюбился в ту фанатку, хотя даже в глаза ее никогда не видел. С ним потом все было в порядке, но я на всю жизнь усвоил урок: нужно быть осторожнее с подаренными сладостями, особенно, если они твои любимые. Кстати, о любимых сладостях… — Людо прервался, увидев вылетающий из озера сноп красных искр, вслед за которым на берег выползла изможденная Флер Делакур. К ней тут же подбежала мадам Максим и увела бедную девушку греться. Бэгмен объявил, что Флер сошла с дистанции, и не обращая внимания на улюлюканье толпы, продолжил свою историю. До конца отведенного часа оставалась лишь пара минут, но до сих пор никто из оставшихся Чемпионов не показывался. Пробил гонг, означающий окончание времени, и через пару секунд на поверхности показался Седрик Диггори, поддерживающий недоуменно озирающуюся Чжоу Чанг. Еще через минуту появился Виктор Крам — его голова вернула себе человеческий облик, и он что-то говорил плывущей рядом Гермионе. Прошла еще минута, затем пять, а Гарри все не было. Наконец, на поверхности появились сразу три головы: темная макушка Гарри, рыжая Рона и белокурая девочки лет десяти, даже издалека как две капли похожей на Флер. Оказалось, что Гарри нашел нужное место раньше всех, но решил удостовериться, что все пленники вернуться в целости и сохранности, а когда Делакур не появилась, решил сам спасти ее сестру. Благородный порыв оценили по достоинству и Поттеру дали второе место, хотя вернулся он позже остальных. Когда результаты были озвучены, и все стали расходиться, Шинейд, найдя Гарри в толпе, крепко его обняла. — Молодец! Ты снова это сделал! — Воскликнула Уоллис, не обращая внимания на оставленные мокрые следы на ее мантии. — Ну да, — устало пробурчал Гарри, — пришел позже всех, потому что единственный принял эту дурацкую песню всерьез. Это было глупо. Шинейд взяла его лицо в ладони, посмотрела прямо в зеленые глаза и произнесла: — Никогда не чувствуй себя глупо за желание сделать что-то хорошее. С этими словами она отправила его обратно в замок, чтобы мальчик ненароком не заболел.***
Больше половины Турнира было позади, а с Гарри все еще все было в порядке. Если их догадки были верными, и кто-то действительно нацелился убить Поттера, то он серьезно просчитался. Шинейд все также общалась с Сириусом через записки, однако ей безумно не хватало личных встреч, и Уоллис с трудом удерживалась от того, чтобы, забыв обо всех предосторожностях, отправиться в грот. Но каждый раз останавливала себя, вспоминая о непонятной подозрительности Грюма и о Сириусе, стесняющемся своего бродянического вида. Однако, такой стиль общения имел некоторые преимущества: каждая полученная записка заставляла трепетать от предвкушения и любопытства, и женщина вновь ощущала себя влюбленным по уши подростком. В качестве своего посланника они выбрали Живоглота — кот отлично знал местность и часто ошивался в окрестностях Хогсмида, а совы, вечно летающие над деревней туда и обратно, привлекли бы ненужное внимание. В одной из записок Сириус сообщил, что решил начать выполнять обязанности крестного и недавно встречался с Гарри. Тот рассказал ему про недавно услышанный разговор Снейпа и Каркарова, и последний показывал что-то на левом предплечье. Шинейд отлично понимала, что именно: Черная Метка — не обычная татуировка, ее невозможно свести никаким заклинанием. Судя по всему она становилась четче и начинала жечь кожу, предчувствуя скорое возрождение своего создателя — жаль только, что она не могла предсказать точную дату. Войну Шинейд вспоминала с ужасом: она была еще совсем юной девушкой, когда Волдеморт активно начал захватывать власть. В те времена Шинейд потеряла многих близких и друзей: маму, Марлин Маккиннон, Доркас Медоуз, Фрэнка и Алису, Джеймса и Лили… Она до сих пор не понимала, как сама осталась жива. А теперь над магическим миром, счастливо существующим уже почти пятнадцать лет, вновь нависла угроза. И Уоллис не знала, сколькими жертвами придется обойти на этот раз.***
В последний день Пасхальных каникул Фред прогуливался по территории Хогвартса. Ему было совершенно нечем заняться, так как Джордж решил провести свободное время с Анджелиной, а третьим лишним Уизли быть не хотел. Парень надеялся, что прогулка поможет придумать, что делать с Людо Бэгменом — они не виделись с самого Святочного бала, когда он показал свое истинное лицо, излив на близнецов всю свою желчь. Поначалу парни думали забыть о своих деньгах и плюнуть на своего должника с высокой колокольни (во всех возможных смыслах), но инцидент на Балу только сильнее расжег в них желание поквитаться с Бэгменом, однако кроме шантажа на ум ничего не приходило. За раздумьями Фред не заметил, как дошел до поля для квиддича, вернее, того, что с ним стало: вместо спортивной площадки на поле росла живая изгородь, высотой около шести футов. Но не успел парень возмутиться, как из-за живой стены вышел Бэгмен, с улыбкой оглядываясь куда-то назад. Уизли был поражен такой удаче: сейчас-то он точно дожмет этого мошенника вдали от других людей, когда ему некуда бежать. — Эй, мистер Бэгмен. — Закричал Фред, маша рукой, и направляясь к главе Департамента магических игр и спорта. Издалека парень увидел, как скривилось его лицо, но через мгновение на нем засияла прежняя улыбка. — Я бы хотел поговорить с вами о том, что произошло на Балу. — Я не понимаю, о чем ты. — Сквозь сжатые зубы проговорил Людо. — О-о-о, я с радостью напомню. — Уизли довольно потер руки. — Вы говорили, что не собираетесь возвращать наши деньги, и что о ваших делах с гоблинами нам все равно никто не поверит. — Чего ты хочешь? — С нажимом произнес Бэгмен, понижая голос. — Того же, что и тогда — чтобы вы вернули наши деньги. — Пожал плечами Фред. — Иначе вы просто не оставляете нам выбора. Двум школьникам, может быть никто и не поверит, но говорят, тут рядом ходит одна ушлая репортерша, которая с радостью… — ФРЕД УИЗЛИ! — Раздался громкий голос из-за изгороди. Парень вздрогнул и, обернувшись, увидел, как к ним быстрыми шагами приближается Шинейд, выходя из глубины лабиринта. — Эйда, — начал Бэгмен, — не подумай ничего такого, мы просто… — Не надо оправдываться, Людо. — Голос женщины сочился яростью, пока она, не отрываясь, смотрела на Фреда. — Я все слышала. Мистер Уизли, следуйте за мной. Фред понуро пошел вслед за Шинейд. Он никогда не видел ее такой злой. Раньше она ругала их с братом за проделки, наказывала отработками, но всегда поощряла любовь к изобретательству и по достоинству оценивала их шутки, хотя и замечала, что как преподаватель не может это одобрить. Сейчас же Фред чувствовал, что внутри Уоллис клокочет едва сдерживаемая ярость, и не решался ничего сказать. В молчании они дошли до ее кабинета, и преподавательница, пропустив парня вперед, зашла следом. Едва за ней закрылась дверь, как она взорвалась: — Как ты посмел! Шантажировать министерского чиновника, распорядителя Турнира! Надо же было до такого додуматься! — Ты же знала, что мы не оставим это просто так. — Робко произнес Фред. — Будь добр обращаться ко мне на вы! — Казалось, будто голос Шинейд зазвучал еще громче. — Вольности на этом закончились! Ты обратился ко мне за советом, и я сказала тебе, что шантаж — гнусное дело, и прибегать к нему не стоит, а в итоге ты выбрал то единственное, что я просила тебя не делать. — Я просто не посчитал ваш совет разумным, профессор. — С нажимом на последнее слово произнес Фред. Уоллис вперила в него свой гневный взгляд. Она села за стол и, макнув перо в чернила, занесла его над чистым пергаментом. — Где твой брат? — Уже спокойнее, но с ощутимой сталью в голосе произнесла Шинейд. — С девушкой на свидании. Он здесь не при чем. Женщина пристально исподлобья посмотрела на Фреда и, вздохнув, покачала головой: — Хорошо. Здесь я тебе поверю. Уоллис мелким и аккуратным почерком написала несколько строк на бумаге, и, свернув ее в трубочку, передала Фреду. — Передашь это профессору Макгонагалл. Будешь приходить сюда по выходным каждую неделю до конца года. — До конца года? — Глаза Уизли расширились от ужаса. — Скажи спасибо, что я не сообщила твоему декану настоящую причину твоего наказания. Иначе бы ты мигом вылетел из школы. — Сурово произнесла Шинейд. — А что если бы ваш разговор услышал кто-то другой? — Не услышал бы. — Промычал Фред. — Я был осторожен. — Не так уж и осторожен, раз ты здесь. — Откуда я мог знать, что ты прячешься за той изгородью! — Взорвался Уизли. — Что ты вообще делала там вместе с Бэгменом? — Людо показывал мне площадку. — Шинейд была так поражены возмущением Фреда, что не обратила внимания на его фамильярность. — Вообще, я не обязана перед тобой отчитываться. Иди. И помни: я жду тебя в субботу к десяти утра. Уизли развернулся и вышел в коридор. Отойдя на приличное расстояние, он развернул пергамент и прочитал, что для Минервы Макгонагалл он наказан за тестирование своих изобретений на первокурсниках.