***
Все ближе наступал день второй инспекции Амбридж, и, судя по всему, эта женщина была настроена серьезно: самого безобидного преподавателя — Сивиллу Трелони — уже оставили с испытательным сроком, и подобный сценарий вполне мог повториться и для Шинейд. Но Уоллис твердо решила, что не позволит бывшей чиновнице себя запугать, а потому специально для особого урока выбрала тему, которая явно не понравится генеральному инспектору: взаимоотношения оборотней с Министерство магии — к тому же это была возможность отомстить за Римуса. Инспекционный урок должен был проходить у седьмого курса Гриффиндора и Когтеврана. Когда ученики рассаживались по своим местам, Шинейд бросила короткий взгляд на Фреда, занявшего последнюю парту, но парень смотрел куда угодно, но только не на нее. Он стал избегать ее после их последнего разговора на поле для квиддича: каждый раз, когда Уоллис пыталась поговорить с ним, он уходил в другую сторону или притворялся, что не замечает ее. Джордж сказал, что его брат очень расстроен тем, что его исключили из команды по квиддичу после инцидента с Малфоем, тем более, что он сам даже пальцем к слизеринцу не притронулся. Но Гарри и Джорджа тоже исключили, однако они не вели себя так отстраненно. Амбридж вошла в класс последней и заняла место за последней свободной партой, разложив перед собой блокнот и перо. На этот раз она решила обойтись без громких вступлений, а потому просто кивнула Шинейд, разрешая начать. — Всем доброе утро! — поприветствовала всех Уоллис. — Сегодня мы с вами поговорим о довольно сложной теме — теме взаимодействия Министерства магии и оборотней. — Женщина видела, как скривилось лицо Амбридж, и едва удержалась от победной ухмылки. — Из уроков по Защите от темных искусств вы должны знать, кто такие оборотни, но для тех, кто пропустил этот урок, напомню: оборотни — это люди, вынужденные каждое полнолуние переживать… — Кхм-кхм, — прслышалось с дальней парты. — Да, Долорес? — Боюсь, я вынуждена вас поправить. — Произнесла Амбридж со слащавой улыбкой. — Делами оборотней занимается Отдел регулирования магических популяций, а точнее подразделение существ. Поэтому оборотни никак не могут считаться людьми. — Это очень ценное замечание, спасибо, Долорес. — Улыбнулась ей в ответ Шинейд. — Однако Квиринус Бродмур в своей книге «История Министерства магии» называет обортней не иначе, как «людьми, против их воли запертыми в ловушке». А эта книга одобрена Министерством, поэтому я не вижу, о чем здесь вообще можно спорить. Если Амбридж и была возмущена, то ничем это не показала: ни один мускул на ее лице не дрогнул. Уоллис продолжила вести урок как ни в чем не бывало, и она буквально слышала, как затряслась инспекторша, когда преподавательница позволила себе назвать действия Министерства, направленные на борьбу с оборотнями, неэффективными. Вскоре, судя по всему, у нее лопнуло терпение, потому что вновь послышалось: — Кхм-кхм, — и не дожидаясь ответа от Шинейд, она продолжила. — Вы позволите, если я задам ученикам несколько вопросов? — Конечно нет, Долорес, — ответила Уоллис подчеркнуто-вежливым тоном. Испекторша прошлась между рядами и подошла к когтевранцу Эдмунду Брукстэнтону. — В каком году был принят Статут о секретности? — Эм… — Мальчик задумался. — В 1689? — Верно. — С едва заметным недовольством в голосе ответила Амбридж и черкнула что-то в своем блокноте. Затем она подошла к Алисии Спиннет и спросила: — Кем древнекельтский великан Моргольт приходился королю Ирландии? Девочка замялась: — Я не знаю. — Хмм, интересно. — Удовлетворенно произнесла Амбридж, записывая что-то в свой блокнот. — И как вы объясните то, что ваши студенты не могут ответить на вопрос первого курса? Шинейд уже была готова защитить себя, как вдруг с дальней парты раздался голос: — Мисс Уоллис пришла к нам, когда мы были на пятом курсе, так что винить нужно предыдущего преподавателя. — Мистер Уизли, — проговорила Амбридж с улыбкой, повернувшись к Фреду, — вас уже недавно исключили из команды по квиддичу, поэтому я бы на вашем месте не возникала. Но парень не собирался сдаваться: — Она обучает нас самому основному и делает это замечательно. — Хватит! — выкрикнула инспекторша, на секунду потеряв контроль. — Я поняла, мисс Уоллис, что ваши ученики вас любят, — спокойно продолжила она, обращаясь к Шинейд, — но это еще не показатель профессионализма. Результаты инспекции вы получите уже в новом семестре. А вы, мистер Уизли, зайдите после уроков в мой кабинет. Черкнув еще несколько строк в своем блокноте, Амбридж развернулась на каблуках и вышла из класса, не дожидаясь окончания урока, поэтому остаток лекции Уоллис дочитала спокойно. Когда же урок все-таки закончился, и ученики стали собираться и выходить из кабинета, Шинейд попросила Фреда остаться. Как только класс опустел, Уизли кивнул ждущему его брату, и тот закрыл за собой дверь. — Спасибо, Фред. — Шинейд подошла ближе, но парень так и не смотрел на нее. — Ты не должен был этого делать… — Но сделал. — Твердо ответил Уизли, вешая сумку на плечо. — Амбридж была к тебе несправедлива, я не мог просто смотреть на это. — Но теперь ты получишь наказание из-за меня… — Не из-за тебя, а из-за этой жабы. Мне пора. — С этими словами Фред вышел из кабинета, даже не взглянув на Шинейд.Глава 10. Фред выступает за справедливость
7 августа 2023 г. в 18:00
Промозглый и холодный ноябрь принес с собой дожди, которые хлестали почти без остановки, поэтому без лишней надобности все старались на улицу не выходить, однако в день первого в сезоне матча по квиддичу между командами Слизерина и Гриффиндора погода будто смилостивилась, и на чистом небе появилось бледное солнышко. Замерзшая трава мягко похрустывала под ногами Фреда и Джорджа, когда они с метлами наперевес спускались по пологому склону к раздевалкам. Почти все члены команды, за исключением Рона и Гарри, уже были на месте, поэтому Анджелина с воодушевлением, которое не покидало ее с момента получения значка капитана, принялась нахваливать погодные условия. Фред откровенно зевнул, за что моментально получил тычок от брата, требующего уважения к своей девушке, которую сам слушал с большим вниманием, но парень только отмахнулся: он не первый раз выходит на поле, а потому нет нужды ловить каждое слово Анджелины. Единственный человек, которого Уизли готов был слушать с открытым ртом, сидит сейчас на трибунах в ожидании начала матча — Фред еще не видел ее сегодня, но знал, что такое событие Шинейд ни за что не пропустит. Наконец в палатке показались Гарри и Рон, лицо которого приобрело бледно-зеленоватый оттенок — новоиспеченный вратарь чересчур разволновался перед своей первой игрой за сборную факультета. Выходя на поле, Фред успокаивающе похлопал младшего брата по плечу, надеясь, что матч против Слизерина не завершится полнейшим провалом.
Оседлав свой верный «Чистомет», Уизли взмыл в воздух и занял привычную позицию. В ожидании свистка Фред обернулся на учительскую трибуну: Шинейд сидела в самом нижнем ряду и о чем-то переговаривалась с Макгонагалл — наверное, обсуждали шансы Гриффиндора на победу. От созерцания этой картины парня отвлек прозвучавший свисток, и с битой наперевес он понесся над трибунами в поисках бладжера и мишени, в которую его можно направить. Краем уха он прислушивался к комментариям Ли Джордана: тот позволил себе комментарий в сторону Анджелины, и в эту же секунду, не успела преподаватель Трансфигурации даже рот открыть, чтобы сделать замечание, бладжер просвистел в нескольких сантиметрах от лица дерзкого комментатора. Фред обернулся на Джорджа, который, как ни в чем не бывало, отправил второй бладжер прямиком в Эдриана Пьюси, отчего тот выронил квоффл. Слизеринские трибуны взорвались единым негодующим возгласом, однако уже через минуту оттуда послышалась веселая песня. Прислушавшись к словам, Уизли пришел в ужас: стихи были о Роне и его ужасной игре. По мнению Фреда, да и всей команды, Рон играл, мягко говоря слабо, в основном из-за неуверенности в себе, а эта песня, наверняка, совсем выведет его из равновесия. Уоррингтон, воспользовавшись слабостью команды, понесся на позеленевшего вратаря, увернулся от бладжера и забросил мяч прямо в кольцо. Болельщики Слизерина взорвались радостными криками и запели еще громче. Взгляд Фреда переместился на Гарри — тот метался над полем в поисках снитча, явно стараясь поймать его как можно быстрее, чтобы уменьшить страдания друга. А Рон тем временем продолжал пропускать голы, с каждым разом его паника нарастала, и Фред опасался, как бы его брат не свалился с метлы. Наконец, Поттер резко наклонил древко метлы, и вырулив в пике у самой земли, победоносно вскинул кулак — Гриффиндор победил со счетом 160 — 40. Внезапно в парня прилетел со всей силы запущенный бладжер и сбил его с метлы, благо до земли было всего-то пять-шесть футов, поэтому с Гарри было все в порядке. С трибун послышались справедливые возмущенные крики: удар был нанесен после окончания матча и был против правил. Но это неприятное происшествие нисколько не умалило радости победителей: один за другим игроки гриффиндорской сборной с ликующими криками приземлялись и, радостно смеясь, молотили кулаками по воздуху. Фред с Джорджем бросились к Гарри, чтобы поздравить его, как вдруг услышали полный ехидства голос:
— Мы хотели сочинить еще пару строк! Но рифм не нашли к «толстой» и «уродине» — хотели про маму его спеть.
За Поттером стоял Малфой и ядовито улыбался.
— Спой про «зелен виноград», — огрызнулась Анджелина, с опаской поглядывая на Джорджа.
-… и к «бездарному тупице» — это про его отца, — слизеринец отказывался успокаиваться.
Фред резко сорвался с места и хотел было наброситься на парня с кулаками, но обхватившие его руки Алисии, Кэти и Анджелины не позволяли ему сдвинуться с места. Яростная пелена застилала ему глаза, хотелось начистить морду этому самодовольному слизню и плевать, что за это могут оштрафовать всю команду — никто не имел права насмехаться над его семьей. Рядом Поттер в одиночку едва удерживал Джорджа, однако, когда Малфой позволил себе перекинуться на его семью, Гарри отпустил Уизли, и они вдвоем кинулись на слизеринца. Девочки в ужасе закричали, но Фреда из захвата не выпустили, несмотря на то, что он стал барахтаться еще сильнее, желая присоединиться к драке. Вдруг откуда-то сбоку послышался крик:
— Импедимента! — ярко-красной вспышкой дерущихся парней быстро отбросило друг от друга.
Фред перестал вырываться и, повернув голову, увидел Шинейд — на лице ее застыло решительное выражение, ярко-голубые глаза прожигали насквозь, а волосы, собранные в ассимитричный пучок растрепались и теперь некрасиво лежали на плечах.
— Никогда в жизни не видела такого поведения! — кричала подоспевшая мадам Трюк, которая была слишком занята выговором Крэббу, запустившему бладжер в гриффиндорского ловца. — Марш в замок, вы двое, — указала она на Гарри с Джорджем, — и немедленно в кабинет декана!
Когда парни ушли, а покалеченного Малфоя увели с поля, Фред почувствовал, что чужие руки его больше не держат — девочки подхватили свои метлы и понуро побрели в сторону раздевалок. Зрители, поняв, что больше ничего интересного не предвидится, тоже стали расходиться. Уизли поднял с травы свой «Чистомет» и, водрузив его на плечо, отправился вслед за девочками.
— Что произошло? — Шинейд нагнала парня за пределами поля.
— Он оскорбил наших родителей, — не оборочиваясь и продолжая идти, бросил Фред. У него не было ни малейшего желания разговаривать с кем-либо. — И мать Гарри тоже.
Сзади послышался тяжелый вздох. Уизли надеялся, что Уоллис оставит его в покое, но звук шагов позади него продолжал раздаваться.
— Я не знаю, что он сказал, — твердо произнесла Шинейд, — но это не повод бросаться на него с кулаками.
Фред резко остановился, развернулся и, подойдя к женщине вплотную, сквозь зубы произнес:
— Он назвал мою маму жирной уродиной, а отца безмозглым тупицей. Все еще считаешь, что он не дал мне повода? — Уоллис дернулась от неожиданности, делая шаг назад, но парень не обратил на это внимания. — Я должен был тоже ему вмазать, зря девчонки меня удержали.
— Да, и сейчас бы ты получал наказание в кабинете профессора Макгонагалл, — женщина слегка улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку, но Фред продолжал смотреть на нее тяжелым взглядом.
— Слушай, — продолжила Шинейд серьезным тоном, — Малфой не должен был так говорить, и мне искренне жаль, что ты это услышал. Но ты должен быть благодарен девочкам за то, что не дали тебе совершить непоправимую ошибку.
— Ошибкой было то, что я так и не добрался до этого крысеныша, — со злостью проговорил Фред, сбрасывая метлу с плеча. — Он не имел права даже рта открывать в сторону моей семьи.
— Если на каждое оскорбление отвечать кулаками, — голос Шинейд принял отвратительно-назидательный тон, который ей совершенно не шел, — рано или поздно останешься без костяшек.
Уизли посмотрел на нее сверху-вниз: сочувствие на ее лице перемешалось с безнадежной воинственностью, с которой она хотела убедить его в своей правоте. Что она могла понимать?! Это не ее родителей только что оскорбили во всеуслышание, и это не у нее отобрали возможность защитить честь семьи. Вряд ли ей вообще приходилось сталкиваться с подобным. Фред злился, но не на ситуацию, а на Шинейд — за то, что она лезет не в свое дело, пытается учить его, ведет себя с ним как с неразумным школьником, хотя он уже совершеннолетний волшебник. Впервые за все время их знакомства парню хотелось уйти от нее подальше, забыть о ее существовании и никогда больше не вспоминать. Уизли отвел от нее свой взгляд и уже был готов сломя голову броситься вон, как вдруг раздался робкий голос:
— Не подумай, что я пытаюсь тебя учить… — тихо произнесла женщина, подходя ближе. — Я осознаю, что ты сам в праве решать, как тебе поступать, но… Я переживаю за тебя.
Уизли вновь посмотрел на нее. Он все еще тяжело дышал, удерживая себя от раздраженного крика, но нечто трогательное в голосе и во всем образе Уоллис, действовало на него успокаивающе. Шинейд подошла еще ближе и заглянула в его глаза.
— Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
Вся злость в миг ушла, хотя грудь продолжала бешено вздыматься, но не от злости, а от осознания. Внезапно Фред ощутил жгучее желание сделать то, что раньше ему и в голову не приходило — он захотел поцеловать Шинейд. Одним рывком прижать ее к себе, запустить пальцы в ее мягкие шелковистые пряди и, наконец, развязать этот дурацкий распустившийся пучок. Ловить каждый ее вздох, пока не закончится воздух в легких. Чувствовать прикосновения ее нежных пальцев к своему затылку, шее, плечам… Уизли резко встряхнул головой, избавляясь от наваждения; ему показалось, словно его окунули в ведро с холодной водой.
— Я в порядке, — произнес он, поднимая свою метлу. — Мне нужно переодеться.
С этими словами Фред развернулся и решительным шагом отправился в раздевалку, оставляя Шинейд позади. Уизли с тяжелым вздохом опустился на скамейку в пустой комнате и, положив «Чистомет» рядом, закрыл лицо руками. Уже два с половиной года он испытывал к Уоллис чувства, которые толком не мог себе объяснить: ему хотелось быть рядом, вызывать ее улыбку, ловить на себе взгляд ярко-голубых глаз, и наслаждаться исходящим от нее едва слышимым ароматом болотной клюквы и старых книжных страниц… Теперь он четко осознал, что влюбился. Влюбился в женщину на восемнадцать лет старше его, в свою учительницу, которая к тому же состоит в счастливых отношениях с любимым человеком. Первый раз в жизни Фред Уизли загнал себя в западню, из которой не мог найти выхода.