Дар солнца

«Мой приговор — ресниц твоих движенье».

— Привет. Тэхёну, только что вышедшему из дома с лопатой, машет парень. Он стоит, сложив руки на заборе, беззаботно и расслабленно, с явным интересом разглядывая человека. — Привет, — неуверенно отзывается Тэхён. Понимает по блестящим серым радужкам, что перед ним оборотень, с доброй улыбкой и глазами-щелками. И опять же: вовсе он не выглядит как враг, как теперь считает Сокджин. С горем пополам того удалось убедить не съезжать, а точнее говоря, не сбегать, сверкая пятками. Куда они отсюда уже денутся? Аренда оплачена, с хозяином они виделись всего один раз, в аэропорту, когда тот передал ключи. Джин, к слову, звонил, хотел решить проблему. Как это так, что в объявлении не был указан факт проживания по соседству семейства собачьих? Был он указан, просто Тэхён об этом умолчал, а хозяин, хвала небесам, не брал трубку. Тэхён был несказанно рад, когда брат тяжело вздохнул, кинул на него злобный взгляд, но сдался, махнув рукой. Джин пообещал сам себе, что ни под каким предлогом не переступит порог чужого дома, свалил всё на какой-то этикет, мол, некультурно, хотя ясно то, что он просто боится. Тэхён его не осуждает. За то, что Сокджин прямо с порога вёл себя по-хамски с новыми людьми, – да, за страх перед неизвестным – нет. Его самого пробирает дрожь и мгновенный интерес, когда он подходит ближе к новому гостю, который представляется: — Пак Чимин. Я живу напротив. — Ким Тэхён, — тоже улыбается он. Тэхён, положив руку на сердце, готов поклясться, что хотел бы поладить с этими людьми, а не бегать от них, как это делает брат. И не будут они баррикадироваться, и в пирог плевать не будут, и не станут они ставить капканы на участке и обтягивать забор колючей проволокой, лишь бы ночью к ним никто не залез. Сокджин, вероятно, ведёт себя так из вредности, потому что ему явно не понравился тот факт, что Тэхён навешал ему на уши лапши. А он что? Он научился этому у старшего брата, его тоже нельзя обвинять. — Да я знаю, кто ты, — улыбается сосед. — Тут уже все в курсе про вас. Брат у тебя умеет произвести первое впечатление. Тэхён прокашливается, ковыряя лопатой снег. Он не хотел, чтобы у них была дурная репутация. — Для него это всё в новинку, — пытается оправдать его Тэхён. Для него, собственно, это всё тоже в новинку, просто они немного разные. — Забей, — машет рукой Чимин, сверкая глазами. Он разглядывает дом, пока Тэхён с интересом разглядывает его: Пак Чимин словно светится, у него выбеленные волосы, а может, он по природе своей такой, и глаза цвета серебра, точно обеденные ложки. Он одет совсем легко: в футболку и накинутую на плечи куртку, пока Тэхён закутан в несколько свитеров и пуховик. На улице ни много ни мало – минус двадцать. Тэхён не был готов к подобным погодным условиям, но зима здесь всё равно намного мягче, чем дома. Снег пушистей, воздух лучше, пахнет морозом и хвоей от близ растущих елей. Здесь спокойно и тихо. Особенно ночью. Не слышно ни воя, ни рычания, которые часто мерещатся Джину. Тот спит теперь только на втором этаже, намертво баррикадирует дверь, плотно закрывает шторы и проверяет окна перед сном, пока Тэхён может подолгу стоять у окна в темноте, вглядываясь в густой лес. Иногда ему кажется, что он видит, как что-то огромное и мохнатое пробегает в зарослях, иногда кажется, что он слышит совсем уж тихое рычание, едва различимое, но и тут нельзя быть уверенным ни в чем. С их знакомства с соседями прошло всего три дня. Зайти к ним в гости он так и не решился, даже если очень хотелось. Не то чтобы боялся, скорее не хотел слушать претензии Сокджина, если бы всё-таки собрался. — Я вам печенье приготовил, — спустя минуту молчания говорит Чимин, разглядывая крышу дома, но переводит взгляд на Тэхёна. — Но случайно съел его. В следующий раз сделаю побольше. Тэхён смеётся, на что Пак улыбается и кивает головой на лопату. — Помочь, может? — Не стоит, — качает он головой. Он и сам может почистить снег, которого за ночь навалило немерено. — Заходи как-нибудь, — предлагает сосед. — Можешь даже с братом. У нас район тихий, спокойный. Нужна будет помощь – обращайся. Мы уже как-то латали ваш дом, года три назад. — Вы? — хмурится Тэхён. — Ну да, мы. Вместе-то быстрее как-никак. — А кто здесь жил до этого? Чимин пожимает плечами. — Какая-то пара, въезжали на месяц. Отдыхали. — И вы им помогли? — Почему бы и нет? — буднично интересуется Пак. — Они были только за. Тэхён даже не знает, что ответить. Для него странно, что человек, впервые видящий его, предлагает свою помощь. Для него странно, что ещё одна соседка тащит поднос с ещё горячим пирогом, когда он уже собирается зайти в дом после уборки. Странно, что она радостно улыбается и приглашает к себе на чай, когда будет удобно. Странно, что Мин Юнги машет ему рукой через забор. Странно, что на пороге следующим утром он находит контейнер с замороженными ягодами и записку. Всё та же соседка – Ролин. Странно, что даже несмотря на плохое первое впечатление о них, к ним относятся по-доброму. Даже Сокджин косился в сторону соседей уже чуть менее враждебно, а пирог уплетал за две щеки и выглядывал с кухни, когда Ролин вернулась за подносом. Та кинула взгляд на Джина, улыбнулась и помахала рукой, а Сокджин ретировался с кухни, что-то ворча себе под нос. — Какой-то он нелюдимый, — шепчет Ролин. Её глаза карие. Намного светлее, чем у Тэхёна, но почти не отличаются, разве что с яркими жёлтыми вкраплениями. Тэхён, кажется, никогда не перестанет этому поражаться. Как и тому, что Чимин, хоть его и не звали, в самом деле пытается помочь. Он беззастенчиво вваливается на участок, что-то напевая себе под нос, скидывает пару новых досок у порога и чемодан с гвоздями. Тэхён, когда услышал звук ломающегося дерева, ничего не понял, замерев с чайником в руке, а когда открыл дверь и увидел Пака на пару с Чонгуком, только глупо хлопал глазами. И несказанно был рад тому, что брата нет дома. — Привет, — он удивлённо смотрит на незваных гостей, которые тут же поднимают на него взгляд. — А я думал, дома никого, — отзывается Чимин. Он продолжает ломать доски, словно ему это ничего не стоит. Его не смущает и Тэхён, который ёжится от холода, не зная, что сказать. Выгонять как-то невежливо, они ведь с хорошими намерениями, но и принимать подобную помощь… неловко. — Накинь что-нибудь, — советует Чонгук. Тэхён закрывает дверь и, щурясь, оглядывается по сторонам. Не то чтобы он чувствует какой-то подвох в выказываемой доброте, но всё же немного странно, что соседи без его ведома решили отремонтировать их сломанный порог. Этим как минимум должен заниматься хозяин дома, но никак не Пак Чимин, которого Тэхён знает без году неделю. — Спасибо, конечно, — уже было говорит Тэхён, осторожно перешагивая дыру у выхода и запахивая куртку. — Но… — Да пожалуйста, — улыбается Чимин. — Нам не сложно – вам приятно. Тэхён не уверен, что Сокджин оценит чужой поступок. Как бы не расковырял всё обратно в поисках заложенной бомбы или чего ещё. — Как там брат? — интересуется Чонгук, наблюдая за работающим Чимином. — Бывало и хуже. Кажется, только Тэхён чувствует повисшую в молчании неловкость. Он не понимает, что делает на улице, почему его соседи ремонтируют его дом без его разрешения, почему рассматривают, словно видят впервые. — А где он? — нарушает тишину Чонгук. — В университете, — тут же отвечает Тэхён. Возможно, слишком быстро. — Ого, — усмехается Чимин. — И кем будет? — Нейрохирургом. Пак округляет глаза, вскидывая брови. — Круто. А ты? — Что я? — не понимает Тэхён. — Учишься? — На ветеринара. На участке виснет тишина. На Тэхёна направлены две пары глаз, пока он равнодушно запахивает куртку ещё сильнее. Накидывает на голову капюшон, пока его соседи молча переглядываются, считает пики деревянного забора, обращает внимание на то, что на их участке растёт три больших куста и два маленьких. Сам не понимает, почему не хочет поднимать эту тему, но Чонгук задумывается, когда спрашивает: — Вы решили здесь осесть? Тэхён пожимает плечами. Он выбрал направление, потому что это то, что его заинтересовало, об остальном как-то и не думал. Чонгук с Чимином живут здесь не первый год, возможно, они выросли в Калгари, а потому должны знать, что направление ветеринарии выбирают в основном только оборотни или приближенные к ним. Тэхёну вот об этом сообщили. Чаще всего в стае есть хоть один специалист, прошедший обучение, чтобы быть в состоянии помочь семье. Не то чтобы Тэхён планировал жить в Канаде до конца своих дней, он до сих пор не чувствует и не осознает даже тот факт, что ему придётся жить здесь ещё пять лет. Происходящее кажется нереальным, не воспринимается как нечто обыденное, скорее как один долгий сон. Может быть, Тэхён пожалеет об этом. Может быть, в один прекрасный день поймёт, что не его, захочет бросить. Только вот не сможет. Деньги были вбуханы сумасшедшие, и отец никогда не простит его за такое легкомыслие. Тэхён хмурится своим мыслям, пока Чимин меняет старые доски на свежие, пока вбивает гвозди. Не замечает, а точнее говоря, не хочет обращать внимания на то, что чувствует на себе чужой взгляд. — Сколько тебе лет? — раздаётся голос Чонгука. Чимин хмыкает и кидает на друга взгляд. — Через три недели – восемнадцать. — Боже мой, — смеётся Пак, пока Чонгук хмурится чему-то своему. — Так тебе даже восемнадцати нет? — Мне почти, — не понимает его веселья Тэхён. — Надо рассказать остальным, — продолжает смеяться Чимин, но заметив недовольное и непонимающее лицо Тэхёна, объясняет: — Да я не над тобой смеюсь. Восемнадцать – очень даже хороший возраст. Понятнее не становится. Если не над ним, то над кем? Восемнадцать и правда хороший возраст, не без своих проблем, конечно, как и любой другой, но хороший. Тэхён и не торопится взрослеть. Он достаточно умен для своих лет: родители и брат постарались научить всему, что знают. Тэхён много времени проводил за настольными играми, он лишался интернета и компьютера до своих полных шестнадцати лет, пока не выполнит домашнее задание. Пока они не соберутся семьей за ужином, а после за игрой в скрэббл. Тэхён за все свои годы успел от души возненавидеть эту игру и всё, что с ней связано. — Ну вот и всё, — довольно улыбается Чимин. — А то вчера я видел, как твой брат опять провалился в эту дырку. И слышал. Не услышать его, собственно, очень сложно. Тэхён даже не знает, как его отблагодарить. — Может, угостить тебя чаем? Чимин снова чему-то смеётся и тычет молотком в сторону Чонгука. — Он тут у нас любитель чая, а я не хочу пропахнуть человеком, — бездумно говорит Пак. — Пропахнуть? — Не хочу пахнуть тобой, — объясняет Чимин. — От меня будут воротить нос. — Я как-то не так пахну? — хмурится Тэхён. — Да нет, очень даже хорошо, — Чимин собирает все вещи: гвозди, молоток и оставшиеся доски. — Просто у нас так не принято. — Как «так»? — Ну вот так. — А я зайду, — отзывается Чонгук, и Тэхён переводит на него взгляд. — А ты не боишься пропахнуть человеком? — Нет, — легко отвечает тот. Губы красит мягкая улыбка. Тэхён не говорит ему прямо в лоб, что, вообще-то, не заслужил. Чимина он пригласил из чистой вежливости, желая поблагодарить за помощь, Чонгук же только стоял и смотрел. Даже не на Чимина, и оставаться с ним наедине Тэхён не хочет по одной простой причине: он не понимает этого человека. Чего тот ходит и молчит, смотрит в упор, появляется из ниоткуда и сообщает, что зайдёт выпить чаю. — У вас же так не принято, — говорит Тэхён, но всё равно пускает Чонгука в дом и закрывает за ним дверь. Лишь бы Сокджин не пришёл раньше времени. Тэхён чувствует себя так, словно привёл домой врага родного брата. — Не переживай по поводу брата, — игнорирует его слова Чонгук, проходя на кухню. — Я уйду сразу же, как только услышу его. Тэхён замирает на пороге с курткой в руках. — Услышишь? Он сталкивается с Чонгуком взглядом, а тот выглядит так, словно сказал что-то очевидное. — Ты, в смысле, услышишь, как он открывает дверь? Или услышишь, как он идёт? — Услышу, когда он будет подходить к дому, — Чонгук словно не понимает, что тут необычного. — И как далеко ты можешь слышать? Тэхён тут же в темпе скидывает обувь, ставит чайник и уже с интересом поглядывает на гостя. Он как-то и не подумал, что сможет узнать от Чонгука подробности всех их особенностей. — Ты сейчас слышишь, как идёт Чимин? — он даже не пытается скрыть любопытство в голосе. — Он только что зашёл в дом. — А твой сосед? — Кажется, смотрит телевизор, — непонимающе хмурится Чонгук. — А то, что происходит ещё дальше? — Меня это не особо интересует. Тэхён в искреннем восторге. Он против воли улыбается собственным мыслям, пытается прислушаться хоть к чему-нибудь, но слышит только закипающий чайник. Хоть убейте, но не может понять, как это возможно. — Ты прям услышишь его шаги? — продолжает улыбаться он. Возможно, со стороны выглядит как умалишенный, но Чонгук словно чувствует его запал, мягко и понимающе улыбается в ответ, кивая головой. О чём-то задумывается, пока Тэхён делает им чай, а после говорит: — Я слышу птиц в лесу. — Как далеко они? — и даже выглядывает в окно. Не замечает, как Чонгук поднимается из-за стола, как оказывается рядом, прямо позади него, видит только, как тот указывает пальцем в сторону верхушек деревьев. — Что они там делают? Чонгук усмехается, голос становится тише, звучит прямо за ним: — Пойди и спроси у них. Тэхён оборачивается, не ожидая наткнуться на чужой взгляд, дыхание тут же спирает. Глаза – в пол, потому что не может он смотреть на кого-то в упор, тем более всё ещё побаивается в открытую разглядывать чужие особенности. Всегда делает это только исподтишка. Он неловко обходит Чонгука, ставит на стол две кружки, одна из которых принадлежит Сокджину. Понятия не имеет, что едят оборотни, но Чимин вот говорил что-то про печенье, а Ролин приносила сладкий пирог. Значит, вкусы мало чем отличаются, только вот Чонгук всё равно не притрагивается к сладкому, разглядывая убранство кухни, пока Тэхён пихает десерт за обе щеки. Он долго думает над вопросами, не знает, насколько тактичным будет начать спрашивать о том, что его интересует, но находит лазейку. — Почему Чимин сказал, что у вас так не принято? Чонгук медленно переводит на него взгляд, и Тэхён снова сверлит глазами стол. Чувствует, как его рассматривают. Он хотел бы так же. — Нет причин, — говорит Чонгук. — Тогда почему он не хочет пахнуть человеком, а тебе всё равно? — Не всё равно, — так же спокойно отзывается тот, и Тэхён всё же смотрит на него. — Я должен знать, кто к нам пришёл. — Зачем? — На меня все полагаются. — Ты чувствуешь в нас угрозу? — бубнит Тэхён с набитым ртом. Чонгук долго молчит, всего лишь наблюдая, и в итоге качает головой. Не чувствует, это хорошо. Наверное. — Почему все полагаются на тебя? — Я вожак. Тэхён перестаёт жевать, глядя Чонгуку в глаза. Ему бы ещё знать, что для них значит этот самый вожак. Какие у него обязанности? Почему именно Чонгук, а не Чимин или Юнги? — А как это… — мнётся он. Не хочет лезть не в своё дело, но всё равно любопытствует: — Как это происходит? У вас проходит голосование? Типа как при выборе президента? Чонгук усмехается. — Всё немного проще. Вожаком можно стать только в двух случаях: либо по возрасту, либо по силе. — Сколько тебе лет? Чонгук почему-то меняется в лице. Не так, словно он недоволен вопросом, а как будто его не устраивает собственный возраст. — Двадцать пять. Что-то Тэхёну подсказывает, что выбирали его вовсе не по возрасту. Сам не знает почему. Но не может же Чонгук быть старше всех? — Вы с Джином ровесники, — кидает он. Чонгук не реагирует. Разве что едва заметно кивает, как будто соглашается с тем, что услышал. — Зачем вы переехали? — у Чонгука брови сведены к переносице. Тэхён не горит желанием отвечать, но Чонгук ведь пошёл ему навстречу. Спокойно ответил на все вопросы, а теперь всего лишь ждёт взаимности. Имеет право. — Хотелось туда, где родители не смогут нас достать. — Деспоты? — Нет, что ты, — с ужасом качает головой Тэхён, как болванчик. — Они хорошие. Просто… слишком сильно опекали нас. Даже Джина. Ему уже жениться надо, а он жил с родителями, потому что мама места себе не находила, если он возвращался домой позже одиннадцати. С ней даже никого не познакомишь, его девушки отлетали только так, — грустно усмехается он. Тэхён был бы рад за брата, но никогда бы не простил, если бы тот бросил его одного в родительском доме. — А ты? Тэхён выглядит явно озадаченным вопросом. — Что я? — Твои девушки тоже отлетали? — буднично интересуется Чонгук, а Тэхён сглатывает. У него не было даже возможности с кем-то встречаться. Школа и дом заменили всё остальное. Маме всегда нравилось, когда сыновья проводят с ней время, ходят с ней по магазинам, помогают по дому, прилежно учатся и продолжают слушаться. Только отец её рвения окружить детей настолько чрезмерной заботой не разделял, из-за чего время от времени случались скандалы. Мама успокаивалась на время, оставляла детей в покое, пока всё не начиналось заново. И только благодаря отцу Тэхён смог уехать с Джином. Он любит родителей, благодарен за то, что те отдали ему и продолжают отдавать, но жить отдельно, буквально на другом конце Земли, ему нравится больше. — У меня не было девушки, — признается Тэхён. Для его возраста это не так уж и страшно. Страшнее другое: девушки его, в общем-то, не то чтобы интересуют. Вернее, он встречал красивых, тех, кто ему нравился, но как-то не ладилось. С парнями, собственно, не ладилось тоже. Родители против, бабушка осуждает, считая, что нынешнее поколение выросло совсем избалованным, только Джин никогда не видел в этом ничего смертельного. Есть и есть. Нравятся Тэхёну и длинноволосые девки, и короткостриженные пацаны, что теперь с этим делать? Не ремнём же из него это выбивать. Хотя матушка однажды даже попыталась, уже было схватила в руки тряпку, когда Тэхён случайно об этом обмолвился, и гоняла его по всей кухне. Не догнала, конечно, только зря пыхтела. Велела больше никогда ничего подобного при ней не говорить, но ведь то, что Тэхён об этом молчит, не значит, что этого не существует. — Парни? — снова спрашивает Чонгук. Тэхён немного в ступоре от его наглости, но всё равно тихо отвечает: — Тоже не было. Чонгук улыбается. То ли ему смешно из-за отсутствия опыта, то ли из-за того, что Тэхён смущается как девочка-девственница. Собственно, он и есть мальчик-девственник. Даже Джин рассказывал, что его первый раз случился в двадцать один год, потому что не было интереса. У Тэхёна его тоже не то чтобы много, но некоторые позывы присутствуют. Он, считай, подросток, пускай ему почти восемнадцать. Неопытный, ни разу не пробовавший даже целоваться, разумеется, время от времени засматривающийся на симпатичных людей. Чонгук почему-то прикрывает глаза, словно что-то почувствовав, и, сделав глубокий вдох, переводит дух. Он выглядит задумчиво с их первой встречи, а может, он всегда такой, но это Тэхёна и выбивает из колеи. Чонгук просто не кажется особо счастливым и не радуется тому факту, что они обзавелись соседями. Хотя вдруг это у него манера выражения эмоций такая? — Твой брат вот-вот придёт, — его голос хриплый и низкий. — Выйдешь через веранду? — неловко интересуется Тэхён, на что Чон только согласно кивает. И стоит ему закрыться за Чонгуком и убрать кружки, как Сокджин распахивает дверь и с подозрением косится на брата. — Кто починил порог? Тэхён только тяжело вздыхает, моя посуду, пока его брат закрывает дверь на все замки и ворчит себе под нос: что-то о безопасности, безрассудстве и своём слабом сердце. Однако же Тэхён вовсе не чувствует себя так, словно им что-то угрожает. Даже ближе к ночи, когда на улице воет ветер, а ветки сосен страшно сгибаются под его порывами, он лежит в постели, листая ленту, не думая о внезапном нападении четырёхлапых. На душе спокойно, даже когда гаснет свет. Даже когда под окнами бродит волк, обнюхивая углы дома, на секунду замирая у его зашторенного окна. Даже когда ветер заметает его следы, не оставляя к утру ничего, кроме тонн снега, Тэхён чувствует себя спокойно. Объяснить не может, просто знает: никто в районе не желает им зла. И почему-то надеется, что подружись они с вожаком, их не тронет ни одна живая душа.