Твоё предсказание

      Тихая колыбельная раздавалась словно из самой глубины сердца, достигая любимого ребёнка, самого прекрасного и дорогого сокровища в мире. Милая Мирабель, чьё личико было округлым как спелая папайя, которую так и хотелось съесть. Её малышка, её плоть и кровь. Как было тяжело её родить…       Видеть, как растёт твой ребёнок — великое счастье. Ещё большее счастье видеть, как он улыбается и радуется.       Бруно —любовь всей её жизни. Её душа, её свет, её сила. Если бы кто-то спросил, кого бы она выбрала Бруно или Мирабель, то этот человек точно был бы проклят, а сама Мария разорвала бы себя на две части, чтобы отдать одну любимому, а другую Дочери.       В месте, где она оказалась, было спокойно и тихо, насколько это могло бы быть возможным. Сначала она паниковала, пыталась кричать, бежала, хотя совершенно не ощущала ног. Отдалённо она слышала плач Бруно, его извинения, чувствовала прикосновения и сама плакала на взрыв, не имея возможности прижаться к мужу, коснуться его. Она вспоминала свою жизнь, вспоминала, как часто прижималась к любимому, говорила с ним обо всём на свете, о звёздах, о людях, о книге, которую недавно прочла. Их пальцы переплетались, ладони ласкали друг друга, исследуя тела, губы соприкасались. Она любила мужа так сильно, насколько это было возможно, и сильнее любила дочь. Её маленькое солнышко, котёночек, цветочек. Мирабель была радугой на фоне её мужа. Их обоих она любила. Тосковала по ним невозможно долго, как ощущалось ей в этом месте.       А потом она вдруг открыла глаза, с удивлением вздохнув. Во рту чувствовался привкус выпечки Джульетты. Удивительно, она выжила! Да, она помнила падение с обрыва, зелень магии мужа и её малышку…       — Мирабель! — Девушка подскочила на кровати, осматривая свою привычную комнату, комнату Бруно, после чего поднялась, слегка пошатнувшись и зажмурилась, пережидая лёгкое головокружение. Видимо она довольно долго лежала и не приходила в себя. Хотелось поскорее обнять дочь, прижаться к мужу и расцеловывать их лица больше и больше. Она выскочила из башни, спускаясь на второй этаж Каситы.       — Бруно! Мирабель! Джульетта? Кто-нибудь? — Она с удивлением осматривала пустой дом, оббегая всё вокруг, даже не замечая, что на этаже появилась ещё одна комната. Спустившись на первый этаж, она снова позвала мужа.       — Вы где все? Ау!

***

      Несколько дней весь город отстраивал дом Мадригалей. Да, он получился не таким ярким и красочным, каким был раньше, не таким идеальным, как и тогда, но это был их дом, их Касита, оплот спокойствия, хотя вряд ли тишины.       — Не хватает только ручки…       — Мы сделали твою. — Антонио улыбнулся сестре протягивая ей ручку. Впервые Мирабель видит такое красивое золото, которое было на каждой волшебной двери, предназначенное ей, а не кому-то с даром. В её глазах стояли слёзы.       Всё время строения дома в голове всплывали неясные образы, словно из давно минувших дней возвращалась память, в какой-то момент, обращаясь к дяде, она едва не назвала его папой! Каким шоком он на неё посмотрел бы тогда? Ей было не по себе. Но сейчас казалось, словно вот-вот последний кусочек паззла встанет на место. Девушка подходит к большой двери с замиранием сердца вставляя ручку в отведённое место и восхищённо замирает. Дверь сияет золотом, Касита оживает и Мирабель не может сдержать слёз, ощущая внутри неясное тепло       — Ты сама по себе дар. Мир рядом с тобой становится веселее, радостнее. Люди рядом с тобой не могут не улыбаться, потому что ты самое лучшее, что есть на этом свете. — слышит она до боли знакомый нежный голос.       — Мирабель, моя девочка. Ты и есть магия, и тебе не нужна сверкающая дверь, чтобы ею пользоваться. Ты сердце этой семьи. — На удивление знакомый голос дяди Бруно…отца…отца? — Она отшатывается от двери, что засияла ярче и в ней начали вырисовываться лица семьи Мадригаль.       — Что? — Потерянно шепчет Бруно, смотря на лицо своей жены, что слегка обнимала дочь. Все были на этой двери и Мария тоже. Это было странно, непонятно. Ведь никто не должен был помнить её, кроме него самого.       — Это же тётя Мария. — Шокировано шепчет Камило и Долорес дёргает его, вырываясь вперёд.       — Я слышу… Я слышу её. — На глазах девушки наворачиваются слёзы и взрослые не могут сдержаться, потерянно вздыхая. Они вспоминали. Смотря на это знакомое-незнакомое лицо. Они бы ещё долго молчали, непонимающе уставившись на дверь, если бы не…       — Кто-нибудь? Вы где все? Ау! — Из дома раздавался женский возглас. Бруно пошатнулся, побледнев. Он бы из тысячи узнал эти нежные ноты. — Бруно! Мирабель! Где же вы? — Всё ближе и ближе становился голос.       Ручка двери дёргается, поворачиваясь и дверь приоткрывается с лёгким скрипом. На пороге возникает невероятной красоты Богиня. Её чёрные длинные волосы струились по тонкому телу, одетое в белое лёгкое платье. Тонкие ладони прикрывают лицо, а взгляд её устремляется в небо.       — Боже, как же ярко светит сегодня солнце. — Говорит она нежным и ласковым голосом. Она убирает ладонь от лица и было слышно, как кто-то восклицает или вздыхает, от шока. Девушка осматривает их всех и меняется в лице, обеспокоенно осматривая семью. — Что? Что произошло?       — Мирабель? — она смотрит на девушку перед ней и хмурит брови, не в силах понять, почему её дочь так быстро выросла? Почему они все так на неё смотрят? Почему Мирабель смотрит на неё так шокировано? Она двигается с места, аккуратно, чтобы не напугать ребёнка перед собой. Было ощущение, что двинься она резче и Мирабель убежит. Мария подходит к дочери, медленно поднимая руку и ласково касается её щеки и в собственных глазах появляются слёзы. В горле застревает ком и она шепчет из-за невозможности говорить во весь голос. — О, моя милая девочка, ты такая красивая.       — Ма…ма. — Шепчет, срываясь Мирабель и порывисто вжимается в женщину, что врезалась в её память раскалённым железом и одновременно лёгким дуновением ветра. — Мама…мама…мама. — Из раза в раз повторяет она, всхлипывая, сильнее вжимаясь в знакомую незнакомку и та отвечает ей пламенными объятиями, ласковыми поцелуями и громким, сильным, живым биением сердца.       — Мирабель, моя малышка, моя ласковая девочка, моё солнышко, моя магия, мой свет, моя жизнь. — Она едва может перестать целовать дочь, прижимаясь щекой к её макушке и устремляет взгляд на Мадригалей. Они смотрят на неё, как на призрака, на ангела, сошедшего с небес. Пройдясь по всем, она наконец-то замечает Бруно. Колени его подкосились и мужчина сидел на земле, обращая взгляд на её лик. Из прекрасных и печальных карих глаз лились слёзы по бледным впалым щекам, а пальцы дрожали, сжимая край старого, потрёпанного уже не изумрудного, а бледно-зелёного пончо.       — Брунито? Что с тобой, любовь моя? — она всхлипывает, но не может разжать объятий, всё ещё вжимая в себя дочь и получая сильные объятия с её стороны. Но он молчит, лишь смотрит на неё и молчит. Он словно бы снова умер и воскрес и это было так быстро и неожиданно, что он ещё ничего не осознал. Мирабель плачет на её груди, орошая платье слезами и Мария снова целует дочь, отстраняя от её спины одну свою ладонь, которую протянула к Мадригалю. Несколько мгновений он смотрит на неё потерянно, пока Касита не подрывает его на ноги волной плиток и не толкает яростно к его любимым женщинам, к дочери и Жене.       — Мария…- Шепчет он потерянно, неуверенно касаясь спины Мирабель и ладони Ромеро, которая внезапно сильно дёргает его на себя и мужчина едва не впивается в них, прижимаясь. Более цельной картины нельзя было представить. Потерянная и забытая мать, растерянная, вспомнившая всё дочь и отец, пронёсший в себе боль и годы утраты, от невозможности сказать хоть кому-то как сильно он любит дочь, но не может обнять её, как сильно тоскует по жене, но не может взглянуть в её глаза.       Альма помнит, уже помнит и слова сына и его просьбу и понимает, они все понимают, что забыть было бы намного легче, чем пережить, особенно Мирабель, которая вместо того, чтобы страдать от неимения дара, потери матери и отца — была под полной опекой доброй и любящей Джульетты. Жители города решили оставить их, всё же, праздник можно устроить в любой день. Мадригали же вошли в дом, оставив лишь часть их семьи насладиться друг другом.       Когда слёзы закончились, Мирабель поняла, что всё ещё чувствует тепло тела матери, что одна её ладонь ласково обнимает её за спину, а вторая гладит по волосам, а ещё что отец обнимает её за плечи. Подняв голову она видит, как щека Бруно прижимается к макушке головы Марии и у них обоих закрыты веки, как они наслаждаются теплом. Вот красивые веки со слипшимися от слёз ресницами приоткрываются и Мария смотрит на дочь, ощутив, что та начала двигаться. Женщина улыбается, смещая ладонь и прижимая её к щеке Мирабель. Девушка ластиться к щеке матери улыбаясь в ответ.       — Тебя не было пять лет. — Шепчет девушка и улыбка сползает с лица матери, она хмурится не понимая, что и как и почему.       — Я всё объясню. — Подаёт голос Бруно слегка крепче их обняв и мягко целует любимый висок, после чего вздыхает немного отстраняясь, но не убирая от них рук, чтобы обязательно касаться, знать, что всё это не мираж и не игры больной фантазии. Они становятся по обе стороны от Мирабель. Мария обнимает дочь, прижимая к себе покрепче, а Бруно обнимает их обоих. Маленькая семья идёт медленно, чтобы не споткнуться и Касита помогает им, понимая, заставляя засмеяться и скользить по полу к столовой, где через пару мгновений собрались все. Строй меняется и теперь дочь и муж сидят по обе стороны от Марии, держа её за руку. И вновь Касита приходит на помощь, сдвигая стулья от чего объятия становятся порывистыми и пылкими, полными любви.       Мадригали смотрят на них с улыбками. Первое неверие прошло. Это короткое время они провели в воспоминаниях и обсуждении и Альма призналась, что было всё по просьбе Бруно.       — Когда ты упала…- Он покрепче обхватил своих женщин руками, вздохнув. -…моя магия вспыхнула. Я знаю, что повёл себя неразумно, я спрятал тебя ото всех, боялся поверить в твою смерть и даже так, вокруг тебя всё ещё клубилась моя магия.       — Подтверждаю, видела собственными глазами. — Едва не вскочила Долорес со своего стула, убеждённо закивав. На шокированные взгляды он слегка поджала губы, отведя свой.       — Накануне Долорес увидела тётю Марию и слышала биение её сердца. — Со вздохом пояснил Камило, ловя и на себе эти взгляды. — Что? Я её брат, я тоже всё знаю, нельзя что ли? И потом, тётя Мария жива. Ай! — Он отодвинулся от отца, что пихнул его в бок, пробурчав: — Ну ведь жива же.       — Со временем я понял, что моя магия не только смотреть в будущее. Я мог видеть прошлое и настоящее, останавливать и заставлять бежать вперёд или перематывать назад. Я понял, что мой дар это не предсказывать людям несчастья, а управлять временем.       — Милый…- Мария прервала его, коснувшись предплечья и слегка погладила. Её зелёные глаза смотрели на него и в его карих снова встали слёзы. Ему так не хватало этого взгляда. Сердце наполнилось ещё большим теплом и любовью и он не сдержавшись стал расцеловывать её лицо. Звонкий смех раздался в столовой, которая не слышала его уже целых пять лет. — Брунито, щетина! — Смеясь она попыталась увернуться, но не получалось и потому она поднырнула, выпихивая дочь вместо себя. После секундного замешательства, мужчина продолжил расцеловывать личико уже Мирабель, которая не сдержалась и взвизгнула, засмеявшись.       — Мама! Предательница! — Ромеро на это только захохотала и на пару с Бруно расцеловала её лицо, после чего они снова обнялись. Семья смотрела на них с улыбкой, с облегчением. Антонио же было очень интересно, как всё так получилось, что у Мирабель теперь две мамы и два отца! И эта тётя Мария она была очень улыбчивой, это Антонио очень нравилось.       — Ну и…- Задумчиво протянул Антонио на удивление высказав очень взрослую мысль: — Как мы теперь будем жить?       Они переглянулись и улыбнулись друг другу.       — Как жили и всегда. Помогать друг-другу, людям и не забывать про себя. — Мирабель взглянула на младшего брата, утопая в родительских объятиях. Им предстояло нагнать целых пять лет, столько всего рассказать! Столько показать! Но это всё у них будет, всё будет, ведь они Ля Фамилья Мадригаль!