Тогда, когда любовей с нами нет, тогда, когда от холода горбат, достань из чемодана пистолет, достань и заложи его в ломбард. Купи на эти деньги патефон и где-нибудь на свете потанцуй (в затылке нарастает перезвон), ах, ручку патефона поцелуй. Да, слушайте совета Скрипача, как следует стреляться сгоряча: не в голову, а около плеча! Живите только плача и крича! На блюдечке я сердце понесу и где-нибудь оставлю во дворе. Друзья, ах, догадайтесь по лицу, что сердца не отыщется в дыре, проделанной на розовой груди, и только патефоны впереди, и только струны-струны, провода, и только в горле красная вода. Иосиф Бродский
Со дня на день должны были приехать гости. Девочки собирались в туалетах, чтобы обсудить - кто же приедет в замок на Рождество? Версий было много. Одна лучше другой. Но самая распространённая была о прекрасных крепко сложённых парней из Дурмстранга. Никто доподлинно не знал, где находилась школа. Но слух шёл о том, что где-то в Карпатах. Однако, местоположение школы никого не интересовало. Всем было доподлинно известно, что, после загадочной смерти основательницы Нериды Волчановой, в Дурмстранг набирали только мальчиков и учили в строгости и военной дисциплине. Именно поэтому почти каждая девушка Хогвартса уже представляла, как она растопит сердце статного кадета, и он, плюнув на всё, сразу же сделает ей предложение руки и сердца. Как и все мечтатели, я путаю разочарование с истиной. Однако, были и те, кто не терял остатки самообладания и не поддавался всеобщей восторженности. В таком трезвом уме находилась Лили Эванс, например. У которой прибавилось забот разгонять девчонок из туалетов на уроки. При этом она успевала прекрасно справляться с домашними заданиями. Это не могло не восхищать Джеймса. Он опять стал крутиться вокруг неё и постоянно предлагать пойти вместе на бал. — Отстань, Поттер, тебе что мало девушек? Так обязательно приедут новенькие, просто подожди, — спокойно отвечала она и продолжала выписывать что-то на пергамент. — Ни одна девушка не сравниться с твоей красотой и блестящим умом! Я сражён наповал! Неужели ты не замечаешь, как я смотрю на тебя последнее время? — И не только смотришь, но и подходишь, и разговариваешь, и отвлекаешь меня от уроков. Нет, не замечаю ничего, — отчеканивала Лили и аккуратно выводила букву за буквой. — Эванс, ты все равно будешь моей. Так не легче ли сразу сдаться на волю победителю? Зачем ты постоянно заставляешь меня унижаться? — Джеймс взял учебник, с которого она переписывала текст, и с гневом захлопнул его. — Поттер, ходить лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваться с этим дурацким снитчем, шляться по коридорам и насылать заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы... Непонятно, как твоя метла еще поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит! — с этими словами Лили выхватила у него учебник и, схватив пергамент и перо, унеслась в библиотеку. Джеймс грустно покосился на друзей. — Не переживай, Сохатый, в этот раз просто не повезло, — постарался подбодрить его Сириус. Настроение Блэка было сегодня, на удивление, шикарное. Казалось, никто не мог его испортить. Но никто из мародеров не догадывался почему. А всё было до боли просто. Сириус слышал, как Римус вернулся в комнату за полночь. Значит, он не остался с Миллером. Возможно, они поссорились. Ну и эта новость его не чуть огорчала, скорее, радовала. Может теперь есть шанс обратить внимание Римуса на себя. Поэтому Сириус в это утро не мог сдержать улыбки. — Лили точно будет твоей, вот увидишь, с кем же ей ещё быть, как не с тобой, — пропищал Питер. — Спасибо, Хвост, ты всегда в меня веришь. А ты что скажешь, Лунатик? — Джеймс повернулся к Люпину. — Скажу точно - ты ей не безразличен, — ответил Римус, который искал чернильницу в сумке. — Откуда ты это узнал? Прокололась на одном из дежурств? — с живым интересом подскочил к нему Джеймс. — Сохатый, ты, как ребёнок, ей Богу, — засмеялся Римус. — Не слишком ли многое замечает мисс Эванс у такого подчеркнуто неинтересного объекта (волосы, снитч, шляния по коридорам) - и все это на регулярной основе, вам не кажется, что Лили сболтнула лишнего? А как вам финальное "Меня от тебя тошнит!"? Ну просто "Я гналась за вами три дня и три ночи лишь для того, чтобы сказать, как вы мне безразличны". Подумай, стал бы человек, которому ты безразличен, так пристально за тобой наблюдать? Шестерёнки закрутились в голове не только у Джеймса. Сириус и Питер тоже сидели в полном понимании, что они чего-то не понимают, но что они не понимают, они пока не понимали. — Короче, у тебя все шансы, — решил сделать финальный вывод Римус, наконец-то найдя чернильницу. — Поэтому даже, если она не пойдёт с тобой на бал, есть все шансы завоевать её прямо там. Джеймс просиял, как звезда на рождественской ели: — А ты прав, подкачу к ней прямо на празднике. Тем более, у нас будут маски. Это вообще шикарная идея. — Спасибо Райану, — тихо произнёс Римус и заметно помрачнел.***
Надо признаться, что Миллера Римус решил избегать до самого бала. Он не готов был дать ему ответ, потому что… Потому что был трус. Да, Римус это признавал. Он не готов был признаться друзьям в своей ориентации. Хотя подозревал, что они без проблем приняли и её, потому что то, что он - оборотень, их не смущало. А значит, что он - гей, точно не смутит. Но почему-то Римус все равно боялся. Искал причину своего страха и не находил. Поэтому решил просто подождать, когда все само образуется. Выражение «Я боюсь себе даже представить» — в корне неверно. Ведь люди боятся, потому что представляют.***
Подготовка в замке началась где-то за месяц до Рождественского Бала. Были оповещены все ученики, замок стали постепенно украшать, хотя основное убранство Большого зала было отложено на последний момент. Деканы факультетов провели разъяснительные беседы со своими студентами о правилах поведения на Балу. Все присутствующие должны быть облачены в парадные мантии, у каждого должна быть пара, все должны быть вежливы и тактичны друг с другом, ведь цель Рождественского Бала — налаживание дружеских и культурных связей между волшебниками разных стран. Перед приездом дорогих гостей украшен был весь замок. Каждый, кто заходил в Большой Зал сразу же чувствовал новогоднее настроение - ведь с потолка сыпался настоящий снег, правда, таявщий в миллиметрах от учеников и предметов обстановки. Столы, сдвинутые в стороны, были покрыты белоснежными скатертями, которые едва виднелись за различного рода и размера тарелками, вазами, супницами, горшочками, кубками и приборами. Посередине Зала у дальней стены стояла новогодняя Ель, с яркими подарками у нижних веток - наверное, для каждого найдется свой. Ель была украшена, кроме мишуры и игрушек, огромным количеством свечей, что придавало ей таинственности и волшебной красоты. Ледяные не тающие фигуры волшебных зверей и птиц были расположены вдоль столов. Они казались неподвижными, но стоило пройти мимо, как фигура двигалась и издавала рык или щебетание. Завтракать, обедать и ужинать в такой обстановке стало волшебным. Но сегодня обед неожиданно прервал профессор Дамблдор. Он встал, раскинув руки, и сообщил: — Друзья, в этот вечер мы будем принимать учащихся других школ и их директоров. Я надеюсь, что все мы дружно поладим, ведь Рождественский Бал направлен на укрепление международных отношений. Помните об этом. Будьте предельно вежливы, и тогда, возможно, — он лукаво подмигнул, — мы продлим Бал до самого утра! По залу разнеслись крики «ура!» и бурные аплодисменты. Дамблдор махнул рукой, чтобы все успокоились. — Уроки на сегодня будут отменены. После обеда вы должны подготовиться к встрече дорогих гостей, и к пяти часам всех жду у входа в замок, — после этих слов зал вновь радостно заулюлюкал. Дамблдор улыбнулся и сел. Ученики же взорвались от накрывших их эмоций. Кто-то сорвался и кинулся бежать быстрее собираться к празднику. Кто-то радостно смеялся. Кто-то опрокинул на себя тарелку. В общем, в Большом зале творилась полная неразбериха. И лишь один ученик никак не отреагировал на слова профессора. Северус Снегг сидел потупив взгляд, думая о том, что лучше бы этого Бала вообще не было. Малфой, увидел его мрачные настроения, толкнул Северуса в бок и сказал: — У меня есть небольшой подарок тебе на Рождество. Думаю, ничего не случится, если я подарю его чуть раньше, пошли, — с этими словами они вышли из-за стола и покинули Большой зал.***
— Галстук или бабочка? — не мог выбрать Джеймс, крутясь около зеркала. — Во всех ты, душечка, нарядах хороша! — покатился со смеху Сириус. — Ну, Бродяга, ну я же серьезно, — почти обиделся Джеймс. — Мне сегодня надо покорить сердце Лили, а ты, как обычно прикалываешься, — он смешно надул губки. — Тогда галстук, покажи, что ты - истинный джентельмен, — пытаясь состроить серьёзную мину, проговорил Сириус. Он все пытался одним движением палочки разгладить свою темно-синюю парадную мантию. — Дай сюда, — не выдержал Римус. Он скользнул своей палочкой по мантии Блэка. И она в один момент стала идеально гладкой. — Спасибо, — тепло улыбнулся ему Сириус и на мгновение коснулся руки Римуса. От чего уши Римуса заметно покраснели. Сам Римус уже был в своей парадной мантии. Ее прислали ему родители, как подарок на Рождество. Она была ярко-оранжевая. Великолепно сочеталась с его золотыми кудрями и медовыми глазами. В которых на данный момент застыло смущение. Сириус все таки убрал руку, пока никто не видел, и стал одевать мантию. Питер уже облачился в свою бордовую простенькую парадную мантию. Наконец, когда все были готовы, ребята поспешили в холл.***
Толпа около ворот была огромная. Все пытались вылезти посмотреть, что же там впереди. Дамблдор стоял в дверях, вдыхая морозный воздух, и что-то напевая себе под нос. — Ну где же? Где? — то и дело раздавались голоса. Наконец, профессор произнёс: — Слышу ягуаров Кастелобрушу. И, действительно, через пару минут из Запретного Леса показались огромные ягуары, метра три каждый, которые везли за собой повозку. Ягуары резко остановились и издали оглушающий рык. Из повозки вышла пожилая женщина, облачённая в ярко-зелёную мантию. За ней в таких же мантиях вылезали ученики и ежались от холода. Она, не смотря на возраст, легкой и бодрой походкой двинулась к Дамблдору. — Директор Дамблдор, сколько лет, сколько зим, помню Вас ещё профессором при Диппете. Как он после отставки? Здоров ли? — Мадам Дораду, рад снова видеть Вас! Не хворает, все хорошо. Проходите в замок, а то застудите молодежь, — Дамблдор кивнул на учеников в зелёных мантиях, потом усмехнулся и добавил: — Тут у нас, конечно, не джунгли, но, надеюсь, сможете согреться. Ученики Хогвартса расступались, уступая дорогу гостям. Наконец, все до одной зелёной мантии скрылись за дверьми в холле. И тут послышались звоны колокольчиков. Профессор Дамблдор рассмеялся: — Ну затейники! Прямо над их головами пронеслось настоящее чудище. Оно кружило над замком. Длинное тело извивалось. — Рогатый змей! — послышалось восклицание в толпе. — Он самый, — подтвердил директор. И точно. Через минуту на землю опустился огромный змей, несколько фунтов в длину, на голове его сияли большие золотые рога. Мальчики и девочки в небесно-голубых и клюквенных мантиях поскакивали со змея, радостно улыбаясь и махая. Среди них шёл статный мужчина. Гораздо моложе Дамблдора. Он протянул профессору руку: — Как я рад вновь оказаться в этих стенах, Альбус. Спасибо за приглашение. — Всегда рады дорогим гостям, Джеймс Стюард, а как Изольда? Не смогла приехать? — Много дел перед Рождеством, к тому же, на кого-то надо было оставить школу. Никто лучше неё с этим не справиться, но она передавала самые тёплые приветы и поздравления, — мужчина улыбнулся. — Проходите и располагайтесь, все уже готово к празднованию! — весело отозвался Дамблдор. Ученики, как оказалось, школы Ильверморни оказались очень дружелюбны. Они вместе с хогвартсами вошли в украшенный холл и сразу послышались восхищенные возгласы. Американцы открыто выражали свой восторг, искренне радуясь происходящему. Наконец, все разместились в Большом Зале за столами. Казалось, что домовые эльфы прыгнули выше своей головы, накрыв очень аппетитный стол, причем количества разных блюд было просто огромным. Каждый, кто хотел, мог выбрать себе что-то по вкусу. После ужина Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой, столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сцена— с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой. — Музыку! — воскликнул директор, взмахнул палочкой, и инструменты заиграли сами собой. Свет стал приглушен, рядом с учениками появились их маски. Настало время настоящего волшебства!