Лисья нора

Без жилетки было непривычно, а ещё холодно. Джотаро и Полнарефф постоянно ходили в одних рубашках, слегка нарушая дресс-код, и никакого дискомфорта явно не чувствовали. Какёин же за первые два урока успел жутко замёрзнуть. Он опять отвратительно спал, и теперь усталость валила его с ног. Это уже стало закономерностью, которая давно не нарушалась. Лану в школе он пока не видел. Зато видел Гайла, и от одного вида его уродливого лица Какёина бросало в дрожь отвращения и злости. Хорошо, что он умел себя контролировать. Никто так и не узнал о вчерашнем происшествии: ни друзья, ни кто-либо другой. Может, Лана сказала своим братьям, но это было её дело. По правде говоря, Какёин в этой ситуации готов был поддержать любое её решение. Своё скверное настроение, о котором спрашивал внимательный и неугомонный Полнарефф, Нориаки объяснил хроническим недосыпом. В сторону Гайла он старался не смотреть, чтобы не провоцировать собственную злость. Он просто хотел, чтобы эта ситуация как-нибудь разрешилась сама. Лучше бы этого ублюдка вообще прибили братья Ланы. Хотя пропажу ученика, даже такого пропащего, в маленьком городе раздуют до максимума. Не то чтобы Какёин планировал чьё-нибудь убийство… Просто его до ужаса теперь бесил этот говнюк. Его в ужас вгоняла мысль о том, что Лана не была единственной. Просто другие могли об этом молчать. От этой мысли веяло безысходностью, и Какёин ощущал себя маленьким и совсем бесполезным. Этой ночью его мучили не только кошмары, но и навязчивые размышления, в которых всё равно не было никакого смысла. Он думал обо всём произошедшем, пытался отвлечься, но даже спам Полнареффа в чате не помогал. Ему хотелось написать Джотаро и всё рассказать. В том, что дальше него это не пойдёт, сомневаться не приходилось. Но собственное обещание останавливало этот порыв, обрубая на корню. Какёин лежал в кровати ночью и представлял, как они с Джотаро размазывали рожу ублюдка Гайла по стене. Уснуть он ещё долго не мог. Не спал и днём, как планировал сделать после школы. Но просто не смог, его от нервного возбуждения потряхивало до самого вечера. Нориаки впервые оказался впутан во что-то такое. Сегодня утром он влил в себя сразу две кружки кофе. Ночной кошмар, статичный и неизменный, достал его настолько, что впору было пустить себе пулю в висок. Нориаки подумывал провести эксперимент и согласиться на предложение Джотаро. Правда, в таком случае, если всё обернётся успехом, он понятия не имел, как объяснить матери то, что уходит спать к однокласснику. Но делать со всем этим что-то нужно было, иначе он действительно сойдёт с ума. На большой перемене Какёин засыпал стоя. Темнота кругов под глазами пугала уже даже маму. По крайней мере, этим утром она удивилась тому, что его до сих пор мучают кошмары. Джотаро тоже поглядывал на него странно, и Какёин в этот раз точно знал, что значит его взгляд. Полнарефф пытался его развеселить, но дело было заведомо гиблым. Нориаки только вымученно улыбался на его шутки, которые порой были забавными. Он чувствовал, что уже перестаёт справляться со всем этим. На ночь у него были особые планы: Нориаки, наплевав на воспоминания и здравый смысл, собирался выпить снотворное. Может, хотя бы в этот раз ему повезёт. Гул голосов смешался в неразборчивый фоновый шум. Кажется, даже внешне с ним всё было настолько плохо, что Джотаро внезапно утянул его в сторону. Этого Нориаки почти не уловил. Концентрация и внимание ускользали из него, как вода из ладоней. — Пойдём сегодня ко мне домой, — тихо сказал Джотаро, и Нориаки глупо моргнул на это. Джотаро не задавал вопрос, он констатировал факт. — Зачем? — Какёин уставился в голубые глаза, но зрение его подвело, безбожно поплыло, смешав яркую лазурную радужку с белком глаз. Пришлось проморгаться. — Спать будешь, — лицо Джотаро не выражало абсолютно ничего. Какёин помассировал виски, до боли закусил изнутри щёку, чтобы хоть немного прийти в адекватное состояние, но перестарался: язык свело от медного привкуса крови. Боль немного помогла, и теперь всё вокруг перестало вращаться и сужаться, а звуки стали более чёткими. — Это не поможет, — Нориаки усиленно пытался вспомнить, какой сегодня день недели. Вроде сегодня была пятница. Он уже было подумал о том, чтобы отпроситься к Джотаро на ночь, но тут же отринул эту идею. Глупость же. — А что поможет? Его серьёзные тон голоса и взгляд немного подмораживали. Нориаки было приятно, что о нём заботились. Кажется, он почти дошёл до той кондиции отчаяния, когда готов был хвататься за любую соломинку, лишь бы стало легче. Почти. Гордость пока ещё душила любой внутренний призыв о помощи. — Я не знаю, Джотаро, — Какёин ответил ему таким же серьёзным взглядом, — правда не знаю. Но дневной сон сделает только хуже. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. При лучшем самочувствии Нориаки оценил бы всё это, но сейчас у него не было на это сил. С трудом получалось сконцентрироваться хоть на чём-то. — Значит, отпрашивайся на ночь, — с этими словами Джотаро развернулся и пошёл обратно к Полнареффу и Абдулу. Какёин медленно моргнул. Потом ещё раз, чтобы окончательно осознать произошедшее. Реальность просачивалась сквозь него, а внутренних протестов и вовсе не было. В конце концов, ему хотелось узнать о Джотаро чуть больше. Сходить к нему домой — неплохой такой способ сблизиться сильнее. Нориаки тоже вернулся к остальным и попытался понять, о чём они говорят. Полнарефф хвастался тем, что позвал девушку из волейбольной команды на свидание. Та ответила ему согласием, и теперь неуёмная энергия Жан-Пьера приумножилась в несколько раз. Удивительно, но она, кажется, смогла немного его подпитать. Теперь он хотя бы не чувствовал себя таким разбитым. — Нориаки, — голос Ланы за спиной заставил его вздрогнуть, а Полнареффа замолчать с приоткрытым ртом. Какёин резво обернулся. — Я… вот. Она протягивала ему аккуратно сложенную жилетку. Какёин забрал её и чуть улыбнулся. Лана выглядела так, будто вчера не произошло ничего особенного: аккуратный макияж, свежий спокойный взгляд, новая белая блузка, только юбка та же. — Мы можем поговорить? — тише спросила она. Он кивнул, чувствуя затылком три удивлённых взгляда. Со стороны вся эта ситуация наверняка казалась… интересной. Отошли они недалеко, но так, чтобы лишние уши их точно не потревожили. Какёин не совсем понимал, чего Лана от него хочет. Ему показалось, что они вчера всё обсудили. На самом деле, они неплохо поговорили по дороге из школы. Нориаки проводил её, и они по-доброму попрощались. На этом, как он думал, их общение полностью угаснет. — Что-то случилось? — он почувствовал лёгкую тревогу. — Нет, — она покачала головой. Сегодня её светлые волосы были распущены. Лана была красивой девушкой. — Я поговорила с братьями, чутка приукрасила, и теперь этому мудаку жизнь сахаром точно не покажется. Какёин улыбнулся шире. Вот это уже звучало как отличные новости. — Я очень рад это слышать, — Нориаки выдохнул, — ты правда в порядке? — В полном, — Лана усмехнулась, — ну, знаешь, немного злости, ненависти, две таблетки успокоительного, пачка сигарет и я в норме. А с тобой что? Выглядишь паршиво. — Плохо сплю последние… — «два месяца» едва не сорвалось с губ, но Нориаки прикусил язык и сказал другое: — последнее время. Всё в норме. В этот момент он понял, что они весьма ловко друг другу соврали. Может, это было к лучшему. Лана не желала рассказывать, что чувствует на самом деле, а Нориаки не хотел говорить о том, что с ним происходит. — Я хотела спросить у тебя кое-что, — Лана отвела взгляд, вздохнула, нервно поправила волосы. Какёин слегка напрягся. — Слушай, мой парень — теперь бывший парень — оказался полным мудаком. Вчера был прямо… отличный день, — по её усмешке он понял, сколько на самом деле она пытается скрыть, заточить в себе. — Суть не в том. Ты идёшь на бал? Не вопрос — удар под дых. Кажется, изумление и недоверие во взгляде скрыть не получилось, потому что Лана вдруг пихнула его в плечо ладонью. — Не надумай всякого. Мне просто не с кем теперь пойти. — Но пара на таком балу не нужна, — пробормотал Какёин, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Почему-то ему казалось, что всё это какая-то злая шутка. — Не нужна, — она кивнула, глядя на него так, что Нориаки невольно почувствовал себя неразумным ребёнком, — но это будет ударом по моему имиджу. Некоторые стервы только этого и ждут. — А пойти со мной не будет ударом по имиджу? — некую логику в её словах Какёин уловил. В маленьких школах, — а может, вообще в любых, — существовала совсем не прозрачная иерархия. На себе ему посчастливилось её не ощущать, однако он мог представить, о чём Лана ему говорит. — Ты симпатичный новенький, которого никто толком не знает, — теперь она смотрела насмешливо, а Какёин понял, что то сковывающее ощущение — смущение. — Ладно, некоторые девушки говорят о тебе, знаешь ли. Так что я была бы признательна, если бы ты ещё раз мне помог. Мы пойдём на бал как друзья, если для тебя это важно. Окружающий гул голосов полностью растворился в какой-то совсем новой реальности. В последнее время жизнь преподносила ему всё новые сюрпризы, и к сегодняшнему он оказался совершенно не готов. — Хорошо, — он сконфуженно кивнул, не понимая теперь, что говорить и как себя вести, — давай пойдём вместе. Он осторожно оглянулся и едва подавил вздох: Полнарефф смотрел прямо на них и многообещающе усмехался. Абдул тактично пытался сделать вид, что его происходящее совершенно не интересует. В глаза Джотаро Нориаки отчего-то заглядывать не стал, просто снова повернулся к Лане. — Какой у тебя костюм? — она заметно расслабилась. Наверное, всё это время готовилась к отказу. — Кицунэ, — Какёин тоже постарался расслабиться. В конце концов, ничего такого во всей ситуации не было. — Это японский демон-лис, — пояснил он, когда увидел её непонимание, — ну, знаешь, лисьи уши, изумрудная накидка, широкие штаны. Жаль, что с хвостами не вышло. — Звучит сексуально, — она наверняка специально его поддевала, и Какёину стало легче, когда он это понял. — А что с хвостами? Какёин кратко обрисовал всю проблему. Лана внимательно слушала и не перебивала, и в этот миг Нориаки понял, что ему действительно приятно находиться рядом с ней. Она не говорила ничего саркастичного, но какими-то фибрами души Какёин ощутил, что этот самый сарказм она порой еле сдерживает. Это напоминало его самого. После его рассказа Лана хмыкнула. — Я подумаю, что можно сделать, — она задрала голову, чтобы хитро уставиться ему в глаза, — попробуй ещё глаза подвести. Посмотри в интернете, как сделать лисий взгляд. Об этом Нориаки даже не думал. Ему казалось, что костюма будет вполне достаточно. Но теперь он задумался и решил, что так будет даже эффектнее. Только вот раньше ему никогда не приходилось брать в руки косметику с такой целью. После этого они нашли друг друга в Телеграме, чтобы иметь связь в случае чего. Время на дисплее телефона показывало, что перерыв скоро закончится. — Я напишу тебе, во сколько за мной зайти, — Лана растянула губы в саркастичной улыбке и, развернувшись, направилась в свой класс. Какёин понятия не имел, какие предметы она изучает. Какёин дал себе ещё одну секунду для того, чтобы собраться, а после вернулся к друзьям. Сразу стало ясно, что всё это время они терпеливо дожидались его появления. Полнарефф, конечно же, промолчать не смог. — Ну ты лис, — он усмехнулся, поиграл тем местом, где должны были быть брови, — давно вы с Лэнс общаетесь? — Со вчерашнего дня, — не стал юлить Нориаки, понимая, что не знает, что он сможет сейчас сказать. Хранить тайну теперь казалось чрезвычайно сложно. Нетрудно было представить, какие вопросы будут дальше. — Мы встретились в спортзале. Нориаки посмотрел на Джотаро, который знал, что вчера он действительно там был. Лицо Джотаро ничего не выражало. Вообще ничего. — Я жажду подробностей? — Полнарефф немного подался вперёд. — Главный сплетник этой школы, — Абдул неодобрительно взглянул на Жан-Пьера. — Не мешай, — отмахнулся тот. Какёин вздохнул и понял, что совершенно не хочет врать. Изнутри разъедало противоречие — можно ли считать ложь о произошедшем вчера благом? Проще было ничего не говорить вовсе. Но если Абдул и Джотаро точно не станут ничего выпытывать из него, то вот Полнарефф одним взглядом подсказывал, что просто так от него теперь не отвертеться. Усталость с новой силой надавила на плечи. Какёин, не скрывая настроения, посмотрел по очереди всем в глаза. — Я не могу сказать, потому что дал ей обещание, но вчера кое-что случилось, — он медленно покачал головой, не имея сил даже на то, чтобы шевелить языком во рту. Голова и вовсе отказывалась работать. — Кое-что серьёзное, и я ей помог. Его взгляд и тон сделали своё дело, и неуёмный азарт Полнареффа заметно утих, уступая место лёгкой настороженности. Повисшее молчание намекало, что следует сказать что-то ещё. — А сейчас она попросила меня об услуге, — Какёин посмотрел на Джотаро и очень понадеялся, что в будущем всё-таки сможет научиться читать эмоции по его лицу. — И да, она мне не нравится и ничего такого нет, так что поумерь пыл, Купидон. — О, я не Купидон, — Жан-Пьер стал серьёзнее лишь на мгновение. Нориаки порадовало, что его слова были услышаны. — Этот маленький жирный придурок со сбитым прицелом мне однажды знатно насолил. — Правда? — на этот раз Какёин усмехнулся искренне. Хорошо, что Жан-Пьер сам перевёл тему. — Какая теперь разница? У меня скоро свидание, — он задрал указательный палец. Порочный круг не желал размыкаться.

***

Учебный день, издеваясь, длился бесконечно долго. На последнем занятии он почти уснул — социология была самым скучным предметом на свете. К тому же Какёин оказался здесь один: Абдул в это время ходил на английский, у Полнареффа была математика, а Джотаро мучился на химии. Под конец он впал в полную апатию, не реагируя на внешние раздражители. Он вяло думал о том, что впасть в кому — хороший такой выход. Можно будет выспаться, отдохнуть от кошмаров, школы, всех чувств и эмоций, которые обуревали в последнее время. Он вздрогнул, когда понял, что обдумывает подобное всерьёз. Настроение с каждой минутой падало всё ниже и ниже. Ему не просто было плохо от недосыпа, в этот раз всё перешло на какой-то иной уровень. Руки дрожали, уши заложило, глаза слезились. Его потряхивало, и он не представлял, как доживёт хотя бы до вечера. Со звонком он выполз из класса и на негнущихся ногах поплёлся вниз, к шкафчикам. Там он увидел Джотаро, который говорил с кем-то по телефону. Вернее, говорили ему, он просто молча слушал. — Понял, — сказал он и сбросил вызов. Он увидел Нориаки, который в это время пытался удержать в ослабевших руках свои вещи. — Ты отпросился? — Что? — он, наверное, уже выглядел совсем неадекватно. Джотаро нахмурился. Он выглядел таким грозным и хмурым, что Какёин даже решил, будто это мило. — Пойдём ко мне, — Джотаро подошёл ещё ближе, так, что Нориаки поднял голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Моя мать не против. Прострация, охватившая его, полностью заглушила все чувства. Какёину было всё равно, куда идти и что делать. Если сейчас ему скажут, что начался апокалипсис, он просто сядет в ближайший угол и порадуется, что скоро всё закончится. Мысль о том, что нужно предупредить мать, пришла к нему уже на выходе из школы. Он достал из кармана школьных штанов телефон и позвонил. На улице сегодня было безоблачно, и чувствовалось, что солнце всё ещё греет. Воздух впервые за долгие недели приятно прогрелся, будто загустел, перестав промораживать нос при дыхании. Может, именно сегодня холод был бы ему немного полезен для того, чтобы взбодриться. Гулкие гудки возле уха сменились слегка приглушённым: — Что-то случилось? — мама действительно говорила тихо, и Какёин понял, что сейчас она занята. — Нет, — Нориаки повертел головой, теряясь в общей толпе студентов. Хорошо, что Джотаро ухватил его за локоть: в таком состоянии он вполне мог заблудиться. — Я хотел предупредить, что пойду сегодня к Джотаро. На ночь. — Потом поговорим, — после этих слов она отключилась. Какёин не имел ни малейшего представления, что бы это значило. — Мне нужны мои вещи, — Нориаки едва поспевал за темпом ходьбы Джотаро, — у меня ведь с собой ничего нет. Пижама, зубная щётка, зарядка для телефона и что-нибудь ещё, о чём он наверняка забыл и сейчас точно не вспомнит даже под дулом пистолета. Хотелось доползти до ближайшей мягкой поверхности, свернуться в клубок и проспать неделю. Или больше.

***

После того, как они сделали небольшой круг, чтобы Какёин смог забрать из дома всё нужное, Джотаро привёл их в незнакомый Нориаки район. Незнакомый потому, что во время своих прогулок по городу он просто сюда не заглядывал. На этой улице стояли огромные особняки особо состоятельных горожан. В первый раз, когда Джотаро дал Нориаки свой адрес, он не обратил на него особого внимания. А вот теперь наконец понял, где тот живёт. Удивление было вялым и скупым. Если бы его состояние было хоть чуть-чуть лучше, то местность он бы оценил. У каждого дома были большие участки, и стояли они в некотором отдалении друг от друга. Чаще всего коттеджи скрывались за высокими заборами. Где-то рядом, учуяв их, залаял пёс. Какёин ждал звонка матери и всё думал, как ей объяснить свой внезапный побег. Сказать правду? Рассказать наконец о том, что просто сходит с ума от недосыпа, что дома спать уже не может? Может, мама поверит, но что-то подсказывало, что она его не поймёт. Как не поняла ещё два месяца назад, когда он в первый и в последний раз сам пожаловался на это. Внутри теплилась надежда, что хоть сегодня он сможет спокойно поспать без кошмаров и тревог. Иначе он совсем скоро наверняка свихнётся без преувеличений. Возле дома Джотаро Какёин слегка замялся, хорошо проморгался, потряс головой, пытаясь вернуть себе хотя бы частичный адекват. Раньше ему не приходилось знакомиться с чьими-то родителями. Вспомнив реакцию собственной матери на Джотаро, Какёин напрягся. Не самый лучший момент для знакомства они выбрали: Нориаки едва держался на ногах и напоминал свежевыкопанный труп. Джотаро открыл тяжёлую дверь, и они вошли на участок, скрытый забором. Здесь росло много елей и пихт, вкусно пахло хвоей и мокрой землёй. Выложенные светлыми каменными плитами дорожки вели за дом и куда-то вглубь всей этой вечной зелени. Высокий забор создавал приятное чувство уединения. Тишина, царившая тут, умиротворяла. Сам коттедж явно был построен уже давно, но всё равно выглядел внушительно и привлекательно. Светлые стены, большие окна, ухоженная зелень в клумбах под ними. Какёин с удивлением отметил, что в этой зелени — каких-то цветах — по-прежнему угадывалась жизнь. Массивная входная дверь замаячила ближе, и Нориаки, отвлёкшийся на красоту вокруг, снова напрягся. Ему стало неловко оттого, какое убожество представлял его собственный дом. И дело было не в ремонте или плохой архитектуре, а в простом безразличии. Что ему, что матери было абсолютно всё равно на окружающую их обстановку. У Джотаро было иначе. За этим домом и участком следили, о цветах заботились, даже одна сломанная ветка у ели была подвязана. Стоило им войти с улицы в просторный холл, как к ним тут же из ниоткуда выпорхнула миниатюрная красивая женщина. — Джотаро, ты пришёл, — она засияла такой чистой и счастливой улыбкой, что Какёин невольно сжался у него за плечом. — О, ты привёл друга! Здравствуй, я Холли, мама Джотаро. — Здравствуйте, — находясь под непонятным впечатлением, пролепетал Какёин. Холли вся светилась изнутри, даже её светлые волосы будто сияли. — Я Какёин Нориаки. — О, так ты тот друг-японец, — казалось, улыбнуться шире уже было нельзя, но у неё получилось, — рада познакомиться, дорогой. Раздевайтесь скорее, обед уже готов. Джотаро, покажешь Какёину, где?.. — Покажу, — перебил он её. Его недовольный тон заставил затрепетать струны души Нориаки недовольным перезвоном. — Отлично, — Холли совсем не обратила на его тон внимания, — буду ждать вас в столовой. Она упорхнула вглубь дома, оставив их одних. Всё ещё находясь под впечатлением, Нориаки шустро стянул куртку и шапку, разулся, повесил свои вещи на вешалку у входной двери. Джотаро молча провёл его по светлому коридору к широкой лестнице. Все вещи вокруг — картины на стенах, светлая мебель, живые цветы в красивых фарфоровых вазах — подсказывали, что Джотаро родом из очень состоятельной семьи. Какёин как-то не думал об этом раньше. Его мать была юристкой и занималась бракоразводными процессами, — в этом, как ему казалось, теперь появилась своя ирония, — она хорошо зарабатывала, но такой дом им мог только присниться. В каждом коридоре и мельком увиденной комнате было чисто и уютно, и то, что это заслуга мисс Холли, сомневаться не приходилось. Джотаро провёл его на второй этаж — у лестницы был балкон. На столике возле стены стоял букет белых роз. Их запаха почему-то совсем не слышалось. — Оставишь вещи в моей комнате, — Джотаро терпеливо подождал, пока Нориаки перестанет крутить головой, рассматривая всё вокруг. — У вас красивый дом, — Какёин даже ощутил прилив сил, будто открылся внутренний резерв, о котором он не подозревал. Реальность больше не напоминала затянутый дымкой сон. Нечто подобное он чувствовал раньше, когда занимался лёгкой атлетикой. После долгого бега, когда сил совсем не оставалось, в груди внезапно становилось легко, а ноги переставали ныть. Пресловутое «второе дыхание». — Это дом моего деда, — Джотаро открыл одну из светлых дверей и сразу вошёл внутрь. Его комната отлично отражала предпочтения хозяина. Она была очень большой, с двуспальной кроватью, на которой лежало синее покрывало. Но внимание приковало кое-что другое — огромный угловой аквариум по правую сторону от окна. Стенки подсвечивались, из-за чего вода казалась ярко-голубой. Внутри плавало много разноцветных рыб, и Какёин сразу подошёл ближе, рассматривая. Он, может, и не хотел в будущем стать морским биологом, но кое-что знал. Рыбы были морскими, а значит, требовали тщательного ухода. В аквариуме Джотаро создал целый кусочек дикой природы — слишком сильно это напоминало фотографии океанских глубин. Никаких безвкусных украшений, ничего лишнего, и из-за этого оторвать взгляд было сложно. — Красиво, — прошептал Нориаки. Он осторожно опустил свой рюкзак на пол и наконец огляделся. Его удивило, что кто-то вроде Джотаро тоже мог развешивать по стенам плакаты и постеры. Правда, на них оказались рок-группы и различные исполнители. Книжный шкаф был заставлен книгами и какими-то толстыми томами. Письменный стол, слегка заваленный тетрадями, учебниками и мелкими вещами, две закрытые двери, большое окно с прозрачным тюлем и тёмными портьерами, мягкий островок ковра на коричневом паркете. Пространства оказалось так много, что было удивительно понимать, что в комнате Джотаро уместится три его собственные. — Это рыба-бабочка, — Джотаро подошёл к нему и указал пальцем на крупную серебристую рыбу. Кончик её хвоста заканчивался неоново-жёлтой полоской. — Недавно дед мне её привёз. Она редкая, очень активная. С остальными вроде дружит. Кажется, её поймали где-то возле Японии. — О, наша с тобой землячка, — Какёин улыбнулся. Красивая рыбка шустро плавала прямо у стекла, поворачиваясь то одним боком, то другим. Его внезапно пронзила одна догадка. Джотаро выглядел очень увлечённым, поэтому Нориаки как бы невзначай спросил: — Как её зовут? — Платиновая Звезда, — без промедлений прозвучало в ответ. Какёин полностью к нему развернулся, улыбаясь ещё шире. Джотаро будто опомнился и заметно смутился, натянул свой козырёк ниже на глаза. — У каждой есть имя, да? — Какёин и не думал смеяться или подкалывать. Его немного распирало от непонятного чувства, близкого с восторгом. Странная такая смесь эмоций. — Да, — Джотаро демонстративно отвернулся к окну. Высокий, здоровенный и грозный Джотаро, который распугивал одним взглядом всех вокруг, давал имена своим рыбам и смущался этого. Открывшаяся тайна была до краёв наполнена доверием. Какёин, изнемогающий от усталости весь день, сейчас оказался переполнен эмоциями, название которым дать не мог. — Это круто, — Какёин слегка пихнул его локтем, — теперь я тоже хочу аквариум. Только не такой огромный. Очень успокаивающее зрелище. Джотаро снова на него посмотрел и кивнул. Нориаки всё не мог перестать слегка улыбаться. Резкий перелив рингтона телефона заставил вздрогнуть. Какёин, увидев на дисплее, что звонит мать, вздохнул и чуть поджал губы. — Что ты говорил? — без предисловий начала мама, и по фоновому шуму было понятно, что она перебирает какие-то бумаги. Нориаки выскользнул в светлый коридор. — Я сегодня хочу остаться у Джотаро на ночь, — он подошёл к окну. Отсюда виднелся задний двор и красивый сад с беседкой и скамейками. У каменных дорожек стояли витиеватые фонари. — Ты не против? — С чего вдруг ты решил пойти к нему? — мама звучала недовольно. Но, как понял Нориаки, недостаточно недовольно, чтобы начать беспокоиться. — Он пригласил меня, — Нориаки покусал нижнюю губу, — его мама дома, если что. — О, теперь я полностью спокойна, — сарказм в её голосе можно было есть ложкой. — Ладно, оставайся. Адрес твоего друга я знаю. — Откуда? — Какёин нахмурился. Ответом ему послужили короткие гудки. Оставалось только покачать головой и вернуться в комнату. Едва он открыл дверь, как в глотке колючим комом застрял весь воздух. Джотаро, чёрт бы его побрал, переодевался. Какёин протолкнул вдох в лёгкие, почти им подавился, и как ни в чём не бывало вошёл. До этого он никогда не видел Джотаро без рубашки. Что же, его предположения подтвердились: такая мускулатура могла быть только результатом упорных тренировок. Какёин всё чаще начал подумывать о том, чтобы возобновить свои тренировки. Он, конечно, уже многого не мог себе позволить из-за травмы, но что-то вроде силовых упражнений для рук и пресса — вполне. Раньше он был в хорошей форме, а теперь напоминал вешалку. Некоторый рельеф тела остался, но сильно исхудал в последнее время. Любой спортсмен — даже бывший — прекрасно знает, что для результата нужен правильный режим сна. Чего у него не было так давно, что уже не верилось, что когда-то он мог спокойно спать без кошмаров. Нориаки тоже решил переодеться в то, что взял из дома. Стесняться было глупо: в конце концов, они оба парни, но… Джотаро ему нравился. Очень нравился. И не засматриваться на него было очень сложно. А тот, словно в издёвку, натянул на торс обтягивающую зелёную майку. В свои вещи он почти запрыгнул. Запас энергии начал иссякать, и её хотелось потратить на что-нибудь полезное. Например, познакомиться с мамой Джотаро, которая показалась ему чудесной женщиной. Его мать никогда ему так не улыбалась… Эту мысль пришлось от себя отогнать. Она отдавала давно заткнутой болью и имела привкус разочарования. Они с Джотаро вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Здесь на комоде стояли не розы, а белые лилии. Их запах был насыщенным, немного терпким, но приятным. Из гостиной, которую Нориаки толком и не рассмотрел, Джотаро вывел их в большую столовую с длинным столом, где мисс Холли уже успела всё накрыть. Вкусный запах горячей еды слышался ещё на лестнице. Какёин из-за усталости совсем не хотел есть, но понимал, что отказаться будет очень невежливо. К тому же он в последний раз ел вчера вечером: этим утром просто не смог ничего запихнуть в горло кроме кофе. Стол был слишком длинным для семьи из двух человек. Джотаро, насколько знал Нориаки, жил только с матерью, иногда к ним приезжали дедушка с бабушкой — родители мисс Холли. Но даже для дней, когда вся семья собиралась вместе, этот стол совсем не годился. Для больших приёмов, знатных ужинов, что не очень-то сочеталось с этим городом, для каких-то больших обедов, какие любили организовывать англичане. Из-за этого в огромной столовой было пусто и как-то неуютно. — Обычно мы с Джотаро обедаем на кухне, — будто читая его мысли, проговорила Холли, — здесь слишком пусто. Ох, зря я накрыла стол тут… — Без разницы, — грубовато отрезал Джотаро. Какёин немного удивлённо на него посмотрел. Не понимал он этого тона и хмурого взгляда. Холли казалась энергичной и доброй женщиной. А ещё Нориаки точно знал, что Джотаро свою мать очень любит. Это немного резонировало с тем, что он видел сейчас. — Садитесь, мальчики, — Холли разлила большой поварёшкой из глубокой посудины какой-то суп по тарелкам, — Какёин, ты любишь мисосиру? Я никак не могу отвыкнуть от того, что мы больше не в Японии. Постоянно готовлю по своим старым рецептам, даже не задумываясь, — она тихонько хихикнула. — Люблю, Холли-сан, — Какёин сел рядом с Джотаро. Место во главе стола заняла Холли. — Я давно не ел ничего подобного и очень соскучился по родной еде. Роллы здесь просто отвратительные. — Это точно, — она наморщила аккуратный нос, — извини, а как твоя мама поживает? Какёин едва не подавился первой ложкой супа. Он растерянно уставился в её голубые глаза. Тайна, у кого Джотаро взял свой цвет глаз, наконец была разгадана. — О, ты не знаешь, — теперь Холли тоже слегка растерялась, — мы с твоей мамой недавно познакомились. Где-то месяц назад. — Как? — Нориаки не мог понять, как на всё это реагировать. Ничего подобного он себе даже представить не мог. — Она помогала мне по вопросам развода. Я, если честно, не ожидала найти в этом городе грамотного специалиста, папа предлагал мне свою помощь, но я на удачу решила попробовать и обратилась к твоей маме. Сара потрясающая юристка. — В Японии у неё дела шли лучше, — Нориаки немного неловко пожал плечами. Он так мало знал о работе своей матери, что теперь просто не знал, что говорить. Никогда не интересовался, просто знал общие детали. Да и сама мать никогда ему не рассказывала никаких подробностей. — Она мне рассказала, как вы с ней тут очутились, — Холли снова улыбалась, — удивительно, конечно, сколько иностранцев оказалось на таком маленьком клочке земли. — Меня это тоже удивило, — Какёин улыбнулся. Какое-то время они ели молча. Мисосиру оказался выше всяких похвал. Даже в Японии Какёину редко приходилось есть что-то настолько вкусное и, главное, домашнее. Его мама не любила готовку и относилась к их плите с некоторым пренебрежением. Ещё бы, ей явно не хотелось тратить время на такую ерунду. С их переездом ничего не изменилось. В их семье чаще всего готовил Нориаки, и это всегда было что-то несложное. Хотя в последнее время он этим совсем не занимался. Теперь стало понятно, откуда его мать знала адрес семьи Куджо. Не стоило удивляться тому, что она ничего не сказала о знакомстве с матерью Джотаро. Они чересчур мало общались. — Какёин останется на ночь, — Джотаро разрушил своим грубоватым басом уютную тишину. Нориаки опять едва не поперхнулся. Он-то думал, что всё было заранее решено. Он послал Джотаро многообещающий взгляд. — Отлично, — Холли, кажется, даже приободрилась. — Этот дом такой большой, что мне всегда радостно, когда у нас кто-нибудь гостит. — Я думал, что Джотаро предупредит вас заранее, — Какёин неловко почесал шею сзади и послал ей виноватый взгляд. — Неудобно как-то. Он улыбнулся ей так мило, как только умел, но стоило ему взглянуть на Джотаро, как улыбка приросла к лицу. Тот отвёл взгляд, правильно уловив его настроение. — Ничего страшного, — Холли, если что-то и заметила, то не обратила внимания, — Джотаро редко приводит друзей. А с тобой мне давно хотелось познакомиться. Какёин смутился. Её улыбка была такой приятной, пропитанной нежностью и внутренней любовью ко всему миру. Пожалуй, зря он переживал, что это знакомство могло пройти плохо.

***

После обеда Джотаро почти утащил его в свою комнату. Какёин тут же примёрз к аквариуму, следя за тем, как Платиновая Звезда кошмарила других рыб. Она была заметно крупнее остальных. Нориаки понятия не имел, бывает ли в аквариумах какая-то иерархия, но эта рыбина явно взяла на себя главенство. Или, как выразился Джотаро, «дружит с остальными». Пока Какёин молча рассуждал о том, самка перед ним или самец, Джотаро ретировался из комнаты со словами: — Помогу маме с посудой. Любовь выражается в мелочах. Какёину было неловко, что его оставили здесь ничего не делать. В конце концов, он тоже мог бы помочь. Но вмешиваться в устоявшийся уклад не стал, просто послушно остался в комнате, наблюдая за рыбами. Потом он сел на кровать, пытаясь уговорить себя сразу не отключаться и ещё немного подождать. После еды глаза закрывались так, что сон грозил настигнуть его сидя. А время только-только близилось к четырём часам вечера. Продержаться хотя бы до шести, а потом уже уснуть — несбыточная мечта. Какёин понимал, что от забвения его почти ничего не отделяет. Кроме одного — он понятия не имел, куда Джотаро его уложит спать. Наверняка в этом доме много гостевых комнат. Нориаки было всё равно где спать. Главное, чтобы там было хотя бы подобие кровати. Стоило Джотаро вернуться, как Нориаки тут же попытался приободриться и выглядеть недовольным: — Ты сказал, что твоя мама не против, — он показательно нахмурился. На настоящие эмоции просто не осталось сил. — Она и не против, — Джотаро от его выпада замер ненадолго, но потом посмотрел недовольно. Какёин скрестил руки на груди. — Она не знала, — на этих словах энергия окончательно иссякла. Какёин уже не понимал, зачем вообще затеял этот разговор. Он вздохнул, потёр иссушенными от холода ладонями лицо, потянул себя за чёлку. Связь с реальностью вновь начала сбоить. — Теперь знает, — Джотаро подошёл ближе. Какёин не справился с собственными тяжёлыми веками и теперь сидел с закрытыми глазами. — Я знал, что она будет тебе рада. — Ты что-то говорил ей обо мне? — почти получилось подавить зевок. Нориаки силой заставил себя открыть глаза, когда Джотаро сел рядом с ним. Хотелось накрениться вбок, чтобы положить голову на массивное плечо, потереться носом о голую кожу, вдохнуть поглубже запах тела и дезодоранта… Но этого он себе позволить не мог. Ещё одно разочарование в его жизни. — Немного, — уклончиво прозвучало рядом. В принципе, такой ответ вполне устроил. Глаза опять закрылись против воли. — Давай включим что-нибудь. — Я усну. — Я знаю. Какёин не стал противиться. Джотаро притащил свой ноутбук со стола, и они перебрались к изголовью кровати. Она всё равно была настолько большой, что места было очень много. Нориаки перевернулся на бок, уставился невидящим взглядом в экран и медленно начал засыпать.

***

Ночь была тёмной и безлунной — чёрной, мрачной и очень одинокой. В норе одному было холодно, тоскливо, но уже привычно. Всё чаще Волк оставлял его одного, уходя на ночную охоту или по своим делам. Лис понимал. Терпеливо ждал, съёживаясь в холодной норе, почти не мог спать, дожидаясь. Лесной ночной шум хорошо отвлекал. Где-то вдали ухал филин, но Лис знал, что это не их надутая сова нарушает тишину. А вот кору ближайших елей точно точит глупый Олень, которому опять почему-то не спится. Лис был бы рад уснуть, чтобы время пролетело быстрее, но сон никак не шёл. Из норы он прокрался прямиком на их поляну. Олень чуть дальше от маленькой поляны сверкал серебром шкуры даже в безлунную ночь. На облюбованной ветке сидел Филин. Лис подошёл к нему поближе, потоптался лапами у корней дерева, а после и вовсе лёг. От тоски хотелось выть. Волк скоро придёт. Он всегда приходит в тот момент, когда Лис уже готов был отчаяться. Можно было попробовать обмануть судьбу, сделать вид, что уже отчаялся, чтобы Волк вернулся быстрее, но судьбу обмануть нельзя. На поляну вышел Олень. Подошёл ближе, потоптал массивными копытами рядом с Лисом, возмущённо тяжело подышал над ним, наклонившись. Как же Лису в этот момент хотелось резко податься вперёд и цапнуть чёрный любопытный нос. Чтобы не приставал к нему больше. Он сам не знал, где Волк пропадает каждую ночь. На поляне было лучше, чем в пустой норе. Лис укрыл морду хвостом, игнорируя наглого Оленя. У него не было настроения играть и гонять глупого копытного по поляне и лесу рядом. Он недовольно поскрипел, давая понять, чтобы от него отстали. Когда вернётся Волк, они вместе уйдут в свою нору до утра. Лис думал о том, чтобы завтра Волка никуда не отпускать. Если надо, вцепится в хвост и будет надоедливо скрипеть, пока Волк не сдастся и не уступит. Ночное одиночество надоело до зуда в лапах. Сейчас хотелось прижаться к тёплому меховому боку, облизать своим языком волчью морду и наконец уснуть, наслаждаясь теплом и чувством защищённости от всех невзгод. Хотя какие невзгоды могут быть на их поляне? Волк сюда никого не подпускает. Шелест ветра почти убаюкивал. Лис открыл глаза, прислушался, расчленяя звуки ночной живности. Олень теперь бродил где-то рядом, чесал рога о деревья, напрочь уже ободранные, топал ногами. Филин спокойно сидел, немного нахохлившись, на своей ветке. Он вообще был тихим и спокойным. Если только не злить намеренно. Его глаза сверкали ярким янтарём, внимательно следя за всем вокруг. Как и всегда, появление Волка он заметит первым. Заметит, но не почувствует. В этом Лису не было равных. Под массивными чёрными лапами приминалась чёрная от ночи трава. Лис резво вскочил и бросился навстречу, зафыркал радостно, заглянув в родную лазурь глаз. Волк переступил лапами, нагнул голову, поймал его за холку и заставил притормозить, немного успокоиться. А после сразу широко лизнул между ушами, заставляя поднять морду. Лис восторженно замотал хвостом. Его Волк вернулся, он здесь, он ещё долго не уйдёт. Чёрная шерсть, немного всклоченная, была такой тёплой и мягкой, что Лис сразу зарылся носом ему в шею. Вдохнул поглубже мускусный запах, замер, наслаждаясь. «Я больше тебя так надолго не оставлю».

***

Какёин проснулся в полной темноте. Резкий выдох — чудная попытка восстановить почему-то сбившееся дыхание. Он перевернулся на спину, чуть потёр глаза, совершенно не понимая, что чувствует. Зато Нориаки сразу понял, где находится — он всё-таки уснул прямо на кровати Джотаро и проспал непонятно сколько. Тяжёлые портьеры были задёрнуты, из-за чего было сложно понять, утро уже или ещё ночь. Зато на одной из тумбочек Нориаки взглядом нашёл свой телефон — дисплей показывал шесть утра. Значит, он проспал четырнадцать часов. И всё ещё чувствовал себя паршиво. Шевеление рядом стало полной неожиданностью. Нориаки замер, погасил экран телефона, зачем-то прижал его к груди. На расстоянии вытянутой руки спал Джотаро. В темноте было плохо видно детали, но это вовсе не помешало впиться в него взглядом. Джотаро выглядел таким умиротворённым, спокойным, что почему-то защемило в груди. Он лежал так близко, что руку протяни — и вот он, недоступный и иррационально желанный. Какёин закусил губу, снова повернулся на бок так тихо, как только мог, чтобы не потревожить чужой сон. Густые чёрные брови в кои-то веки были расслаблены, а не грозно сведены у переносицы. Какёин невольно сравнил образ из сна и то, что видел сейчас. Пришлось окончательно смириться с тем, что крыша у него всё-таки съехала: Волк из сна и Джотаро были удивительно похожи. Теперь прослеживалась отчётливая такая закономерность — кошмары его мучили только дома. Зато вне дома — как новые серии сериала — снились совершенно удивительно красочные сны, в которых ему было так хорошо, что просыпаться не хотелось вовсе. Нориаки заметил, что Джотаро укрыл его одеялом. Было тепло и очень уютно. Глаза слипались, но Какёин упрямо держал их открытыми, глядя в расслабленное лицо перед собой. Как бы ему хотелось оказаться хоть чуточку ближе… Он достал руку из-под подушки. Вряд ли Джотаро от такого проснётся, верно? Самыми кончиками пальцев он коснулся острой скулы и чуть огладил. Мягкая кожа под пальцами была тёплой, приятной. Какёин отдёрнул руку, ругая себя за слабость, и закрыл глаза. Впервые за всё время он полностью принял мысль, что вся эта его влюблённость — полностью безответная глупость. Какёин сжал зубы, зажмурился и запихнул это поглубже. Джотаро был его Волком, желанным и… наверное, любимым. Слишком рано, слишком быстро и сильно, настолько, что рвало на части. Он просто будет рядом. Ловить взглядом лазурь глаз, учиться читать любую тень эмоций, слушать о планах на будущее и, быть может, строить эти планы вместе, тихо любить и радоваться каждой встрече. Такая глупость, слащавая и совершенно неуместная между ними. Именно поэтому он похоронит это чувство в себе. Со временем наверняка станет легче. Нориаки свободнее выдохнул, сосредоточился на том, что ему только что приснилось. Хотел бы он быть тем Лисом, единственной проблемой которого было дождаться своего Волка. Он снова задремал, возвращаясь на ту поляну, где Волк ласково вылизывал ему морду.