***
Дома Нориаки застал маму. Сегодня она вернулась пораньше, и вряд ли это было связано с праздником. Они вместе пообедали заказной пиццей, а потом Какёин побежал наверх в свою комнату — готовиться к балу. Он заранее отутюжил весь костюм и аккуратно повесил его на плечики, выложил на стол маску и ободок с лисьими ушами. Всё, кроме глаз, было готово. Пожалуй, сегодня Какёин ещё раз выразит искреннюю благодарность Жан-Пьеру. Если бы не он и его талант к шитью, идти сегодня ему было бы не в чем. А костюм получился прекрасным, хоть и простеньким. Жаль, что с хвостами ничего не получилось, но и без них он выглядел вполне неплохо. В конце концов, ни в каком состязании костюмов он всё равно участвовать не собирался. Нориаки сел за стол, нашёл не слишком длинное видео с уроком по макияжу глаз. Тут он осознал свою главную ошибку — у него не было ни подводки, ни карандаша, ни теней. Никогда прежде всё это не было ему нужно. А теперь бежать в магазин было слишком поздно: он просто не успеет. Вопрос был в том, почему Какёин не задумался об этом раньше. Оставалась последняя надежда. — Мам, — он сбежал по лестнице, зная, что сейчас она всё ещё на кухне пьёт крепкий кофе с печеньем. — У тебя есть подводка или чёрный карандаш для глаз? Мне для костюма надо. Мама поднялась из-за стола и кивнула. — Вроде был, — она прошла к лестнице, и Нориаки поспешил за ней, — что ты хочешь сделать? — Лисий взгляд. Мама замерла прямо на лестнице, но снова быстро начала подниматься по ступенькам. Какёин не понял её заминки, но не обратил на неё особого внимания. Его мысли сейчас были совсем не здесь, он думал только о том, что времени осталось не так много. Примерно полчаса назад Лана наконец ему ответила и написала, чтобы он ждал её недалеко у дома. Видимо, чтобы братья его не заметили. До их встречи оставался час. Какёин всё гадал, стоит ли надеть костюм дома или принести его в школу. Не хотелось запачкать уличной грязью штаны. Да и светлые кеды, которые каким-то чудом у него ещё были в приемлемом состоянии, совсем не годились для нынешней погоды. Проще было переодеться в школе, взяв с собой побольше тёплых вещей. Вечер обещал быть очень холодным: этой ночью выпал первый снег, но быстро растаял. — Почему лисий? — мама обернулась на него. — Полнарефф — мой друг — помог мне с костюмом Кицунэ, — они вместе вошли в спальню матери. У неё тут был небольшой столик с зеркалом, где стояли разные баночки и тюбики. Какёин редко бывал в её комнате. Пахло здесь приятно — лёгким шлейфом цитрусовых духов и ещё чем-то таким, что никак не получалось распознать. Мама подошла к столику и принялась рыться в чёрной косметичке. Какёин замер на пороге, следя за ней. Её волосы были распущены и кудрявым рыжим облаком струились по плечам. Оставалось только гадать, как будут выглядеть его собственные волосы, если он их отрастит. Не то чтобы он собирался это проверять. — Вот, — мама протянула ему зауженный с одного конца чёрный тюбик, — подводка. Ты ей пользоваться-то умеешь? — Нет, — Нориаки улыбнулся: хоть одна из его проблем смогла решиться быстро, — но я нашёл урок… — Ясно, — перебила она его и вздохнула, — садись, нарисую тебе твой лисий взгляд. Какёин удивлённо на неё взглянул, но ничего против не имел. Был даже рад, потому что сомневался, что сможет за такое короткое время сделать всё аккуратно и красиво. Не хватало знаний, навыков и опыта, несмотря на то, что он весьма сносно рисовал. Нориаки сел на маленький пуфик у окна и закрыл глаза. Вскоре маленькая упругая кисточка коснулась век, с непривычки заставив дёрнуться. Мама на него предупреждающе шикнула, и пришлось замереть на месте. Появилось время немного подумать о том, что произошло совсем недавно. Маленький серый ключ лежал в его прикроватной тумбочке. Какёин не знал, от чего он мог быть. На самом деле, даже гадать об этом не стал, не желая признавать очевидное. Впрочем, придумать некое объяснение его ночному приключению получилось. Ключ просто мог уже лежать на полу какое-то время, его вполне могла обронить мама, а шаги, шарканье и звяканье ему просто приснились. Снотворное и раньше скорее вредило, чем помогало. Свою теорию было легко подтвердить, задав склонившейся над ним маме всего один вопрос. Если она подтвердит, что ключ её, то можно будет вдохнуть спокойно, а весь ночной ужас покажется полным бредом воспалённого сознания. Но вопрос он оставил при себе. Позже Какёин поищет замок, который можно будет теперь открыть. Только сейчас он впервые вспомнил про чердак и небольшой новый замок, который преграждал путь. После генеральной уборки забылась сама мысль о том, что туда можно подняться. Какёин, поверив в свою догадку, почувствовал изнутри покусывающий интерес. Но чердак мог подождать хотя бы до завтра. Из-за своих размышлений он даже не заметил, что мама закончила красить левый глаз и взялась за правый. Она управилась довольно быстро. Нориаки не сомневался, что сам прокопался бы с подводкой до самого начала бала. — Посмотри на меня. Какёин тут же открыл глаза. Мама взяла его лицо в руки и медленно повернула сначала в одну сторону, потом в другую. Потом кивнула и отстранилась. — Всё, не попадай под дождь и не три глаза, подводка не стойкая, — она отошла и закинула тюбик обратно в косметичку. Какёин тут же встал и подошёл к зеркалу, удивляясь своему отражению. Тонкая чёрная стрелка начиналась у внутреннего уголка и тянулась вверх у внешнего, из-за чего взгляд казался немного прищуренным, хитрым. — Тебе идёт, не сомневайся. — Спасибо, мам, — чистая благодарность вылилась в искреннюю улыбку. Теперь он сам себе чем-то напоминал лису: рыжий и хитрый. — Дай мне подводку с собой, пожалуйста. Вдруг пригодится. Осталось только уши на голову нацепить.***
В четыре часа вечера Какёин уже ждал Лану в оговорённом месте. В руке он держал пакет с аккуратно свёрнутым костюмом. Переодеться сразу в школе — отличная идея. Погода стала отвратительно влажной и откровенно мерзкой, температура упала настолько, что края луж на тротуарах покрылись тонкой корочкой. Лана пришла к нему без опозданий. На ней была тёплая светлая парка с меховым ободком на капюшоне и обычные светлые джинсы, а в руках — нереалистично большой пакет. Какёин уставился на него, гадая, где такой вообще можно взять. Только яркий макияж глаз — чёрные тени блестели серебром на её веках — подсказывал, что в этом огромном пакете скрыто что-то интересное. Нориаки и Лана улыбнулись друг другу и пошли к школе, завязав обычный разговор. — У меня для тебя кое-что есть, — Лана наглядно приподняла свой пакет, — я убила на это кучу времени, но оно того стоило. Ты будешь самым красивым лисом. — Спасибо, — Какёин фыркнул, — а что там? — Увидишь. Она перевела тему на бал, рассказывая, что сегодня целый день помогала украшать спортзал для праздника. Нориаки внимательно её слушал и смотрел по сторонам: у многих домов возле крыльца стояли рыжие тыквы со страшненькими рожицами, кто-то украшал крыльцо скелетами и паутиной, кто-то вешал оранжевую гирлянду. Дух Хэллоуина ощущался на каждом дворе. Где-то уже бегали разодетые дети. Их костюмы были тёплыми из-за погоды. У одного мальчишки, лет семи, из-под простыни, раскрашенной под простенькое привидение, торчали меховые ботинки. Его мама тоже купила конфет, ожидая маленьких гостей. Дом они украшать не стали — его запустение навевало особый шарм этим вечером. Какёин сам никогда не колядовал, но представление об этом имел. Наверняка у здешних детей Хэллоуин — один из самых любимых праздников. У школы собралась разношёрстная и яркая толпа. Студенты, игнорируя холод, стояли у входа без курток или шапок и громко переговаривались. — Я пойду переодеваться, — Лана вбежала вверх по ступенькам, ловко лавируя между людьми, и забежала внутрь школы. Какёин спешил за ней. — Раздевалка для парней в двести втором кабинете. Я приду за тобой через полчаса, хорошо? Сказав это, она снова сорвалась с места. Какёин вздохнул, глядя ей вслед, а после пошёл к лестнице. Вся школа пропиталась шумом, радостным гамом, и осталось только разделить это настроение. Совсем скоро начнётся главное веселье, и от предвкушения было слегка волнительно. Нориаки начал подниматься по лестнице, как вдруг позади себя услышал какой-то металлический грохот: пришлось резко обернуться. От открывшегося зрелища он замер, изумлённо глядя на… на Полнареффа в рыцарских доспехах. Тот явно запыхался, его лицо покраснело, но это не мешало ему довольно улыбаться. — Как хорошо, что ты уже тут! — Жан-Пьер так быстро, как только мог, поднялся к нему. Доспех хоть и выглядел лёгким, всё же сковывал движения. — Пойдём, тебе надо переодеться. — Так ты рыцарь, — у Какёина чуть задрожали губы от сдерживаемой улыбки. Он не ожидал, что костюм Полнареффа окажется настолько… в его стиле. Стоило бы догадаться. — Где ты достал доспехи? — Не поверишь, — Полнарефф ухватил его за руку и потащил наверх. Такой прыткости от него было сложно ожидать. — Заказал в интернете, а потом сам доработал. Платиновые волосы оказались заплетены в необычную причёску из двух кос у висков, собранных в пучок на затылке. Выглядело достаточно эффектно, но звучало слишком громко. Серебряные пластины доспеха, начищенные до блеска, бренчали от любого движения. А Жан-Пьер славился своей подвижностью и неусидчивостью… На втором этаже Полнарефф покрутил головой и чуть ли не побежал в сторону одного из классов. Совсем не туда, куда ему сказала идти Лана. В этой аудитории было совсем пусто. Какёин вздохнул и не стал спорить, молча вытащил костюм из пакета, сразу разулся. — Скоро подойдёт Абдул, — Жан-Пьер, казалось, совсем не мог ничего не делать: ходил из стороны в сторону, гремел доспехами, всё натягивал чёрные плотные перчатки на руках повыше. Только сейчас Какёин заметил тонкую рапиру. Что сказать, Полнарефф к своему костюму подошёл серьёзно. — А Джотаро? — Нориаки стянул свой свитер. В грёбаной школе по-прежнему было слишком холодно, и кожу тут же изгрызли мурашки. Он поспешил надеть рубашку. В пакете все вещи каким-то чудом не помялись. — Не отвечает, но я ему написал, — грохот доспехов послышался за спиной, — тоже должен прийти сюда. Давай помогу с поясом. На некоторое время повисла тишина, нарушаемая шорохом одежды. Мягкий атлас пропитался холодом улицы и возвёл озноб Какёина на новый уровень. Как-то он не подумал, что наверняка будет мёрзнуть весь вечер. — Чудесно, чудесно, — мурчал Жан-Пьер, разглаживая все незначительные складки на накидке с лицом художника, накладывающего на свою лучшую картину последние штрихи. — Ты самый красивый лис. — Твоя заслуга, — Нориаки достал последние элементы — ободок с рыжими ушами и маску, — ты ведь всё это сшил. — На тебе и мешок из-под картошки будет смотреться хорошо, — Полнарефф ему так улыбнулся, что Какёин вздохнул. Если бы он не знал его так хорошо, то это смогло бы сойти за флирт. Особенно мягкий и томный из-за французского акцента тембр голоса. После этого Жан-Пьер поправил ему волосы, посадил ободок на голову более ровно и придирчиво осмотрел с ног до головы. — С глазами это ты хорошо придумал, — он сам себе покивал, — но чего-то не хватает. Какой-то перчинки. О! Придумал. Грохот доспехов в пустом классе слегка резонировал и раздражал. Какёин терпеливо стоял на месте, пока Полнарефф что-то искал в своём рюкзаке. Интересно, а в школу он шёл сразу в своих доспехах?.. Когда Жан-Пьер с торжественным видом показал ему красный фломастер, Какёин начал переживать. Когда он озвучил, что собирается с этим фломастером делать, Какёин захотел сбежать. — И как я его потом отмою? — он попятился, но быстро упёрся поясницей в парту. Полнарефф с многообещающей ухмылкой сорвал с фломастера крышку. — Нет, я отказываюсь. — Отмоешь как-нибудь, — тихо проговорил Жан-Пьер и сделал шаг к нему. В этот момент дверь в класс распахнулась, и Какёин с облегчением встретился с Абдулом глазами. Иногда энтузиазм Полнареффа мог по-настоящему пугать. Абдул понимающе покачал головой и закрыл за собой дверь. Огненно-рыжий объёмный балахон, подвязанный широким красным поясом, струился до самого пола. Длинные рукава прикрывали крупные кисти рук, а по самой яркой ткани струился золотистый узор. Свои чёрные волосы Абдул собрал в очень необычную причёску из кос и свёрнутых в жгуты спереди «пеньков». Выглядел он эффектно и точно выделялся из толпы. — Что случилось? — его глубокий голос было приятно слышать как никогда. Буквальное предзнаменование окончания его мучений с безумными идеями Полнареффа. — Он хочет меня изрисовать, — Какёин скрестил руки на груди, — фломастером. — Только немного! — запротестовал Жан-Пьер, создавая всё больше грохота и шума. Лучше бы он нацепил на всё тело колокольчики — эффект был бы таким же раздражающим. — Глаза, мне нужны его глаза. — Полнарефф, — только Абдул мог произнести эту фамилию так. Какёин восхищённо ждал, когда сам этому научится. — Нельзя рисовать фломастером на глазах. Ты как ребёнок! — Эй! Предотвращая очередной спор на грани ругани, в дверь класса постучали. Абдул, стоящий к ней ближе всех, распахнул её и тут же сделал шаг в сторону: там стояла Лана. В короткой чёрной юбке, сетчатых колготках, обтягивающем топе, похожим на корсет, с маленькими красными рожками на голове. Какёин приподнял брови, но быстро пришёл в себя и подошёл к ней. Сзади у неё болтался тонкий хвост с широким острым наконечником. Выглядело здорово. — Так ты демоница? — он выскользнул с ней за дверь и снова принялся её разглядывать. Топ без лямок больше показывал, чем скрывал. Светлые волосы упругими кудрями обрамляли голову. — Демоница-шлюха, — она фыркнула, — чтоб Сатана понял, кого потерял. Какёин не смог сдержать смех. Он заметил, что она опять притащила свой огромный пакет. — Ты красавица, — он сказал это искренне, — мы с тобой два демона. — Только тебе кое-чего не хватает, — она лукаво посмотрела ему в глаза и протянула этот абсурдный пакет. Заглянув в него, Нориаки понял, почему пришлось взять такой большой. — Это?.. — Ага, — Лана склонила голову набок, — промучилась я с ними, но оно того стоило. Какёин изумлённо посмотрел в её зелёные глаза, а потом вытащил из пакета странный пояс с… рыжими пушистыми хвостами. Их было всего три, они крепились на проволоку, из-за чего красиво вились, а не висели плетьми. Мех, кажется, был натуральным. Какёин даже не представлял, как Лане это удалось. — У меня была старая бабушкина шуба, съеденная молью, — Лана тем временем наслаждалась его реакцией, — отец всё равно хотел её выбросить, а я решила приспособить для твоего костюма. — Спасибо, — Нориаки не знал, что чувствует. Его захлестнула волна благодарности и тёплой симпатии к ней, и этого оказалось так много, что было трудно справиться. — Не благодари, — теперь она взглянула на него серьёзно, — это я должна тебе, и это меньшее, что я могу сделать. — Не стоило, — Какёин совсем смутился. — Ты не должна была… — Да-да, — Лана перебила его и выхватила из рук хвосты, — давай лучше нацепим на тебя эту штуку. Из-за накидки креплений не будет видно. Какёин послушно замер. Лана шустро обвязала вокруг его талии кожаный пояс и завязала спереди тонкими шнурками. Нориаки повернул голову, проверяя, как это всё смотрится сзади. Вышло просто потрясающе. Он с горящими глазами повернулся к ней, и она совершенно искренне улыбнулась. — Полнарефф предложил мне нарисовать две красные линии на глазах, — Какёин всё не мог налюбоваться на свои хвосты, — только я против фломастера. — Знаешь, — Лана внезапно ухватила тонкими пальцами его подбородок и заставила посмотреть на неё. Придирчивый взгляд просканировал всё его лицо. — А идея-то неплоха. Давай я тебе нарисую помадой. Вот на это Какёин уже был согласен. Они отошли к окну, и Лана из пакета достала последний предмет — свою розовую косметичку. Нориаки всё вертел головой, желая увидеть Джотаро. Он по-прежнему не знал, что тот наденет этим вечером, и его подъедало любопытство. А ещё — лёгкое беспокойство оттого, что Джотаро до сих пор не пришёл. Жутко хотелось вновь увидеться. В последнее время проводить вместе хоть одну лишнюю минуту превратилось в потребность. И как с этим справиться, Какёин не знал. Лана достала тонкую кисточку и красную помаду. Нориаки смиренно закрыл глаза. Именно этот момент выбрали Полнарефф и Абдул, чтобы выйти в коридор. По крайней мере, грохот от доспехов нельзя было ни с чем спутать даже с закрытыми глазами. Тонкая кисточка только-только успела коснуться век. Судя по звуку, Полнарефф подошёл ближе к ним, но ничего не сказал, что уже было удивительно. Может, присутствие Ланы благоприятно влияло на тишину… Ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы нарисовать две вертикальные полосы ровно. Вскоре она закончила. — Всё, — Лана отстранилась, — теперь ты красавчик. Я пойду отнесу вещи в раздевалку, встретимся у спортзала. Раздав указания, она резко развернулась и ушла, стуча каблуками. — Она просто нечто, — мечтательно протянул Полнарефф. Теперь Какёин был полностью с ним согласен. — Ты посмотри, — он покрутился, всё ещё находясь в восторге от своих хвостов, — как настоящие. Это, конечно, было преувеличением. Искусственные хвосты в подмётки не годились настоящим, но это не мешало им быть эффектными и красивыми. Рыжие кончики слегка поднимались вверх, как яркие язычки пламени. Теперь его костюм был полноценным. — О, Джотаро, мы только тебя ждём, — когда Абдул это сказал, Какёин резко повернул голову. И едва не заскулил. Джотаро определённо преследовал цель довести его до коматоза. На нём была свободная чёрная рубашка, кажется, шёлковая, с таким глубоким вырезом, что открывалась не только грудь, но и часть живота. На ноги Джотаро надел кожаные, чтоб их чёрт побрал, штаны на завязках, а на голове у него красовались два витиеватых демонских рога. — А где рисунок? — Полнарефф подлетел к нему, развив необычайную скорость для человека в таких доспехах. Шум он поднял такой, будто кто-то бил арматурой по железной бочке. Не то чтобы Какёин на него отвлёкся — просто не мог перестать смотреть. — Как-то много сегодня демонов, — едва слышно проблеял он, всё ещё пребывая в ступоре. — Самый популярный образ, — Абдул его услышал и чуть улыбнулся. — Не успел, — Джотаро посмотрел на Нориаки и тоже замер. Это был момент полной и безоговорочной гей-паники, схожий с аритмией. — Давай сейчас, пока время есть! — то ли Полнарефф ничего не замечал, то ли специально так себя вёл. Какёин решил, что с него хватит, и отвёл взгляд. Лицо почему-то горело, но он знал, что не покраснел. Этого делать он просто не умел. Бледнеть — хоть до синевы, но пресловутая краснота щёк ему знакома не была. — Нечем, — Джотаро потянулся к своей голове, но вспомнил, что его фуражки сегодня нет. Потому просто осторожно поправил волосы, стараясь не сбить ладонью свои рога. — У меня есть фломастеры, — деловито заявил Жан-Пьер. Абдул громко вздохнул, а Какёин окончательно пришёл в себя. — Что за рисунок? — он подошёл ближе, стараясь выглядеть как обычно. — У меня с собой есть чёрная подводка. — Я предложил нарисовать Джотаро сетку у каждого глаза, — глаза Абдула странно сверкали, — чтобы выглядела, как трещины. Сможешь нарисовать ему? А я пока отберу у Полнареффа фломастеры. После этих слов Полнарефф предсказуемо разразился тирадой на французском, которую никто, кроме Абдула, не понял. Какёин улыбнулся, заглядывая Джотаро в глаза. Причуды освещения — голубая радужка будто подсвечивалась изнутри. — Пойдём, — он утянул Джотаро в пустой кабинет. Усадил на стул прямо под потолочной лампой, чтобы видеть хоть что-то, достал подводку, открыл и замер, думая, как лучше начать. — Тебе бы подошли сюда чёрные линзы. — Не хочу, — Джотаро следил за каждым его движением. Немного нервировало. Нориаки наклонился, сделал первый мазок у внешнего уголка правого глаза и полностью сосредоточился, отбрасывая всё лишнее. Например то, что он никогда не видел лицо Джотаро так близко, или то, что тот разглядывает его в ответ так же внимательно. Какёин напомнил себе, что руки у художника дрожать не должны. Прежде ему не приходилось рисовать на людях. — Времени мало, — совсем тихо сказал он, — и трещины не получатся, но у меня есть другая идея. Джотаро не пришлось просить сидеть неподвижно — сразу замер каменной статуей. Какёин старательно выводил тонкие линии на его коже, тушевал пальцем кончики, превращая черную вязкую подводку в серую дымку. Он всё делал так старательно, что скоро устал. Спина безбожно затекла, а руки замёрзли и слегка онемели пальцы. Нориаки с досадой подумал, что всё же стоит сходить к врачу, ведь проблемы с кровообращением были очевидны. Он выпрямился, чтобы передохнуть. Получилось едва закончить один глаз, но уже можно было оценить результат. Какёин специально не оставил ни одной чёткой линии, и теперь из уголков глаз Джотаро будто струился серый туман. Время начало поджимать. Часы, висящие на стене, показывали без десяти пять. Какёин вздохнул, закусил губу и решился на самую большую глупость. Если они хотели успеть, придётся всё сделать быстро. К тому же его ждала Лана. Он решил, что нашёл достаточно оправданий, а потому просто сделал то, что задумал: осторожно сел на колени Джотаро лицом к нему и молча принялся заканчивать работу. Руки не дрожали, хотя изнутри его изрядно трясло. Хорошо, что краснеть он не умеет. Джотаро на такую вольность с его стороны ничего не сказал, и постепенно Какёин расслабился. Так действительно было легче — нагрузка на спину и колени полностью исчезла. Нориаки, набивший руку на предыдущем глазу, теперь куда быстрее рисовал зеркальную копию возле второго. Дверь в класс распахнулась так резко, что ударилась о стену: кажется, Полнарефф открыл её с ноги. — Время! — гаркнул он, влетая внутрь. Какёин вздохнул и нахмурился, тушуя последние детали. Повисшая тишина после того, как Жан-Пьер их увидел, была красноречивее некуда. — Так вы заняты… — Завали, — Джотаро послал ему предупреждающий взгляд. Нориаки, перед тем как встать, взял голову Джотаро за подбородок и чуть покрутил, внимательно рассматривая и ища грубые оплошности. Но их не нашлось — получилось аккуратно и красиво. Он заглянул Джотаро в глаза. Широкие чёрные зрачки, несмотря на яркий свет, почти заворожили. — Всё, — Нориаки слез с его коленей. Издалека смотрелось ещё лучше. — Оцени, — это он сказал уже Полнареффу, неподвижно стоящему чуть поодаль. — Incroyable! — Жан-Пьер запнулся. — То есть здорово! Теперь я тоже хочу что-нибудь на лице, но у нас уже нет времени. Мы опаздываем! Какёин бросил подводку в пакет и вышел из класса первым. Абдул терпеливо их дожидался, о чём-то задумавшись и нахмурив густые тёмные брови, но сразу встрепенулся, увидев их. Вместе они спустились на первый этаж и прошли к спортзалу. Полнареффа из толпы утянула та самая Алекса — красивая высокая девушка, одетая сегодня в костюм ученицы Хогвартса. Какёин мысленно выказал ей уважение. Так у самого входа в спортзал они оказались втроём. Было шумно, празднично-весело, а от вереницы разноцветных костюмов рябило в глазах. Нориаки вертел головой, пытаясь рассмотреть всё и сразу: были и ведьмы, и ведьмаки — Геральт похорошел с этим дешёвым белёсым париком, и бледнее самой смерти вампиры, и разодетые в кошечек и зайчиков девушки… От изобилия невозможно было сосредоточиться. Внезапно Какёина с двух сторон обхватили за руки. — Какой милый лисёнок! — женский голос с левой стороны заставил повернуть голову. — Ты у нас кто? — другой голос, более высокий, раздался уже справа. — Какие у тебя хвостики. Нориаки так растерялся, что не знал, что говорить и делать. Он улыбнулся двум светловолосым девушкам, держащим его за руки. Они были удивительно похожи между собой, даже костюмы у них были одинаковыми — длинные белые платья, весьма реалистичные пятна крови на подоле и груди, синева под глазами. — Ну-ка брысь! — Лана появилась из ниоткуда и грозно налетела на них, отцепляя руки с длинными ногтями. От абсурдности ситуации хотелось рассмеяться. Какёин беспомощно обернулся на Джотаро и сразу подметил его чересчур недовольный взгляд. Впрочем, у Джотаро тоже нарисовались проблемы. Он просто не мог не привлечь к себе внимание. Те две девушки, которые уже успели потерять к Нориаки интерес, теперь оказались возле него. Какёин сочувствующе покачал головой. — Стервятники, — Лана весело улыбалась, — но ты правда хорошо выглядишь. — Спасибо, — Нориаки фыркнул, — на этот раз это не моя заслуга. В спортзале царил полумрак, ярко горели рыжие фонарики, на столах светились злобными улыбками тыквы. На импровизированную сцену вышел директор и постучал пальцем о микрофон, привлекая внимание. — Приветствую всех студентов на ежегодном празднике в честь Хэллоуина! Бал продлится до девяти вечера, а после, я надеюсь, всех девушек встретят их родители и сопроводят домой. Сегодня с нами будет шериф — Леонард Лэнс, если что-то случится, или вы заметите, как кто-то из ваших знакомых пьёт алкоголь, — директор сделал многозначительную паузу, — обращайтесь к нему. Через час будет выступление нашей школьной музыкальной группы. Кошелёк или жизнь! — Испанский стыд, — прошептал Какёин Лане, и та зажала рот рукой и затряслась. После речи директора зазвучала музыка. Что-то современное и беспощадно бьющее по ушам. Толпа разделилась: кто-то пошёл к уставленным едой столам, а кто-то начал танцевать. Эта «светомузыка» Какёину совсем не понравилась, но сейчас его заботило немного другое. — Ладно, ты не говорила, что шериф — твой отец, — не то чтобы это его беспокоило. Так было даже спокойнее. Но Какёин не понял, почему Лана не пошла сразу к отцу после произошедшего с Гайлом. — А это имеет значение? — Лане пришлось говорить куда громче, чтобы перекричать музыку. — Нет, — Нориаки пожал плечами. Они подошли к одному из столов, на котором расположилась самая большая банальность: сосиски в форме пальцев, кровь из кетчупа, лакричные глазные яблоки и прочая муть, которая скорее сбивала аппетит. — А почему он тут? — О, ты не знаешь? — Лана взяла два чистых стакана и наполнила их пуншем. — А, тебя же здесь не было в прошлом году. — А что было? — Какёин ощутил укол интереса. — Девушки пропадают, — Лана нахмурилась. В резко меняющейся подсветке Какёин поблагодарил высшие силы, если они есть, что он не эпилептик. Смысл слов до него дошёл не сразу. — По одной в год, как раз после Хэллоуина. Ещё ни одной не нашли. Ни мёртвой, ни живой. Это вполне могло бы сойти за городскую байку для редких приезжих туристов. Но Лана говорила серьёзно, и Какёин поёжился. До этого момента он никогда не слышал об этом, хотя и не интересовался ни историей города, ни тем, что вообще тут происходит. Как оказалось, зря. — Поэтому тут полиция? — Какёин заметил, что рядом с шерифом — мужчиной лет сорока — рядом трутся два молодых парня в форме. — Ага, — Лана пригубила пунш, — надеются предотвратить очередное исчезновение, хотя никто не признаёт, что в городе завёлся серийник. — Жуть, — только и смог сказать Нориаки. Ничего подобного он не ожидал, хотя по всем законам жанра этот городок подходил для типичного нуарного детектива. Не хватало только приезжего мрачного детектива в пальто и шляпе. — Забей, — Лана пихнула его в плечо, отвлекая от размышлений, — у нас тут недавно пропали трое отморозков. Никто по ним не скучает, но статистика весьма печальная. Но мы с тобой всё равно ничем не можем помочь доблестной полиции. Давай лучше потанцуем. — Я не умею, — Нориаки даже попятился. Этого он и боялся. Мысли о маньяке моментально вымело из головы, но осели на язык неприятным послевкусием. Ему определённо следует проводить Лану до дома после бала. — Научу! — она ухватила его за руку и потянула в извивающуюся толпу. Какёин зажмурился. Он уже предвкушал собственный позор.***
Еле вырвавшись после танцев, Нориаки решил найти Джотаро и остальных. Он весьма запыхался; удивительно, что обычные танцы могли так сбить дыхание, как не могла ни одна дистанция. Но было весело. Какёин побродил по залу, прекрасно зная, что кто-то вроде Джотаро точно не станет танцевать. В углу его предположение подтвердилось. Джотаро стоял в гордом одиночестве, грозно глядя на всех вокруг. Нориаки подкрался к нему сбоку. — Скучаешь? — он привалился к Джотаро плечом. Почему-то стало казаться, что на подобное он имеет полное право. — Ты тут, — Джотаро даже не шелохнулся. — Ты очень наблюдателен, — Какёин весело фыркнул. Настроение у него было замечательное. После тряски на танцполе ему было даже жарко. А рубашка Джотаро была приятно прохладной. — А где Абдул и Полнарефф? — Абдулу позвонили родители, — Джотаро вздохнул, глядя на него. Его дымка возле глаз в темноте выглядела очень эффектно. Какёин от него был в тихом восторге. Наверное, стоило бы всё это скрыть, натянуть на лицо привычное безразличие с сарказмом на пару, но притворяться не хотелось. Не сегодня уж точно. — А Полнарефф со своей… — Спутницей, — подсказал ему Какёин. Джотаро кивнул. — А твоя где? — его недовольный взгляд, просачивающийся сквозь безразличие, ничем нельзя было объяснить. Да Какёин и не пытался. После этого вечера у него будет целый вагон пищи для размышлений. — Я сказал, что мне нужно найти вас, — Нориаки, обнаглев, привалился головой ему на плечо. Наверное, не стоило этого делать. Невольные свидетели могли понять всё весьма неправильно. Хотя какое, к чёрту, правильно? Он — влюблённый идиот, и всё. Не хотелось подрывать авторитет Джотаро, потому Нориаки и отстранился. В маленьком городе — консервативные взгляды. Совсем скоро должно было начаться выступление. Какёин даже не удивлялся, что впервые услышал о местной музыкальной группе. Оставалось надеяться, что их музыка будет приятнее, чем то, что голосило из колонок. В спортзале стало душно. Кто-то уже открыл окна, но осеннего воздуха через них сочилось ничтожно мало. Какёин хотел потереть лицо, но вовремя вспомнил про глаза. Две ярко-красные вертикальные полосы и чёрные стрелки нельзя было размазывать по коже. Лана сказала, что его полосы похожи на шрамы. Какёин был склонен ей верить. Оставалось надеяться, что всё это легко смоется сегодня вечером. — Дышать нечем, — пожаловался он. Они с Джотаро стояли возле стола и опирались о него. Нориаки понимал, что вся эта духота ему лишь кажется из-за тех дёрганий, на которые его заставила пойти Лана на танцполе. У него даже слегка заныло колено. — Хочешь выйти? — Джотаро наклонился к нему ближе. Да так, что когда Нориаки задрал голову, они едва не столкнулись носами. Пришлось резко отпрянуть. Теперь они оба смутились. — Да, хотелось бы, — Нориаки сильно закусил губу. Все эти взгляды, неловкие ситуации, случайные прикосновения было сложно игнорировать, но Какёин настолько не хотел обнадёживать себя и строить воздушные замки, что предпочитал не обращать внимание. И плевать, что сердце каждый раз заходилось ходуном. Джотаро молча ухватил его за локоть и потянул в сторону выхода. Какёин не стал сопротивляться. Всё равно Лана тоже отошла к своим подругам и о чём-то с ними говорила, смеясь. Они просто слегка проветрятся и быстро вернутся обратно. Стоило выйти из спортзала, и тишина оглушила сильнее любой музыки. От облегчения Какёин чуть улыбнулся. Джотаро по-прежнему держал его за локоть, и когда они пошли в другую от главного выхода сторону, Какёин даже не спрашивал, куда его ведут. Он думал о том, что было бы неплохо в безлюдном коридоре взять Джотаро за руку нормально — ладонь в ладонь. Но на это решиться не получилось. Как оказалось, Джотаро вывел его к запасному выходу, почему-то открытому. Перед этим он зачем-то залез в свой шкафчик и достал кожанку. Нориаки знал, что в её карманах Джотаро хранит сигареты. Тяжёлая серая дверь отворилась со скрипом, и их тут же обдало ледяным вечерним воздухом. Какёин вышел на тёмное крыльцо, с наслаждением прикрывая глаза. В редкие мгновения холод переставал быть враждебным. Но то были лишь мгновения. Весь жар с кожи унесло лёгкими порывали осеннего ветра, и колючие мурашки быстро покрыли кожу. Какёин поёжился, но свежий воздух был слишком желанен, чтобы уходить так скоро. Джотаро достал пачку сигарет, щелчком выбил одну и сразу затолкнул между губ. В кромешной темноте заплясал язычок пламени. Нориаки зябко обнял себя за плечи и задумался о какой-то ерунде. Совсем не о том, что давно следовало обдумать. Ночь наступала безлунная, облачная. Может, скоро пойдёт снег и накроет всю мёрзлую землю белым ковром. Совсем скоро стало по-настоящему холодно. Нориаки вспомнилось, как они с Джотаро стояли на балконе в доме у Абдула в полной темноте и разговаривали. Тогда он был пьян и откровенен. А сейчас ему было так хорошо в их тишине, что говорить и вовсе не хотелось. Внезапно на его плечи опустилось что-то тяжёлое и плотное, пахнущее сигаретами и горьковатым цитрусом. Нориаки удивлённо обернулся на Джотаро и поправил его кожанку, чтоб не соскальзывала. В темноте невозможно было увидеть ни проблеска эмоций на его лице. — Спасибо, — прошептал Какёин, не понимая, как вообще реагировать. Джотаро всё молчал.