А вот и Энтони!

Даосские эликсиры — моя самая нелюбимая часть в магическом искусстве. Природа не одарила меня хорошим глазомером, необходимым при варке зелий, а весы нужной точности были мне не по карману, и в далёкие времена моей учебы в монастыре дядя Кау всегда был недоволен мной, когда требовалось изготовить что-нибудь этакое, например, противоожоговый линимент или мазь, отпугивающую комаров. В своей работе, когда я уже стал Хозяином Синьбанчжана, я постоянно юлил и изворачивался, когда дело касалось чего-нибудь сварить — лишь бы обойтись без зелий, но в этот раз, когда нужно вывести Дина на чистую воду, мне придется взять себя в руки и попытаться сделать варево, которое откроет нам секреты моего верного ученика. Всего полтарелки или даже меньше — и он выдаст нам ответы на все вопросы. «Суп из ста ингредиентов», как легко догадаться, даже не обращаясь к рецептуре, состоит именно из ста ингредиентов и в итоге должен походить на обычный суп, который полагается скормить жертве так, чтобы она даже не заподозрила подвоха. У нас есть несколько часов, пока Дин спит — и за это рекордное время мы должны успеть приготовить его.  — Куриный белок, — проговорил Пушинка, ювелирно отделяя компоненты яйца. — Осторожно, скорлупа немного подтекает.  — Благодарю, — и я вылил то, что дал мне Пуш, в кипящую воду тонкой струей. Белок в момент свернулся прозрачно-белыми нитями, а я повернулся на своего друга: — Если бы ты доучился на даоса, ты определенно был бы мастером эликсиров. Возможно, смог бы даже выплавить пилюлю бессмертия.  — Глупости говоришь, — отмахнулся Пушинка и выбросил яичную скорлупу в мусор. — Есть вещи, которым не суждено воплотиться в жизнь.  — Ты про бессмертие? — уточнил я, помешивая содержимое кастрюли. — Логично, логично. Многие императоры древности из-за даосских препаратов улетели на радугу.  — Я про себя, — дрогнувшим голосом отозвался незрячий. — Как ты вообще представляешь меня в роли хозяина деревни?  — Ну, по крайней мере, зелья бы у тебя получались что надо… Пушинка фыркнул.  — Ладно, закрыли тему, — более твердо сказал я и заглянул в справочник по даосским кулинарным практикам. «Суп из ста ингредиентов» включал в себя не только привычные кухарке продукты, но и такую экзотику, как кровь рыжей курицы, пепел от специального заклинания и даже порошок угля персикового дерева. Честно говоря, вариаций «супа» бесконечное множество, в каждой провинции его готовят по-разному. Единственное, что оставалось неизменным от рецепта к рецепту — максимально естественный вид в тарелке и количество ингредиентов — ровно сто.  — У нас нет гусиных яиц, — задумчиво проговорил я, перелистывая страницу справочника. — Придется чем-то заменить, что не противоречит уже добавленным продуктам.  — Возьми утиные, — посоветовал Пуш. — Там все равно нужна только скорлупа.  — Поражаюсь тому, что ты помнишь рецепт такого сложного эликсира наизусть, — восхитился я. Я слил разбитое утиное яйцо в чашку (вдруг пригодится) и размолол его обломки, чтобы потом добавить порошок в кипящую жижу. Пушинка все это время беспрерывно размешивал эликсир, периодически склоняясь над кастрюлей, чтобы оценить запах.  — А я поражаюсь тому, что у нас получается. Совестно даже собаке давать. Помои. Дин ни за что не купится на такое.  — Обижаешь, — сморщился я, вытягивая из рук Пуша ложку, чтобы помешать суп самому. — У готового зелья есть аура, которая заставляет любого сунуть нос в тарелку, а то и съесть. Это нам и нужно. Даосы древности хитрые жуки, они и не такое напридумывали. Пушинка пожал плечами.  — Просто доверься мне, — шепнул я. К тому моменту, как мы закончили, Дин вышел на кухню в своей пижаме-кигуруми радужного единорога, отчаянно зевая. Время было три часа пополудни, и мы вместе с Пушем устало сидели на колченогих табуретках, все в мыле, загнанные, но довольные результатом своих трудов. Зелье было готово, и из-под приоткрытой крышки кастрюли струился легкий аромат сытного обеда из трех блюд — как раз того, чего не хватало нашему Дину.  — Доброе утро спящей красавице, — ехидно поприветствовал я своего ученика. Дин был серый и помятый, шутку не оценил и в ответ всего лишь сонно кивнул.  — Вкусно пахнет… — молвил он и снова зевнул во весь рот. — Но сперва я умоюсь.  — Не утони только, — шутливо пригрозил ему я. Дин даже не закатил глаза в ответ, а просто молча ушел в ванную. Пушинка едко усмехнулся.  — Если он будет мыться слишком долго, его суп съем я, и при этом не буду чувствовать себя виноватым.  — Солидарен, — подтвердил я. Я чувствовал себя вахтовиком из Сибирии, еще на подходе к пищеблоку учуявшим аромат бигуса, гуляша и компота из вишен. Только я сглотнул слюнки, как в в мой почтовый ящик постучали — мягко и деликатно, три раза. Кириэн? Но какими судьбами?  — Карауль Дина и смотри не съешь суп, — велел я Пушу, после чего двинулся открывать, недоумевая, что же заставило отважную иностранку прийти домой к скромному даосу, которого она все это время избегала. Кириэн, обычно очень ухоженная, в этот раз поразила меня синяками под глазами и необычной бледностью, и я серьезно задумался — что могло с ней такого произойти.  — Рин Чан, — сказала она с некоторой резкостью, когда я отщелкнул щеколду и впустил ее во двор. — Проявляя гражданскую бдительность, я хочу увидеть Чжэньфаня, я знаю, что он у вас.  — Ой, милая риннайн, — застопорился я, сраженный таким неожиданным напором. — Пуш здесь, да, но сейчас у нас есть одно важное дело… Нефритовый Император Золотым Троном меня по голове, если Кириэн вмешается в нашу с Пушинкой авантюру, все может полететь псу под хвост! Мы же не можем знать, что произойдет с Дином через пять минут, к примеру.  — Мне нужно поговорить с Чжэньфанем, — отрезала девушка и двинулась в дом. Я растерялся — выпроводить ее у меня не получилось, оставалось только надеяться, что этот визит не накличет на нас тяжелые кармические последствия. Я засеменил следом, судорожно пытаясь придумать отговорки на все, что пойдет не по сценарию, а сценарий ведь предельно прост — скормить «суп» Дину, не дать его съесть кому-то еще и, самое главное, не спугнуть верного моего ученика, от одного лишь только вида Кириэн он может стушеваться и запереться у себя, а срок годности зелья весьма ограничен, и шут один знает, каковы могут быть последствия отравления. По крайней мере, в умных книжках по даосизму такие казусы стыдливо замалчивались. Когда мы вошли в дом, Дин все еще не вышел из ванной — слышался шум текущей воды и неразборчивое бормотание, будто он мурлыкал вполголоса какую-то мелодию. Мой ученик любил принимать душ подолгу, и отучить его от этой привычки было невозможно — он мылся практически каждый день, его всевозможные гели для умывания, скрабы, маски и прочие крема заняли большую часть пустых полок в ванной, и Дин по утрам пользовался почти что всем из своего уходового арсенала каждый день, тратя на это добрый час. Пуш услышал наши шаги — и поднял голову.  — Риннайн Шнайдер, мое почтение, — поприветствовал он девушку. — Чем обязаны? Кириэн повела носом, и я замер на месте. Конечно, она чувствовала этот манящий завтрак из кастрюли, как и мы все.  — Что вы такое вкусное сварили? — поинтересовалась она, будто бы забыв, зачем вообще пришла. — Пахнет изумительно.  — Да вот, — храбрясь, ответил я уклончиво. — Суп по рецепту моего дедушки.  — Семейные секреты, выходит, — заметила она, и, на наше счастье, отвернулась от плиты, взглянув на Пушинку. Тот поднял голову, почувствовав на себе взгляд девушки, и его изъеденные герпесом губы исказились в слабом подобии улыбки:  — Слушаю вас, риннайн Шнайдер.  — Я пришла всего лишь спросить, как вы себя чувствуете после вчерашнего вечера, — сказала она.  — Да нормально, — с легким удивлением ответил мой друг, словно Кириэн спросила что-то, очевидное даже ребенку. — Лучше всех. Кириэн очень пристально посмотрела на незрячего, словно была следователем, вытягивающим чистосердечное признание у серийного убийцы. Пушинка молчал, все так же жутковато улыбаясь — его затянутые бельмом глаза не выражали ровным счетом ничего, ни страха, ни волнения. Я кашлянул, привлекая к себе внимание.  — Может, чаю? — предложил я. — Кажется, разговор будет долгим.  — Чаю не надо, — поморщилась Кириэн. — А вот от супчика я бы не отказалась, интересно попробовать старинное блюдо. Я чуть было не сел там, где стоял, и шерсть у меня на хвосте поднялась дыбом. Передо мной стоял суровый выбор — либо попрать все законы гостеприимства и отказать девушке в еде, либо все-таки налить ей, и будь что будет, хотя я уверен, что об этом потом пожалею. Я растерянно посмотрел на Пуша, словно надеясь, что незрячий подыграет мне, после чего незаметно ткнул его пальцем в бок — мол, действуй.  — А оно острое, — вмешался он, спасая ситуацию. — Дедушка Энтони из провинции Ганьнань, а там вся еда такая, что в горле пожар. Кириэн скептично изогнула одну бровь. Конечно, она не поверила — пауза между нашими репликами была слишком подозрительной. Обстановка накалилась сама собой с появлением Дина — в пушистом банном халате западного образца, с полотенцем на голове, раскрасневшегося после горячего душа. Он уставился на Кириэн, стушевался, опустил взгляд. То, чего я боялся, случилось.  — Я, пожалуй, к себе… — пробормотал он. — Поем позже.  — Нет, — оборвал его я и открыл крышку кастрюли, из-под которой сразу же вырвались клубистые облака пара. Запах стал совсем нестерпимо вкусным. — Ты что, отказываешься от горячего супчика, который твой любимый учитель вместе с Пушем варили со всей душой? Ты что, хочешь расстроить нас?  — Н-нет… — забормотал смутившийся Дин.  — Именно! — и я хлопнул в ладоши, после чего резво достал из кухонного ящика половник. — Садись, сейчас будешь кушать. Кириэн посмотрела на нас очень внимательным взглядом. Я попросту не мог ей отказать, не чувствуя себя последней тварью. Борьба наших взглядов длилась буквально наносекунду — и преимущество было на стороне Кириэн. В итоге я вздохнул и обреченно посмотрел на Пуша. Ну вряд ли у нашей атласской ши есть какие-то скелеты в шкафу.  — Прошу вас, любезная риннайн, — провозгласил я, приглашая обоих к столу. Пушинка вытащил из шкафа две блёклые миски и протер их полотенцем.  — А вы что, не будете? — поинтересовалась Кириэн, глядя на них. Мы одновременно покачали головами.  — Мы уже ели, — отвечал Пуш — его уже начала подводить выдержка, и бровь его пару раз нервно дернулась.  — Да, мы не голодные, — подтвердил я, разливая суп на двоих. Хорошо, что мы готовили не на одну порцию, а с запасом. Суп был густой и чем-то напоминал рассольник с перловкой — мы не поскупились ни на овощи, ни на липкий рис. — Кушать подано, — и я поставил угощение перед нашей гостьей и моим учеником. Дин тут же потянул носом и взялся за ложку.  — А вкусно ведь же! — отметил он после того, как распробовал «суп», и, к нашему с Пушей удовольствию, принялся с аппетитом есть. Кириэн, в свою очередь, помешала содержимое своей тарелки, вдохнула чудесный аромат не торопясь — она выглядела как дегустатор в каком-нибудь ресторане высокой кухни, который сперва оценивает внешний вид и запах блюда, прежде чем попробовать его на вкус. На каком моменте все пошло ровно не так, как я планировал, я не знал точно — но меньше, чем через минуту, наступил настоящий бедлам. Раздался пронзительный женский крик, Дин вскочил со своего места, схватился за голову, засуетился в панике, Пуш от внезапности отшатнулся в сторону и повалился на кухонный стол, который опрокинулся с грохотом, и весь суп полетел нам под ноги. Одна из супниц разбилась в мелкие осколки, самый крупный впился мне в подушечки лапы, и я заорал вместе с Кириэн. С отчаянным бульканьем девушка отползла в сторону, прикрывая лицо рукой, на которой что-то переливалось темной радугой, а меня от острой боли в лапе скрючило так, что я упал на пол и согнулся пополам.  — Учитель! — завопил Дин, не знающий, за что и ухватиться в этом бардаке. — Учитель, что это?!  — Я что, знаю? — огрызнулся я, выдергивая из подушечек лапы острые осколки миски.  — У-учитель! Пушинка зашипел от боли — его сильно обожгло горячим супом из разбившейся тарелки, вдобавок, в этой суматошной чехарде он потерял свои темные очки, и теперь судорожно пытался их отыскать среди этого беспорядка, бормоча себе под нос ругательства. Кириэн всю било крупной дрожью — такой, сидящей на полу и плачущей, мы ее никогда не видели. Ей тоже досталось не меньше нашего — суп испортил ее одежду и оставил на руке красное пятно ожога. Она попыталась было отползти к двери, прочь от этого локального светопреставления, но я, почуявший, что вся соль именно в Кириэн, не дал ей уйти, с криком «Ха!» и выброшенной вперед рукой захлопнув двери кухни. Девушка повернулась на меня — и я едва не отшатнулся от разительных перемен в ее внешности. Она, с этой темной чешуей, горящими красными глазами, когтистыми руками и заострившимися чертами лица, больше напоминала мурену — страшную змееподобную рыбину из южных морей, которой, по легендам, императоры Запада любили скармливать рабов забавы ради.  — Что за… — пробормотал я, смотря на Кириэн квадратными глазами, а потом ущипнул себя за щеку. Однако наваждение не пропало — занимательные метаморфозы в Кириэн оказались самой что ни на есть правдой. Дин в открытую таращился на нее, как на диво дивное, не в силах отвести взгляд в сторону.  — Да что вы там встали? — раздраженно спросил Пушинка. Он все-таки отыскал свои очки, но одно стекло вылетело из оправы, делая их бесполезными.  — Поверь, Пуша, это определенно надо видеть… — пробормотал я, все еще не веря своим глазам.  — Мальчики, — тихо, сокрушенно проговорила Кириэн — даже голос ее изменился, став мелодичнее, но в то же время и заметно страшнее, — интересный тут у дедушки рин Чана супчик… Я мелко хихикнул нервным смешком. В какую же историю я снова вляпался, мама дорогая! Кто же знал, что у милой с виду девушки есть настолько серьезные секреты. Я просто поражаюсь собственной непроницательности. Уже было столько звоночков, Дин мне прямым текстом говорил об этом, а я не замечал, пока правда не прилетела мне прямо в лицо огромной киянкой. Удар был очень силен, и я с трудом держал себя в руках — лишь бы не сглупить еще раз!  — Риннайн Шнайдер, вот я конкретно этого не хотел… Это вышло случайно!  — Да объяснит мне хоть кто-нибудь, что случилось?.. — сердито оборвал меня Пушинка. Дин наконец оторвал взгляд от Кириэн, после чего тронул меня за руку:  — А ведь я говорил, учитель… В моей голове калейдоскопом закрутились события последних двух недель. Я вспомнил пение Кириэн, принесшее нам деньги на ночлег в Йонсене, вспомнил убитого и освежеванного бандита возле фонтана маленького городка. Вспомнил я и разговоры с Дином, и картинки в иллюстрированном справочнике, по крупицам воссоздавая истину, и, наконец, все пазлы сложились в единую картинку.  — Понятно теперь, что вы вся в матушку, риннайн Шнайдер, — покачал я головой.  — Морской народ… — прошептал Дин, касаясь рукой лба — того самого места, куда Кириэн когда-то поцеловала его. Все происходящее одновременно укладывалось, и не укладывалось в голове. Я со вздохом помог подняться Дину, запутавшемуся в своем длинном банном халате, а Кириэн сцепила меж собой длинные острые пальцы и опустила взгляд.  — Я бы сказала, что вы поступили очень подло, — заговорила она, — даже если бы вашей целью была именно я, а не бедный Дин. Что это за суп такой? Дин встрепенулся и с мольбой посмотрел на меня огромными влажными глазами.  — Действительно, учитель, чем ты накормил нас? Мы умрем, да?  — Ни в коем случае! — поднял я палец. — Это всего лишь безобидный даосский эликсир, который открывает истину.  — «Суп из ста ингредиентов», — добавил Пушинка, пряча в карман сломанные очки. — Эффект пропадет уже через час, можете не волноваться. Кириэн облегченно выдохнула.  — Хоть это меня радует, дорогой Чжэньфань. Я решил пользоваться моментом, пока есть возможность, после чего осторожно подошел к Кириэн, помог ей подняться, усадил на табуретку.  — Так что все-таки произошло в Йонсене в тот вечер, когда мы сожгли казино? — поинтересовался я, наливая для нее воды в щербатую кружку. Кириэн опустила взгляд и поникла. — Мы никому не расскажем, — пообещал я, показав ей мизинец, и только тогда она чуть приподняла уголки губ в слабой улыбке.  — Неужели я плоха только потому, что хочу есть? Мне нужно было умереть от голода, вы так думаете? Я замотал головой:  — А никто не говорит, что вы плохи, риннайн Шнайдер. Продолжайте, развивайте мысль, — и доброжелательно улыбнулся ей.  — А то, что бандиты тогда, в Йонсене в чайной, удрали прочь… — встревоженно подал голос Дин. Казалось, он был взволнован не меньше, чем она сама.  — Эта песня… — призадумался я.  — Это я пела. Бандиты уже слышали меня ранее, потому и предпочли скрыться, чтобы не разделить судьбу своего товарища. Если честно, я и сама не верила, что это сработает.  — Риннайн Шнайдер… — тихо сказал Дин. — А ведь вы меня приворожили. Тогда, после того, как мы преодолели мост. Она вздрогнула, неслышно поставив кружку на стол, и уголки ее губ опустились вниз.  — Я, похоже, сделала это нечаянно. Извини меня.  — Понятно теперь, почему он вел себя как дурак все это время, — подытожил я. — Вполне закономерно.  — Можно же снять с меня эти чары? — попросил Дин. Кириэн в ответ внимательно посмотрела на паренька, беспокойно закусив побелевшую губу:  — Я ни разу не пробовала… Но попытаться стоит. Правда, не знаю, получится или нет…  — Пожалуйста, риннайн Шнайдер, — вступился я за занервничавшего было ученика. — Ему уже белый свет не мил. Кириэн встревоженно посмотрела на верного моего Дина, попросила подойти его поближе. Парнишка уселся на табуретку напротив нее и с опаской посмотрел на нее. Я хлопнул его по плечу:  — Не бойся, хуже-то точно не будет.  — Обнадеживаешь, учитель… — пробормотал Дин. Я отвернулся, чтобы не смущать их с Кириэн своим пристальным взглядом, и увидел Пушинку, который, сидя на полу, склонил голову набок и внимательно слушал, что происходит вокруг него с лицом, красноречиво говорящим о том, что он даже рад, что не видит эту семейную драму.  — Скажешь, когда эти сопли кончатся, — молвил он, почувствовав мой взгляд. — Подобные сюжетные выкрутасы определенно не для меня.  — Будь спокоен, — пообещал я ему. — Поможешь стол поставить на место? Пока мы с Пушем приводили кухню в порядок, Кириэн поцеловала Дина в лоб еще раз — она искренне надеялась, что это поможет.  — Ну как, Дин? — обеспокоенно спросила она, смотря ему в лицо своими светящимися красным глазами. — Тебе лучше? Дин возвел глаза к потолку, издал неясное хмыканье и пожал плечами.  — По-моему, да, риннайн Шнайдер…  — Главное, что да, — вмешался я, ставя одну из своих табуреток обратно на четыре ноги. — Все же получилось?  — Да должно, — неуверенно сказала Кириэн. С нее уже медленно начала сходить чешуя, и лицо вновь приобрело приятную плавность. Я решил воспользоваться подходящим случаем, пока действие «супа» еще не закончилось. Узнать правду никогда не повредит.  — Риннайн Шнайдер, — молвил я, чуть дернув хвостом из стороны в сторону. — Так Вы представительница морского народа, получается?  — Полукровка, — ответила она, чуть прикусив губу. — Матушка — никса. Значит, мать у нее водоплавающая, а отец сухопутный, а ориентируется в наземном мире эта девушка ничуть не хуже нас с вами… Выходит, что через какое-то время малютку Кириэн подкинули ничего не подозревающему бате, который попросту не смог отдать странную, но родную дочь в приют, а мать года успешно скрылась в ближайшей речке. Очень сомневаюсь, что необычная парочка жила под одной крышей.  — Так отца все-таки не съели? — удивился я. — А я думал, что морской народ не откажется от свежей печенки…  — Не знаю я, чем матушка руководствовалась, — нахмурилась Кириэн. — Вероятно, это был еще один способ развлечься. Я вздохнул, заложил руки за спину, махнул хвостом из стороны в сторону. Пушинка вертел в руках свои сломанные очки, пытаясь наощупь вставить выскочившую линзу из оправы — эти перипетии с таинственным происхождением Кириэн были для него что мыльные оперы и интересовали его мало, в отличие от Дина — он слушал наш с риннайн Шнайдер разговор чуть ли не с открытым ртом.  — А как отец отнесся… ну. вы поняли? — растерянно спросил он.  — У меня лучший отец, — улыбнулась она.  — Ясно… — пробормотал я, раскачиваясь на лапах вперед-назад. Что мы имеем на сегодняшний день? Милая атласская ши оказалась существом почти что одной крови со мной, по крайней мере, я почувствовал с ней большое сродство — за исключением того, что мне не нужно жрать людей. Но, с другой стороны, меня не тянуло к свежей куриной крови — не было той пагубной привычки от моей лисьей родни. Это вызывало новый парадокс — Кириэн была похожа на никсу гораздо больше, чем я — на лису. Может быть, тут тоже что-то не так?  — Одну минутку, — попросил я и вынул из сумки компас Ло-Пань. Я подышал на его стеклышко, протер рукавом рубашки и внимательно посмотрел на вращающуюся с бешеной скоростью стрелку — с юга на север, через восток, потом на запад, и все заново. Кириэн вытянула шею, чтобы посмотреть на показания волшебного прибора, и заинтересованный Дин тоже подошел ближе.  — Это из-за меня, — с долей смущения сказала она. — Помните, рин Чан, когда мы только отправлялись в Гаолун? Я призадумался, и вспомнил. Кириэн в тот раз так же смотрела на компас, как и сейчас — с долей непонимания и осознанием того, что причина заключена именно в ней. Я отошел от Кириэн на пару шагов, и стрелка компаса замедлила свое вращение. Я отошел к окну — и она теперь поворачивалась из стороны в сторону, словно выискивая источник опасности. На мое присутствие магическое устройство не выдавало никакой реакции.  — Почему она не вертится… — сокрушенно озадачился, повертел квадратную раму компаса то так, то этак — но стрелка не ускоряла свой бег. Дин подошел ко мне и взглянул сперва на прибор, а потом на меня.  — Учитель, ну ты же отошел от риннайн Шнайдер, — произнес он с неким сомнением. — Конечно, он будет реагировать слабее. Я отмахнулся от него. Дин только мешал мыслям у меня в голове. Почему на Кириэн реагирует, а на меня нет… Допустим, что я не полукровка, но кто я тогда? Вправду благословлен Небесной Лисой? Но зачем тогда лисы-оборотни преследуют меня уже вторую неделю, если не больше? Вряд ли им что-то надо от обычного человека. Я только сильнее запутался в своих нелегких думах.  — Твой учитель совсем загрузился, — внезапно подал голос Пушинка. У него наконец-то получилось вставить стекло в оправу, и он снова надел их на нос, скрывая свои пораженные катарактой глаза. — Он оказался не готов к тайнам Вселенной.  — Цыц, — фыркнул я, и сунул даосский компас обратно в сумку. — Компас сломался. Ерунду показывает.  — Ну если все оказалось так просто, — вклинился Дин, — то я, пожалуй, пойду отдохну, пока есть немного времени…  — Стоять! — оборвал его я, и мой верный ученик чуть не припал к земле, испуганно зыркнув на меня. Кажется, от моего голоса замерли даже Кириэн и Пуш. Я скрестил руки на груди и очень внимательно посмотрел на него.  — Отвертеться у тебя не получится, — обманчиво мягко сказал я, хвостом вскользь коснувшись плеча Дина. — Давай, признавайся сразу, кто твоя зазноба. В ответ паренек помотал головой. Похоже, он выбрал единственно верную тактику, при которой невозможно рассказать правду даже после такой тяжелой артиллерии, как «суп из ста ингредиентов» — просто молчать, как рыба. Беспроигрышный вариант. Дин растет в искусстве сопротивления волшебству, моя школа.  — Та-а-ак, — с тяжелым сердцем произнес я, побарабанив пальцами по столешнице. — Или говоришь сам, или я превращаю тебя в петуха, сам закалываю, сам ощипываю, и на ужин у меня будет куриная лапша.  — Учитель, я все дяде расскажу, — недоверчиво молвил Дин, видимо, считающий, что я не способен на такие непотребства. Я махнул рукой.  — Я твоего дядю приглашу на этот ужин, а если он спросит, куда ты пропал, то скажу, что ты в душе наступил на мыло и разбил себе башку, — ответил я с таким серьезным и суровым выражением лица, что Дин нервно сглотнул от такой неожиданной жестокости.  — Энтони Чан! — возмутилась Кириэн, а Пушинка в голос захохотал.  — Шучу, шучу, — успокоил я девушку. — На самом деле я не буду приглашать Гуанга на ужин. Кириэн неодобрительно посмотрела сперва на меня, потом на стушевавшегося и потерявшего цвет Дина.  — Заканчивайте, — усталым голосом попросила она. — Дин, почему ты не хочешь рассказать правду? Тебя никто не будет бросать в лапшу, твой учитель опять говорит всякое, не подумав.  — Я… — замялся он, сцепив руки меж собой. — Я… — и Дин тяжело вздохнул. — Она умерла. — Ну вот и хвала Небу, — пробурчал Пушинка. — И ради этого всего я обварился супом? Ради какой-то мертвой девки?  — Нет, постойте… — призадумался я. Если бы умерла молодая девушка, я бы узнал об этом из первых рук, родственников невинно погибшей, а последние похороны были чуть больше недели назад, и хоронили тогда…  — …Джейд Ям, — решительно закончил за меня Пуш, и хлопнул в ладоши: — Поздравляю, наш Дин попал под чары призрака. Я вздохнул и нахмурился. Парень ходил последнюю неделю с двумя приворотами на себе. Даже с одним жить очень сложно, так что неудивительно, что его так сильно сплюснуло. Если бы я знал сразу, в чем дело! Кириэн вздохнула, похлопав Дина по плечу, а сам Дин посмотрел на меня взглядом побитой собаки.  — Ты же не кинешь меня в суп, учитель? Нет, в суп я его, конечно, не кину. Я даже не знаю, устраивать ли ему головомойку. У меня был всего один-единственный вопрос.  — Что ты вообще такое сделал, что к тебе прицепился жмур, да еще и женского пола, и до кучи с матримониальными намерениями?  — По-твоему, лучше, чтобы это был мужчина? — обиделся Дин. — Я что, похож на мужеложца?  — Все, все, — Пуш попытался взять инициативу в свои руки. — Дин, ты не гей, Энтони, погоди его лупить. Что конкретно произошло на кладбище, когда ее хоронили? Я был очень занят в день похорон, да и ничего бы не увидел во время ритуала. Все внимательно посмотрели на Дина, обступив его со всех сторон. Под таким напором мой ученик чуть было не сморщился как урюк и испуганно расширил глаза.  — Честно не буду бить, Дин, — пообещал я. Мой ученик только опустил очи долу. Мы терпеливо ждали, пока он соберется с мыслями, и, наконец, терпение наше было вознаграждено.  — Я сам не знаю, учитель. Я ничего плохого не делал.