А вот и Энтони!

Солнце, выглянувшее этим утром красным яблоком среди серо-зеленой листвы, бессовестно обмануло нас — на пути по тропинке в сторону старого кладбища, граничащего своей дальней частью с Могильным Лесом, оно то показывалось из-за серых туч, то снова пряталось в них, а когда мы вошли на территорию погребального комплекса, оформленного со всей душой, с какой вуконги относятся к своим великим предкам, то коварное светило окончательно пропало за набежавшими облаками, низкими, цвета грязной ваты. Настроение у моих товарищей было таким же, да и я сам был на грани того, чтобы впасть в подавленное состояние. Лучше всего мои мысли описывала поговорка «из огня да в полымя» — да, здесь до меня не дотянутся люди дяди Кау, но в Могильном Лесу нас уже поджидает всякая гадость, и грязь под ногами — всего лишь малая часть того, что будет впереди. Месиво вместо дороги и мрачное небо — уже хорошая попытка ввергнуть нас всех в пучины беспокойства. А ведь дальше — больше, солнце даже еще не село. Вот после заката уже начнется настоящая веселуха — если мы, упаси Небо, задержимся в пути. — Только посмотрите! — с бодростью произнес я голосом экскурсовода, чтобы хоть как-то развеять дурной туман тревожности над своими спутниками, после чего обвел выданной мне Юнем Бяо метлой окрестности. — Деревня Гаолун ведет свою историю прямиком из эпохи Троецарствия, когда Чжугэ Кунмин, великий стратег царства Пу, основал ее как место, где он хотел бы окончить свои дни. Посмотрите направо, за гранитными стелами семейства Яо вы увидите его усыпальницу! Охраняется законом, между прочим, памятник культурного наследия. — Фу, захоронения, — поежился Дин. Теперь-то он будет обходить погосты за пять ли, после той истории с немертвой зазнобой. — Сколько их тут еще? — Надеюсь, тут все понимают, что мы идем в захваченную лесом часть кладбища? — уточнил я у своих спутников, в момент избавившись от голоса дружелюбного гида. — То есть могилы будут и там. Дин обреченно вздохнул, а Вэйж посмотрел на меня гневным взором: — Ты можешь не запугивать нас? — Так я не запугиваю, а предупреждаю о грядущих опасностях, — пояснил я с недовольным видом и опустил метлу. — Можно хоть раз отнестись к моим словам серьезно? Впрочем, как ни странно, вид зарослей возле некрополя не внушал мне ужаса — они выглядели как самый обыкновенный бамбуковый лес, при небрежном взгляде не заметно ни мрачных секретов, ни зловещей славы. Лишь только сырая глина, чавкающая под моими лапами, говорила мне, что здесь-то и происходят самые богомерзкие вещи, на которые только способны порождения разрытых могильных холмов. Такая земля тяжела и плотна от воды, но для вампиров не станет слишком уж большой помехой, если нужно вырваться из погребального плена, особенно когда рядом ходит шестеро живых. — Чтоб я еще раз пошел куда-то с вами… — прошипел Пушинка. Дин вел его под руку, чтобы слепец не отстал от нас, и ему приходилось к тому же орудовать палкой-тростью, чтобы не напороться на внезапный камень и не упасть прямиком в желтую грязь. Дин держал его что было мочи, но было видно — силы моего ученика рано или поздно начнут подходить к концу. — Когда дойдем, я тебе сам голову сниму… сожру без соли… идиотизм полнейший… — Пуша, ты сам захотел идти, — напомнил я ему. — Так что твои угрозы совершенно не имеют почвы. — Если каким-то чудом выживу и вернусь назад, то уйду в буддистский монастырь, — пообещал он сквозь зубы. — Обрею голову, оденусь в оранжевое и буду читать сутры, прямо у тебя над ухом. — Я запомнил, — развеселился я. — Мальчики, — донесся сзади голос Кириэн — они с Шаоци шли несколько позади нас, чтобы Ло Пань работал нормально. Аура никсы девушки была не так выражена на расстоянии, поэтому компас показывал верное для нас направление — куда-то на запад, прямо в бамбуковую чащу. — Не ссорьтесь, очень вас прошу. Поющий бамбук Могильного Леса встретил нас неожиданно приветливо — яркая зелень радовала глаз, ветер шелестел верхушками гигантской травы, а под ногами, в мокрой земле, ковром стелились опавшие листья. Я сделал первый шаг вперед — под моей лапой чавкнула глинистая почва, и след тут же наполнился мутной водой. — Ну что? — обернулся я на своих спутников. — Танки грязи не боятся. Пойдемте. — Я промочил ноги, — пробурчал Пушинка. — Уже. — Так конечно, у тебя кеды рваные, — заметил я. — Придется идти как есть. — Лучше бы я на игру поехал, — и Вэйж, взяв Пушинку под вторую руку, уверенно повел его за мной. — Хотя бы приятно время провел. — Это было твоим взвешенным решением, — отозвался я. — Так что не надо тут меня виноватить. Ты мог бы спокойно красить своих солдатиков вместо того, чтобы месить грязь. — А мне даже в какой-то мере нравится, — вставил Дин. — Тут хотя бы прохладно. — Эти «солдатики» принесли мне победу в турнире в прошлом полугодии, — проговорил Вэйж с клокочущим гневом внутри. Было видно, что сдаваться он не собирался. — А как насчет новой редакции правил, которая вышла как раз год назад? — съехидничал я. — Если все пересчитать в звонких монетах, то выходит, что ты спустил дикие деньги в унитаз — по новой редакции твою армию легко снесет небольшой отряд из одноочковых бомжей, если не дуновение ветра. — Вот тебе лишь бы утрировать, — скривился Вэйж. — И вообще, мы играли по старой редакции. — Дауншифтеры, — развел я руками, едва не ткнув метлой Дину в лицо. — Еще в пещерах поселитесь, тоже ведь старая редакция. Дин неодобрительно посмотрел на меня, после чего резко оттащил Пушинку в сторону — иначе оба провалились бы в яму. Стоит сказать, что ямы в Могильном Лесу — естественный элемент ландшафта, причем они такие внезапные, что и зрячий вполне может угодить в них, если станет считать ворон. Рытвины, колдобины, резкие холмы со спусками-обрывами и крутые овраги, на дне которых стоит зеленоватая вода — это все Могильный Лес. — Осторожнее, — прошипел Пуш — нога его подвернулась от столь неожиданного маневра. — Меньше слушай этих придурков, Дин. Дин же стоял ни живой, ни мертвый — он ошеломленно смотрел в овраг, лицо его исказила смесь паники и брезгливости, от которой он не мог ни вдохнуть, ни отойти назад. Пушинка тронул его под локоть: — Ну что ты встал? — Там… там… — Что ты увидел? — и я повернулся на верного моего ученика. Тем временем к нам подошли и замыкающие наше шествие Кириэн и Шаоци — они тоже были удивлены тем, почему мы остановились. — Рин Чан? — спросила меня наша атласская ши. — Что случилось? — Там цзян-ши, — севшим голосом проговорил Дин, едва ли не глотая слезы. — Он… Я заглянул в овраг. В цветущей воде я с трудом разглядел окоченевший серый труп с глазами, как у вареной рыбы, в грязных похоронных одеждах, прикрывающих струпья разложения на его коже. Нужно быть действительно глазастым, чтобы рассмотреть в этом болотце спящего днем вампира. Вэйж склонился над обрывом и тут же отпрянул от него. Кириэн озадаченно посмотрела на обитателя оврага, после чего молвила: — Как понимаю, это «дикий» цзян-ши. — Оя… давайте пойдем дальше, — взмолился Шаоци. — Нам нельзя останавливаться. — Дин, — и я миролюбиво повернулся к своему ученику, — если будем торчать у каждого трупа по полчаса, то солнце сядет, и тогда нам будет полное ригор мортис. — И-и-и… много их тут?.. — пролепетал он, нервно впившись в руку Пушинки, будто слепец мог как-то помочь ему. Пуш едко ответил: — Более, чем достаточно. Давай, пошли, хорош на него таращиться. Дин судорожно кивнул, и мы двинулись дальше. Бамбуковая чаща полностью поглотила нас, и единственная нить, которая незримо соединяла нас с невыразимым Пуяном, городом лис-оборотней, шла точно от стрелки компаса — вперед и только вперед, лишняя остановка и метания только приближают ночь, полную кошмаров и преследований. Ориентироваться по небу мы никак не могли — полумрак бамбуковых зарослей не давал нам оглядеть небо, а солнца не было видно вовсе, и, если бы у Вэйжа не было часов, то я бы точно начал нервничать — по текущей обстановке невозможно было увидеть или почувствовать, когда день будет клониться к закату. Чем дальше я вел своих спутников, тем сильнее я понимал, что происходит нечто странное. После короткого привала мы шли уже добрый час, то и дело проваливаясь по щиколотку в ледяную воду, а меня терзали сомнения — пусть тревога и буйство нервов никак не выдавали себя на моем лице, но в душе я понимал — ночь неотвратимо приближается, а вместе с ней и моя смерть. Силы покидали меня, и я с ужасом осознавал, что рискую не только погибнуть сам, но и утащить с собой в чертоги Госпожи Запада еще пятерых ни в чем не повинных людей. Это чувство ударило по моей голове огромной наковальней, и уши мои сами собой прижались к голове от стыда и шока. — Учитель… Долго нам еще идти? — взволнованно спросил Дин. Усталость читалась на лицах всех моих компаньонов — они пока даже не имели представления, что мы застряли посреди Могильного Леса, и, пусть сейчас еще не вечер, но вскоре они начнут что-то подозревать. Пусть ночь и коротка, но ее обитатели способны задать нам перцу даже за эти восемь часов. — А что ты хотел? — задал я встречный вопрос со скепсисом в голосе. — Или ты ждал дорогу из желтого кирпича? Дин стушевался, не зная, что ответить на мою подколку, но на его защиту тут же встал Пуш: — Вообще-то он прав, Энтони. Мы топаем в одном направлении уже часов шесть, вычитая привалы. Когда мы придем? У меня ноги отваливаются. — Да и у меня тоже, — поддержал его Вэйж — он прерывисто дышал, будто у него вот-вот случится приступ астмы, а смугловатое лицо раскраснелось от долгого пути, и вся его рубашка стала темной от пота. Еще немного — и он сядет там, где стоит, то есть прямо в лужу с плавающей там жабьей икрой. — Ладно, — сдался я и вылез из грязи на просторный холмик, где было не так мокро, как внизу. — Расчехляйте свою еду, мы ведь даже не ужинали еще. Ужин шел тихо и спокойно — под скрип качающихся стеблей бамбука и звуки падающих с его верхушек капель. Похоже, во внешнем мире пошел дождь, мелкая надоедливая морось, на которую даже не хочется поднимать зонт, если бы он у нас был. Мы расположились полукругом вокруг наших вещей, сложенных в общую кучу. Складной стул был только у меня — я хотел было предложить его Кириэн, но она посмотрела на меня таким суровым взглядом, и мне сразу стало ясно, что она по-прежнему не собирается чувствовать себя «девой в беде», даже с учетом того, что она единственная девушка в нашей компании лоботрясов, потому стул перешел Пушинке, чему тот весьма обрадовался. — Учитель, — уже более бодрым голосом произнес Дин, намазывая паштет на кусок хлеба. — Ты вообще голова. — Вот бы еще этот голова показал мне карту… — вздохнул Вэйж, на что я только с удивлением поднял бровь: — Даже если бы у меня была карта, это бы нам не помогло. Лес меняется постоянно. Вы знаете, что бамбук за сутки может вырасти на целый метр? Вот и я о том же. — Ничего себе, — изумился Дин, и потом добавил обреченным голосом: — Мне это не нравится. — Да он наверняка это знает из детской энциклопедии, — махнул рукой Пуш. — Отрывочные и бессистемные знания, ничего удивительного. — Пуша, — с деланной обидой сказал я. — Вообще-то детские энциклопедии — это вещь! — Оя… А ведь ростки бамбука вполне съедобны… — вставил Шаоци. — Разве только не очень вкусны. — Ну, — и я подмигнул ему, — если у нас кончится еда, то можно будет перейти на ростки бамбука. Знаете, как олени в тундре копытят ягель? Вот и тут что-то подобное, только с поправкой на регион. Да, это я знаю тоже из детской энциклопедии. Пушинка только фыркнул на мои слова и отвернулся, занявшись своим контейнером с ужином — внутри было что-то не совсем аппетитно выглядящее, но, судя по запаху, все-таки съедобное. — Энтони, мы не на экскурсии, если что, так что давай без глупостей, — с раздражением сказал он. — Ты уверен, что мы на верном пути? — Абсолютно, — заверил я его. — Проблема лишь в том, что мы идем медленно. — Да куда еще быстрее? — возмутился Вэйж, агрессивно вгрызаясь в яблоко — свою порцию он уже прикончил, но этого ему показалось мало, и он выпросил половинку фрукта у Кириэн. — Мы с Дином смотрим, как бы Пуш не свалился в яму, между прочим, поэтому не можем двигаться живее. — Ага, давайте, бросьте меня в этом лесу, чтобы точно успеть до заката, — мрачно высказался Пушинка, закрывая контейнер из-под еды. — Прямо как в древности, когда больных младенцев скидывали со скалы. — Пуша! — не сдержался я. — Хватит говорить ерунду, никто тебя не бросит. Слепец неприятно засмеялся, и Шаоци осуждающе посмотрел на меня, будто хотел вывалить на меня пассивно-агрессивную тираду о доступной среде и других благах цивилизации, которые даже в Сянгоне были чем-то инопланетным, что уж говорить о пригородах. Я в момент стрельнул на него встречным взглядом, опровергающим обвинительный вид фельдшера: — Ну вот не надо только так смотреть на меня, Шаоци. — Нет, нет! — и он тот же поднял ладони, словно хотел защититься от моего выпада. — Оя… Как бы объяснить… Что-то слишком долго мы идем, вот. Я отвел взгляд и упер его в свои лапы. Лапы как лапы, только грязные, с тупыми когтями, под которые набилась желтая глина. Между пальцев тоже не очень уж и чисто. Впрочем, грязь была и на обуви моих спутников — на кеды Пуша и Дина вовсе было больно смотреть, грубые ботинки Кириэн, конечно, созданы специально для таких походов, но и они нуждались в чистке, равно как и кирзовые сапоги Вэйжа. Я посмотрел на ботинки Шаоци — и что-то во мне неприятно зашевелилось, и я даже знал, что именно — неудобные вопросы. — Шаоци, — проговорил я, не в силах сдержать удивление и любопытство. — У тебя обувь чистая. — Оя? — удивился он в ответ и виновато улыбнулся, после чего посмотрел на свои ноги: — И вправду… Я всерьез призадумался. Наверное, он просто аккуратно ходит по всем этим лужам, обходя каждую так, будто в пункте назначения он тоже, как и я, встретит свою матушку, и она отлупит своего непутевого сына бамбуковой палкой за испорченные ботинки. Но сказать наверняка трудно — я же смотрю на компас, а не на плетущуюся в конце нашей цепочки парочку. Диву даешься, как в такой грязи ему удалось пройти, не замочив ног. Мою озадаченность заметил Дин — он тронул меня за руку, я обернулся, выпав из своих бесплодных размышлений, и верный мой ученик показал на опаленное розовым пламенем небо: — Учитель, уже вечер. Мне кажется, придем мы в Пуян заполночь. — Глупости говоришь, — и я, в глубине души завопив от непреодолимого ужаса, который нам готовит ночь, поправил ему волосы, на что Дин смутился и отодвинулся в сторону. — К закату уже будем на месте. По крайней мере, я надеюсь на это. — «Надеюсь»? — и Вэйж искривил губы в сарказме. — Сейчас до заката около получаса, Энтони. Кого ты пытаешься обмануть? — Пока что все идет по плану, — успокоил я своих компаньонов, хотя на самом деле по плану не шло ничего. Я не хотел нагонять беспокойство на товарищей, согласившихся пойти со мной — а ведь дело к этому и шло. Дин у меня паникер, Пушинка тоже нервный, а Вэйж может и в лицо дать, если совсем рассердится… Когда мы закончили с ужином, стало уже заметно темнее — закат почти ушел под землю, но делать было нечего — нужно было продолжать путь, несмотря на сгущающийся мрак. Где-то же все-таки должен быть этот Пуян?.. Я зажег керосиновую лампу, заблаговременно взятую с собой вместе с двумя бутылками лампадного масла, поднял ее повыше, прикрепив к древку метлы, и круг желтого света разогнал сине-черные сумерки. Стрелка Ло Паня дернулась пару раз, после чего снова замерла в одном направлении. Не то что бы это было плохим знаком… — Я уверен, мы почти пришли, — объявил я, прогоняя из головы темные образы разбойников, цзян-ши и прочих напастей. — И что, это тоже часть плана? — зло поинтересовался Пушинка, хлюпая кедами по влажной земле. — Дело пахнет керосином, и я сейчас даже не про твой фонарь. — Пуша, — поморщился я. — Сейчас накаркаешь еще. Внезапно налетел ветер — хотя, казалось бы, какой ветер в самой чащобе — и лампа закачалась у меня на верхушке метлы, пламя в стеклянной колбе затрепетало, как бабочка над цветком. Дин испуганно расширил глаза и буквально впился в руку Пушинке, будто слепец мог защитить его. Сам Пуш в ответ на мои слова только поморщился: — Я, конечно, хотел в детстве сдохнуть, но сейчас я вырос, и мои приоритеты изменились. — Тише, — внезапно приказал Вэйж, и мы неожиданно сами для себя замерли — «капитанский» голос творил чудеса. Трещали цикады, наверху гулял ветер, но я смог четко услышать всплески — так, будто кто-то шел к нам… — Или, вернее сказать, прыгал?.. — насмешливо проговорил злой колдун, после чего, высвободив правую руку из хватки Дина, поправил панамку-лягушку. Дин тем временем обеспокоенно обернулся на меня, на подошедших Шаоци и Кириэн, после чего жалобно протянул: — А не рано ли… Сколько времени?.. — Время умирать, — мрачно отозвался Вэйж. — Твой учитель… Не будем говорить, кто он. Как обычно, мой друг ничем не доволен, только нагнетает панику — вон Дин уже зыркает по сторонам, чтобы не проворонить приближающегося на звуки нашего дыхания цзян-ши. Я только закатил глаза в ответ на его завуалированное оскорбление: — Все недовольные могут идти домой красить солдатиков. Вэйж был буквально в шаге от того, чтобы разбить мне очки, таким гневом исказилось его лицо, но присутствие Кириэн и Шаоци, один только встревоженный вид которых заставил капитана полиции стушеваться и отойти в сторону, спасло меня от неминуемой расплаты в виде пудового кулака правосудия. — Вэйж! — обиженно молвил я, поправив «громовую шапку» на голове. — Тебе не кажется, что мы с тобой в разных весовых категориях для честного боя? — Рин Чан, — прошипела девушка, будучи в шаге от того, чтобы раскатать меня в блин морально (а может, и физически), но тут же вмешался наш бравый фельдшер: — Оя… Нам нужно идти дальше. Мы же можем идти дальше? Я отрицательно покачал головой. Чтобы Ло Пань указывал верное направление, необходимо, чтобы Кириэн шла в некотором отдалении от него, а двое идущих в некотором отдалении от чародея людей, не способных сразиться с цзян-ши на равных, будут рано или поздно съедены. Вэйж фыркнул и потянулся к тактической сумке у себя на бедре, к табельному револьверу. — Нет, — остановил я его жестом, и он замер на полпути с удивленным лицом. — Цзян-ши абсолютно фиолетово, сколько пуль ты в него засадишь, так что не трать патроны зря. Необходимо другое решение. Капитан полиции неодобрительно цокнул языком и, сощурив глаза, огляделся. Вампиры двигаются медленно, им тяжело прыгать по грязи, но близкое знакомство с ними — вопрос времени. И только от меня зависит, переживем ли мы эту ночь. Они движутся на тело тел, сбитое дыхание и стук сердца — ну а нам с Дином придется немного поднапрячься, чтобы никто не пострадал. — Все в кучу! — скомандовал я более уверенным в себе голосом. — Переждем ночь — и сможем двигаться дальше. У меня есть решение. Под взглядами своих спутников, в которых читалось опасение и тревога, я отставил в сторону метлу с лампой на ней, спешно скинул с себя ящик с даосским барахлом, бахнув его на могильный холм с потемневшей надгробной плитой, и через мое плечо в любопытстве заглянул Дин. — Что ты собираешься делать, учитель? — с опаской поинтересовался он, на что я вручил ему катушку-чернильницу — нехитрое устройство, которое пропитывает бобину с шелковой нитью смесью чернил и куриной крови. Большую часть времени она у меня лежала без дела, но я был рад, что в свое время купил ее, а сейчас — втройне рад, что взял ее в «экспедицию», так как вещь эта незаменима в противостоянии с вампирами и прочей нечистью. — Нужно огородить этот холм нитью, — сказал я ему. — Приступай. — Но… разве такая тоненькая ниточка… — собирался было возразить верный мой ученик, на что я только шикнул: — Быстрее, Дин. — Это еще одно вуконгское суеверие, которое я не знаю? — шепотом спросила меня Кириэн, и я кивнул головой: — Именно так, любезная риннайн. А теперь, будьте любезны, подержите метлу и посветите нам. Девушка подняла лампу с бьющемся в под стеклом рыжим пламенем высоко, выше уровня головы, а Дин намотал черную нить на окружающий нас бамбук в несколько рядов, после чего завязал концы узлом, перепачкав при этом руки в чернилах. Я, забрав у него пустую коробочку, удовлетворенно кивнул: — Вот так, отлично, Дин, молодец. Паренек смущенно улыбнулся, а я поглядел на компас — стрелка его вращалась со страшной скоростью, и не только потому, что рядом стояла Кириэн. Мы не могли не вдохнуть, ни выдохнуть, даже несмотря на наш островок безопасности в этом лесу, поскольку каждый из нас слышал размеренные, медленные прыжки с плеском воды. Хриплое рычание раздалось совсем близко, прямо у нас за спиной, и Дин с писком вцепился мне в руку. — Мамочки… — прошептал Шаоци, и его рука переплелась с рукой нашей атласской ши, которая с небывалым изумлением и страхом смотрела, как на нас поворачивается лицом пепельно-серый труп в похоронной одежде, вытянув вперед руки. Внутри меня все дрогнуло, и я закусил губу, стараясь не смотреть в глаза чудовищу. Он один — пока один. Его сородичи еще пока не чуют нас, но я уверен, что через какое-то время их тут будет целая толпа, пусть безгласных и слепых, но от этого никому не становилось легче. Вампир медленно повернулся, издав утробное сипение, и я увидел его клыки, его синюшные когти, после чего, загородив собой Дина, сделал шаг назад. Только подойди ближе, порождение бездны, я тебя оболью маслом и сожгу, вампиры горят хорошо, прямо как бумага. Однако мне отчаянно не хотелось такого развития событий — без масла погаснет лампа, свет которой дополнительно держит цзян-ши на расстоянии, и без света нам придется очень, очень плохо. Я боялся не сколько цзян-ши, сколько того, что с кем-то из моих спутников случится непоправимое — а это обязательно произойдет, если у нас кончится масло. — Спокойно, Дин, — вполголоса сказал я, поглаживая верного своего ученика по голове — диво, тот даже не старался вырваться, как обычно он уворачивался от всех моих проявлений добрых чувств. — Нужно потерпеть… Дин всхлипнул и кивнул головой. Кириэн крепче взялась за руку Шаоци — даже ее красивое лицо изменили шалящие нервы. Это вам не почти «ручные» вампиры из морга даоса, послушно идущие в караване мертвецов на малую родину. Этот цзян-ши, что терся вокруг нас, не в силах преодолеть шелковую нить, пропитанную куриной кровью и чернилами, снова захрипел и прыгнул в сторону. Наблюдая за ним, мы даже не заметили, как рядом оказался еще один — чуть меньше ростом, без шапки, с всклокоченными седыми волосами — очевидно, он умер от старости, но его тело все еще хранило противоестественный след жизни. Дин едва не вскрикнул, прижавшись ко мне всем телом, и я закрыл его рот рукой: — Тише, парень. Чем громче ты будешь орать, тем быстрее их тут соберется целая толпа, которой они нас и загасят. — А что еще нам делать? — шепотом возмутился Пушинка. В его темных очках отражался дрожащий свет от лампы, создавая иллюзию зрачков — будто незрячий смотрит прямо на меня. Я открыл было рот, чтобы объяснить в подробностях, чем чреваты вольности в обращении с цзян-ши, но Вэйж, опередив меня, проворчал: — Ну точно не канкан плясать. Я не стал ничего говорить — только спрятал компас в сумку и снял с пояса меч из персикового дерева, провел по нему двумя пальцами, и отполированный клинок блеснул в свете фонаря. Со всех сторон слышалось тихое, но постепенно нарастающее шлепанье по воде, чавканье грязи — и мы, стоя на тесном для шестерых могильном холме, чувствовали этот предательский холодок на спине, как бы ни храбрился Вэйж, как бы не сохранял спокойное лицо Пушинка. Даже меня не обошел стороной иррациональный страх перед тьмой и ее обитателями, а ведь их вокруг нас было уже четверо. Цзян-ши привлекал наш безмолвный ужас, и они молча перемещались прыжками вокруг нас, словно отправляя некий ритуал, только лишь изредка издавая гнусное низкое рычание. — Оя… Мы так будем стоять всю ночь? — прошептал Шаоци, нервно поглядывая на вампиров, не смеющих разорвать темные, почти невидимые чернильные нити. Я пожал плечами: — Если есть предложение получше, можешь его озвучить. Предложений у Шаоци не было, и он горестно вздохнул. Кириэн подняла голову и ахнула — со всех сторон слышался плеск воды, в которой по лодыжку прыгают хозяева леса, со всех сторон прибывали все новые и новые вампиры. Три, четыре, пять, а вдали еще ковылял шестой… И ведь это только начало! Мои худшие опасения сбылись с пугающей точностью — один с ревом попытался прыгнуть прямо на нас — но его остановили нити, со вспышкой света отбросившие чудовище назад на три-четыре шага, куриная кровь, что пропитала их, работала безотказно. Вспышка света здорово напугала нас — Дин едва ли не прыгнул мне на руки, Вэйж и Шаоци спешно зажмурились, Кириэн даже прижала руки ко рту. Один только Пушинка сохранял диссонирующее спокойствие, даже тогда, когда еще один вампир попытался разорвать нити единым прыжком — барьер держался крепко, даже несмотря на искры и запах подпаленной гнилой плоти, но я не был точно уверен, продержится ли преграда всю ночь. Но вот был бы еще способ… В моей голове мгновенно появился вариант отогнать вампиров огненным заклинанием, но я тут же отказался от него, у меня и без того неприятная склонность устраивать в любом месте, которое мне не нравится, пожарище. Нет, вампиры тоже сгорят, но и мы с ними заодно — это был определенно не мой выбор. Вот был бы еще способ… — Учитель, — встревоженно молвил Дин. — Ши Юнь ведь дал тебе метлу. Он сказал, что это от вампиров… — Я не собираюсь гонять цзян-ши метлой, — нахмурился я. — По крайней мере, сейчас. — Мне кажется, вампиры боятся не столько света, сколько метлы, — заметил Пушинка. — Возможно, — согласился я, после чего вынул из ящика темную стеклянную бутыль и маленькую пластиковую воронку: — Риннайн Шнайдер, можете подлить масла в лампу? Пока Кириэн осторожно заливала в горящий фонарь светлую, остро пахнущую жидкость, я не терял времени даром — пусть у меня нет с собой алтаря, но зато есть меч, множество талисманов и благовония. Огненным заклинанием я запалил пучок сандаловых палочек, и по могильному холму, на котором мы расположились, разлился приятный аромат, перебивающий резкий запах горячего лампадного масла. Я обошел наш «островок» по кругу, бормоча слова заклинания, после чего резко поднял руку с тлеющими палочками вверх, дым от которых устремился в ночь: — Хо! Мин! Бу! Темное Небо и незримая Земля, сияние мириадов звезд, воскрешаю вас и молю о благословении! Похоже, Звездные Старцы решили-таки смилостивиться над нами — мое заклинание сотворило вокруг нас мерцающий золотистый купол, который, продержавшись пару секунд над нами, внезапно волной разошелся от нашего могильного холма спиралью, и на мгновение стало светло, как днем — я даже прикрыл на секунду глаза с коротким «ох». Цзян-ши, окружившие нас, хрипло взвыли и отшатнулись от нас, некоторые отступили, один упал в грязную воду и теперь силился подняться. — Учитель, как круто! — восхитился Дин и поправил рюкзак за спиной, взяв Пуша под руку, будто собираясь последовать за мной. — Теперь мы можем идти дальше? — Дин, нет… — мотнул было я головой, но произошло непоправимое. Мой верный ученик не просто утянул за собой Пушинку с могильного холма в холодный ключ — нити, которые он сам же растянул на стволах бамбука, оказались оборваны всего одним неловким движением. Глаза Кириэн в шоке раскрылись — она, как и я, буквально услышала стон бамбука, треск шелка, и внутри меня все замерло. У меня не было ниток, чтобы вновь заправить катушку, да и времени на это тоже — цзян-ши тут же обманчиво медленно повернулись на нас, будто не веря, что мы открылись. Клянусь, на моей голове появился еще один седой волос, стоило мне только посмотреть на то, как они сделали первый прыжок к моим товарищам. У Вэйжа на лице читалась вся смесь чувств, от которой он даже не смог ругнуться на Дина. Мой ученик все-таки не по своей воле так… Но стоять в стороне я не мог. Я только сунул руку в сумку, чтобы вытащить оттуда заклинания сдерживания трупов, как вампиры ринулись на нас с необычной для мертвецов прытью. Пушинка оказался быстрее меня — он, высвободившись из рук Вэйжа, вскинул вверх белую трость с громким «Ха!» — и ночное небо, затянутое тучами, угрожающе загрохотало прямо у нас над головой, будто кто-то в небесах потрясал огромным металлическим листом. Цзян-ши остановились, и, пока они стояли с задранной головой, отвлеченные звуком, я уже успел прилепить одному из них талисман на липкий лоб — и он тут же замер так же, как и стоял. Это меня приободрило, и я, окрыленный надеждой, ринулся вперед, к стоящим рядом двум вампирам, с заклинаниями в обеих руках. — Рин Чан! — встревоженно крикнула Кириэн, но я не обернулся — впереди были еще противники, идущие прямо на меня. Я услышал, как Вэйж заряжает револьвер — он все-таки не внял моим словам, и я тут же струхнул — скорее всего, он попадет не в оживший труп, а в меня, слишком уж быстро и по-броуновски я двигаюсь. Кто-то снял лампу с древка метлы и поднял ее над головой — по бамбуковым стеблям заплясали оранжевые и желтые отблески, отразившиеся в моих очках, а сама метла перекочевала в руки к Шаоци — он держал ее прутьями вверх как алебарду, пусть даже неправильным хватом. Я как раз вспомнил слова Юня Бяо, который как раз передал мне эту метлу — для вампиров мощный удар ею будет как хороший нокаут, и в моей душе возникли сомнения — сумеет ли Шаоци отбиться от вампиров таким грозным оружием, не владея навыками единоборств? Дин хотя бы занимался кунг-фу, но сейчас оно совершенно бесполезно — цзян-ши не знают усталости и не чувствуют боли, и битва хотя бы с одним вампиром обречена на поражение. — За мной! — закричал я, выхватив компас Ло-Пань, когда четверо вампиров остались стоять неподвижно — талисманы делают свое дело, и можно не бояться. Нам нужно укрытие, и получше. Интересно, что там за тем лысым холмом? Подъем очень крутой, но зато наверняка вампиры не смогут на него залезть. Шлепанье по воде и прыжки вампиров заглушил выстрел, который просвистел в опасной близости от меня — Вэйж все-таки пальнул в цзян-ши, не став меня слушать, и оживший труп покачнулся, запутавшись ногами в похоронном одеянии; мой друг все-таки попал ему в грудь, однако почти сразу вампир, гневно взревев, двинулся прямо на него. Если бы у Шаоци не было метлы, капитану полиции пришлось бы туго — фельдшер, неуклюже замахнувшись, приложил вампира по голове прутьями, отчего тот упал в мутную воду, потеряв шапку, и Шаоци, брезгливо вырвав лодыжку из когтей вампира, схватил Кириэн под руку, чтобы убраться от мертвеца подальше, пока тот вновь не встал на ноги, готовый убивать в попытках утолить вечный голод. — На холм! — вскричал я, и Кириэн подняла лампу выше, бросив на голую землю свет от бешено скачущего в колбе пламени, после чего крикнула в ответ: — Очень крутой склон, рин Чан! Не залезем! — Давайте! — и я даже почувствовал, как у меня в горле что-то захрипело. — Иначе сдохнем! — Да чтоб тебя раком вперед ногами поднимало на этот холм! — в сердцах прошипел Пушинка. Ползти пришлось чуть ли не на четвереньках — а ведь другого выхода не было, когда сзади прыгают цзян-ши; я, забрав у Шаоци метлу, остался прикрывать своих спутников, совершающих восхождение — под их руками приминалась редкая трава, обувь скользила по влажной почве, ладно хоть одежда была просто грязной, но не порвалась, но чувствовалось, что это всего лишь вопрос времени. Удар, еще удар! Я отбил атаку вампиров, треснув им по голове прутьями, сперва одного, потому второго, отчего они осели с мерзким хрипением. Я с трудом перевел дух, чувствуя спиной под заплечным ящиком мокрую рубашку, после чего поправил сползшие очки и взглядом охотника оглядел своих немертвых противников. Только подойдите снова! — Вот ничему вас жизнь не учит, — пробормотал я и глянул наверх — мои друзья все еще карабкались наверх, впереди была Кириэн, освещающая путь, за ней следовали Дин и Вэйж, страхующие Пушинку, последним поднимался Шаоци, которому восхождение давалось тяжело — я прямо слышал, как тяжело он дышит. — Мальчики! — внезапно закричала Кириэн, и ее рука с фонарем взметнулась высоко вверх. — Я вижу свет! Прямо передо мной, там, в долине! Похоже, город или деревня! Это оно? — Не знаю! — с замиранием сердца отозвался я, сверяясь с компасом — он все еще барахлил, указывая на присутствие рядом активной нечисти. — Нужно посмотреть! — Поднимайтесь, рин Чан! Лисья Столица! Мы все-таки не зря шли целый день по щиколотку в грязи, уставшие, выдохшиеся, наполовину мертвые, потерявшие было всякую надежду. Я почувствовал, как трепещет моя душа, и налетевший ветер всколыхнул мои воспоминания. Светлый город, с минаретами и эркерами, построенный по одним лисам известной системе, он ждет меня, а я — бегу навстречу… Нефритовый Император Золотым Троном меня по голове, моя мечта сбылась! Карабкаясь наверх, я весь утонул в своих грезах — как нас встретят, помогут отмыться, дадут красивые одежды, чтобы не стыдно было и перед правителем лисьим показаться — а потом мать обнимет меня и назовет по имени, нет, не по псевдониму, который я взял в годы студенчества, вовсе нет — по истинному имени, которое дала она меня сама, когда я был еще младенцем. Тсуи… Только она могла выбрать мне такое имя! Наконец, я поднялся наверх и жадно посмотрел в сторону, куда мне показывала Кириэн, и в момент с меня слетел весь хмель мечтаний. Минареты, эркеры, балкончики, башенки? Да ничего подобного! Представьте мои чувства, когда я вместо священного города из своих снов, моего личного Селефаиса, увидел деревню — обыкновенную деревеньку, точно так же выглядит Синьбанчжан поздним вечером, с горящими окошками домов, темными, несмотря на уличное освещение, улочками и красными огнями в фонарях у забегаловок. — Рин Чан! — воскликнула Кириэн — ее глаза светились неподдельной радостью. — Вот, мы пришли! Над нами повисла долгая пауза. Я просто не знал, что мне сказать. Я был расстроен? Разочарован? Растоптан? Мои друзья глядели на меня, желая узнать, что же заставило меня так растеряться и молча, недвижимым взглядом смотреть вниз, на поселение у подножия холма. — Ну же? — обеспокоенно спросил меня Вэйж. — Энтони, ты чего? — Это не Пуян, — только и смог сказать я через комок в горле.