***
Чимин, стоя в коридоре, вертел в руках мазь, которую купил в аптеке по рецепту врача. Атмосфера в коридоре была неприятной, но никакое место не могло наградить той степенью тревоги, страха и стыда, которые ты чувствуешь, находясь в Доме среди практически не прекращающихся стонов и криков. Возвращаться туда хотелось всё меньше, а желание сбежать, прихватив с собой одного конкретного омегу, росло с каждым днëм. Их ситуация становится сложнее, Чимин понимает, что она выходит из-под его контроля. — Чимин? — послышался неуверенный голос рядом. Омега метнул взгляд в сторону, замечая знакомого мальчика рядом. — Вы помните меня? — Конечно, мы встретились не так давно. Как поживаешь, Крис? Выглядишь лучше. — А, это новая одежда. — Он улыбнулся, похлопав себя по груди. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — Я с другом, он попал под машину. — Какой ужас, — произнëс Чимин, но ни капли сожаления в его голосе не было. Было слишком много своих проблем, чтобы переживать о чужих. Однако, несмотря на это, он смотрел на мальчика и внимательно его слушал, выглядя немного незаинтересованным. — На самом деле, он сам бросился под машину, чтобы получить компенсацию. Пара ушибов, несерьёзный перелом, а заплатят неплохо, только бы в полицию не заявляли. — Каждый выживает как может. — Чимин усмехнулся. — У тебя ещё остались деньги? — Да, мне надолго хватит. — Возьми. — Омега достал из кармана плаща две жëлтые купюры, протягивая их юноше. Тот посмотрел недоверчиво на деньги, не решаясь их принять. — Купишь себе что-нибудь. — Не нужно, вы и так много сделали для меня. — Ценность того, что я сейчас держу в руке, для меня не превышает одной воны. Не возьмëшь — я их выброшу. — Спасибо, — тихо произнëс Крис, аккуратно вытаскивая деньги из чужих пальцев, будто ждал, что Чимин передумает. — Может быть, вам купить что-то и принести? — Если купишь немного фруктов, я буду признателен, но с доставкой возникнут трудности. — Почему? — Потому что в месте, где я живу, детям лучше не появляться. — Господин, я уже не ребëнок. Вы можете ко мне обращаться в любое время, я всë выполню. — Слышал про «Дом чайных роз»? — спросил Чимин, прищурившись, чтобы просканировать последующую реакцию, но юноша лишь кивнул, ожидая указаний. — Возьми ещё вот это. — Омега вручил ему мазь. — Больше ничего не скажу. Сможешь сам найти меня? — Я справлюсь. Спасибо вам, господин. Крис ушёл, и Чимин осознал, что во время разговора с тем, кто не имел отношения к его жизни, ему стало немного легче. Сейчас же груз всех проблем снова начал давить на плечи, нужно было понять, какую решать в первую очередь, но, казалось, с каждым днëм их становилось всё больше. Чимин собирался уходить, когда заметил Чонгука, вышедшего из кабинета. Тот быстро заметил его и направился к нему. Чимин спокойно стоял на месте, скрестив руки на груди и опираясь спиной о стену сзади. Он смотрел на него, пока Чонгук приближался, и внешне не выражал никаких эмоций, но внутри всё дрожало. Знакомое и ненавистное чувство — страх. — Что ты делал в кабинете врача, у которого недавно был я? — Спрашивал о твоём самочувствии. Напрямую ведь ты мне ничего бы не рассказал после вчерашнего. — А что было вчера? Ты сделал что-то, чего не делал обычно? Заплатил и получил удовольствие, что в этом криминального, если мы в борделе. — Хоть раз ты можешь снять маску шлюхи, для которой важны лишь деньги? — произнëс Чонгук, а Чимин рассмеялся, глядя ему в глаза. — Милый, какую маску? Разве не таким ты меня любишь? Я продаюсь, а у тебя есть деньги, чтобы покупать меня, разве не идеальные отношения? Вчера ты в очередной раз доказал, что мой голос ничего не значит, а я напомнил, что принадлежу не тебе. Мы не в расчëте? — Ты ненавидишь меня. Если бы я мог что-то сделать, чтобы исправить это… — Ты можешь исчезнуть, — резко и холодно ответил Чимин, и теперь в его голосе не было показного веселья. — Тогда я обещаю подумать над тем, чтобы ненавидеть тебя и тебе подобных чуть меньше. Сделай одолжение, — Чимин оттолкнулся от стены и подошёл к нему, остановившись вплотную. — Дай мне несколько дней на восстановление, чтобы потом я снова смог раздвинуть ноги по твоему приказу. До встречи, Чонгук-и, надеюсь, произойдëт она нескоро. Чимин несильно похлопал его по щеке и начал уходить, чувствую спиной его взгляд, который, наверное, будет преследовать его, пока не закроются двери лифта. Не получается не прогонять прошлую ночь в голове. Он бы смог прожить и тысячу таких, только бы Тэхён был в безопасности и не видел его падения как вчера. — Ким Тэхён, — произнëс Чонгук, заставив Чимина остановиться и повернуться в ожидании следующих слов. — Так зовут омегу, который каким-то волшебным образом вскружил тебе голову, ради которого ты идëшь на все эти жертвы. Я-то привык к тому, что тебе плевать на всех. Я в ступоре, потому что не могу объяснить это. — К чему это? — Никто никогда не трогал твоё сердце, а сейчас ты готов рискнуть всем ради кого-то другого. — Рискнуть всем? Смеëшься? Не говори глупостей, — произнëс Чимин, не заметив, как Чонгук подошёл к нему, и теперь они стояли на расстоянии метра друг от друга. — Я всё видел. Ты на многое готов ради того, кто так неожиданно и недавно появился в твоей жизни, и он такой же. У всех есть слабые места, ты — моë, а он — твоë. Я раздавлю любого, кто посягнëт на моё слабое место, а ты? Хватит сил, чтобы давить? — У меня нет слабых мест, — произнëс омега, прищурившись. — Хватит. — Тогда поспеши вернуться. Намджун хотел зайти сегодня днëм, возможно, он уже там. Чимин изменился в лице в мгновение ока, а Чонгук грустно улыбнулся, заметив это. Ведь на его лице он сейчас видел те чувства, которые в его мечтах Чимин к нему питал. Омега не попрощался, ни слова не сказал, прежде чем уйти, лишь сорвался с места и побежал к лифту. Чонгуку не к лицу быть хорошим. Чем-то жертвуя, он чувствует себя не в своей тарелке, ведь, как правило, героям не дают вознаграждение, и он ничего не получает взамен. Желаемое не свалится с неба в руки, чтобы достичь его, нужно идти по головам. И до вчерашнего дня он шёл, не жалея, теперь что-то изменилось. Джин назвал его монстром, теперь Чонгук непроизвольно избегает зеркал. Если в нëм проснулась совесть, Чонгуку хочется еë скорее заглушить, но пока он идёт против своих желаний.***
Сюмин флиртовал с клиентом, когда заметил смутно знакомого человека у входа. Едва можно было пройти сквозь толпу по вечерам, а сейчас, чтобы сосчитать количество людей, хватило бы пальцев. Присмотревшись, омега улыбнулся, у него с утра было плохое настроение, а сейчас появился шанс поднять его. Он прощается с мужчиной, обещая подойти к нему позже, и приближается к Намджуну. — Добрый день, признаться, я удивлён видеть вас здесь. Почему не заходите к нам почаще? — Нет времени, — ответил он, вежливо улыбнувшись, и продолжил искать кого-то глазами. — Вам нужен кто-то конкретный или, может, я могу помочь скрасить ваше одиночество? — Конкретный. Ким Тэхён. Я бы хотел увидеть его и предупредить о том, что приду вечером. — Вот как, — произнëс Сюмин немного заторможенно и улыбнулся. — Всё же я могу вам помочь. Провести вас к нему? — Буду признателен. — Пройдëмте за мной.***
Тэхён часто дышал и постоянно вертелся, будучи не в силах найти позу, в которой ему будет удобно находиться больше пяти минут. Ему было жарко, тело, казалось, горело, а одежда причиняла дискомфорт. Брюки уже лежали на полу, нижнее бельё намокало, но чтобы понять, что происходит, нужно было напрячь сознание, а у Тэхёна оно отказывало функционировать. Омега сжимает подушку перебинтованной ладонью, рана на которой почти не переставала ныть, и утыкается в неë носом. Своя подушка ему не симпатизирует, а вот соседняя достаточно сильно отдаëт лимоном, и Тэхён жадно дышит этим ароматом. Юноша слышит скрип открывающейся двери, и вспыхнувшая надежда на то, что наконец вернулся Чимин тут же обрывается, стоит почувствовать запах древесины. Тэхён сворачивается калачиком, хватается за живот, который, казалось, протыкали раскалëнными ножами. Он злым взглядом исподлобья смотрит на Намджуна, обвиняя его в своей боли, ведь до его прихода ему действительно было немного лучше. Страха перед этим альфой сейчас нет, но желание, чтобы он ушёл, порождает агрессию. — У него течка? — спрашивает Сюмин, нахмурившись, хотя ответ очевиден для них обоих. Он бросает взгляд на Намджуна, но тот его явно уже не слушает. Альфа смотрит на Тэхёна, и в его глазах всё меньше осознанности, аромат душистой сирени распространяется по всему телу вместе с кислородом. Тэхён не контролирует феромоны, впрочем, сейчас это совершенно невозможно, тем более учитывая то, что у него это первая течка. Сюмин начинает паниковать, когда Намджун делает шаг, заходя в комнату. — Прошу прощения, господин, вам лучше уйти. Вы можете зайти к нему позже. Господин? — Я сам справлюсь, уходи. — Что вы собираетесь делать? — Разве не очевидно? У него течка, ему нужен альфа. — Он же ничего не понимает сейчас, это нарушает все правила, — говорил Сюмин, продолжая настаивать на своём. Намджун делает ещё шаг, и услышанное поражает обоих. Из груди Тэхёна вырывается тихое рычание, немного похожее на сопение. — Кажется, ему не нравится ваша идея. — Сюмин усмехнулся, будучи даже немного восхищëнным увиденной картиной, но встретив предупреждающий взгляд Намджуна, вновь стал серьëзным. — Уходи, я позабочусь о нëм. — Но договор… — Это формальность, мне всё равно не откажут. Уходи, — с нажимом повторил он. Сюмин закусил губу, борясь с совестью. Да, именно этого он хотел — добавить проблем в семейную жизнь самой обсуждаемой парочки «Дома чайных роз», но подлаживать Тэхёна под альфу, когда он пребывает в бессознательном состоянии, бесчеловечно даже для него. Сюмин прикрыл дверь, медленно шагая вдоль по коридору и думая над своим поведением. Он тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Нет, его не должны смущать подобные выходки. Сюмин замечает Чимина, который прошёл мимо него по направлению к своей комнате, и выдыхает с облегчением, планируя быстрее ретироваться. Чимин толкает дверь, замирая на пороге. Тэхён сидит в самом дальнем углу кровати, издавая странные звуки, явно свидетельствующие о его недовольстве, а Намджун стоит в нескольких метрах от кровати, по мнению Чимина, совсем не вписываясь в атмосферу комнаты. Аромат сирени слишком концентрирован, и Чимин понимает, что у Тэхёна так не вовремя началась течка. — Это моя комната, уходи сейчас же, — произнëс Чимин, переступая порог. — Почему он в твоей комнате в таком состоянии? — Я не обязан отвечать. — А я тебя — слушать. Кто ты такой, чтобы раздавать приказы? — А ты кто такой? — Чимин подошёл к нему, отгородив его от кровати, но не приближаясь к ней. В период такой сильной течки Тэхён мог агрессивно реагировать даже на Чимина. Головой он понимает, что это нормальное явление, но душа болит по этому поводу. — Важная шишка? Возможно, но прямо сейчас ты не имеешь никаких прав, чтобы здесь находиться. Можешь весь мир перевернуть, но никто не позволит тебе взять омегу в течку против его воли, если он принадлежит другому. — Чимин, — тихо и с придыханием произнëс Тэхён, заставив омегу повернуть голову в его сторону. — Так это ты, — Намджун улыбнулся, — проститутка, которую таскает Чонгук. — Грешно не знать звëзд в лицо, господин. Я повторю ещё раз, если до тебя долго доходит. Про-ва-ли-вай, — произнëс Чимин, чëтко отделяя каждый слог. — У тебя будут проблемы, — сказал мужчина и посмотрел на Тэхёна на кровати. — Ему больно. Он был с альфой до наступления первой течки, ему будет сложно пережить еë. Я нужен ему. Не будешь же ты этого отрицать? Мне только подойти стоит, как он сам набросится на меня. Намджун выпустил феромоны, чтобы повлиять на Тэхёна. В течку феромоны альфы могли свести любого омегу с ума, и он не мог этим не воспользоваться. Тэхён тут же захныкал, ложась с краю, подальше от незванного гостя, и утыкаясь носом в подушку. Запах альфы просачивался сквозь ткань и перья, не давая возможности спрятаться от него. Чимин внимательно наблюдал за ним, подмечая странности. Намджун сделал ровно два шага вперëд, прежде чем Тэхён приоткрыл глаза и зарычал, предупреждая. Его поведение удивляло обоих. Чимин направился к кровати, пока Тэхён, не отрываясь, смотрел на него. Он остановился рядом с постелью, протянув руку к омеге. Чимин контролировал свои феромоны, чтобы Тэхён, отдавшись своей природе, не разозлился на то, что рядом омега. Когда первая течка наступает поздно, омега буквально теряет голову, и всё, что им движет, так это инстинкты. Странным было то, что он всячески игнорировал альфу, находившегося в комнате, даже относился к нему враждебно. — Тэхëн-а, это я, — негромко произнëс Чимин и присел на кровать. Юноша оторвался от подушки и повëл носом, уловив слабый аромат лимона. Тэхён приподнялся, глядя на него мутным взглядом. Щëки были красными, лицо блестящим от пота, а рот был приоткрыт. Юноша подкрался к Чимину, обнюхивая его волосы, местечко за ухом и шею, будто пытаясь раздобыть больше запаха. Он перебрался на его колени, обвив всеми конечностями и продолжая щекотать кожу дыханием. Теперь вместо рычание из груди вырывался довольный рокот, что для всех присутствующих было в новинку. Чимин с подобным не сталкивался, Намджун много слышал, но не был свидетелем. Альфа их рассматривал, не понимая, что происходит и как это вообще возможно. Как омега, находясь под воздействием сильнейшей течки, может предпочитать альфе другого омегу? В дверь постучали, вскоре человек за ней, не получив ответа, открыл еë. — Господин, я принëс то, что вы просили, — произнëс мальчишка, быстро осмотрев комнату. За свою недолгую жизнь он был в самых жутких и тëмных местах, но не было такого, где бы он чувствовал себя более некомфортно, чем в этом здании, и эта комната была такой же. Она просторная, здесь большая на вид мягкая постель, пушистый ковëр, но атмосфера мрачная. Деятельность, которой живëт это здание, отравляет каждый его уголок, каждую комнату, и эту тоже. Смешивающиеся запахи раздражают рецепторы, и, поняв, в чëм дело, Крис закрывает нос рукавом куртки. Аромат сирени слишком сильный, обладатель его не контролирует. Лимон горчит, значит тот, от кого исходит этот запах, волнуется или боится. А древесина кажется жжëной, похоже, еë хозяин злится. — Прошу прощения. — Юноша оставил большой пакет возле стены, поправил козырëк кепки, пряча глаза, но не вышел. — Господин, нам нужно уйти. — Позови охранника — альфу со светлыми волосами, — попросил Чимин, обнимая омегу, который немного притих в его руках. — Не нужно. Господин, нам нельзя здесь быть, — сказал юноша, но мужчина не сдвинулся, разглядывая незнакомого юношу и поражаясь его смелости. — Господин, идëмте. Намджун очнулся лишь тогда, когда мальчишка утащил его из комнаты, закрыв дверь. Он тряхнул головой, запах течного омеги вскружил голову. Не известно, что бы произошло, если бы его оттуда не вывели. Нарушение ключевых правил грозит запретом на посещение «Дома чайных роз», возможно, и судебным иском, а для его карьеры репутация должна быть блестящей. Он поднимает взгляд на парня, на которого злится и которому в какой-то степени благодарен, но не находит того взглядом. Намджун спустился на первый этаж, взял некрепкий коктейль и занял один из диванов, раздумывая над тем, что увидел недавно. Дел на сегодня было запланировано много, но навряд ли он сможет заняться ими из-за того, чем забита голова. К тому же, встреча вечером с понравившимся омегой сорвалась, что не могло не раздражать. Чимин — омега, на котором помешан Чонгук, и, наверное, первый омега, который смел так разговаривать с Намджуном. Интересно, проститутки в «Доме чайных роз» все обладают своеобразным характером или только самые дорогие? Намджун никогда не стремился платить за время с омегами. Хоть деньгами и связями он обделëн не был, они всегда доставались ему бесплатно. Тэхён оказался исключением, стоило только увидеть его однажды, почувствовать чистый нетронутый альфой запах, как желание обладать взыграло в нëм. Он всё думал о сцене, что произошла несколько минут назад. Отрицать очевидное было глупо: Тэхён, пребывая в бессознательном состоянии из-за течки, не хотел его видеть, но потянулся к Чимину, к другому омеге, в котором должен был увидеть конкурента. Что за связь между ними? Раздумывая об этом, Намджун лишь натыкался на ряд противоречий.***
Чимин, нахмурившись, смотрел в одну точку на стене. Он ненавидел Намджуна и, увидев его здесь, испугался за Тэхёна. Поняв, что у него течка, он подумал, что ситуация безвыходная. Тэхён созрел поздно, но то, с какой силой его накрыла природа, его поразило. Однако природа омеги проявилась как-то неправильно. О подобном исходе и думать было глупо, Чимин бы поверил в то, что Тэхён не захотел бы его видеть. Его представления идут вразрез с реальностью, потому что Тэхён сейчас ластится к нему, бродит носом по шее и хнычет, потому что тот контролирует запах, и течному омеге мало тех слабых вырывающихся ноток. Чимин выпускает феромоны, чтобы вытеснить тяжëлый аромат древесины, и юноша в его руках дрожит, жадно глотая воздух. Боль отпускает в тот момент, когда вся комната тонет в цитрусе. Тэхён отрывается от его шеи и обхватывает ладонями его лицо, чувствовать прохладную кожу пылающими руками приятно. Пак смотрит в его глаза, не верит, что всё происходящее — правда, а Тэхён не может думать ни о чëм. В его мыслях, руках и лëгких — Чимин. — Мне жарко, — говорит Тэхён и пытается справиться с маленькими пуговицами на рубашке, но те дрожащим пальцам не поддаются. Чимин принимается помогать ему, но успевает расстегнуть только четыре, прежде чем Тэхён толкает его, заставляя упасть спиной на кровать. Омега нависает над ним, недолго смотрит в глаза и выравнивается, устраиваясь задницей на выпирающем через джинсы возбуждении Чимина. Ткань в месте их соприкосновения тут же намокает. У Тэхёна рубашка спадает с одного плеча, открывая вид на острые ключицы. На карамельной коже расцветают следы их любви, которые просто не успевают заживать. Тэхён пытается стянуть его плащ, Чимин усмехается, приподнимаясь и снимая его самостоятельно. Вещь оказывается на полу, а Чимин — пригвождëнным к кровати за плечи. Тэхён задирает его водолазку до шеи и склоняется над ним, припадая губами к груди. Соски у Чимина розовые и красиво контрастируют со светлой кожей. Поддаваясь порыву, Тэхëн покусывает торчащие горошины и посасывает их. Чимин выдыхает, прикрывая глаза и поглаживая Тэхёна по затылку. Юноша потирается членом о чужой через слои одежды, и этого трения катастрофически мало, из-за чего он снова начинает хныкать. — Малыш, нужно быть терпеливее. — Чимин положил ладони на его плечи, пытаясь отстранить от себя, но Тэхён вновь недовольно и тихо зарычал как тогда, когда здесь был посторонний. — Понял, делай, как хочешь, — сказал Чимин, положив свои руки рядом с головой. Тэхён приближается к его лицу, проходится языком по губам, скользит им между ними. Его ресницы трепещут, но глаза закрыты не полностью, и он следит за выражением чужого лица. — Чимин-а, — тянет он сладко, заставляя член заинтересованно дëргнуться. — Одежда… еë очень много. — Мне снять еë? — Да. — Тогда ты должен слезть с меня. — Нет, — произнëс Тэхён, мотнув головой. — Это займëт всего минуту, — объяснял он, заправляя прядь волос ему за ухо. — А потом ты сядешь мне на лицо. — Как это? — тихо спросил Тэхён. Говорить и формулировать предложения было сложно. Чимин приподнялся, заставляя встать и Тэхёна, и прижался губами к его уху, собираясь шептать непристойности. — Я лягу на кровать, а ты встанешь коленями рядом с моей головой и опустишься прямо на мои губы, мой язык будет проникать в твою дырочку, и ты будешь скакать на нëм будто это член. — Ах. — Чимин опустил голову, увидев, как рука Тэхёна орудует у него же под бельëм. От пошлых разговоров омега не краснеет, напротив, жаждет, чтобы это поскорее перестало быть просто словами и связалось с реальностью. Он отсаживается, наблюдая за тем, как Чимин постепенно обнажается, и либо для Тэхёна время тянется слишком медленно, либо Чимин не торопится. Омега ложится на кровать, подзывая Тэхëна к себе. Тот быстро сбрасывает нижнеë бельë, забывая про рубашку и обращает внимание на длинный синяк поперëк живота Чимина. Он касается его кончиками пальцев, вспоминая вчерашнюю ночь, а Пак перехватывает его за запястье, привлекая внимание к своему лицу, а не телу. — Забудь, сейчас это не важно. И Тэхён впервые с ним согласен, потому что не хочется думать и вдаваться в подробности, пока ему не до этого. Тело пылает и жаждет внимания омеги, запах которого сводит его с ума. Тэхён, ведомый руками Чимина, становится коленями по обе стороны от его головы, спиной к изголовью. Крупная капля стекает с ягодицы, и немного приподнявшись, он слизывает еë с внутренней стороны бедра, чуть ниже половинки, языком чувствуя, насколько горячая его кожа. Тэхён от этого покрывается мурашками и вскрикивает, когда Чимин резко надавливает на его бëдра, заставляя сесть. Мышцы раскрываются под давлением языка, пропуская его внутрь. Тэхён кое-как справляется с оставшимися пуговицами и выбрасывает рубашку на пол. Язык Чимина длинный и острый во всех смыслах этих слов, он заставляет омегу дрожать и извиваться. Тэхëн упирается руками в кровать, а затем наклоняется, практически ложась на Чимина. Юноша натыкается взглядом на возбуждëнный член рядом со своим лицом и трëтся о него. В обычный день он бы никогда не позволил бы себе вести себя столь откровенно, но сегодня все границы стираются, а стеснение прячется где-то, не смея их прерывать. Тэхён мажет языком у основания, посасывает там же кожу, чувствуя, как Чимин сжимает его ягодицы, значит, нравится. Тэхён, приподнимаясь на локтях, обхватывает головку губами, несильно сдавливая и втягивая в рот подобно леденцу, и мычит, потому что язык начинает в нëм двигаться ещё усерднее. Он насаживается ртом глубже, прикрывая глаза. Чимин опускает голову на подушку, шумно дыша и хмурясь от приятного жара, обволакивающего его член. Челюсть болит, и это — самая маленькая жертва, на которую он готов пойти, чтобы его омеге было приятно. Взгляду Чимина открывается самая возбуждающая картина: подрагивающая дырочка между ягодиц, на которую стоит лишь немного надавить, чтобы вышла новая порция смазки, и красивый изгиб поясницы. Чимин жмурится, пытаясь сосредоточиться, чтобы продолжить заниматься удовольствием омеги, но Тэхён мешает. Юноша сглатывает, желая лучше распробовать омегу, тем самым сдавливая головку и заставляя Чимина выпустить низкий стон. Тэхён от этого звука заскулил, плотнее прижимаясь к его телу своим. Желание подставляться и прогибаться растëт, хочется вести, делать всё, что пожелает собственное тело и сердце, но в то же время быть послушным. Чимин обнимает его руками за бëдра, подтягивая обратно к своему лицу и заставляя юношу оторваться от его члена. Тэхён выравнивается, посматривая назад, но всё, что он может видеть, так это глаза и нос Чимина возле своих ягодиц. Руки омеги протиснуты под бëдрами, обхватывая их, пальцы собираются в замок на пояснице, из-за чего парень, под давлением чужих рук разводит ноги. Тэхён выдыхает, когда в него снова проникает язык. Он минимально заполняет его, но приносит удовольствие. Тэхён запрокидывает голову назад, касается своего члена ладонью, приподнимается и опускается, насаживаясь на язык. Тело блестит, а его всего лихорадит, с губ продолжают срываться стоны, хныканье и мольбы, а бëдра начинают дрожать. — Чимин-и, Чимин-и, мне так хорошо, — говорит он, сбивчиво дыша. Ладонь на члене ускоряется, внизу живота стягивается узел, который опускается всё ниже. Тэхён упирается свободной рукой в кровать, потому что расчитывать на одни лишь ноги было глупо: те сейчас дрожали и его не слушали. Когда кончает, Тэхён издаëт звуки, похожие то ли на писк, то ли на скулëж, и Чимин находит это очаровательным. А ещё Пака сводит с ума, когда юноша, переживая свой оргазм, дрожит всем телом и потирается о его грудь членом. Тэхён расслабляется, падая на омегу и восстанавливая дыхание. Живот не покалывает, нет спазмов, вызванных течкой, но возбуждение столь же велико, кажется, в этом плане ему ни чуть не стало легче. Сознание, на секунду прояснившееся, снова мутнеет. Тэхён тычется носом в член под головкой, этим немного смущая Чимина, что странно даже для него. — Хочу его, — шепчет он, обдавая возбуждëнный орган горячим дыханием. — Хочу его внутри. Чимин-и, пожалуйста. — Нужно подготовить тебя. — Нет, я уже готов. Он так мне нужен, пожалуйста. — Тэхён, ты говоришь с моим членом или со мной. Кто тебе важнее сейчас? — возмутился Чимин, несильно шлëпнув омегу по ягодице, но из-за того, насколько чувствительной была его кожа сейчас, даже слабый удар оставил след от ладони. Тэхён был похож на сладкий зефир, который плавился под его пальцами. Юноша в ответ на его слова лишь завозился и недовольно захныкал, потому что ему не дают желаемое, а Чимин не может сопротивляться его капризам, тем более когда он просит в такой форме и о таких вещах. — Хорошо, малыш, сейчас всё будет, ложись на спину. Тэхён медленно сполз с него, исполняя его просьбу и укладываясь так, что его голова почти свисала с постели. Чимин встаëт на колени, осматривая свою тело и замечая капли густой спермы на груди, которые стекали вниз. Его внимание привлекает бархатный стон, и парень переводит взгляд на омегу, замирая. Медовая кожа отражает жëлтый свет люстры, который сегодня кажется особенно тусклым, щëки красные, рот приоткрыл. Чимин скользит тëмным взглядом по его телу, останавливая его на ягодицах юноши. Тот толкает в себя два пальца, смотрит ему в глаза и заламывает брови. Он быстро двигает рукой, создавая пошлый хлюпающий звук. — Что же тебя так возбудило, что ты не смог подождать несколько секунд? — поинтересовался Чимин, наклонив голову к плечу. — Ты выглядишь так… Ах… я запачкал тебя. — Сложно говорить с пальцами в заднице? Чимин приблизился, игнорируя взгляд омеги и рассматривая его дырочку. Он добавляет к пальцам Тэхëна один, затем вставляет два одновременно. Юноша прекрасно растянут, и дело не только в том, чем они занимались некоторое время назад. Течка подготавливает его к тому, чтобы он принимал, поэтому смазки так много, что она впитывается в простынь, наверняка портит матрас. — Стоит ли совать в тебя что-то другое, если только от пальцев ты сам не свой? Чимин нависает над ним, опираясь на локоть и улыбаясь, глядя в глаза. Он совершает быстрые толчки, загоняя пальцы по самые костяшки, а Тэхён достаëт свои, чтобы за что-то ухватиться. Чимин смотрит на длинные фаланги и приоткрывает рот, намекая на то, что юноше следует сделать. Влажные пальцы проскальзывают между губами, давят на язык. Чимин чувствует вкус смазки, которым наслаждался недавно, облизывает палец, а Тэхён заворожëнно смотрит на его пухлые губы. Нигде он не видел настолько красивых губ. Возможно, есть губы прекраснее, Тэхён признаëт, но он никогда не узнает, правда ли это, потому что лишь на эти губы хочется долго смотреть. Тэхён любуется ещё пару мгновений. Даже когда разумом движет по большей части лишь возбуждение, Тэхён не может не зависнуть, глядя на него. Чимин был подобен произведению искусства. Нет, он был лучше всех творений мира, он был шедевром. Это искусство сейчас для него, и не хочется думать о том, что потом из-за обстоятельств оно будет в руках другого, других. Тэхён сокращает расстояние между их губами, мычит в поцелуй. Хочется дышать Чимином, хоть он и так, кажется, уже под кожей, разбегается по телу, путешествуя по венам от сердца к органам. Тэхёну не хватает, ему нужно больше, нужно стать единым целым, чтобы удовлетворить свои желания. Тэхён покусывает его нижнюю губу, втягивает еë в рот, затем давит на язык. Поцелуй мокрый, прерывающийся стонами и сбитым шумным дыханием, слюна стекает по подбородку. Чимин то ли специально, то ли бесконтрольно, делает запах более горьким и агрессивным, и Тэхёна ведëт из-за этого. Он откидывает голову, а Чимин замечает, что смазки становится ещё больше. — Чимин, вставь, — шепчет он, на что омега ухмыляется. — Что? Ангел, я не слышу. — Вставь мне, — чуть громче ответил Тэхён, взглянув на него. — Пожалуйста, сейчас же. — Просишь или приказываешь? — Чимин продолжал дразнить, раздражая возбуждëнного омегу. Тэхëн приподнял голову и схватил парня за затылок, сильно сжав пальцы и смотря в его глаза. — Трахни меня, — произнëс он низким голосом, и о просьбе сейчас ни шло и речи. Выбора у Чимина не было, и если бы он на это жаловался, то был бы глупцом. — Так, как трахал других омег. Чимин округлил глаза, удивляясь услышанному. Аромат сирени может измениться настолько, чтобы затруднить дыхание, или, может, Чимин намеренно не пропускает воздух в лëгкие. Запах цветов везде, его становится всё больше, и причиной тому… Ревность? Почему она вспыхнула так неожиданно? — С ними ты тоже был таким медлительным? Тэхён прищурился. Чимин молчал, да и ответа он не ожидал, казалось, просто вëл монолог. Тэхён схватил его за плечи, сбрасывая с себя, и благо — кровать была большой, иначе бы он оказался на полу. Омега не позволяет Чимину опомниться, седлает его, шаря за спиной, быстро находит его член и насаживается на него полностью, блаженно выдыхая. Пак стискивает кожу его бëдер пальцами и поражëнно смотрит на него. — Если хочешь, чтобы всё вышло хорошо, лучше сделай всё сам. Так, тебе нравилось это? Тэхён возвышался над ним, упираясь руками в кровать рядом с его головой, приподнимался и опускался снова. Он был увлечëн своим делом, желал побыстрее достичь финала и в то же время ему нравилось тянуть. Юноша прекрасно себя чувствовал, наслаждаясь цитрусовым ароматом и используя чужой член и тело. Чимин его не узнавал, казалось, течка выпустила его альтер-эго, а самого Тэхёна заперла внутри. А быть может, Тэхён и есть такой, просто он выстраивает границы, которые стираются, когда наступает течка. — Нравилось что? — Трахать их, — ответил юноша, проводя указательным пальцем по груди парня, размазывая сперму и пот. — Они просили тебя так же, как и я? Умоляли не останавливаться? — Тэхён… — Ты кувыркался с Юнги не так давно, его было слышно на весь коридор. Мне было стыдно, а сейчас я ненавижу это вспоминать. — Если бы я знал, что остепенюсь, вëл бы себя сдержанее. — Чимин хотел коснуться его щеки, но тот увернулся, схватил его за запястье и прижал руку к кровати. — С Джином ты тоже спал? — поинтересовался юноша, и молчание Чимина было самым красноречивым ответом. — Даже с Сынмином? Розе? Джису? — Хватит перечислять. — Ты перетрахал весь «Дом чайных роз»? — С Сюмином ничего не было. — Ты даже с Соми спал, — прошипел Тэхён недовольно, сжав его шею ладонью, которая прежде покоилась на груди. Чимин вновь отчëтливо слышал его рычание. Если бы сейчас записать это на диктофон было бы уместным, парень бы непременно это сделал, потому что под этот звук хотелось просыпаться. — Назовëшь шлюхой? — Чимин улыбнулся, накрывая ладонью его руку у себя на шее. — Я никогда так не скажу. — Тогда какое имеет значение, с кем я спал? — Чимин отнял от себя его руку, та сжалась в кулачок, и, поднимаясь, он прижал еë к своей груди, глядя в глаза. Тэхён смотрит на него сверху вниз, сидя на его бëдрах. — Я не святоша, знаю, ты со столькими людьми не был знаком в сумме, со сколькими я спал, но никогда для меня это не имело значения. Случалось, мне было с ними хорошо, они нравились лишь моему телу, а моя душа тосковала, но сейчас она поёт, потому что я с тобой. Не ревнуй, мой ангел, моё сердце — твоё. А ты отдашь мне своё? Тэхён молчит некоторое время, глядя в его глаза ничего не выражающим взглядом. Он думает над ответом? Сомневается? Может, он хочет уйти прямо сейчас, пока не поздно? Уйти к человеку, с которым будущее возможно, от человека, который даже банальное завтра не может обещать? — Я люблю тебя, — произносит Тэхён, его брови немного нахмурены, говоря о том, что он серьёзен. Признание врезается в память, оно прокручивается в голове, а биение собственного сердца заглушает все звуки. Слова эти такие драгоценные, а сказаны в неподходящий момент, в неправильном месте, возможно, не тому человеку. Что Чимин сделал, чтобы заслужить эти слова? Тэхён улыбается понимающе и грустно и обнимает за шею. Наверное, Чимин ещё не готов произнести тоже самое? Это не важно, ведь Тэхён обязательно когда-нибудь услышит заветные три слова. Тэхён целует его шею, снова начинает двигаться, пытаясь заставить забыть о том, что только что сказал. Он постепенно успокаивается, теснее притираясь к его телу. Член касается простаты, и Тэхён стонет у Чимина над ухом, а затем ласкает языком ушную раковину. Чимина хочется поглотить целиком, в каком-то смысле он этим занимается прямо сейчас, проталкивая в себя его член как можно глубже. Подобные грязные мысли заставляют его улыбнуться и закусить губу. — Тэхён? — Да? — Я ведь не ответил. — Не страшно, главное — я сказал, что чувствую я, ты не обязан отвечать, — говорит юноша, постанывая и ëрзая на его бëдрах. — Нет-нет, погоди. Чимин хватает его за ягодицы, останавливая. Тэхён хнычет и пытается сдвинуться, но у него почти ничего не выходит. Он смотрит на омегу возмущëнно, а тот прижимается лбом к его лбу. Неподходящий момент? А вдруг подходящий никогда не наступит? Неправильное место? Возможно, в правильном они никогда не окажутся. Не тот человек? А может, в этот раз нужно забыть о своëм статусе и понять, что он достоин кого-то столь волшебного? — Мне часто признавались в любви, один Чонгук десятки раз говорил мне это, для меня это стало чем-то обычным. Я впал в ступор, потому что тот, кого я люблю, никогда не говорил, что любит меня. Я не знал, что это ощущается так, словно мир переворачивается. Тебе, наверное, больно, а мы разговариваем. Тэхён прислушался к ощущениям, понимая, что действительно испытывает боль. Внизу живота тянет, задний проход покалывает, возбуждëнный член изнывает от пульсирующей боли. Ненамеренно он сосредоточился на негативных чувствах, забывая про то, как хорошо ему было. — Помоги мне, — скулит он, прижимаясь к нему так сильно, как это только возможно. Тэхён не привык к боли, он еë боится и избегает всевозможными способами, но сейчас от неë не спрятаться. — Тише, успокойся, — говорит Чимин, целуя его в солнечное сплетение. — Мне мало, так мало тебя. Сделай что-нибудь, пожалуйста. — Ты сам попросил. Чимин ухмыльнулся и опрокинул юношу на кровать, нависая над ним. Он затягивает его в поцелуй и ловит губами чужой стон, когда резко толкается внутрь. Тэхён сильно сжимает его шею, непроизвольно раздвигает ноги сильнее, подстраиваясь под толчки. Они быстрые резкие и глубокие, граничат с болью и лишают возможности говорить. Чимин открывается от его губ, чтобы не заглушать звуки, которые издаëт омега, и прячет лицо в изгибе его шеи, где напоминанием об их связи горит метка. Возможно ли скрыться от всего мира или хотя бы остаться в этом моменте, когда им обоим хорошо и когда никто не пытается их потревожить? За пределами комнаты опасно, тревожно, даже в ней некомфортно, на кровати тоже неудобно, лишь в чужих объятиях находиться приятно. Чимину кажется, что он посреди прекрасного сада, цветущего сиренью весной. Запах омеги сводит с ума, и он не помнит, чтобы когда-либо в жизни его так же вело от чьих-то феромонов. Чимин втягивает в рот кожу рядом с раной, старается не задевать еë, хотя та почти не болит. Тэхён думает, что Чимин вообще не способен причинить ему боль. Частота толчков увеличивается, а юноша теряется в стонах, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Короткие ногти царапают спину омеги, тот, похоже, этого не чувствует, потому что с ритма не сбивается. Ягодицы пылают от того, с какой силой о них ударяются чужие бëдра. Тэхён тянется рукой к своему члену, успевает его коснуться, прежде чем выгнуться в спине до хруста и обильно кончить, излившись на живот и грудь. Он слишком чувствительный, и после разрядки почти не становится легче, а член, снующий внутри лишь распаляет желание. Тэхёну мало внимания, прикосновений и поцелуев, и Чимин не думает на этом останавливаться. Он планирует выжать из себя всё, чтобы омега был доволен, чтобы ему хватило его одного. Чимин приподнимается, вновь рассматривая тело под собой. Сколько не смотри, а налюбоваться им невозможно. Грудь украшена белесыми каплями, соски торчат, требуя внимания, кожа лоснится, словно смазана масло. Стоит на несколько секунд отстраниться от Тэхёна, как тут же становиться холодно, и Чимин спешит прижаться к нему снова. Тэхён весь горячий, а у Чимина и тело, и душа остывшие, сейчас юноша — всё, что его греет. Толчки возобновляются, сначала медленные и неглубокие. Тэхён выдыхает и расслабляется, чувствуя, как ему становится хорошо. Сейчас всё воспринимается по-другому, и то ли течка давит на мозги, то ли он влюбился настолько, что обещания-угрозы Чимина стали явью: Тэхён зависим от его голоса, запаха, тела. Интересно, Чимин чувствует нечто похожее? Тэхён хмурится, соображать сейчас крайне сложно, но он понимает, что Чимин что-то повторяет. В коротких перерывах между толчками он говорит «люблю», иногда почти неслышно, иногда одними губами. Как мантру, как клятву, как обещание, как то, что нарушить нельзя он произносит одно слово в неподходящем месте, в неправильном мире, но тому самому человеку. Тэхён поднимает его голову, держа ладонями за щëки, заставляя отстраниться от шеи, смотрит в глаза и на секунду кажется, что сознание сейчас лишён не он, а Чимин. — Ты любишь меня? — осторожно спрашивает Тэхён. — Как я могу тебя не любить? Мне кажется, я лишился выбора в тот момент, когда впервые тебя увидел. — Ты хотел прогнать меня. — Ты был другим, нетронутым, не испорченным, я хотел, чтобы ты таким и остался. Сейчас я эгоистично радуюсь тому, что ты не сбежал. — Почему? — Потому что тогда бы я так и не понял, каково это, когда тебе есть за кого бороться. А бороться придётся много, и я сделаю всё, что в моих и не в моих силах. Чимин переплетает с ним пальцы, кольца на безымянных пальцах царапают друг друга из-за того, с какой силой сжимают руки их хозяева. Слова Чимина касаются самых потаённых уголков его души, и в тот момент, когда слëзы уже готовы сорваться с его ресниц, Тэхён обнимает его. — Пожалуйста, сделай так, чтобы я хоть ненадолго забыл о том, где мы находимся, и обо всех проблемах, что ждут нас за пределами четырëх стен. И Чимин слушается, возобновляя движения. Ему бы тоже забыться и жить этой минутой. С Тэхёном хорошо, он успокаивает его, сам того не зная, и живущая в нём тревога ненадолго затихает благодаря ему. Спина пылает от следов, оставленных чужими ногтями. Чимин шипит сквозь зубы, но не от боли, а от того, насколько приятно. Разрядка приближается, и толчки парня становится всё более хаотичными. Тэхён утыкается носом в его шею, мажет по ней губами и языком, словно исследуя еë. Чимин кончает внутрь парня, и удовольствие, которого он достиг, смешивается с вспышкой боли в области шеи. Тэхён впился зубами в участок кожи, где длинная шея переходит в плечо. Тонкая струйка крови течëт по его подбородку, падает на грудь. Чимин садится, крепко удерживая Тэхëна за спину и ягодицу, устраивая на своих бëдрах. Юноша не двигается, втягивает носом запах лимона и вонзает клыки поглубже, ревностно глядя в угол комнаты, словно там стоял тот, кто пытается заполучить Чимина, желающих много, но принадлежит он ему одному. Кажется, сейчас омега, который смущался прямого взгляда в глаза, обычных прикосновений и трясся от любой даже самой неправдоподобной угрозы, был готов разорвать на части любого, кто подойдëт к его омеге. Чимин обнимает одной рукой за талию, второй прижимает к своей шее за затылок, хотя Тэхён явно не собирался отстраняться. Юноша не кончил, сейчас стремление поскорее достигнуть финала отошло на второй план, впереди — желание обладать, поэтому он продолжает сжимать зубами кожу. Пусть метка не останется надолго, потом он поставит новую. Пускай, она не способна оттолкнуть ни одного альфу, но значит она гораздо больше, чем брачная, которую некоторые всё ещё символично ставят на свадьбах. Тэхён не спросил разрешение, и Чимин, ненавидящий всё то, что указывало на его принадлежность кому-то, будь то «Чон Хосок» в графе «владелец» или просто чужой запах на его теле, сейчас был счастлив.***
Хëнджин около десяти минут ходил по коридору, переживая о том, что происходит внутри кабинета. Минуты, прошедшие с того момента, как омега ушёл на приëм, казались вечностью. За всю ночь он не смог сомкнуть глаз, из-за чего сейчас ощущалась слабость в теле. В то, что он узнал вчера, Хëнджин до сих пор не верил. Случаи, при которых омеги в борделях заражаются от клиентов венерическими заболеваниями, были довольно распространены, но в «Доме чайных роз» они единичны. Хëнджин сжимает зубы ненавистно глядя на дверь кабинета и задавая вселенной эгоистичный вопрос: «Почему именно его омега должен быть среди этих единиц?» Дверь открывается, вырывая Хëнджина из своих мыслей. Сынмин держит в руках какую-то бумажку, смотрит на него так, словно врач сообщил ему хорошие новости, и подходит к нему, забирая свою сумку из его рук. — Что сказал врач? — Ничего такого. Я ходил за этим, — произнëс омега, помахав бумажкой. — Это справка о том, что у меня ВИЧ. Хосок сказал принести еë, и он выплатит компенсацию. — Компенсацию? Ты серьёзно? — Хëнджин нервно усмехнулся. — Конечно, серьёзно, — ответил Сынмин, ничуть не обидевшись на тон альфы. — Это большие деньги, можно отправиться в какое-то красивое место, например, на Чеджу, никогда там не был, но всегда мечтал. А можно потратить деньги на какую-то дорогую вещь. Хочешь машину? Какая тебе нравится? Хëнджин прищурился, подозревая омегу в чëм-то одному ему известном. Сынмин не выглядит, как человек, чья жизнь в опасности, и в общем не похож на того, в жизни которого произошло что-то плохое. Хëнджин молчит, потому что, если откроет рот, попросит снять маску. — Давай вернëмся? — предложил Сынмин, потому что молчание затянулось, а Хëнджин не спешил его нарушить. — Подожди меня на улице, мне нужно в туалет. — Хорошо. Сынмин приподнялся на носочках, чмокнув альфу в щëку. Прежде чем он успел шагнуть назад, Хëнджин обхватил его лицо ладонями, прижавшись к губам и скользнув между ними языком. Парень отстранился так же быстро, глядя в потерянные глаза и поглаживая по щеке. — Не осторожничай со мной. — Не понимаю, о чëм ты. — Ты меньше меня касаешься, поцелуев в губы вообще избегаешь. Не знаешь, как передаëтся ВИЧ? — Знаю, — произнëс парень, опустив голову, — но продолжаю бояться. Во мне сейчас то, от чего умирают люди, много людей. Мне даже за руку страшно с тобой держаться, хотя головой я понимаю, что ни к чему страшному это не приведëт. — Всё хорошо, не волнуйся. Иди, я скоро подойду, — произнëс альфа, коснувшись губами его лба. Сынмин улыбнулся ему и ушёл, провожаемый чужим взглядом. Хëнджин глубоко вздохнул, чувствуя тяжëлый груз проблем на своих плечах. Он приближается к кабинету, стучит в дверь и входит, подождав несколько секунд. — Здравствуйте, — говорит Хëнджин врачу и садится на стул рядом с его рабочим столом. — Я альфа омеги, который только что отсюда вышел. — Секунду, — произнëс мужчина, начав перебирать бумаги на столе, отложив одну о конкретном пациенте. — Вы — Чон Хосок? — Да, — ответил он спустя пару долгих секунд. Слышать чужое имя на вопрос о принадлежности его омеги, было неприятно, но таковой была действительность. Омега — собственность альфы, управляющий борделем, в котором она работает, — его владелец. Хосок, а не он. Хëнджин себя одëргивает, отбрасывая всякие мысли о принадлежности омег словно вещей. Кажется, у домашних собак и кошек прав больше, чем у них. Как человек может быть собственностью? — Что вы хотите узнать? — поинтересовался врач. О конфиденциальности данных о пациенте и речи не шло, так как Хëнджин представился его альфой. — Расскажите о его состоянии. — У Ким Сынмина стадия «первичных проявлений», проходит практически бессимптомно. — Что это за стадия? Сколько с этим живут? — взволнованно спросил Хëнджин, а врач усмехнулся. — Говорите так, словно она последняя. Не волнуйтесь, при должном лечении ВИЧ-инфицированный может прожить и тридцать лет, и больше. Это не приговор Без лечения, конечно, в разы меньше. — Отлично, когда можно начать лечение? — Ким Сынмин отказался от лечения, причëм от самого базового, и вы подписали отказ. Молодой человек, могу я попросить ваши документы? — Я ухожу, спасибо за информацию. Хëнджин вышел из кабинета, прижавшись спиной к двери и опустив голову. Не хочется возвращаться и смотреть в его глаза, чтобы прочитать в них, что с ним всё хорошо. Ведь он снова обманет, как обманул сейчас, не сказав о том, что отказался от лечения. Представления о долгом и совместном будущем идут трещинами. Хëнджин почти на него не злится, понимая, почему он так поступает, но не принимая этого. Нельзя влюбляться в таких, как Сынмин, в тех, кто сделает всё, чтобы тебе было лучше, даже если ты в этом не нуждаешься.***
Тэхён был ненасытен и успокоился лишь спустя час после того, как кончил несколько раз. Омега крепко спит, укрытый по пояс и не выпускает руку Чимина, та, в плену его ладоней, трепетно прижата к груди. Чимин лежит на боку и смотрит на него, будучи не в силах сдержать улыбку. Весь мир, да что там мир? Вся вселенная может в любой момент сосредоточиться в пределах одного маленького хрупкого человека. Чимин в это не верил, точнее знал, что это не для него, а сейчас убеждается в обратном. Жизнь стала сложной, чувства порождают страх за близкого, тревога и волнение не утихают днями напролëт, но он живой, по-настоящему живой человек, у которого наконец появилась цель — любой ценой защитить своё сокровище. Чимин целует его в лоб, освобождает руку и поднимается с кровати. Тэхён что-то недовольно ворчит, но не просыпается, хватает чиминову подушку и обнимает еë. Пак улыбается шире, да так что болят щëки, а глаза слезятся. Он берëт телефон и свободные штаны из шкафа и идёт в ванную. Смысла в том, чтобы надевать ещё что-то, не было: Тэхён набросится на него снова, как только проснëтся, и в таком режиме они проведут дня три, возможно, больше. Чимин оставляет дверь открытой нараспашку, так как юноша может забеспокоиться, не найдя его рядом. Он быстро принимает ванну и подходит к зеркалу, глядя на своё отражение. В глаза бросается глубокий след от зубов, пульсирующий болью. Чимин осторожно касается его подушечкой пальца и шипит. Теперь лимон будет несильно, но заметно отдавать сиренью. Кажется, что эти запахи несовместимы, так же Чимин думает и о них с Тэхёном. Спящий в постели юноша его точку зрения не разделяет и считает, что сочетание таких разных вещей, как цитрус и цветы создают нечто идеальное. Чимин оглядывается: юноша на кровати лежит в той же позе. Он берёт телефон и листает список контактов, останавливаясь на одном конкретном и раздумывая над тем, стоит ли беспокоить этого человека и впутывать его в неразбериху, царящую в его жизни. Впрочем, чем жизнь этого человека лучше? — Алло, — ему отвечают спустя три гудка. — Привет, Крис, не занят? — интересуется Чимин, прислушиваясь к шуму на заднем плане. — Что там у тебя происходит? — Нет, господин, я не занят. Я могу вам чем-то быть полезен? — Музыка, пьяные вопли. Ты в клубе, что ли? И как тебя пустили? — Я здесь подрабатываю. — А сказал, что не занят. Ладно, у меня к тебе есть дело, оно не очень срочное. Я бы мог справиться с ним сам, но навряд ли смогу найти время в ближайшие дни. — Что я должен делать? — Узнай о случаях, когда течный омега желал другого омегу, при этом игнорируя альфу. Течка сильная и первая, омега почти не соображает, но альфу не воспринимает как объект влечения. Найди как можно больше информации на эту тему, были ли такие случаи вообще, хоть что-то об этом. — А у вас был такой случай? — Нет, это для моего друга, — произнёс Чимин и беззлобно усмехнулся. — Если спрашиваю, значит был. Так, ты справишься? — Сделаю всё, что в моих силах, господин. Я позвоню вам завтра. — Хорошо, спасибо. Чимин скомканно попрощался, услышав копошение на кровати и поспешил вернуться в комнату. Тэхён искал его едва приоткрытыми глазами и, найдя, раскрыл руки для объятий. Чимин навис над ним, а юноша оплëл его шею руками, находя его губы своими. День будет длинным, ночь ещё длиннее, в комнате двое, и остального мира не существует.