Точка схода

      Шинсо потратил около пятнадцати минут на то, чтобы добраться до проезжей части. Деньги, которые дал ему Айзава, прожигали в кармане спортивных чёрных штанов дырку. А на ветровке всё ещё чувствовалось лёгкое объятие Айзавы, сродни чему-то фантомному.       Айзава обнял его, похлопал по спине и взъерошил его волосы перед уходом, а Шинсо даже не успел это осознать, как перед его носом захлопнулась входная дверь; так и остался стоять там около минуты, пытаясь обработать данный факт, пребывая в полном замешательстве.       Это было супер-странно. Это было страннее, чем все слова Айзавы, сказанные ему. Шинсо не может припомнить, когда подобный акт исходил от кого-то, кроме Эри. С Эри это не было странно, это была его сестра, и они часто обнимались. Но Айзава… Шинсо остановился у какого-то магазинчика и потёр переносицу. Он давно забыл, что значит объятие для него, исходящее от взрослого человека. Такое объятие было давно, ещё несколько лет назад, и оно исходило от мамы.       Айзава применял физический контакт к Шинсо, и это случалось на их тренировках, спаррингах между ними. Это были толчки тела Шинсо в бетон или стену, прижимания его в грязь под ногами, или наставление тумаков в разных частях тела. Иногда редкое похлопывание по плечу, не более.       Объятие от Айзавы не было похоже на объятие Эри. Эри легко обхватывала Шинсо маленькими руками и не отпускала. Эри забиралась ему под футболку и щекотала его за рёбра, смеясь. Объятие Айзавы было коротким и сильным, и оно исходило по иной причине.       Было ли это ещё одним жестом заботы с его стороны?       Шинсо полагал, что да, наверное.       Они уже пересекли ту черту между учеником и учителем. И Шинсо не был глупым, чтобы понять, что сейчас Айзава для него нечто большее, чем просто учитель в Юэй. Он скорее походил на… отца?       Шинсо потряс головой и пошёл дальше в город. Он не хотел сравнивать сейчас биологического отца и Айзаву. То, что Айзава, кажется, стал выступать для Шинсо в роли отцовской фигуры отдавало чем-то сжимающим в груди.       В любом случае, мысли Шинсо всё ещё крутились вокруг разговора с Айзавой. И Шинсо всё ещё пытался осмыслить некоторые моменты.       Выйти на свежий воздух и проветрить голову было хорошей идеей, но, дойдя до парка и сев на скамейку, глядя в небо над головой, он совершенно не представлял, чем ему теперь заняться. Бессмысленная прогулка по городу не особенно прельщала, и Шинсо было подумал пойти обратно в дом Айзавы, но он откинул эту мысль. Не сейчас, когда ещё свежо восприятие обо всём случившемся.       Он достал мобильный из кармана ветровки. Зашёл в соцсеть, намереваясь почитать чат 1-А класса, но увидел сообщения от Каминари, и тут же щёлкнул на них.       Фотографии с сегодняшнего похода в кошачье кафе.       У Каминари что, две причуды? Причуда электричества и причуда незаметно делать фотографии, пока Шинсо не видит? Шинсо клялся, что они оба беспрерывно пялились на чайный сервиз в доме у Яойорозу, но каким-то боком Каминари успел сделать фотографию чайника и чашек.       Сейчас же Шинсо глядел на совместные фотографии с Кодой, Эри и Ашидо. И сам он там тоже был. И Каминари, нагло улыбающийся. На котацу лежали кошки. Судя по фото, Каминари снимал на фронтальную камеру, отодвинув руку в сторону. И, должно быть, остальные тоже не в курсе того, что они запечатлены на фото, так как никто, кроме Каминари, не смотрел в камеру.       Шинсо сохранил фотографии. Было странным, что его галерея фотографий с кем-то, кроме Эри, становится больше, распухая на глазах.       Он хотел отправить Каминари сообщение, но, занеся палец над экраном, вспомнил, что он намеревался позвонить ему через несколько часов после ухода из кафе.       Каминари, наверное, уже добрался до дома?       Гудки сопровождались гулом ветра, шумом листьев и криками детей, находящихся неподалёку на детской площадке, и затем ему ответил Каминари.       ***       Шинсо увидел Каминари, выходящим из дверей здания метро. Тот был одет в жёлтую толстовку на молнии и узкие синие джинсы, за спиной у него был небольшой портфель, под подмышкой находился странной формы скейт.       «Та херня на двух колёсах, которая заряжается с помощью электричества, названия которой я так и не запомнил» — подумал Шинсо, оглядывая данную вещь с лёгким прищуром.       Когда они только созвонились, Каминари сообщил, что только-только подходит к дому, а затем поинтересовался, где сам Шинсо, потому как услышал посторонний шум.       Слово за слово, и вот они здесь спустя полчаса стоят перед друг другом.       Каминари улыбался, но Шинсо заметил, что улыбка его была слегка натянутой. А глаза были немного покрасневшими, будто тот проплакал несколько часов. Это беспокоило. Каминари всё ещё переживал о панической атаке? Или о перепалке с Минетой? Шинсо не знал, как правильно подвести разговор к этой теме, поэтому вместо того, чтобы тщательнее обдумать свои слова, из него вырвалось:       — Выглядишь как дерьмо.       Глаза Каминари широко распахнулись.       — Это ты так меня приветствуешь?! — возмущённо ответил Каминари, а затем сдулся, вздохнув. — Так заметно?       — Ага.       Каминари немного поник в плечах, чем вызвал у Шинсо маленький приступ вины, но затем Каминари выпрямился, возвращая себе непринуждённый вид. Он сделал пару шагов вперёд, задевая плечо Шинсо, и бодро произнёс:       — Нужно купить воды!       Они направились к небольшому магазину через дорогу и, пока шли, Каминари решил высказаться:       — Я хотел промолчать, но ты сам выглядишь не лучше, чем я.       — Что меня выдало?       — Мешки под глазами, конечно же!       Шинсо закатил глаза, а затем погано ухмыльнулся.       — Следуя твоей логике, я всегда выгляжу как дерьмо. Ой, то есть, как ты.       Каминари метнул в него недовольный нахмуренный взгляд.       — Тебе, на самом деле, повезло, что у тебя симпатичное лицо. Симпатичному личику всё можно простить, — Каминари усмехнулся в ответ и стрельнул в Шинсо пальчиковым пистолетом с парой искр. У Шинсо что-то шевельнулось в животе. — Иначе я бы тебя закоротил электричеством!       Серьёзно, вкусы Каминари специфичны, но Шинсо не стал заострять на этом внимание, скидывая нахлынувшее наваждение ещё одним поддразниванием:       — Ты бьёшь меня электричеством каждую тренировку, так что, выходит, не настолько у меня симпатичное лицо.       — Фактически, ты сам бьёшь себя моим же электричеством, потому что я нахожусь под действием твоей причуды. Я не в силах сопротивляться, ты же знаешь. Так что придумай что-то получше.       — Как показала утренняя паническая атака, ты вполне способен сопротивляться моей причуде. И поспешу заметить, что ты так же закоротил меня не под действием моей причуды, а вне её. Пока пускал сопли и рыдал, как ребёнок, позорно сидя на толчке.       Шинсо не скрыл поднятия уголка губ, видя, как Каминари свирепо набрал в рот воздуха.       — У меня не было соплей! — выкрикнул Каминари, покраснев, и толкнул Шинсо в плечо. Пара людей обернулась при громком выкрике.       — Ага, как же, — насмешливо ответил Шинсо. — Мой пиджак может с тобой поспорить. Ты потёрся о него своим сопливым лицом и оставил всё там. Не знаю даже, как теперь это всё оттереть. Твои сопли очень стойкие, боюсь, стиральная машинка не справится.       Они перешли дорогу, Шинсо дразнил Каминари весь путь до магазина, пока они не зашли в него. Каминари ушёл за водой, а Шинсо остановился напротив полки со сладостями.       Деньги, которые дал ему Айзава, всё ещё прожигали карман. Но глаза Шинсо уставились на мармелад с яблочным вкусом. Эри понравится. Его глаза прищурились в подозрении. Ладно, он мог с этим справиться. Шинсо схватил мармелад с полки, сжимая его в руках. Ему не хотелось признавать, но Айзава был очень убедительным. К тому же, он не хотел иметь дело с Ямадой, который, как уверен Шинсо, затолкал бы ему в рот пачку денег, если того потребует ситуация.       Как странно.       Он находился в восемь вечера в городе, не боясь выговора от воспитателей. Он стоял в магазине и выбирал сладости для Эри на деньги, которые дал ему Айзава. Где-то тут затерялся Каминари с непонятным скейтом, и они намеревались вместе погулять. Шинсо всё ещё удивляла мысль, что он гуляет с кем-то, помимо Эри.       Каминари показался в поле зрения Шинсо с двумя бутылками воды, шоколадкой, большой пачкой сырных чипсов и несколькими протеиновыми батончиками.       — Помоги, — взмолился Каминари, еле умещая на своих руках продукты и скейт, зажатый под подмышкой.       — Почему ты не взял корзинку? — спросил Шинсо, беря из рук Каминари часть продуктов.       — Корзинка для лохов. А я не лох!       Звучало неубедительно, и Шинсо фыркнул.       Они направились к кассам. Пока Каминари оплачивал свои покупки, Шинсо решился так же взять с полки у касс несколько пакетиков кофе с сухими сливками и сахаром. Кофе Айзавы противный и горький, он как-то попробовал этот ужас и остался недоволен. Шинсо так же боролся сам с собой, чтобы не схватить шоколадный батончик для перекуса. Что же, он проиграл самому себе, и в итоге из магазина он вышел с набитыми карманами ветровки с кофе, мармеладом и двумя шоколадными батончиками. Портфель Каминари опух на его спине и свис ему на задницу под тяжестью продуктов. Шинсо же решил подразнить Каминари ещё больше, говоря ему о том, чтобы он подтянул лямки портфеля, потому что он выглядит смешно.       — Такими темпами я не поделюсь с тобой чипсами и не отдам тебе твою бутылку с водой!       — Моя бутылка воды? — спросил Шинсо, пока Каминари возился с лямками.       — У тебя нет шикарного портфеля, как у меня, куда бы ты мог положить воду, которую я тебе купил. Так что да, твоя бутылка воды.       — Спасибо? — Шинсо склонил голову в бок. — Но мне вроде как не нужна вода.       — О, поверь, ты будешь вымаливать у меня воду, — ехидно ответил Каминари, сощурив взгляд. — Моя месть всё ещё кипит у меня внутри. Так что… как насчёт небольшой пробежки?       ***       Шинсо бежал за Каминари, который ехал на скейте где-то впереди, смеясь и подстёгивая Шинсо догнать его. Это продолжалось около пяти минут, и, честно, Шинсо успел вымотаться. Усталость сегодняшнего дня медленно накатывала на него.       Серьёзно? Когда этот солнечный шар в виде Каминари превратился в комок мести? Это кара за все туалетные шутки?       Каминари тупо стоял на этой долбанной странной штуке с двумя колёсами и нёсся вперёд, огибая редких прохожих, пока Шинсо пытался добежать до него, пыхтя себе под нос.       — Шуруй ногами! — закричал Каминари, оборачиваясь на секунду, чтобы увидеть Шинсо. — Где твоя энергия?       — Я натравлю на тебя Ашидо!       — Ты уже это сделал!       Каминари ускорился и противно захохотал, но ему пришлось остановиться у перекрёстка, где на светофоре загорелся красный цвет. Каминари встал на асфальт и нагнулся за скейтом, чтобы взять его на руки. Тем временем Шинсо догнал его и схватил за портфель, чтобы он не убежал, нагибаясь и пытаясь отдышаться. Каминари ухмыльнулся.       — Хочешь воды? — поинтересовался Каминари, оборачиваясь с лицом, полным смешинок. Шинсо отпустил его портфель, выпрямился и впился в него хмурым взглядом, делая шаг вперёд и вставая рядом.       — Хочу врезать тебе.       Каминари хмыкнул, улыбнулся и дал ему в руки эту загадочную штуковину на двух колёсах.       — Как называется эта штука? — поинтересовался Шинсо, когда взял предмет в руки.       — Гироскутер, — ответил Каминари, уже копаясь в портфеле и выуживая оттуда бутылку воды.       Загорелся зелёный, и они начали переходить дорогу вместе с остальными людьми. После они остановились, чтобы обменяться предметами. Шинсо жадно пил воду, проливая её себе на ветровку под смешки Каминари.       — А я же говорил, — пропел Каминари, на что Шинсо почувствовал острое желание дёрнуть того за чёлку с вплетённой чёрной молнией.       — Не думай, что я тебе не буду мстить, — пробормотал Шинсо.       — Даже не сомневаюсь.       Шинсо вкрутил крышку обратно в бутылку.       — Куда мы идём?       Каминари задумчиво сжал губы, оглядывая улицу, на которой они находились.       — Хочешь научиться кататься на гироскутере?       — Хочу долбануть этой штукой тебе по голове.       Каминари засмеялся.       — Нам нужно найти более-менее безлюдное место, а то, думаю, врежешься в кого-нибудь.       Шинсо посмотрел по сторонам.       — Здесь недалеко есть парк.       Шинсо повёл Каминари по уже знакомым улицам к парку, в котором он был до встречи с ним. Как помнил Шинсо, там были просторные дороги и не очень много людей. Вечернее солнце отдавало оранжевыми, приглушёнными тенями на улицах города, а лёгкий ветерок пробирался под одежду и трогал их за волосы, пока они шли.       Каминари выглядел лучше, чем до того, как Шинсо встретил его у станции. Его глаза уже не были покрасневшими, но всё ещё были слегка опухшими. Но, по крайней мере, он был заметно расслабленным, шагая в ногу с Шинсо и закидывая его как обычно случайными фактами.       — Ты знал, что пиццу можно разрезать всего тремя движениями на восемь кусков?! — громко спросил Каминари, идя вдоль здания. Каминари уставился на Шинсо нетерпеливым взглядом с горящими в них огнями и ожидая ответа.       — Как? — лениво протянул Шинсо.       Каминари набрал в рот воздуха, будто готовился бежать марафон. Он бегло затараторил:       — Берёшь пиццу и сначала делишь её напополам, затем складываешь две половинки пиццы друг на друга, режешь снова напополам, а потом опять кладёшь куски пиццы друга на друга-       — И снова делишь напополам, — перебил Шинсо, улавливая логику. — Пицца не будет выглядеть очень аппетитно, складывая её кусочки таким образом.       — Но это всего три движения! — запротестовал Каминари.       — Но это… — «очень странно» — хотел ответить Шинсо, а потом вспомнил, что он разговаривает с Каминари. А Каминари сам чуднее некуда. — Да, всего три движения. Этот факт понравится учителю Ямаде, если ты ему расскажешь.       — О, ты так думаешь?! Я всегда знал, что учитель Ямада ценитель!       — Я бы сказал, что он просто такой же чудик, как ты.       Каминари ярко и довольно улыбнулся, горделиво вздёргивая подбородок. Немного подумав, Шинсо решил, что, сравнивая Каминари с его любимым учителем, он выдал ему очень приятный комплимент.       — Именно поэтому мы классные!       Шинсо не мог с этим спорить.       — Ага, — ответил он, заворачивая за угол здания. — Есть ещё интересные факты?       Каминари протянул длинное «хм», приложив руку к подбородку, а затем оттопырил указательный палец, вытягивая руку чуть вперёд.       — У панд нет специального места для сна — ни кровати, ни гнезда! Они спят там, где оказались в момент усталости. Поэтому, если они захотели спать, когда были на дереве, то засыпают прямо там.       — Ты описываешь учителя Айзаву.       Каминари издал пару смешков.       — Это действительно на него похоже. Один раз он уснул прямо во время практического занятия. СТОЯ! Он даже ни на что не прислонился, просто закрыл глаза и засопел. Мне так жаль, что у меня не было телефона, я должен был запечатлеть этот момент!       Теперь уже из Шинсо вырвался смешок.       — Ты мог попросить Яойорозу сделать что-то вроде фотоаппарата.       Каминари широко раскрыл глаза.       — Я даже не подумал об этом, — сказал он поражённым голосом. — Почему я не догадался?!       — Узнай учитель Айзава о том, что ты его сфотографировал, то, кажется мне, что фотография была бы уничтожена на месте.       — И я вместе с ней… — досадливо отозвался Каминари. — О, парк! Ну что, готов покататься на гироскутере?       Шинсо подозрительно на него глянул, но всё равно кивнул.       Они проделали небольшой путь до парка, и Каминари поставил гироскутер на асфальт.       — Эта штука работает за счёт электричества, поэтому у меня она никогда не разряжается, — похвастался Каминари. — Гироскутер приходит в движение, когда ты наклоняешься вперёд, назад или в стороны.       — Звучит просто.       — Это мы ещё посмотрим. — Каминари ухмыльнулся.       Каминари нагнулся к гироскутеру и нажал кнопку включения. На одной из половинок загорелся маленький зелёный индикатор.       — Дай отгадаю, — сказал Шинсо. — Сначала ногу ставим сюда? — он указал на половинку гироскутера с зелёным индикатором.       — Наоборот!       — Почему?       — Не имею ни малейшего понятия! — весело отозвался Каминари. — Итак, иди сюда.       Шинсо встал перед этим странным устройством и заметил, что Каминари вытянул руку, раскрывая ладонь, тем самым приглашая взяться за него. Наверное, чтобы не упасть, подумал Шинсо. Он молча схватил Каминари за ладонь, затем поставил ногу на одну из половинок гироскутера.       — Прежде чем ты поставишь вторую ногу, — начал говорить Каминари, — ты должен знать, что чтобы устоять на этой штуке, ты должен поймать равновесие и оставаться на месте.       — Надеюсь, я не упаду.       — Для этого у тебя есть я!       — Звучит не очень надёжно.       — Ты буквально держишься за мою руку!       — Это самое страшное в данной ситуации.       — Эй!       Каминари протестующе выпустил искры электричества из тела на несколько секунд, но Шинсо лишь вздёрнул бровь, показывая, что его это ни чуточку не взволновало. Он уставился вниз и затем поставил вторую ногу на гироскутер, чуть качнувшись телом. Он сжал руку Каминари.       — Так, хорошо. Ты вроде держишься.       — Ага, вроде, — саркастично ответил Шинсо.       — Постарайся расслабиться, — успокаивающе сказал Каминари. — Не сжимай так сильно мою руку. Ты должен найти баланс.       Шинсо попытался расслабить тело и устоять на месте. Его немного покачивало, но он в итоге справился. Он расслабил хватку руки.       — Так, окей, отлично, — похвалил Каминари. — Теперь постепенно переноси вес тела на носки и наклонись чуть вперёд, и тогда ты поедешь!       — Ты же не отпустишь мою руку? — с сомнением спросил Шинсо.       — Ни за что на свете!       — Если отпустишь, я придумаю тонну шуток про твой поход в туалет, — пригрозил Шинсо. — И я обязательно поделюсь шутками с Ашидо. И Сэро. Они съедят тебя заживо.       Каминари театрально приложил свободную руку к сердцу и ахнул.       — Поверь, ты можешь мне доверять! — попытался убедить Каминари. Шинсо вздохнул и вновь уставился вниз. — Готов?       — Нет.       — Тогда поехали!       Шинсо сделал долгий, успокаивающий вдох и перенёс вес тела на носки, наклоняясь чуть вперёд. Всё-таки это не должно быть сложнее лент захвата и нахождения в воздухе в десятках метрах над землёй.       Эта штука поехала, и он вместе с ней.       — Я еду.       — Да, ты едешь!       Каминари спешно шёл за ним, не отпуская его руку.       — Я еду.       — Да-да, ты молодец! — подбадривал Каминари, улыбаясь.       Шинсо почувствовал, как в груди быстро застучало сердце и как порыв ветра подогнал его со спины. Тело наклонилось вперёд, и он поехал быстрее. Каминари уже бежал рядом с ним, крепко сжимая ладонь.       — Прикольно, правда? — спросил Каминари на бегу.       — Ага, — буркнул Шинсо.       Он метнул быстрый взгляд к довольному Каминари и решился посмотреть вперёд. Редкие прохожие маячили впереди, и один из прохожих был прямо на пути. Шинсо осторожно перевёл вес тела на одну из ног, и гироскутер поехал немного в сторону.       — Ой! Предупреждай!       Каминари чуть не споткнулся, путаясь в ногах.       — А ты вперёд смотри, палец-в-ноздре, — отчитал Шинсо. Каминари издал невразумительный звук. Они обогнули прохожего, и Шинсо выровнял траекторию пути.       — Хочешь попробовать сам? Ну, без меня?       Звучало не очень заманчиво. Но вроде как Шинсо держал равновесие и стал чуть увереннее в своих силах.       — Думаю, я смогу. — Шинсо расслабил ладонь, и Каминари повторил за ним. — Беги рядом.       — Понял-понял! Если будешь падать, я тебя поймаю!       Шинсо так не думал, но решил не озвучивать вслух, сосредоточив своё внимание на удержании баланса. Ладони Каминари, за которую он мог держаться, уже не было. Он смотрел то вниз, то вперёд, а Каминари бежал боком, громко дыша через рот.       Шинсо переместил вес ноги, огибая каких-то бабушек, затем ещё раз повернулся в другую сторону, проезжая мимо семьи с двумя детьми. Он решил ускориться.       Ветер начал бить в лицо, сильнее растрёпывая его волосы.       — А ты… становишься… смелее! — запыхаясь, произнёс Каминари.       — Я смотрю, ты уже устал.       И это не могло не развеселить Шинсо. Он сам умотался, когда бежал за Каминари ранее, и хотелось немного отплатить ему за это.       Почувствовав внутри себя боевой дух, некий азарт, он перенёс больше веса на носки и понёсся вперёд. Каминари оказался сзади, не поспевая за ним, что-то крича ему, но гул в ушах помешал услышать, что именно. Впереди навстречу шёл тучный мужчина в офисном костюме и кейсом в руке, и его лицо исказилось в испуге, но не при виде несущегося Шинсо. Он смотрел ему за спину.       — Эй, парень! — крикнул мужчина, ускоряя шаг и быстро пробегая мимо Шинсо. — Ты в порядке?       Следующее, что сделал Шинсо, это резко обернулся, находясь на гироскутере, забеспокоившись, что с Каминари что-то случилось. Он едва успел увидеть распластавшегося Каминари на асфальте, как его закрутило на гироскутере и он упал вперёд с тихим «бля», успевая лишь вытянуть руки перед собой. Низкий стон вырвался из его груди при вспышке боли, он пролежал на асфальте несколько секунд, прежде чем резво вскочить на ноги и посмотреть по сторонам, отыскивая Каминари. И, когда он наконец нашёл его взглядом, то Каминари уже успел подбежать к нему вместе с тем мужчиной в офисном костюме.       — О, боже, Шинсо!       — Парень!       — Я в порядке, — моментально успокоил Шинсо. Он оглядел Каминари на предмет повреждений, отмечая, что тот порвал штанину на одной из коленок, и на его жёлтой толстовке было мутное грязевое пятно. Но, раз уж он бежал, не прихрамывая, значит всё должно быть нормально.       — Ох! — сказал мужчина обеспокоенно. — У тебя кровь!       — Где? — тупо спросил Шинсо, а затем проследил за чуть расширившимся взглядом Каминари. Шинсо посмотрел вниз, замечая, что обе его штанины на коленях теперь имеют дыры. Одна из коленок была расцарапана и оттуда текли маленькие красные бусинки. — О.       — Ты хорошо себя чувствуешь? — поинтересовался мужчина.       — Я… ага. Просто упал. — Шинсо занёс руку к затылку. — Пустяки. Спасибо.       — Ха-ха, — нервно вырвалось из Каминари.       Мужчина вздохнул.       — Аккуратнее, дети.       Они поблагодарили мужчину, и тот ушёл, помахав им напоследок и ещё раз сказав о том, чтобы они были осторожнее.       — Ты как? — спросил Шинсо.       — Ты бы лучше о себе побеспокоился. — Каминари сделал шаг вперёд и ткнул пальцем в ветровку Шинсо. — У тебя порван рукав.       — Интересно, почему. — Шинсо опустил вниз голову и заметил, что рукав порвался прямо по шву у плеча. — Кое-кто обещал, что меня поймает.       К чести Каминари, он выглядел виноватым целых три секунды, прежде чем его лицо озарила застенчивая улыбка.       — Ну… ты был слишком быстрым! И ещё я не учёл того, что упаду сам!       — Как ты, кстати, умудрился?       — Пока бежал, мне залетел камешек в кроссовок. Знаешь про Ахилла? Так вот… Мать Ахилла окунула маленького его в священную реку Стикс, чтобы сделать его неуязвимым. Но, так как она держала его за пятку вниз головой, окуная, то пятка стала его единственным уязвимым местом? Ха, так вот, я, может быть, попытался переместить этот камешек на бегу? Типа, чтобы камешек не был в пятке, а где-то в другом месте… например, ближе к пальцам? Ну и, я запутался, точнее, мои ноги-       — Я понял, — перебил Шинсо, прикладывая руку к лицу и проводя ею сверху-вниз, чувствуя, как его грудь потрясывает в сдерживаемом смехе от нелепости ситуации. — Ты упал из-за камешка в кроссовке.       — Ага.       — Потому что пытался избавиться от него на бегу.       — Так точно!       — Каминари…       — К слову, камешек до сих пор в пятке!       Шинсо посмотрел на Каминари ровным взглядом из-под приложенной руки на лице, прежде чем затрястись всем телом и приглушённо засмеяться, сгибаясь напополам и держась за живот. И он почувствовал в себе силы смеяться и дальше, когда услышал неловкие смешки Каминари, постепенно перерастающий в смех.       Всё было нелепо и совершенно по-дурацки, сумбурно и дико: падение Каминари из-за залетевшего камешка в кроссовок; и его собственное падение с закрутившего гироскутера; и тучный мужчина, забеспокоившийся о них; и несуразный экскурс Каминари в мифологию для объяснения побочного ответа; и штаны с дырками на коленях и рваный рукав ветровки. Да и само нахождение Шинсо здесь и сейчас — абсурдно.       Они продолжали смеяться, уже не зная над чем именно. Прошло несколько мгновений, прежде чем они успокоились и посмотрели друг на друга с улыбками.       — Залечим боевые раны и перекусим? — спросил Каминари.       — Круто.       ***       Они сидели под большим деревом, прислоняясь к стволу. Каминари вытряхнул камешек из кроссовка, а затем раскидал еду на траве и выудил из портфеля упаковку пластырей и пачку салфеток. Шинсо закатал штанину спортивок чуть выше колена, оголяя кожу с царапинами и капельками крови от падения. Это была та же нога, где он получил травму на практическом экзамене и когти в бедро от кота из кошачьего кафе. Кажется, конкретно этой ноге капитально не везёт. Каминари открутил крышку у бутылки и нагнулся к коленке Шинсо, поливая водой ушибленное место. Шинсо недовольно сморщился и, когда Каминари закончил, Шинсо промочил колено салфетками.       — Выглядит не так плохо, — высказался Каминари.       — Ага, по крайней мере, я не сломал ногу.       — У тебя были все шансы!       — Ну, спасибо.       — Обращайся. — Каминари выдал очень раздражающую улыбочку и похлопал Шинсо по больному бедру, на что Шинсо захотелось пнуть его под задницу, но он удостоил его лишь прищуренным взглядом и лёгким толчком в плечо. Каминари, посмеиваясь, начал вытаскивать пластыри из упаковки, затем показал раскрытые ладони. — Смотри.       В его ладонях было несколько цветных пластырей с мультяшными изображениями животных.       — Вот это, — Шинсо ткнул пальцем в пластырь с мордой кота.       — О, я думаю, тебе понадобятся все пластыри.       Не дожидаясь ответа от Шинсо, Каминари нагнулся над его коленом. Шинсо подавил в себе вздрагивание, когда Каминари осторожно прикоснулся кончиками пальцев к оголённой коже, криво лепя пластырь. Почему он просто не отдал пластыри? Шинсо почувствовал лёгкое смущение. Каминари лепил уже второй пластырь, и вновь криво. Пластыри даже не были параллельны друг другу, но нужно отдать ему должное, подумал Шинсо. Каминари старался, высунув кончик языка.       Когда четыре перекошенных пластыря были налеплены на его колено, Каминари ещё раз похлопал Шинсо по больному бедру.       — Вот и всё! Считай, как новенький.       Шинсо поблагодарил его, желая, чтобы на его шее были повязаны ленты захвата. Ему нужно было спрятать своё пылающее лицо.       Каминари, не замечая смущения Шинсо, схватил пачку чипсов с травы и кинул её в него, сразу же потянувшись за шоколадкой. Шинсо едва успел открыть чипсы, как Каминари уже успел набить щёки шоколадом.       — Пища богов!       — Не подавись.       Шинсо начал потягивать сырные чипсы, а Каминари с набитым ртом вновь решил позакидывать Шинсо случайными фактами. Как стало известно Шинсо, водоросли — самые древние растения, а арахис вовсе не орех: он принадлежит семейству бобовых. Без Луны на Земле вымрут морские обитатели. А в состоянии невесомости пламя будет распространятся во всех направлениях сразу. Если оставить на морозе две чашки: с холодной водой и кипятком, то горячая жидкость замёрзнет быстрее. Что было нелогично, но Каминари сказал, что учёные до сих пор не знают, почему так происходит.       Оказывается, миг — это одна сотая секунды, а ноль — единственное число, которое имеет два названия: ноль и нуль. И его невозможно записать римскими цифрами. А если взять любой возраст человека и умножить его на семь, а затем умножить на тысячу четыреста сорок три, результатом будет возраст человека, написанный три раза подряд. На этот факт Шинсо достал свой телефон из кармана ветровки, чтобы проверить услышанное. Каминари прислонился к его плечу, наклоняя голову и заглядывая ему в руки. Шинсо едва успел разблокировать телефон, как Каминари издал непонятный звук, а затем с ноткой паники пропищал:       — Почему это у тебя на заставке?!       Шинсо упёрся взглядом в собственный телефон. Лицо Каминари с пальцами в ноздрях на заставке телефона.       Ох.       Бля.       Он повернулся к Каминари. Каминари, казалось, сменил несколько оттенков красного на лице, приоткрыв рот в лёгком ошеломлении. Сам Шинсо пребывал в смятении.       Этот день не мог быть ещё страннее.       Когда он ставил Каминари на заставку, то не предполагал, что попадёт в такую ситуацию. Он смотрел на Каминари ровным взглядом, но чувствовал, как жар поднимается в его груди. Шинсо глядел на него ещё несколько долгих секунд, прежде чем решил сказать правду такой, какая она есть.       — Твоё лицо поднимает мне настроение, — сказал Шинсо однотонно, пытаясь скрыть смущение по данному факту безэмоциональностью.       Каминари тупо уставился, видимо, пытаясь уложить информацию в голове. Казалось, ему не хватало воздуха, настолько он покраснел. Шинсо смутно понимал, что то, что он сказал, скорей всего так же смущает Каминари.       — Моё лицо… что? — выдавил Каминари.       — Поднимает мне настроение, — повторил Шинсо абсолютно ровно.       — Так, погоди, погоди, — Каминари отпрянул от Шинсо, закрыв лицо руками. — Дай мне минуточку, — пробормотал он в свои руки, отчего голос его был приглушённым.       Шинсо готов был ждать хоть час — ему тоже нужно время. Образовавшаяся тишина было неловкой, и за неимением другого выхода он снова начал лениво потягивать сырные чипсы, отложив телефон в сторону. Он шелестел пачкой чипсов, а взгляд метался по разложенной еде на траве. Каминари в это время сгорбился и всё ещё прикладывал руки к лицу. О чём думал Каминари? Шинсо не знал. Может быть, Каминари посчитал его кем-то вроде маньяка? Было ли жутким ставить Каминари на заставку телефона?       Чёрт.       Если это действительно так, то Шинсо не хотел портить свои отношения с Каминари из-за этого.       Прошло некоторое время, прежде чем Каминари поднял голову, убрал руки с лица и посмотрел на Шинсо, и Шинсо сразу же начал говорить:       — Я могу сменить заставку, если ты против.       — Что? Нет! То есть… — Каминари снова спрятал лицо в ладонях, но через пару секунд убрал их, смотря уже иным взглядом на Шинсо. Не растерянным, а решительным. — Я не против! Просто… ох.       Лёгкий ветерок трепал волосы Каминари, и чёрная молния на его чёлке разделялась на несколько коротких полосок, чтобы вновь образовать молнию, когда утихал ветер, и пряди соединялись обратно.       — Я не против, — сказал Каминари, уверенно и твёрдо: — Я абсолютно не против! Вообще-то, я понимаю, почему это у тебя на заставке. Я рад, что моя дебильная рожа поднимает тебе настроение. Фотка действительно смешная, а я тот ещё клоун, так что-       — У тебя не дебильная рожа, — перебил Шинсо, хмурясь. Какого чёрта напридумывал Каминари? — Ты не клоун. И фотка не стоит на заставке, потому что она смешная. Точнее… да, фотография забавная. Но на заставке она не поэтому. — Каминари пару раз моргнул и приоткрыл рот, поражённо вбирая в себя воздух, но Шинсо не дал ему ничего сказать, продолжая: — Эта фотка — хорошее воспоминание.       Каминари мгновенно захлопнул рот. Он увёл взгляд в сторону и сжал губы. Опустил голову и нашёл что-то интересное в своих перебирающихся пальцах. А затем Шинсо услышал, как Каминари шмыгнул носом, а после, скосив взгляд в сторону и неуверенно глядя из-под падающей жёлтой чёлки с вплетённой чёрной молнией, тихо произнёс:       — Ты правда так считаешь?       — Фотка действительно-       — Нет, — перебил Каминари еле слышно. — Я про… дебильную рожу и клоуна.       Шинсо вздёрнул бровь. Это то, что волнует Каминари? Мнение Шинсо о том, что у него не дебильная рожа и он не клоун? То есть, говоря о том, что лицо Каминари поднимает ему настроение, было истолковано Каминари неправильным понятием о своём лице и то, кем он думал он является?       Шинсо вздохнул, вспоминая, что иногда Каминари действительно может быть очень уничижительным по отношению к себе. Он уже знал о том, что Каминари считает себя глупым. Но помимо этого он, видимо, имеет в себе огромную кучу комплексов.       — Посмотри на меня, — сказал Шинсо, склоняясь в сторону Каминари. Он отыскал растерянный взгляд Каминари и, слегка нахмурившись, продолжил серьёзным тоном, не сводя с него глаз: — Ты не клоун в прямом понимании. То есть… то, как ты произнёс это… звучало очень пренебрежительно. Я бы соврал, сказав, что ты не смешной. Но ты смешной. Это правда, с которой тебе придётся смириться. — Каминари судорожно вздохнул при этих словах, и Шинсо поспешно продолжил, не давая ему упасть в пучину собственных комплексов и страхов: — Иногда у тебя очень нелепые шутки. Но ты весёлый и ты часто поднимаешь настроение окружающим. В том числе и мне. И это… хорошо. И если ты и считаешь себя клоуном, то вбей в свою дурацкую бошку, что клоун ты в самом хорошем смысле этого слова. Но я бы предпочёл называть тебя инопланетным существом, — Шинсо сделал паузу, усмехаясь, видя, как уголок рта Каминари приподнялся. Следующие слова так же сопровождались нескрываемой серьёзностью и чёткостью: — Ещё у тебя не дебильная рожа. Точнее, временами твоё выражение лица бывает… с придурью? Иногда ты корчишь такие гримасы, что мне кажется, будто у тебя нервный тик или ты подхватил какую-то заразу. Но я не считаю твою рожу дебильной, твоя рожа достаточно милая.       И затем Каминари просто уставился, замерев всем телом. Но его грудная клетка поднималась и опускалась, выдавая, что он ещё тут и в полной мере жив. И Шинсо увидел, как луч заходящего солнца упал на лицо Каминари, являя ему его заслезившиеся глаза. Тело Каминари вспыхнуло маленькими яркими искрами, и его волосы под силой электричества легонько вздёрнулись вверх отдельными прядями. Но Каминари не убирал искры, как сделал бы это в обычной ситуации. Он продолжал смотреть, и Шинсо заставил себя не отводить взгляд, как бы сконфуженно он себя не чувствовал.       Каминари шмыгнул носом.       — Это было так много, — сообщил он со смущённым смешком и лёгкой улыбкой. — Всего очень много. Я сейчас расплачусь, и у меня потекут сопли.       — Хочешь оставить эту противную кашу на мне? — предложил Шинсо, особо не задумываясь.       Каминари развернулся телом и медленно потянул к Шинсо руки, будто не был уверен, что ему это и правда позволено.       — Измучаешься стирать одежду, — пробормотал Каминари. И Шинсо поддался вперёд и обхватил рукой спину Каминари, чтобы притянуть его к себе. Тот упал ему в грудь камнем. На этот раз решить обнять Каминари оказалось легче, чем в прошлый раз в кошачьем кафе. Тогда Шинсо решился лишь на то, чтобы взять его ладонь в свою руку. А сейчас возможность обнять Каминари оказалась куда более уместным действием, и он этим воспользовался.       — Тонна твоих слезливых соплей не изменит того, что моим вещам всё равно кранты.       Каминари издал влажный смешок в грудь Шинсо, зарываясь глубже в него. Шинсо поставил подбородок ему на макушку, обхватывая его сгорбленное тело обеими руками, а затем почувствовал, как чужие руки схватились за ткань его ветровки, цепляясь. Прошло около минуты, прежде чем Каминари начало легко потрясывать, а затем его дыхание стало неровным. Искры электричества щекотали лицо Шинсо и пробирались сквозь одежду, но в мыслях не было того, чтобы отдёрнуть Каминари от себя. Его искры — это что-то естественное, то, что принадлежит Каминари, и то, что оказалось чем-то само собой разумеющимся вместе с сопутствующим теплом от его тела.       Шинсо выводил на спине Каминари неизвестные узоры, чувствуя, как тот оставляет слёзы у него на ветровке. Шинсо переместил одну руку ему на макушку и, как он всегда делал это для Эри, начал приглаживать его мягкие волосы. Шинсо не знал, что способен на это для кого-то другого, кроме своей сестры. Ему никогда не хотелось касаться чужих людей. Но он пришёл к выводу, что Каминари не чужой, поэтому позволил себе гладить Каминари и дальше, успокаивая его.       Он не знал, что творилось в голове Каминари. Лишь полагал, что у Каминари выдался тяжёлый день. И Шинсо поймал себя на мысли, что в его груди шипами расцветает беспокойство.       Он начал размышлять, как много Каминари вмещает в себя помимо того, о чём он уже знает. Тот считал себя глупым, неспособным на обучение, как остальные в классе; он пугался тому, что может навредить кому-то своим электричеством; а паническая атака не была первой сегодня, потому что Каминари пытался остановить её с помощью числового упражнения; он размышлял о линчевательстве и восхищался идеологией Пятна, стесняясь этого и не давая себе права говорить об этой идеологии свободно. А когда вдруг упомянул о своём восхищении по отношению к Пятну перед всем классом, то ощутил глубокое чувство вины перед Иидой, брат которого пострадал от рук убийцы героев. Каминари считал глупым своё восхищение перед Пятном. Но Шинсо понимал его восхищение, куда глубже, чем сам Каминари мог бы себе это представить.       Чужие слёзы были слишком знакомы Шинсо, поэтому он мог реагировать на них куда легче, чем кто-либо другой. На самом деле он готов был отдать руку на отсечение, чтобы у него не было в этом опыта.       Потому что видеть слёзы слишком больно.       Он часто успокаивал Эри. Слишком часто для своего возраста. Он сам был ребёнком и понимал это. А когда один ребёнок успокаивает другого — это неправильно. Работа взрослых — успокаивать детей. В частности, родителей. Но мамы не было рядом, чтобы утереть дочери слёзы. А воспитатели в приюте были слишком чужими, да и вмешивались куда не надо, пытаясь наоборот отделить брата и сестру друг от друга, полагая, что брат со «злодейской» причудой плохо повлияет на младшую сестру.       Шинсо впитывал море слёз Эри в себя, пока она рыдала ему в грудь о том, что хочет к маме. Шинсо сам хотел, но он не позволил дать себе слабину и, будучи бессильным к просьбам Эри встретиться с мамой, он сосредоточился на том, чтобы успокаивать её как он умел. Обнимая, поглаживая её спину, проводя рукой по её волосам и целуя её в макушку.       Возможно, последнее поможет Каминари. Шинсо зашевелился, сжимая дрожащее тело в руках, и опустил голову к макушке Каминари, прикладываясь губами к его жёлтым мягким волосам.       Касание губ было совсем невесомым. Шинсо не знал, понял ли Каминари, что он сделал, так как тот всё ещё дрожал. В любом случае, Шинсо продолжал гладить Каминари по спине ещё некоторое время, пока тот не зашевелился, упираясь руками ему в грудь и поднимая голову.       — Я никогда не рыдал три раза за день, — сказал Каминари с лёгким намёком на улыбку. Его глаза снова были красными, а щёки влажными от слёз. — Бью собственные рекорды, хах.       Шинсо знал, что Каминари уже успел проплакаться до встречи с ним. Между панической атакой в Юэй и тем, что случилось сейчас. И в любом случае Шинсо уже был заинтересован в том, чтобы выяснить у Каминари, что ещё у него случилось, поэтому он спросил, пытаясь не быть настойчивым:       — Расскажешь?       Каминари шмыгнул носом и потянулся за салфетками. Он высморкнулся и спрятал салфетку в кармане толстовки, устроился поудобнее, кладя голову Шинсо на плечо, и Шинсо обхватил его рукой за спину, притягивая к себе.       Каминари вздохнул.       Его слова вырывались тихо и сопровождались всхлипами. Он начал рассказывать отдалённо, но Шинсо впитывал сказанное им, зная, что в какой-то момент всё это соединится воедино.       — Знаешь… я люблю всякие приколы. Я всегда чувствовал необходимость подшутить над кем-то. Типа, ввязаться в очередной спор с кем-то, понимая, что это разрядит обстановку. Например, как тогда, когда ты только должен был перейти в наш класс… я подначил треть класса на спор, будучи уверенным, что ты точно придёшь. И мои споры с Ашидо, и ещё множество споров... Мои совместные подшучивания с Сэро над Киришимой, — Каминари издал смешок.       — Киришима помешан на идеи «мужественности», и он очень любит мясо. Однажды мы с Сэро в шутку угостили его заменителем мяса. А Киришима так наивен… Как только он укусил заменитель мяса, прожевал и проглотил, то… Ты бы видел его лицо. Он уставился на нас своими большими глазами и сказал, что это не мясо. Но он всё съел, почти рыдая в поднос, говоря о том, что это «проверка мужественности». В итоге мы несколько дней угощали его настоящим мясом. А он проверял, настоящее ли это мясо, каждый раз. Это было смешно.       Каминари немного пошевелился, он вытянул руку к повреждённому колену Шинсо и начал водить пальцем по цветным пластырям, оглаживая мордочки нарисованных животных.       — Однажды Ашидо пришла в голову гениальная идея, и мы попросили Сэро сделать большой бант из его лент. Пока шёл урок, я как обычно трогал хвост Оджиро. Я привязал бант к его хвосту, а потом Полночь вызвала его к доске, чтобы он рассказал свой доклад. Она похвалила его «милый аксессуар», а Оджиро стоял и не понимал в чём дело. Я никогда не думал, что он может быть так смущён. Он прятал от нас свой хвост всю следующую неделю!       Каминари легко рассмеялся, делая паузу между рассказом, и Шинсо не смог подавить усмешку, вырвавшуюся из его груди.       — Но… знаешь. Не всегда всё так хорошо, — вновь начал Каминари, и голос его стал ещё тише, превращаясь почти в шёпот. Он поёжился и глубоко вздохнул. А Шинсо сжал ладонь на его плече, давая знать, что он слушает, следя за пальцем Каминари, который всё ещё водил по пластырям на его коленке. — Моя дружба с Минетой… я поддерживал его некоторые идеи, а он поддерживал мои. И всё начиналось нормально, как с Сэро или Ашидо. Однажды Минета притащил порно-журнал в Юэй и мы вместе решили подложить его в парту Мидории. Шинсо, я клянусь, Мидория ходил красным весь день и заикался!       Шинсо позволил себе легко улыбнуться, представив заикающегося Мидорию.       — И, знаешь… это было нормальным, — продолжил Каминари. — Ввязываться постоянно в подшучивания над кем-то казалось мне весёлым, но случилось кое-что, за что мне стыдно. Я пытался сделать вид, что всё хорошо. Но Ашидо потом на меня, возможно, обиделась, но она очень отходчива и вроде как всё нормально? А Джиро смотрела на меня волком и не разговаривала со мной неделю, а-       — Прежде чем ты продолжишь, объясни, с чего всё началось, — перебил Шинсо. Он не хотел перебивать Каминари, но сейчас, решив, что нужно больше конкретики, он позволил себе сделать это. — Я едва ли понимаю, почему на тебя могли обидеться Ашидо и Джиро.       Каминари изобразил ах, потом ох, затем эм. И это дало понять Шинсо, что он всё сделал верно, перебив его. Каминари, видимо, сам не заметил, в какие дебри унёс его собственный язык.       — Спортивный фестиваль, — ответил Каминари, зарываясь в Шинсо поглубже. — Я ввязался в кое-что сомнительное с Минетой. Я думал, это будет очередной прикол или невинные подшучивания, но сейчас я понимаю, что было ошибкой ввязываться в это.       — Ввязываться во что? — спросил Шинсо, пытаясь направить рассказ Каминари к тому, о чём он, судя по всему, избегал говорить. Шинсо поводил ладонью по его плечу, успокаивая. А Каминари, казалось, пытался сделать себя ещё меньше, услышав этот вопрос. Очевидно, если ему стыдно, то разговаривать ему об этом не очень-то хотелось. Возможно, он боялся порицания в свой адрес. — Слушай, я не буду осуждать.       Тем более, если Каминари уже чувствовал себя виновным за это, то Шинсо в принципе не был способен осудить его.       Каминари судорожно вдохнул.       — Минета захотел увидеть девочек из нашего класса в форме чирлидерш под предлогом того, что они выбыли из спортивного фестиваля и теперь должны поддержать оставшихся участников, — сказал Каминари, а потом под нос прогундосил: — Я согласился на это.       — Почему ты согласился? — задал Шинсо вопрос, понимая, что Каминари вряд ли имел ввиду тоже самое, что и Минета.       — Однажды я и Сэро уже подшучивали с переодеваниями. Мы подсунули Бакуго майку с надписью на спине «Взорвусь как попкорн», и он надел её. Надпись стала заметной при контакте с теплом, поэтому он не заметил надписи, когда изначально надевал майку. Ну… он потом гонялся за мной и Сэро по всем этажам. Он вырвал мне клок волос, а Сэро замотал в его собственные ленты. Это было смешно. Но… с девочками всё было иначе. Мне кажется, они обиделись. Возможно, кроме Ашидо. То есть, я имею ввиду, да, она обиделась, но мы с ней друзья и она, возможно, простила меня задним числом? В общем, Минета тогда ликовал при виде девочек в форме, и я вместе с ним как полнейший кретин. Я… только потом понял, что сделал.       Каминари, возможно, в тот момент просто плыл по течению и был всего лишь рад удавшейся задумке.       — Это то, о чём говорил Минета? — поинтересовался Шинсо. — «Раньше мы были заодно» и всё такое?       — Верно. И когда он произнёс это вслух, мне стало плохо.       — Ты поэтому не вернулся домой сразу после кафе? Не поехал со мной и Эри, хотя нам в одну сторону?       — Ага. Я почувствовал необходимость самобичевания. Поэтому слонялся по улицам и распугивал прохожих своими слезами, — проворчал Каминари.       — И соплями, — добавил Шинсо.       Каминари усмехнулся. Шинсо вновь приложился губами к его макушке, проговаривая ему в волосы:       — Ты извинился перед девочками?       — Я до сих пор не сделал этого. Но я хочу извиниться. Но я не знаю, как. Мне кажется, извинений недостаточно.       Шинсо так не думал. Ему казалось, что девочки спокойно примут извинения Каминари. Если они видели тоже самое, что видел сам Шинсо, а именно — искренность, то проблем быть не должно. Но если сам Каминари думал, что обычных извинений недостаточно, то Шинсо мог бы попытаться что-то придумать, если у самого Каминари нет идей.       — Завтра, когда вывесят результаты экзаменов, ты превзойдёшь Ашидо?       — Я уверен в этом! — оживился Каминари.       — Ты придумал, на что потратишь деньги?       — Я разрываюсь между портативной колонкой или тремя пиццами с доставкой на дом. Я ещё думаю, нажраться мне или потратить деньги на что-то полезное.       — Ну… у меня есть идея с этими деньгами. В качестве извинений-       — Я мог бы раздать деньги девочкам! — перебил Каминари, подрываясь с Шинсо и стукая его своей макушкой в лицо. Кажется, Шинсо прикусил губу. Каминари повернул голову к Шинсо с ликующим выражением лица.       — Боже! Нет, — воскликнул Шинсо, потирая пришибленную губу пальцами. — Только не это… У тебя мозги набекрень или что?       — Набекрень, — ответил Каминари с досадой в голосе. Он сдулся, и его выражения лица стало таким, будто он засунул в рот лимон.       — Я имел ввиду, ты можешь купить девочкам подарки. И извиниться перед ними, вручая что-то, что им понравится.       Каминари в который раз за вечер тупо уставился. Из него вырвалось осознающее «О», а затем на его лице появилась глупая благоговейная улыбка. А затем Шинсо понял, что Каминари его трясёт за плечи, испуская искры электричества из тела, и орёт что-то восторженное прямо в лицо. Так не орал даже Ямада. И затем Каминари резко и сильно обнял его, выбивая воздух из груди Шинсо, и крепко сжимая. Шинсо неловко похлопал его по спине, совершенно не ориентируясь в быстрой смене настроения Каминари.       После этого разговора атмосфера в корне изменилась. Каминари повеселел, и Шинсо слушал о рассуждениях Каминари о том, какие подарки он может купить, изредка добавляя свои идеи.       Они добили пачку сырных чипсов, и Шинсо поделился шоколадным батончиком с Каминари, которую тот убил до того, как Шинсо добрался до середины своего батончика. Каминари очень прожорливый и быстрый.       У Шинсо завибрировал телефон. Он выудил телефон из кармана, а Каминари решил сложить образовавшийся мусор в портфель. Шинсо разблокировал телефон и, смотря на время в углу экрана, попутно открывая пришедшее сообщение от Айзавы, он уже понял, что проебался.       Пять минут одиннадцатого. Пять минут, как он должен быть в доме Айзавы. В сообщении Айзава спросил, всё ли с ним в порядке, и Шинсо моментально ответил, что скоро будет. На что получил следующее сообщение Айзавы, сопровождаемое с издёвкой о том, что он запирает все двери в доме, и путь Шинсо теперь лежит через забор и второй этаж в его комнату.       — Блять, — вырвалось из Шинсо.       — Что случилось? — спросил Каминари, застегивая портфель.       — Учитель Айзава написал, что не пустит меня в дом.       — Что? — моментально выскочило из Каминари. — Учитель Айзава?       Шинсо замер. Он только что буквально признался в том, что Айзава его опекун? Шинсо затаил дыхание. Каминари обладал тем, что слишком расслаблял Шинсо, находясь рядом с ним. Из-за дурацкой тёплой атмосферы, доверительных разговоров с Каминари, Шинсо тупо стал мягким.       — Эм… — начал Шинсо, поворачиваясь к Каминари. Каминари глядел на него так, будто у него образовался третий глаз во лбу. Широко распахнутый взгляд Каминари был сравним размером с две тарелки. Шинсо занёс руку к шее. Каминари так много рассказал ему, открывая ему свои страхи и переживания, что Шинсо отмёл мысль о том, чтобы что-то соврать. — Он мой и Эри опекун, — признался Шинсо.       — Не учитель Ямада?       Теперь настала очередь Шинсо смотреть на Каминари так, словно он натуральный инопланетянин. Впрочем, так оно было.       — Почему ты так подумал?       Каминари дёрнул плечами.       — Эри постоянно тусуется у него на радио, а вашего кота зовут Ямада-чан. В моей голове это всё звучало логично… — задумчиво пробормотал Каминари. — Учитель Айзава твой опекун, — повторил Каминари поражённо. — Хотя если так подумать, то такой исход тоже логичен… ты тренируешься с ним, и я пару раз видел, как он отводит Эри в кабинет Исцеляющей Девочки… Но я думал, что просто учитель Ямада занят или типа того, поэтому попросил своего коллегу по работе отвести Эри…       Шинсо чуть не фыркнул, когда услышал про «коллегу по работе». Но, понимая, что он обладает деликатной информацией, решил не вмешиваться в бормочущий поток, исходящий из рта Каминари. Ещё одно пришедшее сообщение на телефон Шинсо заставило Каминари захлопнуть рот и замереть. Неловкий скошенный взгляд Каминари выдавал то, что ему дико интересно, что ещё написал учитель Айзава, но ему, видимо, было стыдно напрашиваться, и Шинсо просто наклонился к Каминари, давая ему обзор к экрану телефона, и открыл пришедшее сообщение:       У тебя есть двадцать минут. Отсчёт пошёл.       Каминари хихикнул.       — Ты успеешь? — спросил он.       — Я очень попытаюсь, — Шинсо с некоторой досадой убрал руку, обнимающую Каминари со спины, и начал вставать. Каминари тем временем впопыхах убирал с травы раскиданные продукты в портфель, а затем встал вслед за Шинсо.       Стоя под кроной дерева, Каминари сунул в руки Шинсо гироскутер.       — Завтра вернёшь, — сказал он и показал большой палец вверх, подмигнув с улыбкой.       — Ты уверен?       — В данный момент эта штуковина тебе нужнее! А я… мой крайний срок в одиннадцать. Так что устрою себе пешее путешествие.       Каминари развёл руками. Шинсо скептично нахмурил брови.       — Слушай, я не-       — Я не хочу, чтобы учитель Айзава скрутил тебя лентами, если ты опоздаешь! — перебив, воскликнул Каминари и насупился. Он с силой ткнул пальцем в грудь Шинсо. — Просто поезжай!       Шинсо поморщился. Спорить с Каминари сейчас — гиблое дело и потеря драгоценного времени на то, чтобы добраться до дома Айзавы. Хотелось бы сообщить Каминари о том, что Айзава вряд ли прибегнет к тому, чтобы скрутить его лентами, но страхи Каминари перед Айзавой всё ещё были сильны. И, возможно, это нужно оставить на потом.       — Ладно, — сухо выдавил Шинсо. — Спасибо.       Каминари улыбнулся и потянул его за рваный рукав ветровки в сторону парковой дорожки.       Через некоторое время они стояли друг напротив друга, а гироскутер стоял у ног Шинсо.       — Напиши, как доберёшься!       — Ага. Ещё раз спасибо.       Они всё ещё стояли, смотря друг на друга, как пара дурачков. Казалось, никто из них не хотел прощаться. Шинсо заметил, как уши Каминари начали краснеть. И это выглядело мило.       — Вообще-то, — начал Каминари с застенчивой улыбкой, — это я должен говорить спасибо. Так что… спасибо, что потусил сегодня со мной. Мне стало легче!       Глаза Каминари всё ещё были опухшими и слегка покрасневшими, но Шинсо казалось, что всё позади, поэтому с его губ сорвалось поддразнивание:       — Одного спасибо мало за то, что ты порвал мне одежду и оставил сопли на ветровке.       — Я не рвал твою одежду! — возмутился Каминари, а Шинсо в ответ усмехнулся, давая понять, что он останется при своём мнении. — Уезжай уже! А то передумаю и заберу эту штуку обратно!       Шинсо поставил одну ногу на гироскутер.       — Ладно-ладно, — сказал Шинсо примирительно. — До завтра, слезливое инопланетное существо.       Он поставил вторую ногу на гироскутер и выровнял баланс тела, оставаясь пока что на месте.       — До завтра, протухший зомби, — буркнул Каминари.       — Не разрыдайся по пути домой, сопля.       Шинсо перевёл вес тела на носки и поехал вперёд, пока Каминари орал ему в спину о том, что он невыносим.