Точка схода

      — Ненавижу детей, — вместо приветствия решил оповестить Монома, плюхаясь в траву напротив Шинсо. — Но твоя сестра вполне милая. Вчера я познакомился с Эри. Тебе наверняка интересно, о чём мы с ней говорили. К тому же чем раньше я расскажу, тем быстрее мы начнём тренировку. Согласись, звучит круто, — уныло подметил Монома.       Единственной реакцией Шинсо был усталый взгляд. Если Монома хочет поговорить — так тому и быть.       — Знаешь, многие вещи становятся понятны, когда ты сам знакомишься с центром слухов. А твоя сестра, поверь мне, тот ещё центр. — Монома достал из кармана пачку салфеток. — У половины моего класса проснулся нездоровый интерес к Эри после радио Сущего Мика. К тому же, та девушка, которая при любом удобном случае создаёт пушки-       — Яойорозу.       Монома удостоил Шинсо вздёрнутой бровью, но тотчас же продолжил:       — Яойорозу общается с Кендо, и, конечно, я имею свойство нагревать уши, когда дело касается класса 1-А.       — Кто бы сомневался.       — Именно. — Монома достал из пачки салфетку. — Итак, я имел удовольствие слушать всякие умилительные вещи насчёт Эри в течение месяца, пока до моих тупых одноклассников не дошло, что она сестра «вон того чувака с причудой контроля сознания». Иногда я поражаюсь, что кого-то с редкой причудой они даже не могут назвать по имени. Всё-таки ты единственный из общеобразовательного смог пробиться в финал фестиваля, обогнав всех этих придурков. Жаль, конечно, что тот парень, названный Эри банальной кличкой «брокколи»-       — Ты уходишь от изначальной темы, — перебил Шинсо, не желая слушать упоминания о том провале с Мидорией. Досадливо Шинсо приметил, что, кажется, Моному прорвало, как чёртову плотину.       — Хорошо, твоё право не слушать мои комплименты в свою сторону. — Монома скрутил салфетку в трубочку и сунул её себе в ноздрю. После начал доставать вторую салфетку из пачки, продолжая: — Грубо говоря, пока Эри тусовалась с твоими одноклассниками в столовой, некоторые из моих одноклассников порывались подойти и познакомиться с ней. Но их пугал тот придурок с позёрскими взрывами, постоянно сидящий с Эри за одним столом. И чего они боялись… Он же просто идиот, согласен? Даже ты, будучи студентом общеобразовательного класса, кинул ему вызов. Не так он страшен.       Монома скрутил салфетку и заткнул ею другую ноздрю. Кто-то со стороны посчитал бы такие манипуляции с салфетками странными, но Шинсо знал, для чего это нужно. Вчера Монома из-за непривычки удержания Шинсо под контролем сознания покинул тренировку в окровавленной спортивной форме, что было в некоторой степени забавно, потому что он досадливо кривился при виде своей одежды, недовольно потирая нос. У Шинсо на тот момент не было сил злобно ликовать, поэтому сейчас он от души усмехнулся, когда быстрая мысль о том, что Монома теперь похож на моржа, проскочила в его голове.       Монома не разделял его веселье; он закатил глаза и моментально вернулся к монологу.       — В общем. Мой короткий разговор с Эри был… воодушевляющим. Знаешь, редко встретишь ребёнка, который мог бы спокойно реагировать на мутационные причуды и не пугаться их. Более того, она испытывала восхищение, когда Токаге самоампутировалась и предстала перед лицом Эри в виде одного плавающего глаза и рта, который находился возле меня. А ты, поверь мне, это зрелище не для слабонервных детей. Я, наверное, был немного удивлён, когда её реакцией была не настороженность, а какое-то умиление. Хотя, знаешь, сейчас меня посетила мысль, что в первую очередь ты, как её брат с пугающей причудой, — Монома сделал воздушные кавычки, — определённо выработал в сестре лояльность и толерантность к такого рода причудам. Итак, интересно, что было дальше?       — Мой ответ неважен, так что продолжай, — отмахнулся Шинсо, на что Монома безразлично усмехнулся.       — Эри спросила меня о моей причуде, и я ей ответил. А потом получил поток восхищения в свой адрес, что было странно и удивительно. У меня было много рефлексии и, наверное, ты должен знать, что это значит. Размышление о собственном психическом состоянии, анализирование своих реакций на те или иные моменты своей жизни. Кендо уже говорила мне, что у меня комплекс неполноценности, — на этих словах Монома сморщил нос. — Как будто бы я, блин, не знал об этом.       — У меня нет комплекса неполноценности, поэтому я не в курсе, что это значит, — возразил Шинсо, вздёрнув уголок губы в лёгком поддразнивании.       Монома посмотрел на него недоверчиво. Что ж, Шинсо даже не успел обидеться на кинутый в него острый взгляд, как Монома просто пожал плечами и продолжил:       — В любом случае, мои тупые племянники и прочие родственники, узнав о моей причуде, первым делом указали мне на то, что моя затея с тем, чтобы стать героем — полный провал. Я наслушался от них о том, что я по большей части беспричудный. И что мне нужно иметь более реальные цели. Данное мнение меня не обидело, скорее, побудило меня на то, чтобы начать избегать собственных родственников ещё больше, чем уже есть. Их притворная забота выворачивает меня наизнанку. Хм, — Монома упёрся локтями на колени, ставя голову на ладони и впиваясь расчётливыми сине-серыми глазами в Шинсо, видимо, обдумывая дальнейшие слова. — Я получил поддержку от незнакомой мне девочки, которая верит, что я стану крутым героем с причудой копирования. Просто хочу сказать, что тебе повезло иметь такую сестру, как Эри.       Шинсо со вздохом откинулся на траву, сбегая от внимательного взгляда Мономы и от его последующего смешка.       — Ты слишком много болтаешь, — пробормотал Шинсо, вглядываясь в небо.       — Твоя сестра меня… размягчила. Это вопиющая мерзость, — пожаловался Монома. — У меня очень чёткий график сна, а я валялся несколько часов, пытаясь уснуть. Но моя голова просто взрывалась от её вдохновляющих слов. Поэтому мне нужно было кинуть часть своей рефлексии в тебя. Так что, надеюсь, сегодня я буду спать хорошо. И даже не смей сейчас испытывать ко мне жалость!       — Поверь, я знаю, что тебе это не нужно. Но я не могу не отметить, что твои родственники — те ещё придурки.       — А вот здесь ты можешь сказать о них что-нибудь похлеще.       — Твои родственники — дерьмо моржа.       — Дерьмо моржа? Серьёзно? Я знаю, ты можешь лучше.       Шинсо выпрямился, лениво ухмыляясь.       — Ты, кажется, не допёр. С этими салфетками в носу, — указал Шинсо пальцем, — ты — морж. А теперь представь, что ты пожираешь своих родственников, перевариваешь их, а после тупо срёшь ими в туалет и смываешь. Далеко и надолго. Навсегда.       Монома уставился на него; прошла одна секунда, две, три — а потом он фыркнул, приложил ладонь к лицу и, качая головой, приглушённо засмеялся, подёргивая плечами.       — Засчитано, приятель. Ладно. Я готов начать увеселительную поездку в мир дерьмовых воспоминаний. Что насчёт тебя?       — Готов, — выдохнул Шинсо, чувствуя, что никакого веселья не ожидается.       ***       — Перекрёстный удар или кросс — наиболее сильное контратакующее действие в боксе, — вещал Тигр напротив принявшего боевую стойку Шинсо. — Удар наносится в момент атаки противника. Сопляк, вытяни руку как при прямом ударе и замри. Да, сойдёт. Остальные — следите за моими движениями. Итак, выполнение удара начинается с резкого срыва кулака из исходного положения, во время которого одновременно производится толчок задней ноги и начинается движение туловища вперёд с переносом веса на переднюю ногу.       Тигр повторил на деле свои же слова, останавливая массивный кулак у лица Шинсо.       — Он вытянул правую руку, значит я — контратакую левой. И наоборот. Так же заметьте, что моя бьющая рука проходит над его рукой, где моя конечная цель — его голова. Да, хилый птенец?       — Но в реальном бою положение тел может быть немного другим, — сказал Мидория. — Можно ли произвести перекрёстный удар той же рукой, что использует противник?       — Это редкая ситуация, но да, можно.       Тигр отошёл немного в сторону от застывшего Шинсо, и после показал, из какого положения можно применить данное действие. После он похлопал Шинсо по плечу, показывая, что в нём больше нет нужды, и отправил его к остальным.       — Тигр, у меня тоже есть вопрос, — сказал Кайбара.       — Слушаю.       — Допустим, нам встретится кто-то, у кого комплекция, подобная вашей. Объективно вы выше, больше, и сила вашего удара намного превосходит наши. Эм, какая тактика будет наиболее выигрышной?       Тигр важно кивнул, скрестил руки на груди и стал расхаживать из стороны в сторону.       — Мой совет — постарайтесь не вступать в бой, где противник намного превосходит вас в силе, росте и комплекции. Кому-то из вас может показаться, что это трусость. Но, уверяю всех вас, малявки, — это не так. Быть героем — не значит бежать сломя голову к такому противнику. Однако, если вы в тупике, если у вас нет связи с другими героями, которых вы можете позвать на помощь, если вы защищаете гражданских или… — Тигр нахмурился, раздражённо сжал массивную челюсть, а после рявкнул: — Грубо говоря! Если бой действительно невозможно избежать, то вот вам рабочая тактика…       Шинсо старался вслушиваться в каждое слово Тигра, но, казалось, что его рассеянность после тренировки с Мономой становилась всё больше и больше. Не помогли даже вкусные остатки карри и жаркое с картошкой со вчерашнего дня, съеденные во время обеда, где Шинсо старался привнести в голову хоть какую-то ясность. Перерыв в целый час не ощущался вообще, и Шинсо чувствовал себя таким ослабленным, что даже все физические упражнения не смогли отвлечь его, как это было вчера.       Тигр всё говорил и говорил, и Шинсо чисто на какой-то вялой увлечённости повторял за ним новые стойки, слегка тормозя от всех остальных. Был даже момент, когда он пропустил движение, которое показал им Тигр, так что Шинсо пришлось покоситься на рядом стоящего Шишиду, чтобы повторить за ним положение тела.       А Мидория, чёрт возьми, слишком внимательный. Конечно, он заметил это. Но Шинсо даже не успел почувствовать раздражение под его беспокойным взглядом, как в периферийном зрении он углядел вспышку жёлто-зелёных очертаний.       — Эй, Тигр! Прервись на минуточку, — послышался бодрый голос Рэгдолл.       — Вам очень повезло. Разрешаю попить воды, — рыкнул Тигр и направился к Рэгдолл.       Безмолвно, четверо направились к столикам, где Сато и Яойорозу тренировалась со своими причудами, поглощая клубничные торты.       Шинсо не успел обрадоваться маленькому перерыву, как Мидория образовался рядом с ним, идя нога в ногу.       — Эм, Шинсо! — Мидория начал заламывать пальцы, сжавшись в плечах. Его случайная крохотная улыбка и большие зелёные глаза, горящие неприкрытым волнением, на мгновение заставили Шинсо почувствовать себя неуютно. Шинсо кивнул, давая понять, что он его слушает. — Всё хорошо?       — Всё отлично, — с нажимом ответил Шинсо, ускоряя шаг.       Последовала короткая пауза, пока Мидория не нагнал его.       — Я… я совершенно не знаю, что у тебя и Мономы происходит на тренировке… Но, я думаю, э-эм… Слушай! Эм, не смотри на меня так! Я не тупой! — возмущённо сказал Мидория, на что Шинсо нашёл в себе силы вяло фыркнуть. — Я уже понял, что ты не хочешь говорить о своей тренировке! Я не настаиваю!       — Сомневаюсь, — усмехнулся Шинсо, и Мидория начал краснеть. — Вчера ты пытался встать со своего футона и подойти ко мне целых три раза. Может быть, даже больше.       — А ты каждый раз от меня сбегал!       — Зато я дал понять, что действительно не хочу обсуждать свою тренировку.       Мидория в два быстрых шага перегнал Шинсо и встал напротив него, останавливая их обоих.       — Но я хотел поговорить с тобой не об этом! — почти крикнул Мидория с паническими нотками. Но потом он с опаской огляделся, покраснел ещё больше и, видимо, понимая, что выглядит нелепо, более тихо продолжил: — Я хотел поговорить об… Ииде.       Шинсо раздражённо запрокинул голову к небу.       — Тем более я не хочу говорить об Ииде.       — Но я… если со своим анализом причуд я могу остановиться, то здесь мы должны поговорить!       — Почему, — без особо энтузиазма пробурчал Шинсо, возвращая равнодушный взгляд к Мидории. Шинсо обогнул его, чтобы пойти наконец к столам с водой, где Кайбара и Шишида уже успели жадно всосаться к горлышкам бутылок, держа в руках по куску торта. Мидория не предпринял попыток остановить Шинсо, но разговор продолжил.       — Потому что дело касается моих друзей. Тебя и Ииды. И в моих интересах разрешить вашу ситуацию… мирным путём!       У Мидории в заднице ебучие пони и радуга. Ничего другого там попросту быть не может.       — Очень мило, что ты считаешь меня своим другом, Мидория. Но не похоже, что я и Иида вступаем в бой, как только видим друг друга. В отличии от тебя и Бакуго.       — Это другое! — пискнул Мидория, переходя на высокие нотки.       — Ага, другое, конечно же.       — У меня и Каччана… непростая история.       Шинсо одарил его пустым взглядом, а после вздохнул.       — В любом случае, я считаю странным то, что ты пытаешься поговорить со мной, а не Иида, который считает правильным начать критиковать мои действия по отношению к грёбаному Минете при всём чёртовом классе. И это с учётом того, что я тащил потерявшего сознание ребёнка в офис про-героев.       Не то, чтобы Шинсо напрягал тот факт, что Иида своими действиями обратил на него внимание всего класса. Но Шинсо бы мог проявить хоть какие-то зачатки понимания, говори Иида с ним один на один о сложившейся ситуации. Хотя… нет. Шинсо бы в любом случае отослал Ииду куда подальше со своими нравоучениями. Потому что Минета перелезал через высокий забор, пытаясь подглядеть за обнажёнными девушками, где, между прочим, была Эри. Если Иида настолько тупой, чтобы не суметь понять очевидное — то Шинсо готов держать с ним отношения холодной войны. Не более. И пусть только попробует ещё хоть раз выдать ему замечание — Шинсо рявкнет на него так сильно, что Иида пожалеет о том, что вообще с ним связался.       — Я… Послушай. Ииде сложно, — проговорил тем временем Мидория. — И я не хотел, чтобы стало ещё сложнее, поэтому я уговорил Ииду не идти к учителю Айзаве.       Кусочки паззла встали на место. Но Шинсо не ощущал и крохотной части облегчения, зная ответ на беспокоивший его вопрос. Мидория уговорил Ииду не стучать на Шинсо, как какой-то доносчик.       — Я хочу пить, Мидория. Прекращай свои тупые попытки тормозить меня.       — Но-       — Отвали.       Шинсо ускорил шаг, но на этот раз Мидория не стал его нагонять.       ***       Шинсо так и не вернулся к тренировке с Тигром. Вместо этого он сидел за котацу на мягких диванчиках с Мономой. Оба ждали Рэгдолл, которая отвела их сюда и сказала, что вернётся через пару минут.       — Рад перерыву? — без восторга спросил Монома. Они лениво осматривали светлое помещение, которое точно являлось зоной отдыха Диких-Диких Кошечек. В каждом углу стояли горшки с домашними растениями, на стенах были развешаны различные плакаты (целых два с Сущим Миком, приметил Шинсо), за застеклённым шкафом гордо виднелись фигурки про-героев. Будь у Шинсо силы, он бы подошёл посмотреть поближе.       — Почему я вообще наблюдаю твою рожу раньше следующего дня?       — Взаимно, — выдохнул Монома. — Мне тоже тошно смотреть на тебя после тренировки. Но вот в чём дело. Сегодня у меня разболелась голова и я почти потерял сознание… ой, не беспокойся, меня уже привели в порядок и даже дали таблетку, хах. Дело в том, что Рэгдолл спросила, что у меня была за тренировка, а после решила, что не только мне, но и тебе нужны кое-какие советы по части ментальных причуд.       Такое объяснение звучало… здраво. У Рэгдолл ментальная причуда — Поиск. Дикие-Дикие Кошечки славились тем, что специализировались на спасательных операциях в горной местности и лесных массивах. Люди, находящиеся под камнями, или те, кто потерялся в лесу — успешно находились причудой Рэгдолл и имели высокие шансы на спасение. А причуда её сокомандницы Мандали состояла в том, чтобы телепатически транслировать мысли в сознание человека. А для потерянного человека сообщение о том, что помощь уже в пути, возрождала огонь надежды. И, зная это, Шинсо уже не так расстраивался тому, что его с позором забрали с тренировки Тигра под предлогом того, что ему нужно взять перерыв.       — А вот и я! — Рэгдолл пнула дверь ногой, и та ударилась о стену. Она быстро пронеслась к ним, плюхнула на котацу поднос с чаем, который, конечно же, немного разлился. Потом развернулась и крикнула в открытый проём двери: — ДЕТИ!       — Не ори! — послышался голос Коты откуда-то издалека.       Рэгдолл залилась хохотом, обернулась и подбежала к окнам, как ураган.       — Ха, вы бы знали, что я сегодня видела! Интересно? Ну конечно да! Я видела… человеческую рогатку!!! Ой, я не могу! Этот парень с лентами из локтей очень умелый! Подвязал свои ленты к деревьям, имитируя рогатку, а эти двое… — Рэгдолл рассмеялась звонче и громче прежнего, распахивая окна и запуская свежий воздух в помещение. — Этот пацан, который полностью превратил себя в сталь, и другой, который сел ему на спину и озарился искрами электричества… Они сделали «вжух», пролетая над всем лесом, как электрический шар, и чуть не врезались в скалу!       — Я тоже это видела! Ками и Тетсу так высоко летели! — прозвучал запыхавшийся, но весёлый голос Эри. Шинсо обернулся, замечая, что в дверях стояла его сестра, держа в руках огромную стопку тетрадей. На удивление Эри начала резво переставлять ногами, направляясь к котацу, хотя было видно, что под тяжестью тетрадей её клонило вниз. Её волосы были растрёпаны, на белой футболке виднелись пятна от зелёной краски, а на щеках оказались по три синих полоски, имитируя усы. Наверняка, кошачьи, потому что на её голове оказался ободок с розовыми ушками, когда-то подаренный ей Ямадой. — Тоши! Монома!       — Эри! Я бы сам принёс тетради. Тебе не нужно было сбегать с ними! — воскликнул Кота недовольно, появляясь в дверях в неизменно красной кепке с золотыми колючками. Лицо его было хмурым и неаккуратно обмазанным в серой краске, а нос покрашен в чёрный. Стаканчик с цветными ручками был плотно обхвачен в его ладонях.       — Но ты маленький! — Эри грохнула тетради на котацу и обернулась. Стопка начала съезжать вбок, так что Шинсо потянул руки, чтобы начать ловить тетради.       Кота добежал до котацу и, вставая напротив Эри, вслепую кинул стаканчик с ручками, попадая им прямо в грудь Мономы.       — Я не маленький!       — Воу, мальчик… — Монома взмахнул руками, суетливо ловя уже пустой стаканчик, так как цветные ручки рассыпались ему на ноги.       Рэгдолл рассмеялась.       — Ой, детишки, гуашь на ваших лицах смотрится замечательно! Вы кошечки, прямо как я? — Рэгдолл похлопала себя по щекам, обращая внимание на нарисованные красные усы.       — Да! — воскликнула Эри.       — Нет! — одновременно с ней крикнул Кота. — Кошки — это отстой. Я волк! А Эри волчица.       — Я кошка.       — Нет, ты волчица!       — Мои ушки кошачьи, а не волчьи! — Эри топнула ногой.       — Нет, они волчьи! Мне лучше знать! — Кота скрестил руки на груди, сердито глядя на Эри. — Я в животных больше разбираюсь, чем ты.       — Нет, я старше тебя на три года, и я выше, и я в школе учусь. Так что я знаю лучше. Я кошка!       Кота задрожал от возмущения; он успел открыть рот, но так ничего и не сказал, потому что Рэгдолл появилась между ним и Эри, кладя на их плечи ладони.       — Ой, ну хватит вам ссориться! Как насчёт… компромисса? Компромиссы — это то, к чему прибегают взрослые, когда не могут разрешить ссору! Вы же взрослые, да?       — Я взрослая. — Эри гордо выпятила грудь, поглядывая на Коту.       — А я взрослее! — угрюмо сказал Кота.       — Это не соревнование, — хихикнула Рэгдолл. — Но да, компромисс! Хотите выслушать моё предложение?       Эри и Кота обратили на неё свой взор. Рэгдолл озарилась широкой и хитрой улыбкой. На мгновение Шинсо подумал, что Рэгдолл предложит им быть кошкой и волком по отдельности, или же порекомендует им чередоваться в том, чтобы они определённый промежуток времени были кошками, а другой промежуток — волками.       — Ну, чего молчишь? — потребовал Кота.       — Выжидаю драматическую паузу! — воскликнула Рэгдолл. — Ну ладно, ладно. Знаете, как получаются необычные собачки? Они получаются в ходе скрещивания разных пород! Так что я предлагаю вам быть гибридом кошки и волка! Вы одновременно и то, и другое!       «Рэгдолл хаотична» — рассеяно подумал Шинсо.       Кота сузил глаза.       — Гибриды звучат круто! — ярко улыбнулась Эри. — Кота? Мы можем быть и кошками, и волками?       Кота недовольно выпятил губу. Он глядел на Эри секунд десять, постепенно краснея под её умоляющим взглядом.       — Ладно, — буркнул он, убирая ладонь Рэгдолл со своего плеча, чтобы затем недовольно смахнуть другую ладонь с плеча Эри, будто он был её личным охранником. — Пошли копать червяков.       Кота развернулся к двери и твёрдо зашагал.       — Червяков? — спросила Эри, догоняя Коту.       — Я слышал, что если разрезать червяка пополам, то его половинки отрастут обратно, и станет два червяка.       — Правда?       — Откуда мне знать! Надо проверить…       Их голоса растворились в тишине, но Монома быстро её прервал:       — Не хотелось бы их разочаровывать, но на самом деле это миф, — Монома положил последнюю цветную ручку в стаканчик.       Рэгдолл резко обернулась и издала вопросительное «мяу?».       — Если разрезать червяка пополам, то при благоприятных условиях сможет регенерировать и выжить только передняя половинка, — объяснил Монома. — Но сомневаюсь, что они смогут создать благоприятные условия. Да и к тому же им не хватит терпения, чтобы дождаться, пока червяк «отрастёт».       — Умник, — съязвил Шинсо.       — Уж поумнее многих, — фыркнул Монома.       Рэгдолл резво села за котацу, стянула перчатки-лапы и положила их на колени.       — Ой, ну только вы не начинайте ссорится. Лучше сосредоточьтесь на тренировке! — данное напоминание волшебным образом заставило Шинсо и Моному выпрямить спины, словно они были учениками первого класса младшей школы. — И да, прямо сейчас вы должны попить этот замечательный ромашковый сбор! Ну же, берите! Ага, ага, молодцы. Пейте! Итак, совет первый! После каждой утренней тренировки вы должны выпить это, чтобы успокоить ваши расшатанные нервы. Ну что, как вам вкус?       Монома отпил из кружки и затем задумчиво всмотрелся в жидкость.       — Если мы говорим о том, чтобы успокоить нервы, то биологически-активная добавка в виде трав не очень этому поможет. Куда лучше с этим бы справились витамины или-       — Нудила, — протянул Шинсо. — Не так круто, как кофе, но мне нравится. Спасибо.       — Отлично! — победно крикнула Рэгдолл, моргая на Шинсо круглыми глазами. Затем она посмотрела на Моному. — Дело не в том, чтобы это действительно помогло… В первую очередь вы должны поверить в то, что вам станет лучше после приятного напитка!       — Эффект плацебо, — сухо сказал Монома.       — Эффект плацебо! — возбуждённо повторила Рэгдолл, вытягивая шею как любопытный ребёнок и заглядывая к ним в кружки. — Допивай до конца, Монома. Бери пример с Шинсо.       Монома выпил всё под бдительным взором Рэгдолл.       — Почему мы должны поверить в то, что нам это поможет? — спросил Шинсо.       — Потому что вера не даст вам сойти с ума, когда дела плохи, — мягко улыбнулась Рэгдолл и затем постучала пальцем по виску. — Вы оба должны верить в свою способность справиться с препятствиями, даже если они в голове. Так что да, пейте этот прекрасный напиток и верьте в лучшее. Ах да! — Рэгдолл потянулась к маленькой сумочке, висевшей на поясе юбки, и после вытащила белую пластиковую баночку. Она протянула её Мономе. — Вот это тебя устроит? Перед каждой тренировкой по две таблетки.       Монома покрутил баночку в руках.       — Сульфат железа и аскорбиновая кислота, — прочитал он, а после облегчённо вздохнул. — О, спасибо. Теперь мне не придётся съедать тарелку мидий каждый вечер, чтобы восполнить недостаток гемоглобина. Ненавижу морепродукты.       — Есть что-то, что ты не ненавидишь? — спросил Шинсо.       — Себя.       — Мальчики! Хватит! — Рэгдолл энергично замахала руками перед их лицами. — Лучше давайте приступим к тому, для чего я вас тут собрала. Итак, как видите, здесь лежит куча исписанных тетрадей. Они мои. Можете взять их и полистать.       Монома и Шинсо взяли по тетради из стопки.       «Тренировка ума и связи с чужим сознанием. Успешное выполнение задач» — гласила надпись на тетради под третьим номером в руках у Шинсо. Он раскрыл тетрадь, и на первой странице ярко-розовой ручкой было подписано:       Руководство от Томоко для Томоко, ну а для кого же ещё?! Уж точно не для тебя, закрой мою тетрадь и положи на место!       Шинсо мельком глянул на Рэгдолл, но она просто озорно смотрела на него и Моному, играясь пальцем с торчащей зелёной прядкой. Шинсо думал, что после такого приветствия его будет ожидать сумбурно-оформленная тетрадь, как у тех же Ашидо или Каминари, но подчерк Рэгдолл был аккуратным и чётким, а хаос состоял лишь в том, что каждая новая надпись была оформлена цветной ручкой.       — Думаю, вам известно, что моя причуда Поиск состоит в том, чтобы наблюдать за сотней человек одновременно. Но так было не всегда. Монома, у тебя вопрос?       — Вы также знаете местоположение людей, да?       — Ой, не фаната Диких-Диких Кошечек сразу видно, — шутливо поддела Рэгдолл. — Но да. Это общеизвестно. Но и это случилось не сразу. Понадобилось горы тренировок, чтобы наконец ощутить каждого человека в своём сознании! Когда я была в вашем возрасте и училась на первом курсе, моим пределом было около десяти человек в радиусе пятидесяти метров.       Шинсо поднял взгляд.       — В этой тетради написано, что ваш радиус сто метров и тридцать человек.       — Ага, ты держишь тетрадь второго курса, — улыбнулась Рэгдолл.       — А у меня написано, что ваш радиус сто пятьдесят метров и пятьдесят человек.       — Третий курс, — известила Рэгдолл. — Здесь собраны тетради только тех лет, когда я училась в академии.       Шинсо погрузился в изучение материала. Рэгдолл описывала дыхательные упражнения (значит не только Ямада этим промышляет, подумал Шинсо), делая короткие заметки о том, какие ей больше понравились и какие дали ей наилучший результат в концентрации для тренировки, которая шла следом.       Рэгдолл повествовала о своих успехах, где она писала количество найденных одноклассников, рядом подрисовывая счастливый смайлик; и о неудачах, где почему-то смайлик был ещё счастливее (Томоко, завтра будет лучше, чем сегодня! — писала Рэгдолл сама для себя).       Что такое самовнушение и как с помощью этого дать понять человеку, что я спешу на помощь?!       Когда человек теряет сознание, я чувствую его чуть слабее остальных! Но ничего страшного, ведь я знаю его местоположение! Бегу-бегу!       Томоко, помни, что фразы успокоения должны быть короткими и чёткими, даже не пытайся разливать воду! Это нервирует людей!       И следом, еле впихнутая надпись:       Дети — исключения! Им нравится, когда я рассказываю о милых вещах, пока я несу их в своих цепких лапках!       И ещё одна заметка, мелким подчерком:       Все — исключения! Некоторым взрослым нравится слушать мои рассказы, пока мы ожидаем помощи остальных! Поэтому, Томоко, помни, что ты не предашь их доверие, рассказывая им о хороших вещах!       Вся тетрадь была оформлена в позитивно-шутливой манере, где не было даже и намёка на несчастье. Череда экспериментов с собственной причудой не имела конца. Рэгдолл задавала вопросы, ища на них ответы. От того, сможет ли она увеличивать радиус всё больше и больше, до того, исчисляется ли радиус её причуды вплоть до миллиметров.       Рэгдолл в свои шестнадцать была намного любопытнее, чем сам Шинсо. Казалось, она пыталась выжать из своей причуды максимум, чтобы наиболее выигрышно использовать её. И, пока Шинсо листал тетрадь, он поймал себя на мысли, что он будто читает личный дневник про-героини, сокровенный и тайный.       Стоило Шинсо только начать углубляться дальше, как Рэгдолл дала о себе знать, звонко хлопая в ладоши.       — С остальным вы можете ознакомиться позже! Сейчас я хочу от вас внятных объяснений. Внимание, вопрос! В чём смысл вашей тренировки, а?       — Мы хотим вырваться из моего контроля, — сказал Шинсо.       — При этом пытаясь не загреметь в психушку, — добавил Монома.       Рэгдолл оценила юмор; она запрокинула голову и издала громкий смешок, хлопая себя по бедру. Но она быстро пришла в себя, откашлялась и, поставив локти на котацу, уставилась на них обоих круглыми пытливыми глазами.       — Расскажите, как именно проходит ваша тренировка?       — Ну, я беру под контроль Моному на пять минут, пока он пытается вырваться из этого. А потом мы меняемся.       — Почему пять минут?       Монома вытянул из кармана таймер и положил его на котацу.       — Потому что пять минут — лимит моего копирования. Было логично поставить такое ограничение по времени, чтобы было честно.       — Хорошо. Итак. Что делает тот, кто держит под контролем другого?       — Ну… — начал Шинсо, подозревая, что в наводящих вопросах Рэгдолл есть какой-то потаённый смысл, — пока Монома находится под моим контролем, я просто жду, когда в голове начнёт что-то… ощущаться.       — При этом он пялится на меня и хмурится.       Шинсо скосил на Моному быстрый недовольный взгляд.       — И я также делаю передышку от… воспоминаний.       — Аналогично, — вставил Монома. — Такая передышка — благословение, потому что, как я вам уже говорил, мозги начинают трещать от всего этого негатива. Поэтому я чуть не потерял сознание, — добавил он тише.       Рэгдолл погрузилась в раздумья, осматривая область поверх их голов. Казалось, она даже не моргала, пребывая в некоторой отрешённости. Её ладони были сложены друг на друге, словно лапки у кошки. Думая об этом, Шинсо также заметил плавно двигающийся хвост от её геройского костюма. Пока он приходил к выводу о том, что элемент в виде хвоста двигается схоже с его лентами захвата, Рэгдолл вернула к ним добродушный взгляд.       — Каждая тренировка должна нести в себе не только цели, но и подцели. Так легче двигаться вперёд, — растолковала она с маленькой улыбкой. — Есть ли у вас список чётко-заданных вопросов? А поставленные задачи и теоретические пути их решения?       Шинсо и Монома переглянулись, как пристыженные дети.       — Отлично! — радостно воскликнула Рэгдолл. — Вот для этого мы тут и собрались… — Она полезла в стопку тетрадей и вытащила две чистые, передавая их им. После порылась в стаканчике, выбрала две ручки. Оранжевую передала Шинсо, а Мономе — красную.       — Не люблю красный цвет, — скривился Монома. — Есть синяя?       — Скукота какая. Нет, синей нет.       Монома вытянул шею.       — Но я вижу синюю ручку. Прямо в стаканчике.       — А можно мне чёрную? — спросил Шинсо.       Рэгдолл суетливо полезла в стаканчик, вытащила две ручки. Как только Шинсо и Монома потянули свои раскрытые ладони к ней, Рэгдолл просто поместила ручки к себе в карман на поясе, показательно застёгивая молнию.       — Совет второй после рекомендации мной ромашкового сбора такой: тренируйте зрительную память яркими цветами. Непривычный вам цвет заставит ваш мозг лучше запоминать написанное.       Для Шинсо это звучало логично. А серьёзность её тона (не слышимая до этого) обладала настолько магическим пресеканием дальнейших протестов, что Шинсо и Монома даже если бы захотели, то не смогли бы чихнуть.       Рэгдолл, без сомнения, хаотична, но её подход имел в себе зерно рациональности. Без последующих возражений Шинсо и Монома раскрыли чистые тетради, начиная внимательно слушать про-героиню.       Первым делом был записан совет о ромашковом сборе. Вторым — цветные ручки должны меняться каждый раз, когда текст переходит на другую подтему. Информация о том, для чего это нужно — так же не осталась без упоминания в виде кратких заметок.       Рэгдолл завалила их вопросами, а когда узнала, что это Монома выдвинул теорию о плохих воспоминаниях — вопросов стало ещё больше. Шинсо навострил уши, слушая, как Монома одну за другой рассказывает о теориях, как можно вырваться из чужого контроля, а потом, как он их отсекает. Может ли повлиять крупное телосложение на силу разума? Ответ — нет, потому что «этот парень-брокколи едва ли выглядит как треть Тигра». Рэгдолл была склона согласиться, подтвердив, что битва разумов редко может прерваться из-за силы чьих-то мускулов. Она, как пользователь ментальной причуды, сказала, что дело в эмоциональной составляющей. То, что у Мидории шевельнулся палец на спортивном фестивале — не более, чем побочное действие от силы его сознания.       Рэгдолл уточнила у них ещё парочку деталей, а потом выдвинула до смешного простое заключение — чем сильнее они истощались плохими воспоминаниями по ходу тренировки, тем сильнее их разум ослабевал. И поэтому под конец они уже не могли ощутить вялую попытку другого вырваться из контроля.       Так что одно из дыхательных упражнений, увиденных Шинсо в тетради Рэгдолл, было записано следом. Лечь на спину, сложить руки на груди, закрыть глаза и представить, что внутри него находится пустая бутылка. Цель — дышать свежим и чистым лесным воздухом, представляя, как сосуд наполняется. Пока один из них находится под контролем, другой должен воспроизвести это упражнение, чтобы привести мысли в порядок. Повторять это можно только три раза за всю тренировку.       Отсюда вытекло следующее — во время остальных передышек с ними должны были находиться их тетради и, конечно же, цветные ручки (Рэгдолл любезно сообщила скривившемуся Мономе о том, что завтра утром она предоставит им по упаковке цветных ручек). Шинсо был прав, когда подумал, что тетради про-героини будто были её личными дневниками. По сути, то, о чём она сообщила дальше, ничем другим назвать было нельзя.       Рэгдолл сказала им вести записи о воспоминаниях. Делать пометки о сопровождающих их эмоциях. Расписать от и до их ощущения, начиная от самого слабого состояния, до самого пикового.       — Когда я была на стажировке в Америке, я познакомилась с про-героиней. Мемория, — начала говорить Рэгдолл, на секунду мечтательно прикрыв глаза. — Она помогала полиции расследовать преступления. Её причуда состояла в том, чтобы вытягивать из людей более детальные воспоминания о произошедшем. Под причудой Мемории у людей развязывался язык, и они начинали говорить. Я наблюдала за людьми, которые могли сопротивляться её причуде. Мемория называла это блокировкой сознания.       — Блокировка сознания? — спросил Монома.       — Да. Блокировка сознания в случае с её причудой означала состояние человека, при котором он мог закрыться в себе, отгородить свои мысли от неё.       — Прямо как улитка, прячущаяся в своей раковине, — приметил Шинсо, и Рэгдолл, улыбнувшись, довольно кивнула.       — Иногда блокировка сознания срабатывала у свидетелей или жертв, но это было ненамеренно. Некоторые из них были в глубоком шоке, чтобы даже под причудой начать что-то говорить. Но они шли на контакт, так что их сознание так или иначе могло свободно открываться Мемории. Но это не касалось злодеев. Они блокировали сознание специально, страшась последствий. У одних получалось лучше, у других — нет. Всё зависело от их психической стойкости, от желания сопротивляться. Те злодеи, которые были более хладнокровны, более кровожадны — могли успешно увиливать от причуды Мемории. Таких было единицы.       Рэгдолл замолчала, выжидающе на них глядя. Шинсо погрузился в раздумья. Было очевидно, на что намекает про-героиня. Нынешняя ситуация располагала к тому, чтобы рассматривать разные теории и либо подтверждать их, либо отметать. Блокировка сознания — то, что можно испробовать, когда кто-то из них находится под контролем другого. Шинсо верил в теорию с воспоминаниями, но также он допускал мысль, что не только это может помочь вырваться из чужого контроля. Если выход не один — то Шинсо хочет об этом знать.       — Как сделать блокировку сознания? — спросил Шинсо.       Рэгдолл, как и прежде, широко улыбнулась.       — Знаете ли вы, ребята, что такое диссоциация?       — Вы имеете ввиду психическое расстройство? — спросил Монома, выгнув бровь.       Рэгдолл кивнула:       — Диссоциация — защитный механизм психики, который включается, когда человек не может справиться с ситуацией, в которой находится.       — То есть нам нужно… диссоциироваться? — спросил Шинсо, не до конца понимая, что он вообще имеет ввиду. — Чтобы… защититься?       — Диссоциация — естественный процесс психики, — сказал Монома с невыносимым видом умника, повернув голову к Шинсо. — Невозможно вызвать данное состояние специально.       Шинсо раздражённо на него глянул, а после сдулся. Он не мог парировать о вещах, о которых ничего толком не знал.       — Вообще-то, Шинсо прав, — поспешно вставила Рэгдолл. Монома подорвался с места и успел только открыть рот в протесте, как Рэгдолл выставила руку, быстро тараторя: — Я не имела ввиду то, что Шинсо прямо прав-прав! Иначе говоря, я предлагаю взять за основу механизмы диссоциации и попробовать выстроить защиту вокруг своего сознания от воздействий извне!       Монома захлопнул рот, недоверчиво смотря на Рэгдолл, но потом пристыженно опустился на диванчик, поджав губы. Шинсо усмехнулся себе под нос, злорадствуя тому факту, что Монома поставлен на место за свой торопливый выпад.       Рэгдолл хихикнула, явно забавляясь ситуацией, а после с задором спросила:       — Шинсо, не мог бы ты использовать на мне свою причуду? В течение двух минут, пожалуйста?       Он замер, уставившись на Рэгдолл, которая озарилась мягкой улыбкой. Монома тем временем схватил таймер с котацу.       — Использовать на вас свою причуду? — тупо переспросил Шинсо, немного не веря словам Рэгдолл и в шоке осознавая, что уже настроился на поиск связи с её сознанием. Ого, прогресс.       — Именно, это то, что я сказала.       Монома невозмутимо щёлкнул кнопку таймера, и Шинсо претворил в жизнь просьбу Рэгдолл. Её глаза опустели, а лицо разгладилось в безэмоциональную маску. Он пялился на неё наверное с полминуты, медлительно рассуждая о том, что может пойти не так, но Монома отвлёк его, поддев плечо. Шинсо повернул голову, и Монома указал пальцем на надпись в своей тетради. Шинсо склонился и быстро прочёл, а после хмуро посмотрел на Моному, качая головой.       — Сделай это, — прошипел Монома.       — Нет, — в ответ прошипел Шинсо. — Я не буду этого делать.       — Прикажи ей! — прошептал он.       — Я не буду ей приказывать!       — Не заставляй меня умолять тебя!       Шинсо невозмутимо посмотрел на Моному, а после на его лице потихоньку растянулась ухмылка:       — Может быть я хочу, чтобы ты сказал хотя бы слово «пожалуйста».       Монома выглядел раздражённым, его пальцы то сжимались, то разжимались, а глаза сузились. Его губы казались плотно сжатой полоской, но потом рот нехотя открылся, и Монома тихо буркнул:       — …пожалуйста.       — Не слышу.       Пауза.       — …пожалуйста…       — Хорошо, — сжалился над ним Шинсо и после вернул взгляд к про-героине. Несколько секунд он раздумывал над тем, прилетит ли ему за его будущую проделку нагоняй, но, решив, что Монома так же попадёт под раздачу, он позволил приказу слететь с языка: — Рэгдолл, будьте добры вытащить ручки из кармана и протянуть их Мономе.       Рэгдолл, не отрывая пустого взгляда перед собой, потянулась к карману и расстегнула молнию, вытаскивая канцелярские предметы. Она протянула ладонь над котацу, и Монома быстро схватил ручки.       Таймер пикнул как раз в тот момент, когда Монома положил ручки рядом с бедром. Шинсо деактивировал причуду, а после комната наполнилась заливистым и громким хохотом.       — Вы двое! — сквозь смешки сказала Рэгдолл. — Могли бы просто подождать! Я планировала отдать вам ручки в конце занятия!       — Вы только что это придумали, — рассудил Монома, подозрительно на неё косясь.       Она снова засмеялась, запрокидывая голову и прикладывая руку к лицу.       — Подростки такие нетерпеливые, — отсмеявшись, произнесла Рэгдолл, стирая слёзы с круглых глаз. — И, котята, вы же не думаете, что данная проделка сойдёт вам с рук? Знаете, я ведь могу медленно… свести вас с ума.       Она подмигнула, озаряясь игривой улыбкой.       — Извините, — буркнул Шинсо. — Я не хотел.       Монома фыркнул, закатив глаза.       — Ой, не ври, — отмахнулась Рэгдолл, и Шинсо почувствовал себя смущённым под её весёлым понимающим взглядом. — Ну да ладно, после такой шутки мы теперь должны перейти к серьёзным вещам! Мяу!       Рэгдолл положила руки на котацу, переплетая пальцы.       — В переводе с латинского диссоциация означает «распад». При диссоциации происходит нарушение психических функций, таких как память, сознание, чувство личностной идентичности. А эти психические функции в свою очередь отделяются от целостного потока сознания и становятся независимыми. Таким образом, нарушается целостность личности. Шинсо, я думаю, что твоя причуда чем-то похожа на всё это. За исключением того, что это не психическое расстройство. Ты вызываешь подобное состояние у людей, когда берёшь их под контроль. Иначе говоря, это состояние я могу назвать трансом.       — Транс… — пробубнил Шинсо, нахмурившись.       — Повышенное нервное возбуждение с потерей воли над собой, помрачнение сознания, — пояснил Монома, откидываясь на спинку дивана. — Наверное, я бы рано или поздно тоже пришёл к такому выводу о твоей причуде. Повезло, что с нами Рэгдолл.       — Вы это поняли спустя две минуты? — спросил Шинсо у Рэгдолл, которая успела подарить Мономе широкую улыбку.       Она кивнула и снова заговорила, выставляя указательный палец вперёд:       — В состоянии транса человек может создать в своей голове иную альтернативную ситуацию, более приемлемую для него, поселить туда свои идеи, мысли, эмоции, и переживать их вместо реальности.       — Звучит прямо как то, что я и Монома пытаемся сделать с воспоминаниями.       — Я не понимаю, как эта информация поможет нам вырваться из контроля, — вставил Монома.       — Ваши сильные эмоции и переживания помогут защититься от контроля, вызвав, как бы сказала Мемория, блокировку сознания. Такую же сильную, как если бы вы были теми хладнокровными и кровожадными злодеями, которым удавалось сопротивляться её причуде.       — Я всё ещё не понимаю, — заявил Монома, скрестив руки на груди.       Шинсо был рад, что не один он здесь идиот. Он вообще не разбирал, что происходит. Диссоциация, состояние транса, нарушение целостности личности и прочие вещи для Шинсо были в новинку. И даже если Монома имел представление о значении этих терминов, он всё равно тупил так же, как и Шинсо.       Рэгдолл, слегка улыбаясь, пристально на них посмотрела. После её круглые глаза весело сощурились, и Шинсо на каком-то инстинктивном уровне ощутил, что то, что она скажет дальше — будет чем-то, что ему не понравится.       — Думаю, что вы должны переживать в своей голове больше воспоминаний. Моя теория состоит в том, чтобы наслоить воспоминания друг на друга и посмотреть, не поможет ли это в преодолении контроля.       От сказанного вид Мономы стал крайне несчастным. Кажется, он сожалел о том, что вообще ввязался в совместную тренировку с Шинсо. Не к месту и не ко времени Шинсо ощутил крохотную вспышку удовлетворения: инициатива наказуема, так пусть Монома страдает сполна.       Шинсо вздохнул, понимая, что его башка просто пухнет от переизбытка информации и дальнейших раздумий о том, что из тренировочного лагеря он не выберется живым.       «Денки, чёрт возьми, всё это время был прав, — подумал про себя Шинсо. — Теперь я точно стану грёбаным зомби».