Есть ли путь домой?: 2. Словно комета, сошедшая с орбиты

      — Я думала, ты уже написал письмо дяде, — Джин перегнулась через стол, наблюдая за Зуко, который поднял усталый взгляд от листа бумаги, позволяя кисти в руке бездумно выводить иероглифы.       — Написал. Но с тех пор многое случилось, — мальчик для наглядности показал на бинты вокруг своего горла. — Теперь я предатель. Дядя должен об этом знать.       — Но если Джао… мертв, — осторожно начала Джин, — то ты в безопасности. Никто ничего не узнает о том, что случилось.       — Если он мертв, — вздохнул Зуко. — Тот солдат, которого я столкнул за борт, мог помочь Джао добраться до берега. Или он мог выплыть сам, — мальчик пожал плечами и вернулся к письму: — В любом случае дядя должен все узнать от меня, а не от Джао или еще кого-нибудь.       — Умеешь ты заморачиваться, — проворчала Джин. — Я собираюсь заварить себе чаю? Хочешь?       — Конечно. Это было бы неплохо, — Зуко рассеянно кивнул, задумчиво постукивая кончиком кисти по столу.       Войдя на кухню, Джин нашла там Токло и Панука, играющих в Пай Шо.       — Эй, так нечестно! Ты жульничаешь! — сказал Токло, разглядывая доску.       — Ты сам только что смошенничал, — заметил Панук. — Я думал, что мы в эту игру так и играем.       Токло склонил голову на плечо:       — А это мысль…       — Если будете продолжать в том же духе, то однажды вас обоих прикончат, — заявила Джин.       — Так намного веселей, — Панук подменил фишку Токло своей. Джин понятия не имела, как играть в Пай Шо, но была уверена, что в правилах такого нет.       Ладно, пусть веселятся. Девочка покачала головой и сняла с полки банку с чайными листьями.       К тому времени, когда она вернулась из кухни, Зуко уже отложил кисть и, ковыряя заусенец на большом пальце, просматривал письмо. Джин осторожно поставила чай на стол, стараясь не капнуть на бумагу.       — Спасибо, — рассеяно поблагодарил Зуко, отодвигая послание и пододвигая к себе чашку.       — Мы подходим к гавани, — сообщил им Бато, заходя в каюту. — Зуко, ты…       — Я останусь, — сказал Зуко, теребя повязку на запястье. — С меня хватит неприятностей на этой неделе, — он провел рукой над письмом, высушивая чернила, а потом сложил его и добавил к тому, которое написал несколько дней назад: — Попробую уговорить ворона-ширшу отнести их дяде.       Бато кивнул и пошел на кухню, чтобы сообщить о прибытии Токло и Пануку. Зуко вздохнул, свернул письма и связал их куском бечевки. Руки его слегка дрожали, и Джин не была уверена, от чего — от боли в ранах или Зуко нервничает, готовясь сообщить любимому дяде о своей невольной измене, совершенной пару дней назад.       (На самом деле, это точно была вторая причина).       — Все готовы? — спросил Ааке, заглядывая в дверь.       — Да, — отозвалась Джин и сделала глоток чая, который обжег ей язык. Судорожно глотая воздух, в попытках охладить рот, она точно расслышала тихий смешок Зуко и не пихнула его в плечо только потому, что то было перевязано. Придурок.       Как всегда когда она покидала корабль, Джин наслаждалась ощущением земли под ногами. Из-за скоропалительно организованной диверсии против Джао, они покинули предыдущий порт, не закупив все необходимые припасы. К счастью, эта стоянка была всего в трех днях плавания и всё еще находилась в руках Царства Земли.       Джин еще раз помахала Зуко — он стоял на плечах Токло, пытаясь добраться до места, где обосновался ворон-ширшу с того момента, как прибыл с письмами из Кальдеры — а потом заняла свой пост в конце сходен.       «Не слишком пыльная работенка, стоять тут и охранять корабль» — подумала она, усаживаясь на доски, доставая пару камней, Джин крутила их в руках и напевала под нос песенку, наблюдая, как остальная команда отправляется в город. ***       Закрепив футляр с письмами на спине ворона-ширшу, Зуко наблюдал за его полетом, стоя на полубаке. Мальчик выдержал настоящий спор с самим собой, стоит ли вообще писать дяде о капитане Джао, но потом все же решил излить душу.       Возможно, это лучше, чем сообщать лично. Худшее, что может сделать дядя, прочитав письмо, это не ответит или выразит в ответном послании своё разочарование племянником (а он точно будет разочарован — как в тот раз, когда Зуко отказался разговаривать с Джао. А ведь то, что случилось теперь, было намного хуже).       Узнав о случившемся из письма, дядя не сможет узнать все подробности происшествия и не придется иметь дело с тем, что его в лицо назовут трусом и предателем…       «Он не будет этого делать» — напомнил сам себе Зуко. — «Дядя Айро не такой, как отец. Он не станет меня судить за то, что я защищался»       «Он чаще просто укоризненно молчит» — неохотно согласилась часть мальчика. — « Я смогу справиться с осуждающей тишиной».       В любом случае не стоит об этом думать прямо сейчас. Дело сделано. Письмо отправлено. Просто двигайся дальше.       Зуко спрыгнул на палубу, чуть присев, чтобы смягчить толчок. Токло уже вернулся внутрь. Наверное они с Пануком сейчас пытаются выудить друг у друга карманные деньги, жульничая в Пай Шо.       Уже открывая дверь каюты, Зуко вдруг расслышал за её скрипом странный шаркающий звук, нахмурился и быстро обернулся как раз вовремя, чтобы уловить краем глаза вспышку красного цвета, исчезнувшую за ящиками.       В мозгу Зуко взревела тревога.       Всего три дня прошло, как они покинули предыдущий порт — всадник на комодо-варане легко мог опередить их, добраться сюда первым, а сейчас проникнуть на корабль.       Зуко вытащил мечи из ножен и поморщился при виде коричневых пятен на одном из них — он так и не отчистил кровь с лезвия. В первый день у него слишком болело плечо, чтобы двигаться, а потом он просто забыл…       Ну и ладно. Всё равно он собирается испачкать их снова, верно? А о чистоте позаботится потом, когда ему и кораблю не будет грозить опасность.       Зуко подкрался к ящикам и заглянул за них…       Пусто. Только шевелятся на ветру несколько гусе-козлиных перьев, пропущенных во время утренней уборки.       Тогда где…?       Предупреждением об атаке стал шум стремительных шагов, а потом красное пятно прыгнуло на него справа. Зуко быстро обернулся и благодаря этому получил полноценный духовышибательный удар коленями в грудь, а не в бок, бросивший его спиной на палубу. Неизвестный противник оседлал мальчика, прижимая ногами его руки. Подошва его ботинка давила на запястье, прямо на полузажившие следы ногтей Джао, а вес тела сжимал ребра Зуко, не давая дышать. Кончик ножа упирался в бинты на горле, причиняя новую боль свежему ожогу под ними, но пламени не было — значит, это был не Покоритель…       Внезапно давление на горло исчезло. Воздух ворвался в легкие Зуко, когда с его груди спала тяжесть. Мальчик отреагировал мгновенно, переходя в атаку и сбрасывая с себя противника. Они ударились об палубу с глухим стуком. Нож вылетел из руки неизвестного и заскользил по доскам, остановившись у самых перил. Зуко встал врагу коленями на грудь и скрестил палаши у его горла.       На него смотрели широко распахнутые угольно-черные глаза, полные страха и гнева. Нападавший не был солдатом Огня — он выглядел слишком молодым, а его красная форменная рубашка без рукавов была ему настолько велика, словно он позаимствовал (или украл) её у гораздо более крупного человека. Его волосы, длинные и лохматые, явно не знали уставного пучка. Но добила Зуко травинка, которую противник сжимал в зубах.       Это тупо.       — Что ты тут делаешь? Чего тебе нужно? — потребовал ответа Зуко, для убедительности сильней надавливая на палаши.       — Это ты что здесь делаешь? Это не корабль Земли! — вызывающе задал встречный вопрос мальчишка.       — Заткнись и отвечай! Кто ты такой?       — Это ты кто такой? — пришелец упрямо выпятил челюсть.       — Я… — Зуко замешкался. Он не собирался сообщать этому маньяку своё настоящее имя: — Ли!       — И что ты и твой корабль делаете тут, Ли?       — Тебе зачем это знать, Травяная башка?       — Эй! — Травяная башка оттолкнул мечи Зуко — черт возьми, надо было прижать ему руки — и перекатился, роняя Зуко больным плечом на палубу.       — Ой! — Зуко вскрикнул, чувствуя, как от боли на глаза наворачиваются слезы. Он бросил гневный взгляд на Травяную башку и изо всех сил пнул его. Тот откатился в сторону и вскочил, выхватывая из ножен на спине свои мечи — да, ладно — парные шуан-гоу. Нет, серьезно?       — Слишком медленно, Ли, — засамодоволился Травяная башка. Зуко никогда до этого момента не использовал слово самодовольство, как глагол, но этот тип излучал столько наглой самоуверенности, что слово само пришло на ум. А еще Зуко было больно, и поэтому он решил, что может позволить себе небольшое лингвистическое преступление. Всё равно Травяная башка не станет его поправлять.       — Что тут творится?       Токло и Панук вышли из каюты с оружием наготове. Токло бросил один взгляд на жующего траву идиота и его глаза сузились. Панук посмотрел на мечи Зуко, лежащие на палубе, на нож у перил, потом на шуан-гоу в руках Травяной башки — он не выглядел счастливым, когда мысленно сложил вместе части этого нехитрого пазла.       Зуко ухмыльнулся. Улыбка Травяной башки исчезла быстрей, чем снег в Кальдере летом.       Зуко подумал, что может точно определить тот момент, когда Травяная башка понял, что облажался.