Хай Кинк & Катасах Аск #textaskgreedfall

Из тысяч спутанных нитей он вынимал новые, яростно вгрызающиеся в узоры привычной гармонии мудрой сети en on mil frichtimen, Всеотца. Сам же источник искажения, вождь renaigse, проклятый самозванец, сидел, обхватив колени, дрожал, сопротивлялся правосудию если не немощным телом, то яростным духом. — Король Винбарр, за что?.. Константин ведь ничего вам не сделал! Он всегда хорошо относился к вашему народу! Что ещё за новости! На место последнего его ритуала вышла небольшая группа вооружённых renaigse. И ведь нашли же… Коротко глянув в сторону чужаков, Винбарр собрал остатки человечности и начал подбирать слова людского языка, чтобы разъяснить непосвящённым. — Он всё тащит, подобно червю… — главарь renaigse, девица с меткой on ol menawi, только отчаянно хлопала глазами. Она ничегошеньки не понимала. Будь она doneigad, они говорили бы с ней на равных. Однако остатки терпения всё ещё служили ему добрую службу. — Как ты наивна..! Ты не умеешь смотреть моими глазами..! Перебранка ничуть не мешала продолжать начатое. Он торопливо обкладывал камнями и перекрывал ходы нечистым энергиям, сквозящим изо всех щелей вокруг самозванца, всё ещё в надежде достучаться до запертых намертво сердец. Между тем интервенты схватились за оружие. Винбарр вскочил на ноги. — Из жерла вулкана en on mil frichtimen увидел открытую рану и сообщил мне об опасности, — продолжал колдун. Перед внутренним взором пробегали ветки страшного будущего, растущего на крови самозванца у его ног. И за каждой из них, ничего не стояло, кроме неизбежных смертей тысяч невинных. — Питаемый горечью, движимый страстями… Забирающий и ничего не дающий взамен… Он приведёт всех нас к гибели..! — Вы потеряли рассудок! — завопила девица. Винбарр только усмехнулся. Священный знак on ol menawi, судя по всему, появился на ней вследствие недоразумения. Его следовало стереть с её намертво глухой плоти, а недостойную проклясть и забыть. Слишком мало времени! Как мало осталось его таинству! Нервная, несдержанная, она панически смотрела то на самозванца, то на Винбарра. Смотрела и не видала. Слушала и не слышала… — Teged! Ты слишком слепая, слишком renaigse, чтобы понять! — Оставьте его!!! Ненавидящий порох, слишком хорошо знакомый с последствиями огнём стрелянных ран и маленькими злыми мухами из свинца, колдун только обернулся на щелчок затвора. Боковое зрение увидело, как её дружки начали обходить его, пытаясь зайти за спину. С поднятым подбородком Винбарр вальяжно подошёл к девчонке renaigse, так близко, что трясущееся в её руках дуло пистолета уткнулось в грудь, аккурат в каменное кольцо амулета. Мгновение на выстрел было упущено. Мгновение, и каменная хватка вырывает из её рук пистолет. Мгновение, и сначала хруст подземных корней, а уже после — стоны шайки бестолковой девчонки. Мгновение, и тяжёлая рукоять наотмашь бьёт её по лицу, и, вскрикнув, та падает. Разум колдуна, расколотый перерождением, смотрел на скрюченных от боли врагов, пока Винбарр, не спеша, продолжал своё странное дело. Если бы смерть могла вернуть разрушенную гармонию жизни всего Тир-Фради, он не задумываясь даровал бы её вождю renaigse. Прогремел выстрел. Бок обожгло. — Довольно! Отпустите его! Промежутка между вдохом и выдохом хватило, чтобы вытряхнуть крылья и укрыться ими. Промежутка между вдохом и выдохом хватило, чтобы подчинить клокочущую ярость и не дать выйти nadaig magamen. Промежуток между вдохом и выдохом превратил в лохмотья доспехи девчонки и закружил её в вихре каменного крошева, пока она, сверкая белками распахнутых глаз, тёмным от крови ртом кричала имя «Конста-нтин». Следом вспухло облако пыли. А потом ударила тишина… Кажется, так бывает только на войне. Когда умирают. На войне. Согнувшись над маленьким курганом с запертым в нём человеком, Винбарр всё распускал нити, и казалось, свитый ими дурной узор бледнел. Он утёр лоб и присел рядом, придерживая тёмный от крови бок. Исполнение деяния, посильного лишь группе опытных doneigada, выжало из него все силы. — Отдайте… Хриплый голос доносился словно с того света. — Верните брата!… Она ползла к ним на дрожащих локтях и цеплялась за камни. Надо же, какая стойкость. Какая слепая преданность. Он уже видел подобное, и сердце его защемило. Такая же серая, незначительная, презревшая собственную жизнь во имя кого-то другого женщина. Поймав её горящий взгляд, он чуть не заорал от ярости, но совладал с собой. Курган наконец умолк. У него почти получилось. Почти. Колдун не был уверен… — Умоляю… я умоляю… вас..! Слёзы смыли кровь и пыль с её щёк, и лицо renaigse напоминало раскрас anemen shadi, только белое на чёрном, и никак не наоборот. — Ну да, ну да… Сначала называешь меня безумцем, после пытаешься убить, а теперь умоляешь? Винбарр с усталым любопытством наблюдал, как упёртая renaigse всё приближается. Глядя на неё сверху вниз, жалкую, униженную поражением, он читал за глупостью и стиснутыми зубами renaigse on ol menawi биение огромного любящего сердца. Опершись на меч, он с трудом поднялся и заковылял прочь. Колдун сделал всё, что мог. Больше ничего от него не зависело. Ритуал был окончен.