Хай Кинк & Катасах Аск #textaskgreedfall

Над умолкшим Веншавейе занимался хмурый рассвет. В сонной тишине раздавался только нетвёрдый хруст пестика по ступке. Он то умолкал, как будто кто-то давал рукам передохнуть, то раздавался с новой силой. Сквозняк катил соломинку по пустому деннику. Два дня назад лекари во главе с длинноногой светловолосой Мунгэ, mal и doneigad клана Речных Целителей, умчались, едва до них долетела весть об обширном побоище под Тир-Доб. Как и прежде, как и всегда, они поспевали везде, где проливалась кровь, и неважно чья, родная ли, Детей Тир-Фради, или кровь чужаков, ибо закон всякого лекаря гласил, что нет ничего дороже и ничего прекраснее, чем сама жизнь во всяком её проявлении. Повязка под туникой ныла, впрочем ей было не привыкать: в сильном страдании раненые звери, как и раненые люди, злы и ранят даже тех, кто приходит на помощь. Расслабив завязи на тунике, Мунгэ тихо вошла в свою хижину и отбросила измазанную торбу в сторону. На полу у очага, нависнув над ступкой, кряхтел мальчонка лет пяти в короткой тунике. Пушистая белобрысая головёнка чуть тряслась от усердия, впрочем его красные щёки выдавали, что занят мальчуган был довольно давно. Неслышно подойдя, жрица заглянула в ступку и ахнула. В ступке тем временем шуршала смесь из последних в сезоне горных трав, добытых с величайшим трудом, красного песка, вчерашней каши и угля явно не из очага, судя по кусочкам горелого дерева. — Катасах!!! — Matir! Торопливо стукнув пестиком, малыш обхватил ноги матери и зарылся носиком в тунику, наскоро вдыхая её тёплый запах, смешанный с чем-то очень-очень нехорошим. Мунгэ осела на пол и сгребла сынишку в охапку. — Ты извёл мои травы, сын!.. — она так устала, что ей не хватало сил разозлиться и надавать назидательных тумаков. — Уже завтра, вернее сегодня, я должна передать зелье в Висонегад! Что я скажу людям? Что будет с больным, ты подумал? Отвечай!.. На неё испуганно смотрели широко распахнутые жёлтые глазёнки. Из-за белёсых бровей лицо Катасаха казалось совсем безбровым. — Ннно я не знал, что они последние!.. — Почему ты не спросил... — ... я готовил настой для силы, matir. Тебе... Он совсем скис. — Что же теперь делать, — прошептал он. — Исправлять содеянное, — горько усмехнулась Мунгэ. — Но как? — Дай-ка подумать... Пухлая ладошка махнула над её головой. — Нити жизни немножко бледные, — важно сообщил Катасах, чуть прищурясь. — А еще я знаю, что так тебе станет лучше. Он крепче прижался к её руке и взял за запястье. Боль и усталость стали отступать, в то время как по запястью ребёнка расплывалась горячая краснота. - Мой ульгижонок... Doneigad грустно наблюдала за усердием сына. Короткий поцелуй в лоб — и вот он уже засопел, лёжа у неё на груди. Катасах делал всё неправильно. Ему не следовало брать без спроса её инструменты. Ему не следовало брать на себя её боль без должной подготовки. Однако он истинный Сын Тир-Фради, ибо его воображение, инициатива и доброе сердце приведут к величайшим свершениям. Да поможет ему en on mil frichtimen.