Хай Кинк & Катасах Аск #textaskgreedfall

#ивент@textaskgreedfall #modernAU@textaskgreedfall #Catasach@textaskgreedfall #Vinbarr@textaskgreedfall #greedfall ⚕⚕⚕ В кабинете подразделения “Недра–Биомед” так тихо, что слышно движение секундной стрелки в наручных часах. Скрестив на груди руки, Катасах сидит на столе и неотрывно смотрит на Айдена. Как бы ни пытался держаться молодой учёный, он содрогается в беззвучных рыданиях, не смея поднять на наставника взгляд. Крупные слёзы срываются с его подбородка одна за одной и расплываются серыми пятнами на белых лацканах халата. – То есть ты решил пренебречь жизнями нескольких во имя спасения многих, и теперь тебе страшно понести ответственность, когда на кону стоит единственная жизнь, принадлежащая тебе самому. Правильно ли я понимаю тебя, Айден? Собственный голос словно не принадлежит Катасаху. За пучиной безысходности, в которую его опрокинули страшные смерти соплеменников на шахте, за его тотальной беспомощностью хоть как-то облегчить страдания renaigse, которых начал косить неведомый недуг, как и за самим недугом, стоит Айден. Его, Катасаха, Ученик. У него нет сил задавать вопросы, утешать, журить за то, что тот не пришёл к нему накануне, и они вместе наверняка бы… Всё уже случилось. Слова в охрипшем от рыданий голосе сливаются в единый поток, состоящий из многочисленных пояснений и оправданий, и когда их становится слишком много, Катасаху кажется, что он вместе с ними выходит из берегов. Рука сама собой сворачивается в кулак, и, перебрав все известные молитвы en on mil frichtimen, он даже начинает вспоминать строки из молитв Просветлённому, лишь бы только не наброситься на стоящего перед ним убийцу и преступника, поправшего Закон Самой Жизни. Убийцу и Преступника, которого он воспитал собственноручно. – Я… да… я… я хотел всех защитить, учитель, – всхлипывает Айден и вдруг зло размазывает слёзы по щекам. – Он же настоящий маньяк! Ты просто не видел его глаза, когда он произнёс “у нас достаточно Соли, чтобы навсегда избавить мир от ущербных renaigse”!!! Я был там! Я видел!.. Взгляд жёлтых глаз, ищущих одобрения, тщетно ловит взгляд Катасаха. Он не понимает, как ему сейчас хочется отмыться с хлоркой от правды, исходящей таким ужасом, глубины которого Айден даже не представляет. Так больно, и так хочется выкричать из себя чудовищное понимание случившегося, всего себя так хочется вывернуть наизнанку, чтобы скорее заросли нанесённые чужим страданием раны, что Катасаху только и остаётся, что бездумно кивать на слова, оплаченные болью и смертью. Перед тем как выйти из кабинета, он только тихо произносит: – Глаза – понятно. А сердце-то, сердце его ты видел …? Пищит электронный замок, и Катасах быстро идёт по коридору, глядя перед собой. Ему не нужно дожидаться ответа Айдена, чтобы уяснить: он не сумел научить его видеть главное. Ибо только сердцем можно лечить сердце. *** Они стоят у окна плечом к плечу и смотрят на белые спины чаек, пролетающих под ногами. – Clos deis rharman a deis giedon, ténlana da wint grem ol ludeig snegauí… – Даже спорить не стану. И я, и Айден заслуживаем всего самого худшего. Только высосанные тенланами глаза вряд ли вернут погибших. Катасах не понимает ни спокойствия собрата, ни причины, по которой на нём туника doneigad Тир-Фради. Ему нравится думать, что таково выражение его скорби, когда традиционное одеяние напоминает о корнях, трансформируя глубинные переживания в дань памяти павшим, и даёт главе диаспоры право ни слова не произносить вслух. – Айден умрёт? – Несомненно, – бесцветно произносит doneigad, и Катасаху отчего-то кажется, что он давно уже не здесь. – Каждый из нас рано или поздно умрёт. – Послушай, брат, – Катасах прекрасно понимает, что Айден сам себе вынес смертный приговор, но он не простит себе, если хотя бы не попытается. – Хочу просить тебя только о справедливости. Принимая тяжелейшее из решений, умоляю, руководствуйся только этой мерой. Не горечью. Не гневом. Прошу тебя. – Жизнь вообще – штука несправедливая, – улыбаясь в пустоту, ровно произносит Винбарр. ⚕⚕⚕ #Vinbarr@textaskgreedfall | #Mev@textaskgreedfall Хлопнув дверью, он отпустил водителя и, морщась на солнце, сошёл с раскалённого асфальта на опушку леса. Ему было невыносимо. Единственной, кого по-настоящему хотелось видеть, была Мев. Ни бледные бабочки-капустницы, ни толстопопые шмели на огромных розовых головах клевера не увлекали его, как прежде. Бездумно наступая в высокой траве, Винбарр брёл с заложенными за спину руками, едва не захлёбываясь медово-сладким ароматом свежести сырой земли. Он только запоздало провёл по носу, который несколько шагов назад царапнула еловая лапа. Ноги сами несли в незнакомую чащу, в которой он никогда не бывал. Где можно найти Мев, представления он не имел, потому просто отупело шёл, не разбирая дороги. Но искать не пришлось. В глаза ударило яркое солнце, и он невольно скривился: яркая зелень вокруг раздражала живостью. На дюжину шагов впереди перед ним стояла Мев. На мягких складках мешковатой одежды тихо поблёскивали амулеты, венок из мелких цветов нежной короной украшал зелень волос хранительницы мудрости. Винбарр было измождённо улыбнулся ей, но осёкся: Мев выглядела неожиданно хмурой. Приветствие вышло таким же покорёженным, как и он сам, ведь ему в жизни не доводилось видеть Мев ...такой. Тierna harh cadachtas приблизилась к Винбарру так стремительно, что, погружённый в обрывочные мысли и сомнения, он не сразу понял, что происходит. Громкий неестественный звук пощечины был таким резким, что на мгновение перекрыл даже звуки леса. Послышалась удаляющаяся брань испуганной сойки и холодное эхо слов хранительницы мудрости на старинном Тир-Фрадийском . Задавать вопросы удаляющейся спине Мев смысла не имело. Как и он сам, Мев вполне была способна провести Отмену, и точно так же сохранила в памяти всё произошедшее. И он понимал причины, по которым хранительница мудрости перестала играть в эти игры. Получил ли он утешение? Нет. Выучил ли очередной суровый урок? Возможно. Медленно потирая щёку, Винбарр так и остался стоять, глядя ей вслед. Крохотные зонтики одуванчиков взлетели, сорванные ветерком, и понеслись куда-то в облака. *** #Mev@textaskgreedfall | #Catasach@textaskgreedfall Титан, что называется, наконец заколосился на обломке костной ткани в желеобразной питательной среде: серебристые шарики ровными рядами врастали в кость и выстраивались строгими шестиугольниками. Грудь ликующего Катасаха распирало от ликования: после стольких лет исследований металл наконец прижился и наконец начал формировать независимые кластеры, на которые уже можно крепить что угодно – от дюралей до всех сортов углепластика. Доктор так резко откинулся на спинку кресла, что даже отъехал от стола с микроскопом, над которым сидел, и зажмурился. Перед его глазами закружился вихрь пациентов, которым больше не нужны громоздкие гильзы и ремни, чьи искусственные конечности произрастают напрямую из мест утраты… Ему вдруг стало очень спокойно и хорошо. Катасах давно не чувствовал себя таким счастливым, ведь дело всей его жизни наконец получило новое продолжение! Он не сразу обратил внимание на коротко пискнувший замок. Однако когда в его кабинете возникла Мев, Катасах только разинул рот: вероятность приживления металла на органику была куда как выше появления tierna harh cadachtas на его рабочем месте. Она деловито прошагала к его столу и по-хозяйски поставила на него небольшой горшок с синим гиацинтом. Тщательно подобрав угол для поворота растения нужной стороной к солнцу, Мев хрустнула замком жалюзи, закрытым с момента переезда Катасаха в этот кабинет много лет назад, погрозила пальцем цветку – или доктору?! – и ушла так же тихо и быстро, как позволял её лёгкий шаг, что не оставлял следов. Мечтательная улыбка блуждала на лице доктора, пока он смотрел на давно закрытую дверь, а на его залитом солнцем столе благоухал весенний гиацинт. ⚕⚕⚕