Четыре месяца спустя.
— Поздравляю вас с успешным окончанием сессии! — Павел Алексеевич окидывает взглядом группу и удовлетворённо улыбается. — Что ж, в этом году отчислять некого. Не то чтобы я очень расстроен, но вы большие молодцы! А теперь, большие молодцы, улетайте на каникулы, и чтоб глаза мои вас больше не видели! Живо-живо! — он широкими жестами подгоняет ребят, а те, не спеша, выползают в холл и рассыпаются по университету. Каникулы! Долгожданные каникулы! — Ты закончил? — в аудиторию лениво вваливается Попов. — Да, только что. Распустил своих галчат, — Воля притворно всхлипывает и театрально пальцами промакивает воображаемые слёзы. — Ох, ну ты пиздабол, Пашка, — Арсений ухмыляется и хлопает друга по плечу. — Ну и ты своих отпустил уже? — Да что там, мои уже в следующем году выпускаются, мне неинтересно, — брюнет усмехается. — Ляйсан приглашает на ужин. Дети тусуются у одноклассников. Если ты не против… — Павел многозначительно косится на Попова. — Не против. Поехали, — Паша замечает одну вещь, которая неприятно укалывает его: в последние месяцы друг совершенно не торопится домой. Если в начале года Арсения было просто не затащить в гости или в бар, то сейчас он как будто готов на что угодно, лишь бы оттянуть момент возвращения в свою квартиру. Это вроде бы никак не касалось Павла, но почему-то внутри себя он ощущал волнение за друга. Что изменилось? Если бы он только знал… Мужчины выходят из здания университета. Воля копошится в карманах брюк, ища ключ от машины. — Подержи мою сумку, — он протягивает Арсению кожаную сумку, тот безропотно принимает ношу. — До свидания, Павел Алексеевич! — пролетают окрылённые предстоящими каникулами новоиспечённые второкурсники. — До свидания, Арсений Сергеевич! — Попов и Воля переглядываются и оборачиваются. Мимо проходит четвёрка ребят. Двое из них, Дима Позов и Серёжа Матвиенко машут преподавателям. — Давайте уже, с глаз моих! — Павел вздыхает и взмахами рук отсылает всех от себя куда подальше. — Кто это? — Арсений задумчиво смотрит вслед уходящим студентам. — Ты про кого? А, это… Ира Кузнецова, девочка из моей группы, с юристами учится… — Паша замирает, пытаясь осмыслить сказанное. — Тоже на юриста, получается, — он смеётся от собственных слов. — Хорошая девочка, вроде с Шастуном встречается, ну это не точно. Вот же они! — мужчина выуживает из карманов наконец-то многострадальные ключи и победно трясёт ими перед лицом друга. — Да Бог с ней, с этой шпаной. Мы едем или нет? — Едем, — Воля замечает, как меняется Арсений в лице после его слов, словно изо всех сил пытается держать себя в руках. Попов — неизученный артефакт, понять который он не в силах. И не факт, что когда-нибудь поймёт. Что же с ним творится?* * *
— Куда направимся, товарищи? — интересуется Серёжа, когда ребята отходят от университета на приличное расстояние. — Предлагаю ко мне. Родаки свалили на дачу. С прошлой тусы вроде осталось пиво, так что за нами только еды заказать, — предлагает Дима. — Дай Бог здоровья твоим родителям, — воодушевлённо произносит Матвиенко, приобнимая парня за талию. — Я подвезу, — Ира кивает на стоящую возле тротуара BMW. — Сегодня на колёсах, — парни одобрительно гудят и вся четвёрка направляется к машине. Ира единственная из группы друзей имеет права. Антон панически боится водить автомобили, Дима просто не любит, а Серёжа никак не может уговорить родителей оплатить ему автошколу. Папа Иры то ли какой-то важный профессор, то ли доцент, то ли вообще декан, но парни не вдавались в подробности, довольствуясь минимумом информации. — Ты как? — обращается девушка к Шастуну, когда все они оказываются в салоне машины. — Всё хорошо, — Антон счастливо улыбается, откидываясь на спинку сидения. — Каникулы, — Ира смеётся, наклоняется к парню и звонко чмокает его в щёку. С заднего сидения доносятся укоряющие вздохи. — А мы что, не белые люди что ли? — пользуясь тем, что парочка обернулась на них, Серёжа хватает Диму за плечо, притягивает к себе и целует в губы. — О Боже! — девушка хихикает, всплескивает руками и закрывает ладонями лицо. — Я всё ещё пытаюсь привыкнуть к вашим выходкам! — Это у вас выходки, — недовольно бурчит Серёжа. — А у нас — любовь, — Дима с Антоном переглядываются и фыркают. С Ирой ребята познакомились в конце зимы. Девушка неожиданно появилась перед ними в столовой, где-то в последних числах февраля. — Привет, меня зовут Ира, мы учимся в одной группе, можно сесть с вами? «Привет, я Ира, можно сесть с вами?, — ещё часто потом передразнивал Матвиенко девушку, когда ребята оставались наедине. — Неужели она считает, что может просто так ворваться в наш дружный сугубо мужской коллектив?!» Но у девушки это получилось. Весёлая, живая, яркая и общительная — она сразу же влилась в «дружный сугубо мужской коллектив», очаровав всех его участников без исключения. Папа — то ли профессор, то ли доцент, то ли декан, мама — флористка. Ира была из обеспеченной семьи, чем зачастую выделялась среди других девочек-одногруппниц. Выделялась дорогой машиной, дорогими украшениями, брендовой одеждой и даже как будто аристократическими чертами лица. Но это её ничуть не портило, наоборот, она была всегда какой-то не от мира сего. Необыкновенно красивая, но, вместе с тем, простая и одновременно особенная, как потом часто повторял Дима. Антон предложил ей встречаться спустя месяц знакомства. Точнее, знакомы они были и раньше, но тесно общаться начали совсем недавно. — Встречаться? Серьёзно? Ты и я? — девушка удивлённо вскидывает брови и внимательно рассматривает юношу. Да, это не тот парень, которого одобрит её отец, но что-то в нём есть такое… такое замечательное и то, что ей очень нравится. — Ну да, а что? — наивность и серьёзность Антона её только ещё больше подкупают. Стоит такой важный, решительный, высокий, со своими кудряшками и зелёными глазами. — Ну хорошо, — она улыбается и подмигивает юноше. Тот счастлив. Счастлив? Или только думает, что счастлив?* * *
— Сам Арсений Сергеевич Попов! — Ляйсан улыбается и спешит обнять гостя, а следом и мужа. — Привет, Лясь, ты как? Как дети? — Арсений отвечает на объятия, а после оглядывается вокруг. У Воли дома всегда очень уютно. — Да всё, как обычно, Арсений. Детей воспитываем, работу работаем, планов много, проектов тоже. — Вся в делах, — гордо резюмирует Паша, целуя супругу в щёку. — Я рад, что хоть где-то всё остаётся без изменений, — тихо отвечает брюнет и направляется в ванную комнату. — Что это с ним? — шепчет мужу Ляйсан, утыкаясь в его плечо и обеспокоено глядя вслед Арсению. — Если бы я только сам знал, любовь моя, — Воля вздыхает. — Если захочет, сам расскажет. — Ты прав, Паш. Пойду накрою на стол. Арсений смотрит на своё отражение, опёршись ладонями о края раковины. Глаза красные, но, как всегда, беспристрастные и не выражающие ничего. Он немного оброс щетиной за эти дни, но почему-то ощущает внутри себя полное равнодушие. — Ты в порядке, Арс? — Паша тихо заходит в ванну и прикрывает за собой дверь. — Да, — Попов вздрагивает, выпрямляется и промакивает горящие щёки мокрыми ладонями. — Ты так из-за Шастуна разнервничался что ли? — Воля присаживается на табуретку рядом с другом. «Да, да, да! Из-за него!» — хочется крикнуть Арсению, хочется что-то разбить, сломать, разрушить, но он держит себя в руках. Пытается снова задушить в себе все всколыхнувшие эмоции и чувства. Антону уже девятнадцать. Он молодой парень, у него вся жизнь впереди. Он хочет тусовок, девочек, секса и просто обычной жизни. Почему Арсений вбил себе в голову, что действительно был ему нужен? В груди что-то клокочет, снаряды взрываются один за другим, не оставляя больше места для надежды. Говорить не хочется. Ничего не хочется. Где-то глубоко внутри него разбитое сердце пытается вернуться к жизни снова. — Влюбился? — Получается, что влюбился.