Ты можешь быть слабым

— Мама опять уехала? — Антон поднимает глаза на вошедшего в квартиру Арсения. — Получается, уехала, — мужчина кивает и ставит сумку с вещами на пол. — Ты не против? — Будто у меня есть выбор, — бурчит себе под нос юноша и удаляется из прихожей. Конечно не против! Его сердце трепещет от одной только мысли, что Арсений Сергеевич будет спать с ним… В одной квартире! Может, он снова приготовит завтрак? Об этом даже думать страшно, такого точно не бывает! Не бывает. Но иногда всё-таки случается: когда рядом оказывается нужный человек, то лампочка, хоп, и включается. И всё вокруг становится таким ярким, простым и просто хорошим. Квартира вдруг озаряется тёплым июльским солнышком, которое Антон не замечал в последние дни. Озарило ли квартиру солнце или кто-то другой… это было, впрочем, совсем не важно. Арсений старательно моет руки в ванной комнате и улыбается, но только про себя. Снова он. Лохматый, сонный и такой милый мальчишка встречает его на пороге. В душе у мужчины вдруг становится так тепло, что непоколебимые ледники, кажется, находятся под угрозой растопления. У него в последнее время нет настроения, но стоило только переступить порог, как губы сами невольно растягиваются в счастливой улыбке — её почти невозможно сдерживать, она идёт от самого сердца; она пропитана любовью, нежностью и восхищением. Майя улетела с подругами на море. Арсений тоже, на самом деле, хотел бы слетать с ней в отпуск, но в университете его слёзно умоляли остаться на летние вступительные экзамены. И у мужчины не осталось шанса. Весь июль и август ему придётся таскаться в университет, принимать экзамены у абитуриентов и разбираться с бумажной волокитой. Радовало только одно — эту работу обещали хорошо оплатить. К тому же, ездить нужно было не каждый день, что тоже само по себе уже потрясающе: просидеть лето в душном кабинете не очень хотелось. И вот, Арсений и Антон снова столкнулись в одной квартире. Майя уговорила мужчину переехать к её сыну, чтобы приглядывать за юношей. Ира улетела на летние каникулы с родителями в путешествие по Европе, парень снова жил один. Мать обещала ему в конце августа поездку на море, но Антон слабо верил в это. — Сильно занят? — Арсений заглядывает в комнату парня и вопросительно оглядывает юношу. — Нет, — тот отрывается от включённого видео на ютубе. Серёжа с Димой тоже разлетелись кто куда, до августа Антон остался совершенно один в этом большом городе. — Могу пригласить тебя в ресторан. Но приглашаю только один раз без поблажек для слабослышащих и медлительных. Даю на сборы десять минут, — Попов гордо выходит прочь и прикрывает дверь. Каков наглец! У Антона перехватывает дыхание от такого высокомерного тона мужчины. Боже, это даже… возбуждает? Парень изо всех сил трясёт головой. Никаких лишних мыслей! Они в одной квартире всего лишь полчаса, а он уже потёк. Где это видано? Арсений улыбается своему отражению. Он чрезвычайно доволен собой. Сказал коротко, быстро и без лишних слов. Сердце у него в груди, если честно, колотится просто в бешеном темпе. «Я просто давно не был в ресторане, вот и переживаю», — успокаивает себя мужчина. Есть ли у него силы признаться себе, что этот мальчишка заставляет его волноваться? Антон в спешке открывает дверцу своего шкафа. Это свидание?! Боже, какая ерунда! У него есть девушка, а у Арсения… невеста? Но никто не узнает, что он считает это свиданием, если никому не скажет об этом, правильно? Парень переодевается. С расчёской и лаком для волос в руках пытается сотворить чудо со своими волосами. Выходит в коридор, где сталкивается с Арсением. На парне чёрная футболка с надписью на французском «v•e•t•e•m•e•n•t•s», чёрные штаны с белыми надписями «fuck you», руки увешаны, по обыкновению, браслетами, пальцы — кольцами, на шее болтается цепь. — Современно, — Попов окидывает взглядом Шастуна. И тому так невыносимо приятно даже мимолётное внимание мужчины. — Самое то для ресторана, — Арсений улыбается одними уголками губ и нагибается, чтобы зашнуровать кеды. Антону так невероятно нравится эта любовь Попова к обтягивающим джинсам. Вот и сейчас он не может отвести взгляда от стройных ног мужчины, которые облегают чёрные штаны. На нём такого же цвета футболка с рисунком черепа и рубашка с короткими рукавами. Чёрный цвет — цвет Арсения. Он так красиво подчёркивает его фигуру и оттеняет небесно-голубые глаза. Сам Антон не любит тёмные цвета и обтягивающие вещи. Он стесняется своей фигуры и пытается скрыть её за объёмной одеждой. Но сегодня такое настроение. Он просто пытается выглядеть старше и серьёзнее, переживая, что будет смотреться рядом со взрослым Арсением слишком по-детски в своих разноцветных футболках и штанах. Они спускаются на улицу. Машина звонко откликается на нажатие кнопки брелока. Попов лениво дёргает ручку — пассажирская дверь гостеприимно открывается, приглашая Антона внутрь салона. Боже, точно как свидание! По телу парня пробегают мурашки. Если откинуть все факторы, мешающие этому ужину быть свиданием, то это вполне может быть свиданием! Голова кружится! Они едут молча. Антон разглядывает стремительно меняющийся пейзаж за окном. Арсений водит на большой скорости, но плавно и уверенно. Мама и Ира не любители скоростей, они всегда предельно осторожны, даже иногда чересчур. В машине Попова у парня захватывает дыхание. Просто хорошо. Всё хорошо. — Ты выходишь? — Антон отвлекается от своих мыслей и замечает, что его дверь открыта, а Арсений Сергеевич придерживает её рукой. Парень краснеет и неловко выбирается из машины. Ну он точно как принцесса! Арсений пригласил его в ресторан, так ещё и двери для него открывает. Они идут к ресторану. Юноша вырывается вперёд, подбегает ко входу и второпях распахивает перед мужчиной дверь. Попов улыбается, кивает ему и проходит внутрь. Сердце Антона снова разбивается. — Что будешь заказывать? — они сидят на мягких креслах, тихо играет музыка, рядом порхают официанты в белых рубашках. Красиво. — Я ещё не решил, — Антон краснеет и утыкается носом в меню, только бы Арсений не видел его горящих щёк. Он никогда не был в таких местах и попросту не знает как нужно себя вести. Попов лёгким жестом подзывает официанта. — Определились с выбором? — к ним бесшумно подлетает молодой парень, вежливо улыбаясь и сжимая в руках блокнот и ручку. — Да, — мужчина листает меню. — Мне греческий салат, стейк из мраморной говядины, прожарка медиум, и апельсиновый фрэш, — официант быстро записывает, удовлетворённо кивает и переключает внимание на Антона. — Мне то же самое, — тихо отвечает парень, сгорая от смущения, он только ещё сильнее прикрывается меню и мечтает, чтобы это всё закончилось. — Не горбись, — бросает Арсений, как только третий лишний покидает их. — Ты прекрасно выглядишь, зачем ты постоянно горбишься? Это портит тебя и вредно для позвоночника. Антон послушно выпрямляется. Из-под картонки показываются его кудряшки, смешно упавшие на вспотевший лоб, настороженные зелёные глаза и искусанные губы. Прекрасно выглядишь. Зачем он так говорит? Знает же, как любое его слово действует на Антона. — Просто скажите мне, — Арсений поднимает брови. — Это свидание? — Свидание? — медленно растягивает слово мужчина, пытаясь выиграть себе время. Нет, глупый мальчишка, это совсем не свидание. Хватит забивать свою милую голову всякой ерундой. Тогда зачем ты забронировал этот столик за неделю? Это не свидание. Тогда зачем ты вчера наглаживал свою рубашку, хотя последний раз надевал её прошлым летом? Нет, это совсем не свидание. Это не может быть свиданием. Это не имеет права быть свиданием. Арсений ощущает, как волна злости на самого себя подкатывает к горлу. Он напрягает каждую мышцу своего организма, пытаясь совладать с эмоциями. Нужно держать себя в руках. Но он сердится. Сердится на Антона за то, что тот так по-детски машет своей головой, и пшеничные кудряшки смешно трясутся в такт; сердится на себя, потому что не может просто перестать чувствовать. У него всегда это получалось. Но не сегодня. Не рядом с ним. Почему, блять, не сегодня? У кого-то есть ответ? — Приятного аппетита, — уже знакомый юноша аккуратно расставляет блюда на столе, поправляет приборы. — Я могу что-нибудь ещё сделать для вас? «Да, принести нож для харакири», — беззлобно бормочет про себя Антон. Он чувствует себя ужасно. Как у Арсения Сергеевича получается так манипулировать его состоянием? Буквально за минуту опускать с небес на землю. При чём, не просто опускать, а швырять больно, хлёстко и очень обидно. Он только сильнее сжимает губы, пытаясь скрыть их такую неуместную дрожь. Не сейчас. — Нет, спасибо, — Попов жестом отсылает официанта, тот исчезает так же незаметно и тихо, как и появился. — Приятного аппетита, Антон. — И вам, Арсений Сергеевич, — они молча приступают к еде. Парень расстроенно думает, что представлял себе это вечер иначе: более весёлым и беззаботным. Но, с другой стороны, он сам волен творить своё настоящее, не так ли? Арсений Сергеевич не был обязан отвечать на его вопрос, да и сам Антон заранее знал, что ответа он не получит. — Я хочу вина! — Шастун отодвигает тарелку от себя и надувает губы. Трещины рассыпаются по всему телу Попова. Он ощущает, что ради этих обиженных губ и серьёзных зелёных глаз готов сделать всё что угодно. Чёрт возьми, что ты творишь со мной, Антон Шастун? — Какое? — он с любопытством разглядывает мальчишку. Смешной. — Тут, наверное, дорого, — спохватывается Антон, быстро перелистывая меню. Дурак. Надеюсь, официант, проходя мимо, уронит на тебя что потяжелее. — Выбирай любое. Я оплачу, — кивает Арсений. Всё внутри него сжимается. Если он не может прикоснуться к мальчишке, то хотя бы порадует его таким способом. — Да вы шугар дэдди, — улыбается уже чуть успокоившийся Антон и снова открывает меню. «Я готов купить тебе всю вселенную, дурачок», — мучительно думает про себя Попов. Что угодно для того, чтобы этот мальчишка улыбался. Как давно это случилось с ним? Как давно ты стал таким влюблённым дебилом, Арсений Попов? Ему нужно прекратить это немедленно. Нужно остановиться, потому что когда он согрешит, будет уже слишком поздно. Нужно держать себя в руках. Он не успевает додумать, так как болтовня Антона отвлекает его. И они погружаются в беседу обо всем и ни о чём. А Шастун отчётливо снова понимает: вот оно счастье. Арсений Сергеевич Попов. Он и есть счастье. Всё просто.

* * *

— Тебе понравился вечер? — интересуется Арсений, когда они уже подъезжают к дому. — Да, очень, — мечтательно отвечает Антон. У него внутри расцветают бабочки: он понимает, что сейчас они с Арсением останутся снова одни в большой квартире. Ничего не произойдёт. Просто будут только они. И никого больше. И не это ли счастье? — Вы, наверное, много потратили на меня… — парень виновато опускает глаза и прячет лицо в ладонях. — Всё хорошо, — Попов осторожно касается его пальцев. — Пойдём? Хочется целоваться. Здесь и сейчас. Хочется плюнуть на всё, что ему говорил Арсений Сергеевич и поцеловать его. Прикоснуться к нему и вдохнуть этот запах, нотки которого он еле улавливает с такого расстояния. Мужчина открывает входную дверь, пропускает Антона вперёд. У парня кружится голова. Пару бокалов вина ударили в голову, он слишком быстро пьянеет. Он пытается расшнуровать кроссовки, но теряет равновесие. — Ты в порядке? — Арсений придерживает Шастуна за локоть. — Если напился, то веди себя прилично. Я помогу, — он останавливает парня, который снова совершает неуклюжую попытку снять обувь. Мужчина садится перед ним на колени, Антон нервно сглатывает. Брюнет расшнуровывает кроссовки, помогает юноше снять их и подаёт тапочки. — Умывайся и иди спать. Поздно уже, — Попов поднимается и неожиданно оказывается носом к носу с парнем. Антон ощущает, как начинают неметь все его конечности. Желание сводит с ума. Оно тоненькой струйкой растекается по его венам, заменяя собой кровь. Дышать становится всё тяжелее. Сердце медленно отстукивает удар за ударом, с каждым разом ударяя всё более страстно. Остановись. Ты потеряешь его. И в этот раз, видимо, навсегда. Парень прислоняется, кажется, каждой косточкой к стене, пытаясь отодвинуться от мужчины как можно дальше, но не решаясь уйти совсем. Если вы сейчас не уйдёте, Арсений Сергеевич, я вас поцелую. — Антон? — мужчина в сумерках прихожей не может понять, что происходит с юношей. Он наклоняется к нему ближе, пытаясь разглядеть лицо в полумраке. Вы сами сделали это. Своими же руками. Антон наклоняется вперёд и цепляет голубые глаза своим взглядом. В этом океане хочется утопиться. Пусть волны душат его, пусть топят, пусть уничтожают остатки его влюблённости, пусть. Только бы прикоснуться. Только бы на секунду прикоснуться и ничего больше. Арсения охватывает недоброе предчувствие. Он понимает, как накалился воздух между ними двумя. Нужно разорвать это напряжение, нужно включить свет и положить конец этому безумию. Но он не в силах пошевелиться, как и не в силах сделать первый шаг. Он не такой. Он может сходить с ума и сводить с ума, но не должен переступать черту. Не должен. Он не имеет права. Брюнет выдыхает и отстраняется от парня. — Подождите… — Антон хватает его за запястье, Арсений чувствует прикосновение тёплых пальцев и контрастно холодных браслетов к его коже. Что же ты делаешь, глупый мальчишка? Знаешь же, что я слаб перед тобой. Не заставляй меня делать это. Шастун притягивает за руку мужчину к себе. Лёгкие нервно, очень старательно качают воздух по его организму, но всё без толку, дыхание сбивается. Просто поцеловать. Я хочу, блять, поцеловать вас. Почему я не имею права сделать этого? Ты знаешь, Антон. Ты не можешь поступить так. Это неправильно. Ты не сделаешь этого вновь. Парень порывисто прижимается носом к носу мужчины, секунду просто наслаждаясь этой невинной близостью. Он касается своими губами губ Арсения, мягко, нежно, но настойчиво. Вкус черешни, мяты и просто вкус любви. Вы как любовь, Арсений Сергеевич. Вы и есть любовь. Вселенная взяла из этого мира всё самое лучшее, прекрасное, красивое и соединила в вас. Вы — самое прекрасное, что может существовать на этой планете. Вы есть всё. Арсений хрипло дышит в приоткрытые губы Антона. Глупый мальчишка. Ты такой глупый, что просто нет сил возмущаться и сопротивляться. Он сдаётся. Он знает, что будет ненавидеть себя каждую минуту своей жизни, но это будет потом, а не сейчас. Майя? Свадьба? Слишком много вопросов, на которые Арсений не хочет отвечать, в первую очередь, самому себе. Их губы сплетаются в поцелуе. В таком запретном, неправильном, но в таком опьяняющем союзе. Антон целует рвано, порывисто, с какой-то жадностью прикусывая губы Попова, тот лишь отвечает на его напор, наслаждаясь дыханием и прикосновениями парня. Закрывая глаза как можно сильнее, Арсений протягивает руку и пальцами забирается в непослушные волосы Антона, он оттягивает прядь пшеничных волос, вырывая тихий стон из губ юноши, который прижимается к нему только сильнее, расположив худые руки на талии Попова. Ноги парня подкашиваются, юноша чувствует, как всё тело охватывает возбуждение, плавно перетекающее вниз живота. Что же мы делаем, Антон? Что ты делаешь со мной? Почему сводишь с ума только своим присутствием? Почему разрушаешь всё то, что я так старательно строил столько времени? И не важно, что именно значит этот поцелуй, важно только одно — как прежде уже больше не будет. Никогда. Не будет. Так, как прежде.