Друг

      Вылет задерживают на пятнадцать минут. Из-за меня. Хоть опоздания никогда и не были моей привычкой. Когда я вбежала в здание аэропорта, регистрация уже завершилась, но оказалось, что Филипп уговорил пробить мне посадочный талон по копиям документов, потому что был уверен в том, что я приеду. Мне разрешили взять багаж в салон, чтобы не тянуть время, и на служебной машине подвезли к трапу. Я прохожу в самолёт. Со мной здороваются две стюардессы и человека три из коллектива, потому что остальные спят. Филипп молча подскакивает и хватает мой чемодан, но, прикинув, что он не влезет на верхнюю полку, зовёт стюардессу, и та уже задвигает чемодан к стене перед пустым креслом, чтобы он нигде не мешался по технике безопасности.       Конечно, мой друг раздражён. И лишняя ответственность всегда только сильнее обостряет его реакции.       Я знаю Филиппа лет пятнадцать. С его детства. Но подробностями о его юности не располагаю. Можно сказать, заново познакомились мы два года назад, когда он пришёл в «Театр песни Аллы Пугачёвой». Я сама его позвала, потому что увидела в этой ритмичной танцевальной удали большой потенциал, в том числе и драматический. Филипп быстро учился, у него всё получалось. Только порой он хотел больше песен, чем я могла ему позволить, но мои отказы не становились камнем преткновения. Он спокойно соглашался или отшучивался.       Я, если честно, даже не заметила, как мы стали с ним друзьями. Мы просто работали, и он не боялся брать на себя волокиту с документами, реквизитом и людьми. Мы вместе выходили курить и разговаривали обо всём. На гастролях мы могли оставаться вдвоём в гримёрках или номерах и за бокалом шампанского или чашкой чая делиться друг с другом своими тревогами и проблемами.       Так я, кстати, узнала о его философии отношений. За всю жизнь у него ещё не было ни одной серьёзной влюблённости, в постели по два раза он никого не повторял и, конечно, ни разу не задумывался о женитьбе. Мне кажется, у него есть какой-то страх постоянства, но, наверное, это не моё дело. Несколько раз ко мне подходили бэк-вокалистки и танцовщицы, чтобы невзначай поинтересоваться, где Филипп и как скоро он освободится, но никакой ревности это во мне не вызывало.       Сама я всю жизнь стремлюсь как раз к постоянству, но выходит так себе. Сегодня я замужем, но с Женей давно рухнули все мосты. И недавно я ввязалась в отношения с Челобановым. Киркорову эта авантюра не кажется удачной и безопасной, но он не вмешивается. Мой молодой друг крайне тактичен. - Привет, – раздаётся, кажется, где-то у меня в мыслях, но, оглянувшись, я замечаю сидящего рядом со мной Серёжу.       Филипп, к слову, сидит на следующем ряду сразу позади меня. - Здравствуй, – я пытаюсь выглядеть расслабленной, но получается ещё более напряжённо. Возможно потому, что сейчас нахожусь в небе, и страх самолётов берёт своё. - Говорят, ты весь отпуск была в Москве, – он болезненно улыбается и нервно поправляет свою блондинистую чёлку. - Ага, – я безразлично выдыхаю, чтобы не пришлось ничего объяснять. - И даже ни разу мне не позвонила, не позвала… – кажется, Сергей разочарован. - Я никому не звонила и ни с кем не встречалась, – я не лгу, хотя мне и не сильно хочется сейчас быть с ним искренней. – Ты мог бы сам приехать. Или ты думаешь, я бы не открыла дверь? - Не знаю, что у вас в голове, Алла Борисовна.       Ой-ой-ой! Какой официоз. Не беси меня, Серёжа! Но отвечаю лишь: - Я и сама не знаю, что у меня в голове.       Он кивает и прикрывает глаза, отклоняясь на спинку кресла. А затем нащупывает мою холодную руку на подлокотнике и сжимает ладонь. Мне неожиданно становится спокойнее. Его внимание, хоть и запоздалое, приятно. Я расслабляюсь, но уснуть всё равно не удаётся.       Так проходят два часа полёта, и стюардесса проходит по салону, предупреждая о скорой посадке. Все пристёгиваются, и меня охватывает мандраж, ком подступает к горлу. Сергей это замечает и притягивает моё лицо к своим губам для поцелуя. Я не сопротивляюсь, но в один момент Филипп сзади вдруг с силой пинает кресло, в котором сидит Челобанов. Васильевич подскакивает на месте. - Извините, – бросает болгарин, – здесь очень маленькие расстояния между рядами, а стюардесса попросила ещё и спинку поднять. - Серёж… – шёпотом пытаюсь успокоить сорвавшегося с места музыканта.       Тот возвращается в своё кресло и пристёгивается, а я бесшумно выдыхаю, потому что предполагаю, к каким последствиям могло привести столкновение этих двух характеров. И мне непонятно, что это было.       После посадки самолёта Филипп спешно провожает меня до такси, грузит чемодан в багажник и отправляет в гостиницу, пока Серёжа курит возле аэропорта. Уже из окна машины я вижу, как тот удивился, поняв, что я уехала без него. На это Киркоров просит Челобанова пройти в автобус для всех остальных артистов. Я понимаю, что ко мне будет много вопросов, но настолько устала, что хочется просто поскорее оказаться в тёплой пенной ванне.       Да и если быть с собой честной, после двух недель уединения я стала слегка диковатой. Мне нужно психологически подготовиться к общению с большим количеством людей.