***
Очередной долгий день закончился размышлением у камина. Отличался от других он лишь символической значимостью среди народа. Рождество как ни крути. Но, в отличие от прошлых лет, заместо раздражения из-за всемирного помешательства мужчина чувствовал нервозность и опустошённую усталость. Год он начал, постепенно отдаляясь от работы и уделяя больше времени себе, а закончил такой неимоверной рабочей загрузкой, что не каждый амбициозный студентишка, только-только влившийся в политическую жизнь, осилил бы. Как было заведено уже не первый год, а вообще — уже не первое десятилетие, если быть точным: Мистер и миссис Грин покинули его ещё вчера вечером, отправляясь на их единственный в году отпуск, длящийся ровно девять дней. И поэтому Холмс ожидаемо остался наедине с самим собой и своим немаленьким домом, сетуя то на пустой холодильник, то на потухший камин, что приходилось разводить эти девять дней самолично. Сегодня он был не в духе с самого пробуждения и, увы, не только из-за «официально нерабочего дня», благодаря которому мог забыть о делах насущных, а как раз из-за этих самых насущных дел. Помимо намеренного игнорирования его персоны мамой, на и так потрёпанные за этот год собственные плечи свалилась новая забота, и если на бойкот можно ответить бойкотом, то от этого геморроя откреститься было сложнее… А дело заключалось в ненормальной потребности Майкрофта всё и вся контролировать. Узнав о положении и обмане особы, чьё только имя теперь вызывало у него смесь раздражения и обиды, мужчина потребовал от секретаря не только внести эту особу обратно в список постоянной слежки, но и узнать всё о её лечащем враче, госпитале, куда она тогда только намеревалась пойти, и подноготную всех акушерок, гинекологов и главных докторов того заведения. Ему не составило труда убедительно уговорить выбранного мисс «Б» доктора и в первый же её визит в госпиталь «Святой Марии» ровно через двадцать три минуты с помощью довольно угрожающего звонка «завербовать» миссис Нитс. Женщина оказалась покладистой и податливой, отчего угрожать ей больше не приходилось, ведь миссис Нитс, как часы, докладывала ему или Стивену о каждом визите блондинки, что по приближению часа «X» стали чуть ли не еженедельными. Но всё же и это расстраивало мужчину. Ознакомившись с досье всех ведущих врачей госпиталя, он предпочёл заменить втайне от мисс «Б» миссис Нитс на куда более опытную мадам Телли, работающую тут уже тридцать пятый год и принимавшую роды почти у всей королевской семьи… но и тут его поджидало разочарование — мадам Телли как раз осенью отправилась в честь юбилея своей службы на трёхмесячный отпуск, что стало очередным камнем в сторону Холмса, который изо всех сил пытался сохранить ситуацию в своих непосредственно тайных от Бромфилд руках. И будто бы его должно ободрять в общей картине теперь другое, что матушка, наконец прислушавшись к его сетованиям, перестала звать его на скучные никчёмные вечера, но он же знал, что причина тому не его доводы рассудка о сей бестолковости подобных праздников, а сказ любезного братца насчёт непредвиденной и абсурдной со всех сторон и позиций ситуации с мисс «Б». Вместе с этим он ощущал странное, даже чем-то детское чувство обиды, что возникает у малого ребёнка, который в порыве глупой прыти заявляет старшим «что он никуда не пойдёт», а потом надутый наблюдает за всем весельем из окна, ведь суровая мамочка вместо уговоров сказала «Ах так! Ну и хорошо!». Да и дело теперь не только в миссис Холмс, а в самом факте безмолвия. Виолетт Холмс никогда не была тихой спокойной дамой, и поэтому подобный бойкот пугал «снеговика», заставляя злиться на матушку и нервничать одновременно. С такими мыслями вглядываясь в языки пламени им же разведённым камином, Майкрофт рассуждал: а не устроить ли ему пожар и не сгореть вместе с домом здесь и сейчас? Тогда он точно позабудет о глупых и не очень проблемах, обступивших его со всех сторон. Рассуждения эти были смешными, ведь самоубийство в его голове являлось уделом слабых, но всё же мысль, что он в миг избавится от всех идиотов, была соблазнительна. Но не стоит бить в колокола! И не с такой хандрой ему приходилось сталкиваться… «Справился тогда, справлюсь и сейчас», допивая крепкий скотч, закончил мужчина, решив наконец-таки отправиться на заслуженный отдых в кровать. Наивно полагая, что сон решит его проблемы, Майкрофт, лёжа уже битый час в большой мягкой постели, хмуро смотрел на потолок, продолжая размышлять на прежние трепещущие его темы. На этот раз он вспомнил недавний разговор с Шерлоком, который всячески откладывал, но на позапрошлой неделе всё же посетил Бейкер-стрит ради нелёгкой беседы.Позапрошлая неделя, квартира Шерлока.
— Когда ты намерен сказать правду? — поинтересовался детектив, внимательно глядя на брата, прочитывая каждое движение мимики старшего Холмса. Джон, до этого читавший статью в газете, поднял взгляд на братьев, поочерёдно посмотрев то на одного, то на другого, и, остановив взгляд на Шерлоке, поджал губы. — Правду о чём? — аккуратно поинтересовался Ватсон, продолжая наблюдать за молчаливыми братьями. — Он знает, — тихо произнёс Шерлок, продолжая зрительный контакт с братом. — Правду о том, что её ребёнок может родиться психопатом? Неспособным на эмоции и свойственные человеку чувства? Что родная тётя этого ребёнка находится в специально защищённой тюрьме для монстров и что её сын тоже может оказаться там? — спокойно, с расстановкой произнёс Майкрофт, глядя на брата. — Нет… нет… — качнул он головой. — Пусть проводит последние месяцы в спокойствии, а после рождения я… — он поджал губы, моргнув, — сделаю, что должен. — Что? Ведь не заберёте вы сына от матери? — с некоторым даже нервным смешком спросил Джон после паузы. — Если это окажется опасным… — выпрямился Майкрофт. — Но этого может и не быть?! Шерлок?! — Джон посмотрел на друга. — Майкрофт прав, — неутешительно отозвался детектив.Сочельник, особняк Майкрофта.
Холмс, лёжа в постели, закрыл глаза. По прогнозам это должно было произойти примерно через две недели. Ему несвойственно было откладывать проблемы на потом, но… Как именно и когда сказать Шарлотте, что её может ожидать? «Нет. Только после того, как всё выяснится», решил политик, больно прикусив нижнюю губу. И что он сделает, если его опасения оправдаются? Выкрадет ребёнка или ещё лучше — отнимет из рук матери и под её крики отвезёт его в соседнюю камеру от Эвр? Ужасно… Но… сантименты не должны проявиться в нём. Если обществу, большинству, грозит беда, то как он может игнорировать подобное? Миллионы важнее страданий индивида — он всегда жил по таким заповедям. Из-за этого рассказал Мориарти крупицу информации о Шерлоке взамен на нужные тогда, спасающие общество данные, позволил желанию Эвр сбыться, проведя того же Мориарти под Рождество в сам Шерринфорд и так далее и тому подобное… Но тогда почему ему так тошно сейчас? Нет, разумеется, это не отеческие чувства, это абсурд. Их у него никогда не было, и Майкрофт уверен, они никогда не появятся, ведь как такового и материнского инстинкта не существует, что тут и говорить об отцовском. Скорее, ему нехорошо из-за… Он открыл глаза. Истина заставила замолчать многоголосый консилиум, собравшийся в его черепной коробке. Ему было дурно не из-за чувств другого. Другого. Он не хотел, не желал, противился (!) той боли, что, он думал, скоро обрушится на неё. Вернее боли, что он принесёт ей самолично на тарелочке. Надо было сказать мисс «Б» всё в тот вечер в тёмном ресторане, она бы поняла, отказалась… ведь, если есть хоть какая-то небольшая вероятность, чтобы на свет с такими, как у него и даже у неё генами, не рождался человек, это нужно было сделать. Но нет. Опять он сплоховал. Опять виноват. Холмс тяжело выдохнул в тишину ночи. Эти рассуждения были куда более полезными, чем о неправильном выборе акушерки и неполученном приглашении на семейный ужин.***
Сны в рождественскую ночь оказались для Шарлотты подарком, большего умиротворения, когда она открыла глаза и почувствовала запах ели, у которой спала, она не чувствовала довольно давно. — Да! Есть! — донёсся возглас из кухни и тут же не менее громкое «Шшш!». Шарлотт, поморщившись, приоткрыла глаза, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. — Если разбудишь её, Шерлок, богом клянусь, отправишься до Лондона пешком! — грозным шёпотом пригрозила сыну старушка. — Сейчас не шесть, а почти двенадцать и… — не закончил Шерлок. Шарлотта зевнула, продолжая слушать, как грозная хозяйка отчитывает кудрявого зануду номер два. Лениво приподнялась на локотках (в последний месяц и это давалось ей с трудом) и, поглядев на одежду, приготовленную заранее, устало вздохнула. Вся эта беременность её порядком утомила, а ходить с трёхкилограммовой бомбой под сердцем становилось всё сложнее и сложнее. На кухне продолжали спорить. Аккуратно, по-черепашьи медленно и бережно придерживая живот, девушка с кряхтением переменила лежачее положение на сидячее и, тяжело дыша, вновь прислушалась. На сей раз голосов не доносилось, только скрип старой приоткрывающейся двери, на который она не спеша повернула голову. В проёме показалась миссис Холмс, категорично покачав головой, видимо, собственным мыслям, и поспешила войти в комнату, закрывая за собой дверь. — Милая, это мы тебя разбудили? — она недовольно вздохнула, метнув в сторону двери позади себя взгляд и засеменив к гостье. — Нет-нет..! — улыбаясь, заверила её девушка. — Пора вставать! А то до обеда бы ещё проспала! — наконец-то усевшись на постели поудобнее и покрутив затёкшие ноги, попыталась успокоить женщину Шарлотт. — Ох! Ну тогда ладно! — улыбнулась миссис Холмс. — Ты хочешь встать? Или принести твой завтрак сюда? — прибавила Виолетт, вопрошающе глядя на девушку. Шарлотта моргнула в замешательстве и через миг улыбнулась, поправляя кудрявые локоны. — О нет! Спасибо, конечно… но от завтрака в постель откажусь, а вот перекусить на кухне было бы славно, — чувствуя, что на щеках проступил стеснительный румянец, добавила мисс Бромфилд. Забота миссис Холмс несказанно умиляла её. — Вот и чудесно! — улыбнулась старушка, но, взглянув на чемоданы, оставленные подле дивана, и одежду на сегодняшний день, что Шарлотт вчера заранее вынула, чтобы вновь не наклоняться к чемоданчикам, намеренно театрально-строго произнесла: — Но не помочь одеться я не могу. — Как скажете! — расплываясь в улыбке, согласилась Шарлотта. Трепетное поведение и мягкая забота по отношению к себе впервые смущали её. Шарлотта привыкла получать подобное от кавалеров, но вот такая… почти материнская нежность удивляла. Наверно, потому, что именно такой она не получила от матери в последний их разговор и её визит. Нет, детство у мисс «Б» прошло счастливо, а мама была мягкой, но трепет с лаской остались где-то там, на смену которым давно пришла требовательность и ожидания благодарной отдачи… раньше блондинка полагала, что прежние ласки вернутся, когда мама увидит её после долгой разлуки и с округлившимся животом… но! Поэтому девушке было вдвойне приятно получать подобную теплоту от постороннего человека. На вопрос «а что на завтрак?» послышалось «всё, что твоей душе захочется», и вновь Бромфилд пришлось покраснеть, а сидящему за кухонным столом Шерлоку фыркнуть. Вообще, младший Холмс вновь вёл себя с ней точно так же, как и до раскрытия чарующей новости осенью, на Бейкер-стрит. И относился, в отличие ото всех обитателей дома, так же отстранённо, как и раньше. Зато остальные… вот, чего ей не хватало! Материнскую заботу заменила ей любвеобильная миссис Холмс, относящаяся к ней теперь почти с таким же благоговением, что и к маленькой Рози, доброту отца — милый пожилой мистер Холмс, а братскую ответственность, которой так не хватало обоим её братьям — доктор Ватсон, безоговорочно и даже моментально подлетавший к ней, как только она изъявляла желание подняться с места. За окном валил пушистый мокрый снег. Джон ушёл вместе с мистером Холмсом и Рози куда-то в сторону гостиной, Шерлок с Джеймсом были отправлены поправить соединение с антенной, что вчера сами умудрились испортить, а Шарлотта, медленно поедающая завтрак и любующаяся местными видами из запотевшего окошка на кухне, в одно ухо слушала разговоры Виолетт, узнав за одно утро о её студенческих путешествиях, о том, какая была милая покойная миссис Ватсон и почему было важно не передержать рисовый пудинг. Пока старушка говорила о последнем, девушке на ум пришло воспоминание, как ровно год назад она гуляла где-то за пределами дома по заснеженной дорожке с Майкрофтом… почему-то стало приятно… она улыбнулась, вспомнив, как он смутился, получив от неё поцелуй в щёку, и как они впервые долго говорили тогда… — Уже думала над именем? — дружелюбно спросила старушка, глядя на блондинку и подливая той кипяток в чай, находя новую тему для разговора. — Ну, — моргнула Шарлотт, поворачивая голову на миссис Холмс. — На самом деле… — чуть нахмурилась мисс «Б», вспоминая и облизывая крошки от имбирного печенья на губах. — По-моему, нет… — блондинка быстро улыбнулась старушке. — Я почему-то была уверена, что будет девочка, и думала с самого начала о женских именах, — призналась мисс Бромфилд. — А потом возвращение в Лондон, столько всяких дел… — она покачала головой и улыбнулась воспоминанию: — Мой брат, конечно, предлагал назвать в честь него, но это навряд ли. Одного Эндрю в семье достаточно. — Хм… Эндрю Холмс, да это не звучит! — после короткого размышления сказала миссис Холмс, отворачиваясь от девушки и убирая чайник на плиту. Шарлотта, моргнув, проглотила печенье, тут же ляпнув: — Холмс? Нет… — растянула последнее слово она, встречаясь с хозяйкой дома взглядом, когда та обернулась в её сторону. — О! Конечно, — поспешно сменила удивление на привычную доброжелательность старушка, потянувшись к тряпочке, чтобы убрать со стола. — Он всё-таки мой, — попыталась оправдаться блондинка, мысленно вспоминая, как летом сопоставляла женские имена с фамилией «Холмс». — Понимаете? — скрывая свои волнение и нервозность за глотком горячего чая, прибавила Бромфилд. — Конечно, — вновь быстро и искусно улыбаясь, произнесла женщина, переведя взгляд на вытираемый ею кухонный стол, за которым сидела Шарлотта. Девушка, в свою очередь, облокотилась о спинку стула, медленно прожёвывая последний кусочек печенья, и, неспешно попивая чай из большой кружки, тревожно наблюдала за манёврами хозяйки. На несколько минут над столом воцарилась пауза. И когда Шарлотта захотела было заговорить, чтобы, сменив тему, разбавить неловкость, старушка произнесла: — Конечно, я тебя понимаю, — девушка моргнула, это звучало куда убедительнее, чем фраза несколько минут назад. А Виолетт, убрав тряпку и облокотившись о стол руками, прибавила, глядя на неё: — Если бы со мной так поступил Гарри, меня бы он больше не увидел! — Я… — облизала губы Шарлотт в желании договорить, но её опередила миссис Холмс. — Я была вне себя, когда Шерлок рассказал мне! — добавила женщина, громко хмыкнув. — А я ведь всегда думала, что Майк, среди моих мальчиков, умнее! — эмоционально сказала миссис Холмс. — Нет! Ну надо же такое вычудить! — качала головой старушка, наконец усаживаясь напротив девушки. — Но ты не беспокойся, я мозги ему быстро вправлю! Всё будет хорошо. Шарлотта, прослушав всё это и неловко усмехнувшись, моргнула. — И знаешь… — задумчиво произнесла миссис Холмс, пока девушка обдумывала, насколько же ей безразличен её старший сын. — У меня где-то была припрятана чудная книжечка с наипрелестнейшими именами! Может быть, взглянем? — мисс «Б» на это лишь кивнула, продолжая размышлять над недавними словами старушки. Медленное утро перетекло в доме старших Холмсов в приятный тёплый вечер. Вернее тёплый для находившихся в обогреваемом доме, особенно подле камина в гостиной. А вот лепивших снеговика в последних отблесках проходящего дня Джону, Джеймсу и Рози вряд ли было тепло. Джон аккуратно возводил второй снежный ком на ком побольше, а Джеймс увлечённо показывал малютке Ватсон, как можно сделать пуговички для снеговика из палочек и листиков. Аккуратно попивая горячий напиток, Шарлотта слегка улыбнулась, наблюдая за подобной красотой. Девочке было чуть больше двух лет, и концентрация внимания давалась ей ещё не до конца успешно. Из-за чего она периодически переставала смотреть на «учителя» и пыталась прикрепить к снеговику третью ногу из неровного снежка. За спиной тем временем спорили оставшиеся в доме три Холмса. Шерлок опять что-то умудрился натворить, из-за чего миссис Холмс изрядно злилась на него, призывая мужа встать на её сторону, а тот лишь мирно соглашался со всем в своей спокойной манере местного седовласого мудреца. Шарлотта погладила живот. Признаться, она боялась его, ведь чем больше он становился, тем сильнее она понимала, насколько человек беззащитный, безволосый мешок с органами, нежный к каким-либо невзгодам, а когда в твоём животе целый, почти сформировавшийся человек… что ж. От этого было совсем не легче. Улыбка медленно испарилась, уступая место всеобъемлющему спокойствию. Мисс «Б» впервые в своей жизни почувствовала, что выросла. Нет, разумеется, нечто похожее было и раньше… но сейчас… это было что-то такое осязаемое… серьёзное и одновременно счастливое. Внутреннее спокойствие, баланс, если так можно сказать. Ощущение волнения, спазма от самокопания перешло в полное, безграничное умиротворение. Было ли это наваждением последнего месяца беременности или шутка прожитых дней — девушка не знала. — Ты не устала, милая? Может, тебе присесть? — поинтересовался голос позади, и Шарлотта, допив какао, медленно обернулась к выбившей её из размышлений миссис Холмс. — Да. Благодарю, — кивнула девушка, отдавая в протянутые руки дамы пустую кружку. — Ты так надолго замерла, что я решил, что ты превратилась в статую, — со смешком произнёс мистер Холмс, до этого добавляющий поленья в горящий камин. — О чём думала? — О том, что у меня мальчик, а не девочка! — Ничего, у тебя ещё будет девочка! — направлялась в сторону двери, захватив с собой ещё и опустевший благодаря Джеймсу поднос с печеньем, миссис Холмс. — Ха… — тихо усмехнулась Шарлотт, оглаживая ткань платья на животе. — Ты молода… — донеслось уже из кухни, и через миг миссис Холмс вернулась уже с новым подносом печенья, добавив: — И красива! — поставила на низкий столик угощение старушка. — Наверняка найдёшь кого-то куда более благоразумного, чем Майки, — улыбнулась миссис Холмс. — Это Шерлок сказал вам о… — провожая хозяйку дома взглядом, поинтересовалась у мистера Холмса девушка. — Да… Виолла злилась и радовалась одновременно, — улыбнулся старичок, Шарлотта перевела на него взгляд. — Мы и не думали, что у нас когда-нибудь могут появиться внуки, — весёлым шёпотом прибавил Холмс. На губах Шарлотты проступила улыбка. Через несколько минут в гостиную вновь вернулась миссис Холмс. — Я нашла книжечку, о которой говорила! — улыбнулась гостье старушка, показывая миниатюрную книжицу, меньше обычной в два раза и на вид очень старую. — Я её в одном антикварном магазине нашла, в Уэльсе, по-моему, когда ездила с однокурсницами летом, путешествуя по Англии! — улыбалась миссис Холмс, присаживаясь на диван к мужу, и, подвигаясь ближе к девушке, прибавила, не глядя на мистера Холмса: — Гарри, проверь, сделал ли Шерлок у себя в комнате то, что я просила. Мистер Холмс улыбнулся и, наверняка прекрасно поняв намёк супруги, подмигнул блондинке, с весёлым воздухом поднялся с места и направился к двери. — Тут перечислены древне-английские, шотландские и ирландские имена, — вручая девушке книжицу, добавила дама. — Тут вы нашли «Шерлока» и «Майкрофта»? — улыбнулась хозяйке Шарлотта. — Да! — усмехнувшись. кивнула та. Мисс Бромфилд бережно открыла книжицу. — Тысяча девятьсот девятый год… Боже правый… — пробормотала девушка, читая название издательства. — Да-да! Ну лучше посмотри на меня, там есть парочку интересных! Шарлотта перелистнула пару страниц, просматривая как на подбор удивительные имена и умиляясь некоторым старым бумажным закладкам с заметками миссис Холмс. Ещё через несколько страниц девушка решила, что закладки гораздо интересней самой книги, на них хотя бы были выписаны выговариваемые имена, а в той самой «рукописи» встречались такие, что, скорее, напоминали сложный медицинский термин и то — на латыни. «Диармет», что переводилось как «свободный человек», особенно врезался в её памяти, а «Десвуван» и «Нуаллан» повеселили глаз. Закладки делились на три типа. Одни были от старости жёлтые, и имена в них были выписаны чёрной ручкой на шершавой бумаге, вторые — на такой же жёлтой, но уже гладкой бумаге синей ручкой, а третьи — на рифлёной тонкой, будто бы от обёрточной бумаги, и тоже синей ручкой. И если к первому и последнему типу вопросов не возникало, особенно после выписанного миссис Холмс имени её старшего сына между «Драммонд — горный хребет» и «Мартэйнн из марса» на закладке первого типа, то вот второй со столбиком женских имён вызывал некоторые вопросы. — «Эйла — смелая птица», — прочитала Шарлотта и посмотрела на старушку. — Вы ждали девочку! — А… Нет! — быстро ответила та, улыбнувшись, и перелистнула пару страниц, где хранилась очередная закладочка третьего типа. — Я давала эту книжку старой подруге… о, смотри! Тут я явно прочитала древний римский трактат… — ткнула на имена миссис Холмс. Шарлотта, моргнув, перевела взгляд на выписанные точно не из этой книжки имена.Апий Тиберий Август Каллистус Кассиан
Прочитала девушка. — Август, — усмехнулась девушка, но тут же убрала ухмылку с лица, прибавив про себя «Холмс». — Да… это уж получше Каллистуса, — улыбнулась миссис Холмс. — Август, — произнесла Шарлотта уже серьёзно, подумав, что Холмс и Бромфилд звучат с этим именем неплохо. — Звучит интересно, — перевела взгляд на хозяйку дома блондинка.