***
Было наивно надеяться, что он сможет заснуть этой ночью. Бешеный круговорот мыслей и эмоций разрывал несчастную голову, унося шатена в болезненно-сладкие воспоминания. Не то чтобы он когда-то забывал хоть что-то из этого, но после всего пары минут разговора, который все больше казался галлюцинацией, каждый момент прошлого окрасился особенно яркими цветами, превращая выцветшие полароиды в свежие. Но кроме этого его мысли постоянно возвращались к рассуждениям о том, как Гарри живет сейчас, что творится в его жизни и, возможно, едва вероятно, вряд ли, может быть, о том, скучал ли Гарри по нему так же сильно. Что если он жалел о своем решении? Что если хотел все вернуть? Что если он искал Луи? Глупо было верить в это, не правда ли? Но в добавок к сумасшедшему безрассудству и излишней опеке Луи была присуще слепая надежда в лучшее, будь то надежда на удачу при выборе фильма или же надежда на ответную привязанность. Телефон с включенным на максимум звуком лежал рядом с подушкой, убивая чернотой своего экрана. С одной стороны, Гарри вряд ли стал бы звонить ему ночью, если бы вообще решил позвонить. Но с другой, именно по ночам у них случались самые честные и значимые разговоры, которые развили у Луи привычку никогда не выключать звук на полезном куске металла. В неопределенный момент воспоминания стали снами, которые все так же были наполнены эмоциями и красками, заставляющими Луи вертеться до самого утра.***
Он не мог перестать думать о Гарри все день, постоянно проверяя телефон на наличие пропущенных звонков, то и дело отрываясь от работы и других дел. Пламя надежды слишком бурно полыхало в его груди, не давая и секунды спокойствия. И вот он позвонил… — Ты сегодня какой-то загруженный. Что-то случилось? — Зейн закурил сигарету, выходя вместе с Луи из колл-центра. Малик не был похож на человека, который будет заниматься благотворительной психологической помощью. Его проще было представить гоняющим на байке по ночному городу или, может, в самом центре толпы красивых пьяных людей. Но одного разговора с брюнетом было достаточно, чтобы увидеть проницательность и отзывчивость его души, которая своей чистотой была похожа на душу невинного котенка. — Жду звонка, — Луи знал, что пытаться врать Зейну бессмысленно. — Расскажешь? — брюнет смотрел прямо в глаза, а через них в сердце Луи, но все же он не напирал. Он никогда не заставлял говорить о чем-либо, потому что уважал чужие границы. Поэтому отрицательного мотка головы было достаточно, — Как хочешь. Ты знаешь, что в люб- Телефон шатена зазвонил слишком громко, и Луи быстро вытащил его из кармана, пряча надежду в дальний угол, чтобы избежать разочарования. «Неизвестный абонент». Но это может быть реклама. Или кто-то просто перепутал номер. Или Найл звонит через какого-нибудь знакомого. Или это Гарри. — Дождался, да? — Зейн улыбнулся Луи, хлопая его по плечу и поворачивая в сторону метро, — Увидимся завтра, Томмо. Луи стоял, кажется, вечность, держа в трясущихся руках звонящий телефон, на который попадали мелкие капли дождя, пока не сообразил, что совсем скоро время ожидания ответа может закончиться. — Алло? — каким-то охрипшим голосом ответил он, резко поднося устройство к уху. — Привет, Лу. Ты не занят? Прыгать? Кричать? Сыпать сердечками из глаз? Что еще он мог делать, чтобы не взорваться от переполняющей его радости? — Нет, совсем нет, — Луи мягко улыбнулся, вновь начиная идти в нужную сторону, — Иду домой из центра. — Получается, ты все еще ходишь туда, да? — Гарри звучал скорее довольно, чем удивленно, — Кто бы сомневался. Шатен тихо хихикнул, зная, что младший сейчас улыбается по ту сторону телефонной линии. — А ты чем занимаешься? — он хотел узнать, как и где Гарри учится, появились ли у него новые друзья, какую музыку он сейчас слушает, получилось ли у него отучить Бусинку ссать на ковер в прихожей, смотрел ли он последний фильм с Мерил Стрип — он хотел знать все. И плевать, почему Гарри сделал то, что сделал. Когда-нибудь он поймет. А сейчас, когда он снова слышит такой родной голос, узнает о жизни такого любимого человека и просто снова чувствует себя живым и нужным, можно подзабыть о своих обидах. Да, это совершенно неправильно, но об этом он подумает потом, когда у Гарри закончатся нерассказанные истории и невыплеснутые эмоции.***
— В Сидней? — Луи помешивал макароны в кастрюле, прижимая телефон к уху. — Представляешь? Она свалила на самый опасный континент и сообщила мне об этом сообщением, — Гарри переполняло возмущение, но шатен знал, что на самом деле это все из-за волнения за сестру. — Да ладно тебе, Хаз, я уверен, что с ней все будет хорошо, — Луи чуть не уронил солонку, в последний момент ловя ее и чертыхаясь себе под нос, — Мы оба знаем, что Джемма выживет в любом апокалипсисе, при этом спасая всех прохожих и попивая коктейльчик через соломинку. Тебе стоит бояться не за нее, а за всех этих огромных австралийских существ. — А я и не боюсь, — пробурчал младший, словно Луи не был прав. По всей квартире громко разнесся звук дверного звонка, и шатен мысленно проклял Найла, который сидел в наушниках в комнате, играя в приставку и совершенно не обращая внимания на посторонний шум, которым для него являлись любые звуки кроме нелепых кряхтений персонажей в игре. С тяжелым вздохом, он побежал до двери и открыл ее Зейну, жестом приглашая пройти и вновь возвращаясь на кухню. — К тебе кто-то пришел? — Гарри звучал слегка грустно, что двояко отозвалось в старшем. — Да, мы с Зейном еще неделю назад договорились отпраздновать сегодня его повышение на работе — теперь у него будет своя колонка в местном еженедельнике, — Луи снял кастрюлю с плиты, обжигая палец и прижимая его в свободному уху. — Зейн? — Гарри звучал как-то непривычно, — Ты не говорил о нем. — Мы вместе работаем в центре. Он отличный парень. Пришел к нам чуть больше года назад и уже стал всеобщим любимчиком, — шатен улыбнулся, вспоминая свою первую реакцию на брюнета и почти месяц колкостей, бросаемых в его сторону в качестве проверки. — Тогда до завтра? Не хочу вам мешать, — Луи услышал, как младший упал на кровать. — Ты прекрасно знаешь, что никогда мне не мешаешь, Хаз. И вообще, ты бы мог… — нет, ему нельзя было об этом даже думать. В прошлый раз это закончилось слишком болезненно, — Ладно. Ничего. Я позвоню тебе позже, хорошо? — Ага, — Гарри тихо выдохнул, прощаясь и сбрасывая после ответного «пока». Луи уже хотелось этого «позже». Но сейчас ему нужно было провести время со своими друзьями, которым он и так выделяет слишком мало внимания в последнее время. Он зашел в гостиную, которая по совместительству была и его спальней, находя Найла все еще сидящим перед приставкой и разговаривающим с Зейном. — … поэтому теперь он постоянно трещит с ним, вынуждая меня сидеть в одиночестве и- — Хватит нести чушь! — Луи пихнул кресло Найла, виновато смотря на Зейна, — Много он успел тебе рассказать? — А как много ты бы хотел, чтобы я знал? — брюнет смотрел на него с вопросом и пониманием одновременно, вновь заглядывая в оголенную душу своими маленькими угольками. Луи бы не удивился, если бы оказалось, что у парня в роду были ведьмы. — Может, сделаем вид, что я не создавал всю эту неловкую ситуацию, — прервал молчание Найл, выключая приставку и вставая с кресла, — И пойдем есть? — Какую ситуацию? — хитро улыбнулся Зейн, подмигивая Луи и направляясь вслед за блондином на кухню утиной походкой. Шатен лишь закатил глаза и, бросив абсолютно ненужный взгляд на телефон, поплелся вслед за друзьями, в очередной раз удивляясь идеальному общению этих двух совершенно непохожих людей из разных частей его жизни: Зейн был северным сиянием, Найл — теплым летним ливнем, и при этом они смогли моментально достичь такой идиллии, что любые весы позавидовали бы. Немыслимо.***
— Я без понятия, как на это реагировать, — запыхавшейся из-за быстрой ходьбы Гарри звучал слегка отдаленно на фоне дождя — кажется, облака уже успели соскучиться по лету, и поэтому ревели днями на пролет, — Скажи я это профессору Вуду, он бы тут же отправил меня на отчисление, ведь я должен знать такие вещи, но это же Лиам, я знаю его сколько? Два года? И он так легко заявляет мне о своей ориентации между приседаниями с тремястами килограммами, и я- — Почему ты должен это знать? — Луи прервал эмоциональные рассуждения младшего, цепляясь сознанием за одну малюсенькую догадку. Дело в том, что за все это время Гарри так и не рассказал ему, на кого он учится, обосновывая это абсолютно бессмысленными аргументами по типу «я стесняюсь» и «и вообще, я уже передумал и не планирую работать в этой области». На этом все — никакого тебе намека, никакой подсказки, мучайся бедный Луи до конца своих серых дней. И вот Гарри так небрежно бросает фразу о том, что он должен знать, как реагировать на каминг-аут? — Что это значит, Хаз? — он знал ответ. Он слишком хорошо знал младшего, чтобы не знать ответ. Единственное, чего он не понимал, так это того, почему парень не рассказал об этом. — Я учусь на психолога, — выдохнул Гарри, одновременно с этим заходя в помещение, стены которого почти до конца заглушили шум дождя. Он помолчал какое-то время, ожидая реакции Луи, но вскоре понял, что от него требуются объяснения, — Я боялся, что ты решишь, что это из-за тебя. Что я пошел в эту сферу, потому что ты пошел туда. Но это не так. Точнее не совсем так. Шатен понимал, что младший стоял на месте — судя по едва слышному ливню, в вестибюле — желая все объяснить прежде чем двигаться дальше, как в прямом, так и в переносном смысле. — Да, я заинтересовался этим всем из-за тебя — мне были интересны твои рассказы о различных теориях и подходах, я хотел узнать больше, разобраться, — Гарри сделал паузу, неуверенно и гораздо тише продолжая, — Возможно, не только для себя, но и чтобы впечатлить тебя, — у Луи не было и идеи, как на это реагировать, поэтому он лишь приложил все усилия, чтобы не ослепить своей улыбкой прохожих под окнами, — Мне правда нравится это. — Я верю, — он представлял, как Гарри своим тихим голосом успокаивает рыдающую женщину с кучей детских травм, которую сам же и довел до слез, или как он медленно разговаривает с суровым подростком, пока еще не готовым высказать все свои чувству незнакомому молодому мужчине, постепенно вводя его в транс доверия и честности. Это, определенно, было его место, — Ты станешь чудесным психологом, ма- Аааа! По его спине и ногам стекали струи ледяной воды — могли ведь теплую воду набрать, но нет, они решили его полностью уничтожить! — а топот детских ножек уносил двух смеющихся дьяволят в их главное убежище — мамину спальню. — Ты в порядке? — голос Гарри представлял собой смесь волнения и любопытства, — Что случилось? — Близняшки, — прорычал Луи. В любой другой ситуации он бы уже гонял малышек по всему дому, угрожая облить их водой из самой огромной существующей емкости, но сейчас он был немного занят разговором с Гарри, поэтому месть, как и следует, придется подавать холодной, — Они стали совершенно неуправляемыми. — Чему ты удивляешься, Лу? Они твои сестры, — Гарри тихо усмехнулся на другом конце невидимой нити, пока Луи копался в нижнем ящике кухонного шкафа в поисках какой-нибудь большой бутылки, — Я, конечно, ожидаю, что больше всех на тебя будет похожа Лотти, но не удивлюсь, если все девчонки будут такими же несносными и безбашенными, как ты. — Ой, не говори мне ничего про эту даму, — шатен не мог не улыбаться, потому что младший был чертовски прав, но все же продолжал придерживаться роли строгого взрослого, — Она уже ждет не дождется, когда ей разрешат сесть за руль, что, несомненно, светит мне, как минимум, сотней катастроф. — За руль? — Луи не заметил некое смятение в голосе младшего, набирая холодную — мы уже поняли, что его месть должны быть именно такой — воду в полуторалитровую бутылку из-под колы, — Подожди, сколько ей сейчас? — Пятнадцать, — преувеличенно тяжело выдохнул Луи, — Ждать еще полгода, а она уже успела выбрать, где хочет брать уроки, на какой машине она будет ездить и какой чехольчик будет на ее ключах от машины. — Пятнадцать, — тихо повторил Хазза так, словно это было каким-то проклятием, — Меня не было в твоей жизни настолько долго. Боже, какой же я идиот… Луи молчал, прижимая к телу пластиковую бутылку, холод которой пробирался через тонкую футболку к нежной коже живота. Он молчал, потому что понимал, о чем сейчас думает Гарри и что он сейчас чувствует. Он молчал, потому что Гарри молчал. — Все в порядке, — наконец еле слышно произнес Луи. Он не был уверен, что это правда, но был уверен, что это именно то, что им нужно в данный момент, — Время — это всего лишь один из основных ресурсов нашей жизни. Нам повезло — у нас с тобой его достаточно. — Прошу, скажи, что ты пишешь книги, — щеки Луи горят слишком сильно от восхищения в голосе Гарри — без пожарных не обойтись, — Ты бы был моим любимым автором. — Не думаю, — несмотря на холодную бутылку в его руках, ему было так тепло, — Из нас двоих, ты тут главный романтик, так что и книги тоже тебе писать. А я буду тайком читать их, закутавшись в плед и попивая горячее какое, пока на заднем фоне по радио объявляют о том, что ты получаешь Нобелевскую премию и выигрываешь Олимпийские игры со своими произведениями. — В Олимпийских играх нет соревнований по литературе, — у шатена мог случиться сердечный приступ, потому что младший хихикал. — Это пока что, — Луи обнимался с бутылкой, моча футболку об ее конденсат. — Лу, ты такой дурачок, — младший продолжал издавать эти милейшие звуки, отчего щеки Луи уже вовсю болели, — Лучше расскажи, как там твоя мама. — Ну, по моим расчетам, она провела беременной бóльшую часть своей жизни, так что она уже умело справляется со всеми трудностями этого состояния. — Она у тебя потрясающая. Но я думаю, что не будь у ее детей такого чудесного старшего брата, она бы уже давно останов- Голос Гарри прервало громкое пиликанье новомодных часов, которые мама Луи купила на очередной распродаже и повесила в их гостиную, интерьер которой, может, и был сумасшедшим, но все еще казался очень стильным. — Шесть часов, — грустно заключил он, пропуская мимо ушей сделанный ранее комплимент, — Твоя работа секретного агента больше не может ждать. — К сожалению, — прощаясь, Гарри всегда говорил еще медленнее, чем обычно — если это вообще было возможно — словно хотел оттянуть этот момент, — Удачи тебе с усмирением маленьких львят. — Спасибо, Хазза, — он не мог не улыбаться, разговаривая с младшим. Чисто физически не мог, — А тебе удачи с поимкой инопланетян и созданием машины времени. — Спасибо, Лу, — прошептал Гарри, — Позвоню тебе позже. Равномерные гудки, эхом отзывающиеся в ухе, держали его в состоянии оцепенения еще некоторое время, пока он не сморгнул печаль, которая всегда возникала в этот момент, и не отправился на поиски Фиби и Дейзи, еще не зная, что к возвращению их матери, они все, включая и двух других старших девочек, будут полностью мокрыми валяться на не более сухом полу гостиной, пытаясь отдышаться после бешеного морского боя.